Инферно

— А вы по какому поводу? — мягко спросил Цзытао, легким движением снимая пиджак и размещая тот на углу спинки дивана. — Простите, если это секрет. Просто я волнуюсь, всего второй раз на приеме. Кошачьи глаза его блеснули азартом, а внешний вид в целом был строгим, но доброжелательным. Кенсу повел плечом и ответил, не смотря в глаза собеседника: — Проблемы со сном. — Вот как? У меня та же проблема. — Оживился брюнет. Кенсу удивленно на него уставился. — Сны снятся просто кошмарные. — И покачал головой. Студент заметил синяки под глазами Тао еще тогда, когда тот вышел из лифта и подошел. Хотя казалось, что они были не результатом недосыпа, а просто такой физиологической особенностью мужчины. — Я так завидую, — хрипло выдохнул Тао, повернув голову чуть в сторону и смотря на кабинет доктора Кима, — людям, которые спят нормально. Их психические функции восстанавливаются каждую ночь, и они спокойно могут обойтись разок без сна. Кенсу кивал, абсолютно понимая негодование мужчины. — Каждый раз, засыпая, я вижу классическую картину Преисподней, — досадно покачал головой китаец. Кенсу посчитал это сравнением, что-то со значением «страшное» или «ужасное», но он совсем не понял, что Тао говорил именно о том самом, о Преисподней. — Кенсу-щи, как вы держитесь? — Я-я? Я… — Терпите, ведь так? — Тао понимающе улыбнулся и встал, а потом начал лениво закатывать рукава своей рубашки. Кожа у него была смуглой, но не того оттенка, что у Ким Чонина. Однако выглядел мужчина потрясающе, костюм выгодно подчеркивал его гордый стан. Когда рукава были закатаны, Тао прошел к дивану, на котором сидел До, и примостился рядом. Вблизи он был еще красивее, и Кенсу почувствовал себя гадким утенком. Если эти синяки под глазами собеседника были от недосыпа, то они ему отчего-то шли. — Я тоже терпел, пил алкоголь, снотворное, иногда не спал несколько дней подряд, но потом просто очнулся в туалете на полу в луже крови. Голос Цзытао был грустный, но глаза смотрели с хитростью, однако Кенсу все свое внимание обратил на протянутую левую руку мужчины. На гладкой коже были заметные шрамы, местами идеально прямые и аккуратные, а где-то уродливые и рваные. Кенсу хотел сказать, что чтобы добиться результата, стоило резать вдоль, но воспитание не позволяло сделать замечание человеку, который старше него. Тао следил за жалостью, отражающейся в глазах парня, и мысленно насмехался. Он был слишком самоуверенным демоном, и решительно хотел привести этого человека к Хозяину. надо было только заставить того завидовать, а кому — неважно. Идея была о том, что сначала Тао расположит его к себе, а потом сможет применить свой любимый метод внушения. — Кенсу! Парень испуганно дернулся, когда его окликнул недовольный мужской голос. Возле лифта стоял Чонин. Его рука сильно сжимала ручку дипломата, а брови сдвинулись к переносице, делая вид доктора угрожающим. Но когда Ким заметил, что его клиент испуган, то смягчил взгляд и попытался улыбнуться. — Кенсу, проходи в кабинет. Парень послушно взял свой портфель и скрылся за дверью. — А ты, — доктор раздраженно прошипел, стоило двери за Кенсу закрыться, — иди сюда. — Ты выспался? — с порога задал вопрос Чонин. Сейчас он был в хорошем расположении духа, хотя Кенсу ожидал увидеть того Чонина, который недовольно смотрел на него и сжимал кулаки. Сейчас парень попытался расслабиться. — Относительно. Эта неделя выдалась легкой. — Это хорошо, — кивнул Чонин. — Я на днях нашел некоторую информацию, которая помогла мне узнать о твоих снах больше. Доктор достал из дипломата книгу и сел на диванчик к Кенсу. Парень уставился на мягкую обложку с изображением рогатого демона и надписью «Божественная комедия». Да, он слышал про эту книгу довольно много, но желания читать ее как-то не было. — Ты описывал некоторые сцены из своих снов, которые совпадают с сюжетом книги. У меня есть предположение, что в детстве ты прочитал ее, или же посмотрел какой-то тематический фильм, и после травмы твой мозг зафиксировал эту информацию, довольно тяжелую для ребенка, и теперь у тебя есть проблемы со сном. — Я не помню такого, но и не отрицаю, потому что, опять же, память меня не балует, — ответил Кенсу, заламывая пальцы. — Но после прошлого приема я пошел в бар, потому что хотел выспаться. Там я познакомился с некоторыми людьми, хотя это не важно… После того, как я выпил, мои новые знакомые пошли ловить такси, а я сидел и ждал на остановке. Потом я увидел большого пса прямо на проезжей части. Стоило мне отвернуться, и когда я снова обратил внимание на дорогу, собаки там уже не было. Но она оказалась за спиной, а когда обошла меня, то начала рычать. Она была действительно огромной и ужасно худой. Я испугался, но потом подошел Чондэ и собака просто исчезла. Будто ее и не было. Я списал все на алкоголь, но когда я ехал в такси, я видел в соседней машине жуткого человека и большую птицу, клевавшую его лицо. После этого я вырубился. — Как выглядела эта птица? — Крупная, серые перья. На голове два пера торчали вверх. Было похоже на гарпию. Чонин внимательно смотрел в задумчивое лицо парня, который рассказывал о произошедшем так спокойно, будто обсуждал погоду. Доктор понимал, что это происходит не впервые, но все равно не мог понять такого безразличия. — Давно у тебя галлюцинации? — Тогда было впервые. Обычно все было во снах, но теперь, кажется, они выходят наружу. — Ты говорил о новых знакомых. Расскажешь подробнее? — Хорошо. Они подсели ко мне в баре. Два парня, чуть старше меня. Один представился как Чондэ, а второй — Лухан. Они просто болтали, не ожидая от меня ответов, и выпивали. А потом поймали такси и увезли домой к себе. Утром я ушел. Кенсу опустил инцидент с Бекхеном, который и одним своим напоминанием заставлял краснеть, а рассказывать о нем так вообще ужас. Парень предпочел промолчать. — Понятно, — Чонин встал с дивана, а потом повернулся боком к Кенсу и протянул книгу. — Почитай и отметь те моменты, которые ты видел во сне. Не обязательно прочитать полностью до следующего приема, хотя бы часть, которую мы обсудим. Когда Кенсу вышел из кабинета после часового приема у Чонина, то не обнаружил Цзытао. Тэен тоже была не на своем месте, и парень просто спустился на лифте вниз. На улице был прохладный ветерок, и Кенсу с наслаждением подставил ему свое лицо. Чонин стоял у окна и наблюдал за удаляющейся фигурой До Кенсу. Его мысли с прошлой недели крутились вокруг этого парня, и были они не такими приятными, как хотелось. А теперь, когда он увидел Тао, окучивающего его пациента… Здесь явно было что-то не так, Чонин заметил это с самого начала, и теперь его догадки подтвердились.

***

— И что помешало тебе? — скептично изогнул бровь Чондэ. Он сидел в крутящемся компьютерном кресле и, словно ребенок, вращался, отталкиваясь ногами. Тао раздраженно цыкнул и сунул руки без единого намека на шрамы в карманы брюк. — Амаймон прогнал меня. Вам стоит заняться воспитанием своего сына. — Не раскидывайся советами, Левиафан. С каких пор ты стал слушаться Амаймона? Он твой хозяин? — Я не могу ослушаться вашего приказа, а так как он ваш сын, то и его тоже. Даже если бы хотел. Вы же знаете нашу природу. Это проклятье слуги. — Да-да, — раздраженно махнул рукой Чондэ и остановился, уперевшись ногами в пол. — С Амаймоном я сам поговорю. Так и быть, ступай. Когда силуэт Левиафана растворился в дымке, в комнату вошел Лухан. Он держал в руках две кружки с горячим шоколадом и улыбался, радуясь еще одной неудаче Дьявола. — И у тебя уже есть на примете следующий демон? — усмехнулся ангел, протягивая одну из кружек. Чондэ поджал губы и схватил руками керамику. — Стоит ли мне перейти к крайности? — усмехнулся в кружку Чондэ. Дьявол, пьющий горячий шоколад, сделанный ангелом, чудесно. За столько веков сам Дьявол не повзрослел, что уж говорить о людях, живущих в среднем семьдесят лет. Однако люди любят превозносить себя, строят из себя умников и хозяев планеты. Взгляды Дьявола были куда шире. Но даже он не любил выставлять напоказ свои знания, свою власть. Его подпитывал страх людей, их мучения в Аду после смерти, и он не тянулся получить большее. — Хочешь вступить в игру сам? — спросил Лухан. Он разместился на широкой постели, напротив Дьявола, вертящегося из стороны в сторону на кресле. — Нет, но я ведь могу позвать Мерехима, чтобы он освежил память нашего мальчика. Лухан задумчиво смотрел в светлое покрывало, которым укрывался неделю назад Кенсу. Ведь Лухану и Чондэ не нужен сон, поэтому кровать не использовалась все это время. Чондэ смотрел на ангела и видел, что тот хочет что-то сказать, но не решается. Усмехнувшись, Дьявол поставил кружку на стол и придвинулся вплотную к кровати. — О чем ты думаешь? Боишься спросить? Я не Бог, и не наказываю любого, кто подышит неправильно, поэтому… — Я довольно молодой ангел, но понимаю, что на Небе не все так «прозрачно». От ангелов скрывают слишком многое, при этом требуя подчинения и отдачу. Меня всегда интересовал ваш спор с Богом, когда он выгнал тебя с Неба. Я знаю, что здесь не договаривают очень многое. За эти дни я понял, что ты не обременен эгоцентризмом, и сможешь рассказать эту историю. Бог покрывает себя и свои действия, утверждая, что они истинно верные, но попахивает это все конкретным пиздежом. — Вау, всего неделя в моем обществе, и ты начал ругаться. Когда вернешься на Небо, по головке тебя не погладят, — посмеялся Чондэ, а потом откинулся на мягкую спинку кресла. — Ты прав. Бог — икона эгоцентризма, и этот ужас полностью оправдывают люди. Они поклоняются ему, подкармливая его самолюбие. Бог всегда хотел все и был жаден до власти. А я был на твоем месте. Готов был отдать свою вечность в его честь, играл на арфе и словно послушная собачка выполнял приказы. Но мне это быстро надоело, и когда я стал подавать первые признаки неповиновения, Бог сначала настроил против меня моих друзей, а потом хотел просто уничтожить меня. Я взбрыкнулся и сказал, что он просто самовлюбленный ублюдок, а его взгляды на власть смешны. Я предлагал куда более разумные идеи, но он не терпел никаких поправок в свое управление миром. И тогда он решил, что просто уничтожить меня будет подарком. Он обрубил мои крылья и сбросил в Тихий океан. Такого в Библии, конечно, не пишут, а выставляют меня полным мудаком, попытавшимся украсть его власть. Так вот, сквозь толщу воды я попал в Преисподнюю. Видок там был тот еще, никакой инфраструктуры или типа того. Тогда я построил девять кругов, подчинил других падших ангелов, и вместе мы создали своеобразный «Бизнес Центр» по наказанию неверных людишек. Даже будучи в своем королевстве, я слушался Бога, но потом решил окончательно избавиться от его власти надо мной. Я перестал наказывать неверующих, сменил древние пытки на более современную реализацию. Кстати, идея создать персональный Ад для каждого умершего было идеей Бекхенни. — Я не очень понимаю, что за «персональный Ад»? — Каждый человек чего-то боится. Допустим, того, кто боится высоты, всю загробную жизнь будет кидать с высоты. Правда, они привыкают быстро и перестают бояться, поэтому их бессознательное меняет концепцию на другую. Вот ты падал сто лет, а потом привык, и тебя откинуло в клетку к голодному льву, который рвет тебя на куски еще лет двести. Сложная система, наши адские программисты работали очень долго над реализацией. Лухан с интересом обсуждал эту тему с Дьяволом, для себя делая выводы, что не такой уж Чондэ и мудак. Он был открыт, не скрывал своих ошибок и всегда советовался с подчиненными, был свободен от стереотипов и вполне умен. Жизнь на Небе перестала казаться райской, а подчиняться Богу больше не хотелось. Но ангел опасался того, что с ним сделают, когда Бог узнает о неподчинении. Лухан принял сущность Дьявола, который старался получать удовольствие от пыток людей, ведь это была, по-сути, его работа. — Но что ты скажешь насчет снов Кенсу? Почему ты заинтересовался им? — Мы с Богом всегда хотим получить сильнейших. У Кенсу не просто расстройство сна, а видения. Он видит Ад в его классической форме — девять кругов. Если после смерти он попадет к Богу, то сразу станет верховным ангелом, способным видеть все. Видеть все не может даже Бог, как бы он не выебывался. А если попадет ко мне, я сделаю его одним из верховных демонов, наряду с Левиафаном и Асмодеем. Ведь все Верховные были выдающимися во времена своей человеческой жизни. Асмодей смог склонить к изменам столько мужчин, что мне пришлось расширять филиал, а Левиафан смог устроить самые большие в истории человечества войны — Первую и Вторую Мировую. Конечно, с таким послужным списком они сразу попали ко мне, а вот если бы направили свои таланты на благо, то играли бы себе на арфе этому седому старперу. Лухан с интересом ждал, что же Чондэ придумает на этот раз, кого подошлет к Кенсу. Действительно Мерехима? — Так кого ты пошлешь на этот раз? — не сдержался Лухан. — Маммон недавно приходил. Я предложил вступить в игру ему.