Богомол

      Пустой-богомол брел через пещеры ведущие в Лес Меносов. Огромные и старые, как сама Великая Пустыня они освещались проникающим то тут то там светом серебряной луны (прим. автора: я в курсе, что луна не излучает света, но это же Блич! Прим.соавтор: это духовный мир, законы другие, так что луна реально тут светит). Обладая своеобразным диким и мрачным величием, пещеры служили одновременно домом для множества низших пустых и буферной зоной между самим Лесом Меносов и пустыней наверху.       Пустые, прожившие здесь хотя бы десяток лет, гордо могли зваться ветеранами тысячи схваток, ставкой в которых были их души и маски. Некоторые из них собирали вокруг себя небольшие отряды слабых сородичей, используя их как пушечное мясо в битвах с такими же бандами. Порой эти стычки перерастали в масштабные сражения, после которых вихрь пожирающих друг друга душ в безумном хороводе боли и кровопролития сплавлялся в гиллиана, тем самым определяя одного истинного победителя, поднявшегося еще на один шаг по лестнице эволюции.       Даже вне большой битвы один миг невнимательности или слабости оставлял раненую душу в безнадежном бою против толпы таких же духов, или, при особой "удаче", более сильных монстров. Новичкам, пришедшим сверху, это место казалось адом бесконечной бойни, но прожившие дольше знали, что бывает в пещерах, стоит там показаться одному единственному адьюкасу... Это был истинный кровавый пир, стихийное бедствие, против которого нельзя было выстоять. Лишь забившись в самую глубокую нору или сбежав на поверхность можно было надеяться на спасение. Только надеяться. Но как буря в конце-концов утихает, так и адьюкасы, вкусив развлечений и утолив свой голод в конце концов уходят, оставляя после себя океаны пролитой крови, абсолютный ужас и кипучую злобу аборигенов, принимавшихся за резню и передел территорий с утроенным пылом, впрочем, неспособным скомпенсировать могущество адьюкасов.       Именно в такой период и забрел в пещеры богомол, заставший остатки кровавого пиршества неизвестного адьюкаса и новый виток передела территорий...       Пещера несла следы жестокой битвы: то тут то там, зияли огромные дыры, в которые легко прошли бы двое таких богомолов, часть песка оплавилась, превратившись в стекло, разбитое на тысячи осколком могучими ударами неизвестного существа. В который раз богомол порадовался, что решил затаиться в темноте, а не мчаться в неизвестность напролом, разрывая врагов и купаясь в их крови. Кто бы не причинил эти разрушения, он был очень, очень силен. К тому же, абсолютная тишина была нехарактерна для территорий пустых и внушала странное чувство тревоги...       Богомол заметил впереди огромные деревья, часть из них была сломана и повалена на песок. Аккуратно, следуя вдоль стен пещеры и не прекращая сканировать местность отчаянно сбоившим от разлитой в воздухе реацу радаром, богомол прокрался к ним и вскарабкался на вершину дерева используя свои руки-серпы. Следовало установить визуальное наблюдение за местностью и затаиться там, где никто не станет его искать. К тому же, вдруг наверху помех не будет?       Пустой осмотрелся и не увидев никаких изменений в ландшафте на многие километры вокруг снова попробовал просканировать местность сенсорикой. Помех стало меньше, но признаков жизни вновь не было обнаружено, так что он двинулся дальше прыгая с ветки на ветку и гадая, что же тут произошло.

***

      Прошло несколько дней, лес снова оживал. Богомол наблюдал за молодыми пустыми с вершин деревьев и когда появлялась возможность утолял голод, нападая на них словно демон из ночных кошмаров. Его ум восстанавливался, опыт и сила росли, засады становились все более искусными. Богомол умел выбирать и жертву для пропитания, и могучего врага для яростной битвы и роста в силе. Но все в мироздании имеет начало и конец. Могучий местный пустой, переживший пришествие адьюкаса, предъявил права на территорию богомола. Невероятный гибрид гориллы и краба, достигал четырех метров в высоту и имел крепкое круглое туловище, покрытое надежной костяной броней для защиты и две внушительных клешни, соседствующие с обычными обезьяньими лапами.       Он просто пришел на территорию богомола, и напал на живших там пустых. Монстры пытались задавить врага массой, но горилла раскидал их словно щепки и демонстративно сожрав маску одного неудачника заявил, что отныне это его территория и кровавую дань собирать будет он.       Пустой посмотрел в сторону уже обнаруженного им богомола, наблюдавшего за битвой с расстояния. Богомол понял, что раскрыт и что сразить нового врага пока не готов. Он сбежал, размышляя над извечным вопросом пустых "Как победить этого сородича?". Краб-горилла был значительно сильнее богомола, несомненно. Хорошо бронирован и оснащен оружием для ближней дистанции. Конечно, рано или поздно с ним встретится кто-то еще более сильный или хитрый, но ни времени ни желания ждать этого у богомола не было - ему фактически бросили вызов на бой за охотничьи угодья. Конечно, можно проигнорировать вызов и продолжить жить на старой территории или охотиться в разных местах, но если делать это достаточно долго, то на богомола объявят охоту все местные силачи. Надо брать отовсюду и понемногу, тогда может получиться. Пришло время выходить на охоту и набрать силу, достаточную для победы над новым врагом. Он силен и сражение с ним может многому научить богомола, но только если он переживет эту битву.       Твердо решив подготовиться к битве наилучшим образом, богомол методично убивал пустых, насыщаясь их реацу и увеличивая силу. Кого-то он подкарауливал в тёмных переходах, вскрывая глотки меткими ударами серпов, некоторые расслаблялись и лишались масок и душ, а кто-то наивно пытался спрятаться от богомола, не зная, насколько хорош стал его радар. Тщательное наблюдение за гориллой позволило выявить не только его силы, но и слабости - несмотря на внушительную выносливость и силу, он не отличался скоростью и ловкостью, что лишь укрепляло веру богомола в свою победу.       Так прошло больше года. Богомол терпеливо набирал силу и учился. Горилла давно заметил что богомол не собирался покидать его территорию, но ничего не мог с этим поделать - соперник всегда держался на почтительном расстоянии от него, не ввязываясь в бой. Бесконечная напряженная охота наконец принесла свои плоды и теперь горилла-пустой был сильнее богомола только в четыре раза и он, решил, что теперь можно отбить свои угодья и усилиться победой над новым врагом.       Все слабые чувствовали, что грядет буря и спешно забивались в норы, бежали в другие земли. Совсем неожиданным стало появление на споронй территории другого старожила - великого змея двадцати метров в длину, с пастью, способной проглотить несколько небольших пустых разом.       Богомол наблюдал за оранжевым змеем (Прим. соавтор: Мои глаза!; прим. автор: это была твоя идея) и прикидывал соотношение сил. Трудно было произвести точный подсчет, не отвлекаясь от наблюдения за окружающей обстановкой, но выходило, что только по резерву реацу, змей превосходил его примерно в три раза. Похоже, он был безумен, непрерывно бросаясь бросался от одной жертвы к другой, даже не замечая преград в виде камней или стен, которые легко можно было обойти. Богомол заметил на змее множество похожих на зарубцевавшиеся шрамы линий. Похоже, что этот псих, пожирающий пустых словно пылесос, много раз бился с сильными врагами и раз он здесь, побеждал их.       А потом на змея прыгнул горилла. Ради более тщательного наблюдения за ними богомол рискнул ослабить наблюдение за миром вокруг и сконцентрировался на изучении противников, периодически сканируя местность и снова возвращаясь к наблюдению. зацепившись за стену пещеры на расстоянии двухсот метров он очень хорошо видел ход боя и мог в меньшей степени опасаться нападения на себя.       Меткий удар клешни по маске еще больше разъярил змея, отбросившего гориллу так, остановившая его полет стена пещеры трещинами, к счастью, не дошедшими до сидевшего наверху богомола, совсем не желавшего оказаться посреди битвы. Время еще не пришло. Не теряя ни мгновения змей сжал в своих кольцах ошеломленную обезьяну и шрамы на змеином теле открылись, выпуская из себя ядовито-зеленую жижу, несколько капель которой упало на немедленно растворившийся песок. Вой гориллы был наполнен болью. Его шкура и костяная броня были намного крепче и плотнее песка, но змеиная кислота все равно их растворяла. Медленно, но верно. Однако змей слабел. Видимо, запасы этой кислоты он восстанавливал из своего резерва реацу, и так опустошенного в битве. Похоже, змей был в отчаянном положении, раз готов тратить реацу до конца. Кто бы не победил, отдохнувшему богомолу с полным резервом реацу при должном умении удастся разорвать победителя.        Наконец, когда змей готов был праздновать победу, горилла собрался с силами и высвободив одну клешнюпафосно превозмог несколькими яростными ударами разорвал змея на куски. Триумфальный рев гориллы ознаменовал окончание поединка и победитель принялся отделять маску змея от его тела.       Пользуясь невнимательностью гориллы, богомол аккуратно крался к нему сзади, из слепой зоны. Съев две трети маски, горилла, неожиданно развернулся. Все! Время скрытности кончилось! Мгновенно сорвавшись с места богомол мгновенно сблизился с гориллой и ударил ее серпом промеж глаз, оставив на маске небольшую трещину и одновременно ударив вторым серпом по клешне, аккурат в том месте, где она соединялась с лапой. Маска гориллы немного треснула, а клешня безвольно повисла, заствив пустого выронить недоеденную маску, подхваченную ловко уклонившимся от яростного удара клешни богомолом.       Только стоя рядом с уже начавшей восстанавливаться гориллой, богомол понял, что недооценил ее, не смог достоверно прощупать резерв противника, хоть и знал, что он велик. Выжимая из своих лап всю возможную скорость, он мчался к деревьям.       Засев на высоко на ветвях деревьев, богомол принялся спешно пожирать маску, словно это была его последняя трапеза. И она вполне могла стать таковой. Когда богомол почти доел маску, его накрыло духовным давлением гориллы. Вопреки обыкновению, в этот раз гибрид развил неплохую скорость, ранее ему не свойственную. Или он и раньше владел ей, скрывая силу и показывая слабость? Едва приготовившись к прыжку, богомол закричал от боли, видя что падает вниз, а из обрывков двух его лап хлещет кровь. Удар об землю был очень болезненным. На миг взор богомола погас и он с ужасом осознал, насколько на самом деле могуч его враг.       Горилла, сидевший на ветке что-то говорил ему, но богомол не слушал. Не мог слышать. Его поглотил страх. Отступать было поздно. В бою он получил рану еще до его начала, даже толком не заметив, как это случилось. Он видел, что горилла спрыгнул с дерева. И тогда богомол решил: он уже мертвец. Он не сможет ни спастись, ни победить, но он может продолжить сражаться! Его страх превратился в отчаяние а отчаяние смешалось со злобой, давая пустому силы сражаться, даже зная, что он падет. Это не имело значения. Важно было лишь продолжение боя. - Горе тебе! - прорычал богомол и поднял в боевое положение оставшуюся руку-серп... - Нет, я буду пировать твоей плотью, а не ты моей, безмозглое насекомое! - крикнул горилла и понесся в атаку.       На волосок разминувшись с мощным ударом клешни, богомол ударил врага по лапе, где костяная броня несла следы змеиной кислоты и должна была стать слабее. Промах. Удар пришелся вскользь, уводя за собой богомола, сразу же вбитого в землю могучим ударом по хребту. Не успев восстановить дыхание он перекатился в сторону, а через миг на место, где он только что лежал обрушился новый удар. Вслепую махнув лапой, он почувствовал как она преодолела сопротивление плоти и обагрилась кровью. Как оказалось, из отсеченной обезьяньей лапы.       - Это мой шанс! - подумал богомол бросаясь в атаку на ослепленного болью врага. Подскочив вверх, богомол поднял облако пыли и воздев оставшуюся лапу-серп, приготовился обрушить весь свой гнев на огромную дыру в груди обезьяны. И новый удар по голове свалил богомола на спину. Вместо лапы-серпа остался жалкий обрубок. Казалось, что часть ее сперва раздавили в труху, а потом резко оторвали, оставив жалкую культю. Туша гориллы, прижимавшей богомола к земле была воистину тяжелой, а ее лапа, до хруста позвонков сжавшая шею насекомого, была до предела крепка.       - Ты сдохнешь в мучениях, мусор! Как ты посмел пойти против меня, ничтожество?! Я Конг! Я король! Тебе никогда не сравниться со мной! - Орал горилла, яростно душа противника. Взор богомола застилали пятна тьмы и он чувствовал, что вот-вот умрет. Спасения нет.       - Раз так... Терять нечего... - Подумал богомол и собрав все остатки своих сил воедино в последнем усилии, ударил гориллу обломком своей лапы. Он попал. Прямо в маску. Прямо в трещину, созданную им в начале боя. Ярость и торжество на неподвижном костяном лике обезьяны сменились удивлением, а через миг его маска пошла трещинами и распалась на куски.