Инферно

Кенсу возвращается в свою квартирку, принимает душ и неторопливо ужинает. Уже сидя за кухонным столом, он наматывает спагетти на вилку и клюет носом. Спать хочется просто ужасно, но сначала хочется доесть. Тарелка, в которой лежала еда, была абсолютно обычной. Белая без каких-либо лишних рисунков, по краям были уже посеревшие от времени сколы. Когда длинная вермишель начинает двигаться, Кенсу кажется, что он вот-вот уснет лицом в тарелке. Ощущение, будто глаза перестали фокусироваться, и теперь вся тарелка плывет перед глазами. Проморгавшись, парень понимает, что пелена исчезает, но спагетти продолжают двигаться. Кенсу хмурится и всматривается в нее. Еда двигается еще быстрее, словно змея извиваясь вокруг своего длинного «тела». Кенсу нервно кладет вилку на стол и уносит посуду в мойку, но словно почувствовав неладное, содержимое тарелки подалось вперед и обвилось вокруг руки Кенсу. Два маленьких глаза блеснули, и парень, вскрикнув, скинул с руки это существо. Не выключив свет в кухне, Кенсу убежал в свою комнату и нырнул под одеяло. Утром он вошел в кухню, щелкнул выключателем и посмотрел на белые осколки, разбросанные по полу. На стене было красное пятно от соуса, а на полу лежали остывшие спагетти. Но Кенсу был готов поклясться, что вчера его руку обернула тонкая змея с золотой кожей и опасным блеском в глазах. Кенсу снова не выспался. Солнце только вставало, когда парень прошел на кухню и убрал беспорядок. Сил не было даже на завтрак, поэтому решено было вернуться в постель и просто полежать. В спальне Кенсу вспомнил про книгу, которую дал Чонин. «Божественная комедия». Кенсу не был любителем поэзии, но с первых песен произведение воспринималось легко, хотя сносок было чересчур много и приходилось постоянно открывать последние страницы с пояснениями. Кенсу прикрывает глаза и поддается подступающему сну. Тело полностью расслабилось, и даже солнце не мешало погрузиться в страшный мир снов. Место, в котором он очутился, было ему знакомо. Серое однотонное небо, некрасивые рваные скалы, острыми вершинами смотрящие вверх, и огромные круглые валуны, валяющиеся везде. Прямо через Кенсу прошел высокий худой мужчина, даже не обратив внимания на чужака, он подошел к валуну и толкнул его. Камень слабо, но начал поддаваться, пока мужчина толкал его в гору. — Чего уставился? — недовольно спросили за спиной. Кенсу резко обернулся. Раньше с ним никто не взаимодействовал во снах, он только наблюдал за всем, и когда к нему обратилось существо, он не на шутку испугался. Существо имело красную кожу с идеально очерченными мышцами, высокий рост и рога, уходящие вверх. Кенсу даже не мог рассмотреть концы рогов, так как был низковат для такого демона. — Ты милый, — вдруг усмехнулся Красный, — надеюсь, ты скоро присоединишься к нам. И я обязательно с этим помогу. — Кто ты такой? — тихо спросил парень, боясь, что может как-то разозлить это существо. — Маммон. Запомни это имя. После этого Кенсу проснулся. Парень встал и, умывшись, сел за свою дипломную работу. Вообще-то, у него было времени вагон и маленькая тележка, но заняться было абсолютно нечем, а тратить время попусту он не любил. Он уже напечатал больше пяти страниц, когда на телефон пришло новое сообщение с неизвестного номера. Месяца два назад он размещал свое резюме на сайте с вакансиями. После пары собеседований, которые кончились ничем, он и забыл про этот сайт. Но теперь он получил приглашение на собеседование в один из новых баров. И правда, Кенсу припоминает, что не так далеко от его дома собирались открывать новый бар и, видимо, они искали кого-то, кто живет в этом же районе. У Кенсу уже есть работа, но фриланс много денег не приносит, поэтому приходится иногда отказывать себе в бытовых вещах, а еще одна подработка была бы к месту. В любом случае, он всегда может отказаться. Собеседование было назначено на вечер. Бар был в пятнадцати минутах ходьбы, совсем рядом, но Кенсу не такой уж большой любитель погулять, поэтому он удивлялся, как они смогли так быстро отремонтировать старое помещение и сообразить там бар. Над входом висела неоновая вывеска «Мона», а над буквой «М» была цифра 3. Кенсу задержал на ней взгляд, но решил не заморачиваться по поводу странного названия, хотя если говорить начистоту, то его чем-то зацепил такой выбор имени для заведения. — Мы еще закрыты, — вежливо сказала девушка в форме официантки. — Простите, я на собеседование, — взволнованно ответил Кенсу. Девушка понятливо кивнула и попросила следовать за ней. Внутри бар выглядел довольно мило. Приглушенный свет, создаваемый кучей неоновых вывесок и ретро-светильниками, много маленьких столов в центре, большие стоят ближе к стене, а барная стойка растянута на весь зал. Видимо, за ней работают как минимум три бармена. — Меня зовут Сола. Надеюсь, станем коллегами, — улыбнулась девушка и указала на дверь без всяких опознавательных знаков. — Хозяин заведения там. Не волнуйся, он не кусается. Кенсу смущенно улыбнулся и поблагодарил Солу, что та его проводила, а потом аккуратно постучался дверь. — Заходите! — звонко отозвался мужской голос. Кенсу открыл дверь и аккуратно вошел в кабинет. — Вы на собеседование, верно? Молодой мужчина стоял у полки с какими-то рабочими журналами и держал один из них в руках. Он поставил его на место, а потом подошел к Кенсу и спешно пожал тому руку. — Ким Чунмен. — До Кенсу. — Хорошо, садитесь. — Кенсу сел в кресло, на которое хозяин клуба указал рукой, и сцепил пальцы в замок. — Мне нужен бармен. Вы ведь видели барную стойку? Она слишком велика для одного работника. Зарплата выдается после рабочего дня, график можно составить, но не меньше четырех дней в неделю. Есть какие-то вопросы? — Я не еще никогда не работал барменом, и опыта у меня нет. — Это не проблема. Второй бармен, Сехун, тебе поможет. Да и вся стойка с рабочей стороны обклеена шпаргалками. Сехун будет заниматься сложными коктейлями, а ты бери легкие заказы. Со временем сориентируешься. — Тогда я хочу попробовать. Чунмен предложил убрать всю официозность, а потом отправил к Соле. Девушка должна была провести маленький инструктаж, показать рабочее место, объяснить правила и узнать размер парня, чтобы приготовить форму. В принципе, ничего сложного не было. Бар работал с семи вечера до четырех утра. По выходным на час дольше, плюс живая музыка. Кенсу все устраивало, и он подписал договор на стажировку. Когда он пришел на работу следующим вечером, его встретил высокий худой парень. Он с интересом рассматривал помощника, а потом одобрительно кивнул. — О Сехун. — До Кенсу. Рукопожатие, а потом Кенсу отправился переодеваться. Чунмен спустился за пять минут до открытия и сказал, что народу будет много. Бармены заранее приготовили бокалы, алкоголь и протерли стойку. Сола и Хваса, еще одна официантка, протерли столы в зале и расставили стулья. Ровно в семь часов Чунмен зажег неоновую вывеску над баром и открыл двери. Через час народу уже было так много, что мест не хватало. Сехун умело смешивал алкоголь и красиво оформлял напитки в бокалах. Кенсу занимался в основном заказами типа «виски со льдом». Когда клиенты уже подпили, то Кенсу начал замечать, что на него как-то странно смотрят. Парень пытался списать это на то, что похож на школьника и, возможно, это смущало некоторых. — Вкусно пахнешь, — какой-то мужик сел за стойку прямо напротив Кенсу, готовящего очередной напиток. — А я голодный… — Это тебе не гей-бар, — на его плечо легка аккуратная ладонь с длинными пальцами. Мужик повернулся, с сомнением посмотрел на того, кто его потревожил, а потом встал и спокойно ушел, даже не возмутившись. — Кенсу-я, давно не виделись. — Бекхен. — Хмуро кивнул Кенсу. — «Шато Марго», будь добр. — Улыбается Бен и садится на тот же стул, с которого выгнал подпитого мужчину. Кенсу ставит красивый округлый бокал на стойку, но Бекхен машет рукой. — Бутылку. До тормозит, а потом берет бутылку, открывает и ставит перед блондином. — Спасибо, — Бекхен отпивает прямо из горла, не отрывая взгляд от Кенсу. Он бы и дальше продолжал пялиться, создавая атмосферу неловкости, но «картина» ушла в другую сторону. Кенсу занялся обслуживанием другого клиента, а Бекхен усмехнулся и приветственно кивнул Сехуну.

***

— Ты опять решил подействовать мне на нервы, или случилось и правда что-то срочное? — Сынок, я даже начал забывать, как ты выглядишь, — посмеялся Чондэ, выронив из руки бокал вина. Он сидел на своем троне и, прикрыв глаза, прокручивал в голове самые яркие моменты своей долгой жизни. Слишком долгой. — А позвал я тебя потому, что Левиафан рассержен твоим поведением. — Я тоже не очень рад был его видеть, — фыркнул Амаймон. — Он выполнял свою работу, а ты помешал ему. Мне надо напомнить тебе, по каким правилам мы тут живем? Если бы я позволял себе слишком многое, Ад бы превратился в игровую комнату Бога. Фабрика по производству наказаний для тех, кто этого объективно не заслуживает. — Ты помешан на нем, — с отвращением помотал головой демон, — прошли сотни лет, тысячи, а ты продолжаешь быть зависимым от Господа. Ты только думаешь, что смог сбежать, на самом же деле ты все еще в его лапах. К чему этот театр? Хочешь побороться за душу Кенсу? Ты хочешь быть демократичным правителем Ада, но посмотри же, вы уничтожаете этого парня! Он не может нормально существовать из-за того, что вы выводите его сны в реальную жизнь! Неужели война с Богом стоит того, чтобы уничтожить такого человека, как До Кенсу? Дьявол прикрыл глаза и слегка улыбнулся. На самом деле, внутри него был настоящий пожар, готовый вот-вот вырваться и уничтожить все на своем пути, но объективно говоря… Асмодей ведь прав. Он сам поддается одному из человеческих пороков, и хотя Дьявол сам по себе и есть порок, но он не должен трогать «чужую» территорию. Дьявол — это гнев. Всепоглощающий пожар, уничтожающий все на своем пути. Сейчас Дьявол уловил в себе отголосок гордыни, которую спрятал когда-то давно, искоренил, чтобы быть хорошим мальчиком для прислуживания Богу, но теперь он не «там», а «здесь». — Ты изменился, — выдохнул Чондэ, — этот парень ведь ходит к тебе на консультации, верно? Тао мне все рассказал. С каких пор ты так увлечен людьми? — С тех пор, как и тебе, и Богу стало на них плевать. — Кенсу особенный, ты сам это прекрасно понимаешь. И особенный он, видимо, и для тебя… — Чондэ усмехнулся, заметив, как дрогнули губы сына. — И я даю тебе выбор: либо я затащу его в Ад, что будем малоприятно для него, либо с этим мне поможешь ты. А я знаю прекрасный способ, который поможет это сделать максимально приятно. — О чем ты говоришь? Амаймон соврет, если скажет, что он не понял тонкого намека. Так уж повелось, что Бог ненавидит геев. Его гетеросексуальное эго не в силах терпеть любовь между однополыми парами. Когда Древние Боги были у власти, многие человеческие пороки не считались плохими. Боги были человечны, не прятались за иконами и свободно спускались на Землю, после чего появлялись полубоги. Все эти истории про Ахиллеса и Геракла были выдумками лишь отчасти. И тогда верные помощники Афродиты, Эросы (или как более привычно: Купидоны), сеяли любовь везде и без разбору. Не было деления на гетеросексуалов, геев и лесбиянок. Была свободная любовь без какого-либо порицания со стороны общества. — Я вижу по твоим глазам, что эта идея не противна тебе. Ты сам хочешь этого мальчишку, — усмехнулся Дьявол и подошел к сыну. — Ну же, Чонин, не теряй такой экземпляр. Когда ты последний раз влюблялся? В того самого Тэмина, который умер так глупо… Пойми, если Кенсу попадет сюда, вы будете вместе вечно. И поторопись — он сейчас у Маммона. Когда встреча окончилась, и отцу, и сыну было, над чем подумать. Чондэ погрузился глубоко в свои мысли, обдумывая, как поступить дальше. — Ты звал меня? — пока Дьявол в задумчивости смотрел на красную жидкость на черном мраморном полу, позади него появился еще один персонаж. Высокий и сутулый, он был в аккуратном черном костюме. Он чуть брезгливо стряхнул пыль с плеч и посмотрел на правителя. — Люцифер, были бы все так же пунктуальны, как ты, — выдохнул Чондэ, обнимая старого друга. — Никак в тебе гордыня проснулась, — покачал тот головой, — на мое лезешь. Но я рад, что ты наконец ее заметил. — Что же ты раньше не сказал, что я отхожу от своих же правил? Почему именно сын должен был ткнуть меня носом, прежде чем я понял свою оплошность? Это пробудило во мне давно забытое чувство стыда… Вот люди бы обсмеяли. Стыдливый Дьявол! — Левиафан уже мне рассказал. Сам понимаешь, что его сложно заткнуть, а когда он злой, так вообще невозможно. — Мне казалось, ты знаешь прекрасный способ это сделать, — с насмешкой ответил Чондэ. Люцифер фыркнул и, пройдя мимо друга, взглянул на открывающийся вид. Ад в самом расцвете. — Я завидую им. — Кому? — Людям. Их жизнь коротка и наполнена интересом, динамикой. Когда живешь сто лет, еще нормально, но тысячелетия тянутся невозможно долго. Мир людей — прекрасный театр, но и за ним наблюдать быстро надоедает. Все-таки, прелесть жизни в ее скоротечности. Люди пытаются все успеть, они не сидят на месте, а я чувствую, что потратил большую часть жизни на бесполезные дела, все откладывая важное. Я даже не успел понять, как вырос мой сын. — Ты становишься сентиментальным, — покачал головой Люцифер. — Но, кстати, я слышал, что Маммон открыл бар для нечисти. Простому человеку туда не попасть. — Хочешь тряхнуть стариной? — Эй, я не так стар, как ты. И, в отличии от тебя, мне есть, с кем «тряхнуть стариной». — Избавь меня от подробностей вашей с Левиафаном жизни. — А насчет Вельзевула… — На этом остановимся, — резко оборвал Дьявол. — Я не хочу говорить о нем. Люцифер грустно вздохнул. Историю своей первой и единственной любви вспоминать было больно. Прошли столетия, прежде чем Дьявол смог забыть и отпустить. Теперь один из его Высших не появлялся в Аду, и никто не знал, где он и что делает. Когда Люцифер ушел, Чондэ приложил ладонь к груди. Чертовы воспоминания заставили его сердце вновь заработать, отбивая свой ритм.