***
Глава третья. «Это мой дом»
Уж не знаю, какие аргументы мужчины приводили Маргарите Рудольфовне, только она больше мне ни слова на тему кормления ребенка не сказала. Зато губы поджала и демонстративно проходила мимо меня, не замечая моего существования. Ну, и Бог с ней! Мне так только лучше, по крайней мере, никаких замечаний и претензий не нужно было ждать. Так я думала, но я ошиблась… Когда мы решали, где отмечать крещение Ромочки, я сразу хотела заказать какой-нибудь VIP-ресторан. Во-первых, и хлопот меньше, и Марго бы это понравилось гораздо больше. Как же! Туда можно было пригласить прессу, продемонстрировать наследного принца миру, даже самой с ним на руках сфотографироваться! Чем не лепота? Принц хоть и от дворняжки рожденный, а все же Жданов имя ему! Но Мариша не просто воспротивилась моему предложению, она пригрозила уйти от нас, если мы ее не послушаем. — Где это видано, чтобы такую кроху на всеобщее обозрение выставлять? А ну, как сглазит кто? А ну, как чем-нибудь заразит? Сейчас грипп свирепствует, а вы? Вы чего это удумали? Мама вторила Марише и умоляла не устраивать из крестин светское мероприятие. Ну, насчет «сглазит», это меня не очень-то впечатляло, а вот то, что ребенка и в самом деле могут заразить, это был аргумент серьезный, да и без Марины остаться вот просто никак мне не улыбалось. — Катюша, я и поваров приглашу, и официантов, и сама буду помогать, справимся. Зато ты сможешь показать Ромочку издалека и унести его в комнату, подальше от всякой заразы, — светилась от счастья домоправительница. … Гости начали собираться где-то около пяти часов вечера. И всем было весело, тепло и уютно без всякого официоза. Всем, даже Павлу Олеговичу, который не спускал Ромку с рук. Всё что-то ему нашептывал, напевал и совершенно не стеснялся своей, бросающейся в глаза, сентиментальности. Всем, да не всем… Марго, как села в торце стола, так и сидела каменным изваянием, не ела и не пила, только все время к чему-то прислушивалась. И первая поднялась, когда в половине седьмого в гостиную вошла новая гостья. — Кирюша, ну какая же ты умница, что приняла мое приглашение и пришла, — свекровь пошла навстречу Воропаевой. Мы с Андреем переглянулись, и он сразу понял, что мне стало не по себе, поэтому быстренько забрал Ромку из рук Павла. Вот честное слово, не верила я во всякие там сглазы, а тут прямо физически почувствовала угрозу для сына, вот мне и поплохело. — Здравствуй, Андрюша, — придержала его за рукав Кира, когда он проходил мимо нее. — Привет, Кирюха. Прости, ребенка пора кормить, отнесу его в комнату, потом поболтаем. — Конечно-конечно. Только хотя бы покажи мне его. — Извини, но ему пора есть. — Андрей подошел ко мне и мы скрылись в детской. Я кормила малыша, а сама едва сдерживала слезы. Бог его знает, чего я так расстроилась. Может потому, что Кира была так красива, а я все никак не могла прийти в норму после родов и лишние килограммы меня не красили? Может потому, что свекровь без нашего ведома посмела пригласить в наш дом бывшую невесту Андрея. Может потому, что я была уверена, что даже ребенок в глазах Марго не делает меня законной женой для ее сына, и она все еще не покидает надежду нас разлучить. — Малыш, ну ты чего? Подумаешь, Кира! Это ты у меня самая красивая, самая умная, самая желанная. — Я подурнела, стала толстой, — пару слезинок все же скатились по щекам. — Дуреха ты моя любимая, не смей так говорить. Для меня никого во вселенной красивее нет. — Честно-честно? — Честно-причестно! Не плачь, Ромке нужно сладкое молоко, а не соленое. — Не буду. Ладно, иди к гостям. Я докормлю и приду. Я покормила Романа, подождала пока он уснул, включила радио няню, привела себя в порядок и пошла в гостиную. И надо же было такому случится, что проходя мимо чуть ли не плачущей Марго, которую утешала Кира, я услышала, о чем они говорили. — Я так просила, чтобы ребенка назвали Павлом, в честь отца, — всхлипывала Марго. — Даже на это она не согласилась. — И очень хорошо, что не согласилась. Маргарита Рудольфовна, не нужно расстраиваться. Они разведутся. Андрей поймет, что дворняжке нечего делать рядом с ним. Вот увидите. Мы с ним поженимся. И я, слышите, я рожу ему сына, которого мы назовем Павлом. Вот тут второй акт гражданского неповиновения и свершился. — Кира Юрьевна, — довольно громко сказала я. — Немедленно покиньте мой дом. — Катерина, — прямо как директор школы, отчитывающий двоечницу, строго сказала Марго. — Кто тебе дал право выгонять моих гостей? — Маргарита Рудольфовна, хочу вам напомнить, что это мой дом. И вы не можете в него приглашать гостей. Это понятно? — Тогда уйду и я! — свекровь поджала губы. — А это как вам будет угодно. — Павел, пойдем отсюда, сын гонит нас из своего дома. — Ритуся, меня никто не выгонял, да и тебя, как я слышал, тоже. Так что, как хочешь, а я остаюсь. — и он, чтобы не было сомнений, начал подниматься по лестнице в детскую. К нам подошел Андрюша. — Андрей, твоя жена выгоняет Киру, а без Киры я не останусь. — Андрюша! Я же ничего такого не сказала, — глаза Киры увлажнились. — Не знаю, что ей почудилось. — Конечно, если заявить: «Они разведутся. Андрей поймет, что дворняжке нечего делать рядом с ним. Вот увидите. Мы с ним поженимся. И я, слышите, я рожу ему сына, которого мы назовем Павлом», — это ничего не сказать, то вы ничего не сказали. — Кира, — побелевшими губами сказал муж, — тебе же ясно было сказано, чтобы ты немедленно покинула наш дом. Сама уйдешь? Или помочь? — Если Кира уйдет, я тоже уйду! — тихо, но отчетливо прошелестела Марго. — Всего доброго, не забудьте захлопнуть двери. Пойдем, Катюша, гости совсем уже нас заждались. — потом обернулся и, глядя прямо в глаза матери, произнес: — Я никогда тебе этого не прощу…