***
Глава четвертая. «Манипуляторша».
Ромка у нас случился незапланированным, а вот второго мы решили рожать, когда сыну четыре стукнет, и никак не раньше. Три раза «ха», и ругать Андрея уже было поздно, поезд ушел, Ритулька прочно поселилась во мне. А потому что самой не нужно было расслабляться и бросаться в объятия мужа прямо в президентском кабинете, даже если удалось заключить невероятно выгодный контракт! Вот так и получилось, что только-только мы из одних памперсов вылезли, как снова на горизонте замаячил призрак бессонных ночей. Наученные горьким опытом, мы не стали сообщать по телефону ни Павлу и ни Марго, что они во второй раз станут бабушкой и дедушкой. А поставили их перед фактом, когда они прилетели в Москву на презентацию новой коллекции. Причем им даже говорить ни о чем не понадобилось, мой выпирающий живот пятого месяца внутриутробной жизни дочери, сам рассказал Андрюшиным родителям о пополнении в нашем семействе. Честно говоря, я побаивалась. Не Марго побаивалась, а себя. Моя беременность проходила очень трудно, невероятно трудно. Но не для меня — для окружающих. Видит Бог, я сама по себе не истеричка, не скандалистка, наоборот стараюсь сгладить все острые углы. Но те девять месяцев, что я носила Ритулю… Меня мог вывести из себя любой пустяк, и бедные были все, кто оказывался рядом в радиусе ста метров. Может поэтому Андрей никак не соглашается на третьего ребенка? Намаялся со мной, пока я была беременна дочерью. Вот я и побаивалась, что если Маргарита сделает мне какое-то замечание, то полетят клочки по закоулочкам. Вместе с нею полетят. Но все прошло на удивление гладко. Павел Олегович, души не чаявший в Ромке, обрадовался пополнению, даже очень обрадовался. Да и Марго, узнав, что будет девочка, разулыбалась, сказала, что всегда хотела иметь дочь. Более того, на банкете после презентации свекровь, представив внука своим гламурным подружкам и с гордостью заявив, что наследник растет очень умным, сообщила им о скором рождении наследной принцессы. Единственное, что меня задело, так это то, что Маргарита во всеуслышание заявила, что уже и имя девочке подобрали, ее, мол, будут звать, как бабушку, Маргаритой. Кира, присутствовавшая на презентации, поджала губы, недобро посмотрела на Марго и отошла от стола, свекровь, разумеется, бросилась вслед за ней. Скандал разразился назавтра, когда Андрюшины родители пришли на обед в наш дом… — Мам, мы вообще-то собрались назвать девочку Настеной. Ты чего заявления делаешь с нами даже не посоветовавшись? — Андрей, я что, так много прошу? Назвать внучку моим именем, это что, такая большая жертва? — Мама, неужели ты еще не поняла, что мы не позволим никому, в том числе и тебе, что-то за нас решать. — Хорошо, — Марго поджала губы, демонстративно достала белый батистовый носовой платочек и промокнула уголок глаза. — Тогда у меня к вам будет большая просьба. Я не настаиваю, я просто вас обоих очень прошу… — Ну, я же уже сказал, — перебил мать Андрей, — мы не дадим девочке твое имя. — Я хотела попросить о другом. — Прости, я не понял, слушаю. — Давайте назовем ребенка Кирой. — Что? — взорвалась я. — Кирой? А больше вы ничего не хотите? Только чтобы я своей дочери дала имя своего заклятого врага? Я до сих пор не могу понять, что со мною тогда произошло, из меня вдруг вылезла злобная истеричная стерва, до сих пор вспоминать стыдно, какой скандал я тогда закатила свекрови. — Кира тебе не враг, деточка, — сказала Марго совершенно спокойно, мне тогда даже показалось, что она издевалась надо мной. — Если уж быть честными до конца, то это ты у нее жениха отбила, а не она у тебя. И сейчас она, а не ты, несчастна и одинока. Хватит вам враждовать! Она готова тебя простить, взамен просит о такой малости, чтобы ты дала девочке ее имя. Вот и все. — А мне Кирино прощение не нужно! Я у нее прощения не просила. Андрей! — я, кажется, даже ногами затопала. — Пусть она уйдет! Пусть она немедленно убирается из нашего дома. Видеть ее не могу! Я схватила Романа в охапку и собралась ехать к маме. Хорошо, что Андрюша такой терпеливый и добрый. Он подхватил меня на руки и сразу унес в нашу спальню. — Тихо, малыш, тихо. Не надо плакать. Это вредно для Настеньки. Ну, что ты не знаешь мою маму, что ли? Из-за чего весь сыр-бор? Ты же самая умная, самая красивая, самая добрая, самая любимая женщина на свете. Слова самого лучшего в мире мужчины перемежались поцелуями и поглаживаниями, и я постепенно успокаивалась. — Андрюш, ты на меня не сердишься? — Нет, маленькая, ну, что ты! Как можно сердиться на такую хорошую девочку? — Прости меня, а? — Мне нечего тебе прощать. — Господи! Как стыдно перед твоими! Знаешь что? — Что, Катенька? — Давай пойдем ей навстречу, давай девочку Риточкой назовем? И маме твоей приятно будет, и вообще красиво — Маргарита Андреевна… Это уж потом я поняла, что Марго изначально все-все распланировала. Она хотела, чтобы внучка носила ее имя, и она этого добилась, помахав перед моим носом именем Кира, как машут красной тряпкой перед разъяренным быком на корриде. Как ни странно, но это Риточка многое изменила в наших с Марго отношениях, и навсегда сделала врагами Маришу и свекровь. Более того, именно рождение внучки окончательно развело Киру и ее патронессу по разные стороны баррикад...