Разбить оковы

      Себилла, по-змеиному красивая и опасная, кралась к обкуренному сновидцу.       Её босые бледно-розовые ступни уверенно опускались на песок, несмотря на то, что под палящими лучами солнца тот превратился в раскалённое орудие пыток. Эльфийка, грациозно перебегая от одного тенистого укрытия к другому, оставалась незамеченной для многих глаз, и даже Ифан, наемник со стажем, которым могли похвастать не многие “Одинокие Волки”, не сразу разглядел её среди братьев и сестер по несчастью.       И еще позже он заметил блестящую иглу, зажатую между большим и указательным пальцами.       Она следила за сновидцем с вниманием кинжала, направленного острием к жертве. Ифан решил не вмешиваться — по крайней мере, сразу, — и полюбоваться ею в действии.       У Себиллы, по-видимому, учуявшей слежку, были другие планы на этот счёт.       Ифан потерял её из виду всего на мгновение, и это едва не стоило ему жизни. Она возникла перед ними из воздуха, с холодной иголкой у его горла и жаждой крови во взгляде. Его товарищи не успели даже моргнуть, а когда они опомнились, стало ясно: одно неверное движение — и Ифан умрёт.       — Назовись, — сказала она.       Ифан представился полностью, и он, может, назвал бы даже свой знак зодиака, любимое блюдо и потом угостил выпивкой, если бы в их знакомстве не было этой дурацкой иглы.       Но эта дурацкая игла вошла чуть глубже.       Он выложил всё своё красноречие, чтобы убедить Себиллу в том, что ни он, ни члены его отряда не представляют для неё никакой опасности. Себилла хмурилась и насмехалась, и в итоге решила повременить с убийством.       Но всё равно ему не поверила.       — Можно сбежать отсюда вместе, — сказал Ифан, когда она уже стала оглядываться в поисках скрывшегося из виду сновидца, и почему-то в наступившей паузе сердце у него забилось, как у влюбленного юнца.       Возможно, потому что на короткий миг он во влюбленного юнца и превратился.       Предвосхищая её отказ, он привел пару аргументов ”за”, затем ещё и ещё, пока Себилла не подняла руку, дескать, хватит.       — Не думай, что я готова подставлять тебе спину, — сказала она, — но, скажем так: меня интересует твое предложение.       И затем, перед тем как встать в конец отряда, добавила:       — И мой тебе первый совет: на твоём месте, я бы спину тоже не подставляла.