Над уровнем моря

      Солнце медленно, но верно закатывалось за горизонт, остужая воздух, разгоняя жар и пыль. Горячий днем воздух теперь остывал, больше не обжигая нос и лицо, он пропитывался всеми запахами, что только были повсюду, — пах травой, листвой деревьев и чем-то таким, будто именно этим остужали этот горячий воздух. То ли некой свежестью, то ли прохладой, резко столкнувшейся с жаром и пылью. Тем не менее этот воздух, в котором каждый находил что-то, приятное его нюху, оседал на всем, что только было, и легкая вечерняя прохлада так и зазывала выйти на улицу, зажмуриться, глубоко вдохнуть и почувствовать, как этот запах разливается по всему телу, а обоженную жарой кожу щекочет холодок, и в голове возникают образы. Разные, о которых даже не думал ни сегодня, ни вчера, ни уже месяца полтора — они, как живые, возникают в голове, и ты еще не знаешь, что при воспоминании об этом моменте твоей жизни, они будут точно так же возникать в голове, а в носу будет стоять этот запах.       Кот и Мура медленно шли. Просто шли куда-то без особой цели и конкретного направления. Приглашение прогуляться было воплощено в жизнь, и теперь, действительно, было куда лучше, чем если бы они пошли днем — в самое пекло. Теперь же было приятно находиться на улице. Жар еще не до конца спал, и все еще чувствовалась духота, но уже перемешанная с прохладой.       Они не знали, о чем говорить. Не знали, что нужно говорить. Кот хотел было обмолвиться, но в мыслях тут же воскресли слова Муры. Те слова, что она сказала в ответ на его: «Ну что, Жень, теперь мы?..». Вася поморщился и решил, что лучше будет молчать, чтоб в очередной раз не получить холодный ответ. Хоть и такие резкие, эти слова никогда не ставили точку. А если и ставили, то не одну, а сразу три. Проходило время, и Кот вновь, поначалу удивляясь, ощущал ее руки на своих плечах, а иногда и губы на своих щеках или губах. Сначала раздражало, потом привык. Лучше так, чем совсем никак.       — Знаешь, я всё пытаюсь понять: зачем ехать на море, брать с собой ребенка, а потом шататься непонятно где, а ее бросить на каких-то, по сути, чужих людей? — первая заговорила Мура, говорила отрывисто, то прищуриваясь, то фокусируя взгляд на чем-то, то слегка вздергивая бровями или, наоборот, сводя их к переносице.       Кот тяжело вздохнул, поприсматривался зачем-то в находящиеся поблизости деревья, притянул к себе Женю за плечи и только и сказал: «Я бы таких родителей к нам в учебку, на перевоспитание, отправлял. Девчонка-то здесь при чем?».       — Вот представь, да, чисто гипотетически, приехали мы с тобой, — Мура развела руками, мол, я образно говорю, — и давай пить, не просыхая, а ребенок с чужими дядьками и тетками, нормально, а? — она посильнее прижалась к Коту, прогоняя из головы образ их пьяных и никому не нужного ребенка, плачущего, одинокого…       — Погоди, наш ребенок? — переспросил Ионов, а перед глазами вновь всплыли картинки из сна, а именно двадцать резвящихся ребятишек, кричащих «папа!».       — Да я же образно! — недовольно протараторила Женя. — Не о том думаешь!       — Ну смотри… — как-то загадочно протянул Вася и тут же получил от Муры локтем в бок и услышал ее «дурак!».       «Дурак не дурак, — думал Вася, — а у нас с тобой двадцать детей было. Хоть и во сне!» — словно испытывая некую гордость за собственные глюки, но, по правде говоря, он не представлял, чтобы вот так приехать на отдых, да еще и с ребенком, и пить, и пить, и пить… Они без детей, с друзьями: гуляй — не хочу! Но почему-то ведь они этого не делают. Да, выпили немного в первый день, но выпить и напиться так, чтоб перепутать кухни и влететь в знакомого человека, не узнав его, осмотрев стеклянным взглядом, — это разное.       И на секунду представив обрисованную Мурой ситуацию, Кот вздрогнул. Он представил на месте врезавшейся в него Насти Женю. Представил, что и он сам бродит, спотыкаясь о воздух, где-то неподалеку. И плевать он хотел на ребенка, смотрящего на них полными слез и мольбы глазами. И самому становилось не по себе, и Вася железно решил, что такого никогда не будет с его семьей, если она у него будет.       Глаза задержались за идущих им навстречу людей. В руках девушки был небольшой букет цветов, а парень был очень высоким, и Кот с Мурой быстро сообразили, кто идет невдалеке и, видимо, точно так же всматривается в них. Все узнали всех, и нелепые улыбки светились на лицах всех. Физик томно вздохнул: он только хотел начать говорить с Верой, собрался с духом, и тут на горизонте замаячили две до боли знакомые фигуры, которые по мере приближения к ним всё больше принимали очертания Ионова и Мурашовой.       Разговор был отложен, а Вера, было заметно, немного засмущалась после слов Васи: «Место встречи изменить нельзя, да? Вера, вы точно в нашей компании!» — и похлопал Серегу по плечу. А Харитонова так и не поняла, в какой она компании. То ли в компании гуляющих по вечерам парочек, то ли в общем и целом вместе с ними всеми.       Дальше пошли вчетвером. И непонятно было, рады ли они этой встрече или разочарованы. Тем не менее с языка как-то само сорвалось: «Ну что, пойдемте», и все четверо, скооперировавшись, пошли в одном направлении. Скоро Вера заговорила о том, что знает здесь довольно красивое место, откуда закат — восьмое чудо света, очень красиво наблюдать за тем, как солнце закатывается за море, как небо окрашивается в багровый цвет и переливается разными оттенками желтого, оранжевого и красного, как шелестит листва над головами и шепчет что-то ветер. Глянув в небо и пораскинув над тем, успеют ли они сегодня полюбоваться таким закатом, решили, что как раз успевают, если пойдут не пешком, а на машине поедут.       Думали зайти к ребятам, узнать, появились ли Настя и Олег, но потом решили, что от их спроса все равно ничего не изменится, а солнце их ждать не будет. Сели в машину Кота по старой схеме: Кот и Мура спереди, Физик и Вера сзади. Вася нажал на газ, и машина тронулась.       Проехав минут десять-пятнадцать, Вера попросила Васю остановить машину. Все вышли, и правда, было очень красиво: они стояли на не очень высокой возвышенности, с которой открывалось и море, и какая-то часть города, совсем рядом темнел лесок. Раскаленное солнце, пылая и все сильнее разгораясь, клонилось к горизонту, отражаясь в море и разбрызгивая алые краски по голубому небу.       Выйдя из машины, ощутили, что уже еще немного похолодало. Может, просто вечерний ветерок подувал посильнее, но после прогревшейся на солнце машины на улице их кожа покрылась мурашками. Расстелив покрывало, сели на него, смотря, как солнце, царапая небосклон, закатывалось вниз, а небо уже потихоньку затягивалось темнотой; где-то начинали проглядываться яркие точки, которые чуть позже можно будет смело назвать звездами.       В душах что-то замирало на этой залитой золотом поляне. Думалось свежее, легче, всё ненужное сразу бледнело на фоне важного, и даже дышать было проще почему-то, глядя на трепещущие волны и горящее небо.       Только вот Коту показалось, что они с Мурой «не догуляли» своё, когда встретились с Физиком и Верой, поэтому он маякнул Жене, чтоб та встала и пошла с ним, сказав Сереге, что они скоро вернутся. Мыцик кивнул, не став задавать лишних вопросов. Мурашова тоже молчала, лишь спросила, зачем и куда он ее позвал, может, она хотела полюбоваться закатом. Вася пожал плечами: он и сам, по большому счету, не знал, куда ведет ее, но пообещал, если она захочет, они сюда еще приедут.       — Ты грибов-ягод решил пособирать, что ли? — усмехнулась Мура, когда они вошли в лесок. — Так, может, лучше завтра днем?       Кот не ответил. В лесу было темнее, чем на поляне, деревья верхушке деревьев, чернея, царапали небо, сухие ветки хрустели под ногами. Ветер слегка завывал, путаясь в листве и ветвях. Вася самозабвенно взял Женю за руку, что-то его напрягало в сложившейся ситуации.       Сколько они шли, уже не знали сами, но только Мура снова стала говорить о том, что он вовсе не Ионов, а Сусанин. И этот Сусанин ведет ее сам не знает куда, а Кот никак не мог собраться с мыслями, чтобы остановиться и начать говорить. А мысли не хотели выстраиваться в ряд, казалось, что он опять ляпнет что-то, подобное той выходке ночью с «утоплением», потому предпочитал молчать и машинально переставлял ноги, все быстрее и быстрее, пока Женя наконец не дернула его за руку и не спросила напрямик: «Да что с тобой?! Куда ты меня тащишь?!». Ионов остановился, выдохнул и подумал: «А правда, куда? На край света?». Обернулся — вокруг был лес. Помнил, конечно, откуда пришли, потому что шли, не сворачивая, но что делать — не знал.       Где-то не так далеко от них раздался громкий хруст веток. Послышались тяжелые шаги. Сначала подумали, что это Физик с Верой пошли на их поиски, но потом замерли на месте, смотря в глаза друг друга, — они услышали рев медведя. Вася сильно сжал руку Жени. Увидел совсем скоро и самого хищника, твердо ступающего на землю и пока не замечающего их.       — Уходи, — шепнул Кот Муре, — иди, не оборачивайся.       — А ты? Ионов, не геройствуй! — она до боли сжала его ладонь и стиснула зубы.       То ли сказала она это громко, то ли медведь резко сменил маршрут, но теперь установился взаимный визуальный контакт. Нападать медведь не спешил. Вася встал так, что Женя оказалась за его спиной, а медведь, будто демонстративно, подошел к дереву, встал на задние лапы и начал точить когти, сдирая кору.       — Уходи, сказал! И уезжайте! — шептать получалось с трудом — Мура не подчинялась, но и громче говорить боялся, понимая, что этим только вызовет огонь на себя. — Это приказ! — понял, что здесь это не сработает. — Жень, я вернусь, но иди, мне будет спокойнее.       Последние слова подействовали на Мурашову подобно гипнозу. Она отпустила его ладонь, сжала губы и, будто напоследок, поцеловала в щеку. Видела напряжение в его взгляде, да и всё лицо было напряжено, он попытался «оттаять» в ответ на ее поцелуй, но получилось как-то грубовато. Женя, стараясь не наступать на сухие ветки и не оборачиваться.       Кот выдохнул: одной проблемой стало меньше. Ему и правда так будет спокойнее, когда она там, в безопасности. Оставалась еще одна: большая и косолапая. Медведь оставил дерево в покое и, снова встав на все четыре лапы, посмотрел на Ионова.       Мура вышла из леса. Ее начинало потряхивать. Всё это было будто не с ней. Ноги были словно ватные. Кот, медведь, «Я вернусь…» — всё это роем кружило в ее голове. Она увидела все так же сидящих Веру и Серегу и поспешила к ним. Голова соображала с трудом, и связно объяснить, что случилось, получилось лишь так: «Там Кот, медведь, он сказал уходить…».       — Медведь?! — в голос переспросили Мыцик и Харитонова, подскочив и переглянувшись.       Не было похоже, чтоб Мура шутила, да и Кот бы не стал так жестко разыгрывать ребят. Тем более после своего неудачного утопления. Он не враг себе, но откуда здесь, вблизи города, медведь?! Они что, в тайге?!       Серега пытался решить, что делать. Криков и стонов из леса не доносилось, значит, скорее всего, Кот еще жив. Физик поморщился от слова «еще». В чем он был солидарен с Ионовым, так это в том, что девчонкам надо уходить отсюда, а он останется. Как бы Ионов ни геройствовал, вдвоем они всё же могут больше, а значит, он точно останется. «Ионов, дурак, кто ж в одиночку на медведя ходит?» — растерянно и раздраженно подумал Физик. Мыцик поймал себя на мысли, что не знает, кто хуже: медведь или диверсанты? С теми хоть всё понятно, покричат, дашь им по затылку — они и отдыхают. А тут — никогда не знаешь, что у него на уме. Кинется, задерет — и поминай, как звали. Незавидная участь ждет Ваську. И поэтому он, Серега, точно остается.       — Так, девчонки, берете машину и едете к нашим, — положив одну руку на плечо Жене, другую — Вере, сказал Серега серьезно, уверенно, оттачивая каждую букву, глядя то на одну, то на другую девушку.       — Но… — начала Харитонова, — а ты пойдешь медведю на растерзание, да?       — Я другу пойду помогать. А вы поезжайте к нашим, Бизона с Батей сюда отправляйте, всё ясно? — так же уверенно, но уже порываясь кинуться туда, сказал Мыцик.       Вера и Женя сдержанно кивнули и направились к машине.

***

      Бизон и Ума тем временем осваивались в ролях нянек; им помогали Батя с Багирой. Лилька проспала довольно долго. Только вот ее родители никак не появлялись. Леся всё ждала, что в дверь постучатся, и вот это случилось, только зашли не Олег и Настя, а Ваня и Рита с пакетом, в котором были фрукты и конфеты. Только Лиля всё спала, а проснувшись, напрочь забыла, где она и с кем, и начала звать маму и папу. Пришлось объяснять ребенку, что мама и папа скоро придут; Рита протянула ей конфетку, улыбаясь; и девочка, тоже улыбаясь, взяла ее.       Багира не знала, что отвечать ребенка на вопрос: «А когда мама с папой придут?». Пыталась как-то отшутиться, а потом выручила Леся. Ума включила телевизор и на удивление быстро нашла канал, по которому шли мультики. Лилька сразу отвлеклась от назойливых мыслей и переключилась на ящик, в котором мелькали какие-то чудики, как выразилась Кошкина. Тем не менее Лиля успокоилась, а то, все видели, и до слез могло дойти, а откуда они маму с папой достанут? Хотя, возможно, это она просто спросонья яниться начала. Наверняка ведь привыкшая к тому, что родителей или нет, или они есть, но в странном агрегатном состоянии.       Батя улыбался, узнавая в этой девчушке свою Лену. Как давно она была такой маленькой… Сейчас уже совсем невеста. И вдруг ему захотелось вернуться в то время, и понимание того, что большую часть ее взросления он пропустил, мотаясь по командировкам, а теперь и вовсе не знает, чем она интересуется, чем живет. И захотелось услышать ее голос. Просто поговорить. Просто сказать, что он любит свою дочку.       Сказав, что сейчас вернется, Булатов вышел из комнаты на лестницу и достал телефон из кармана. Быстро набрал Ленку, практически молясь, чтоб она не сменила номер. Когда он в последний раз ей звонил, даже не вспомнит. Помнил, что он тогда с бывшей здорово поцапался, а значит Ленке была вылита порция грязи про отца. Только теперь Иван понял, сколько упустил своим отсутствием в ее воспитании, что отцом он, по правде сказать, был никудышным, таким же, как Олег.       После долгих гудков Булатов уже хотел сбросить вызов, но услышал заспанный голос дочери: «Алло…».       — Ленка, привет, а я… — а что он, собственно, звонит? Просто поговорить о жизни? А раньше где пропадал, периодами забывая, что у него есть дочь?       — Пап, у нас тут ночь вообще-то, — но вдруг в голосе проскользнуло напряжение, — что-то случилось?       — Нет, ничего, — отчего-то расплывшись в улыбке, проговорил он, — как дела в школе?       Услышал сначала легкий смешок в трубку, а затем тяжелый вздох и укоряющее Ленкино: «В школе, папа, никак, я там больше не учусь!»       Батя хотел начать читать нравоучения, а заодно и попросить к телефону мать, мол, что у вас там происходит? Почему за ребенком никто не следит, что за бардак?! Но Лена предупредила этот поток моралей, поняв, что здравой мысли от отца не добьешься: «Закончила я ее уже! В универе учусь!».       Булатов почувствовал, как его будто холодной водой или чем похуже облили, липким и плохо пахнущим. А потом еще и подзатыльник отвесили. Как он мог забыть, сколько лет его дочери?! Хотелось провалиться сквозь землю или отмотать время на несколько мгновений назад и не задать этого тупого вопроса.       — На кого учишься? — после продолжительной паузы спросил Булатов, мысленно ударяясь лбом о стену.       — Спасибо, что поинтересовался. Не дождешься, я в медицинском, — зевнув в трубку, сказала Лена равнодушно, — точно ничего не случилось? С чего вдруг?       — Просто хотел сказать, что люблю тебя, — улыбнулся Ваня, и тут же улыбка пропала с его лица: он увидел, как во двор буквально влетели Женя и Вера, тут же рванувшие к лестнице, — а вот теперь, кажется, случилось. Люблю тебя, Ленок, спокойной ночи, — протараторил он, только услышав в ответ: «Как всегда».       — Что случилось? — спросил он, когда Женя и Вера поравнялись с ним. — Где Кот и Физик?       — Медведь! — выпалила Харитонова. — Они там с медведем! Надо ехать! Скорее!       — С каким медведем, черт подери?! — взяв ее за плечи и попросив более внятного объяснения Булатов.       — Поехали! По дороге объясним! — отмахнулась Мура.       — Что за шум, а драки нет? — вышел из номера Бизон на шум, а следом и Рита с Лесей появились за его спиной.       — Там Кот с Физиком с медведем! Мы гуляли, а там медведь, они там остались! Поехали!       Батя, не поняв почти ничего, хлопнул по карману брюк, проверив наличие ключей, — что-то брякнуло. Заговорили о том, чтоб девчонкам остаться дома и ждать. В основном, говорили потому, что из криков Веры и попыток объяснить Муры они поняли, что во всей этой истории фигурировал медведь, и вряд ли плюшевый, а значит то, во что превратились Вася и Серега, лучше не видеть девчонкам. Не надо. Но уговорить их не удалось. Вера, как ни странно, оказалась упорнее Леси, и потому Уманову оставили с Лилей. Как сказал Бизон, «ты у нас маленькая, иди как раз мультики смотреть, мы скоро». Надувшаяся Ума пошла к Лиле. Рита не приемлела никаких отговорок, села в машину и всё на том. Боря забрал у Жени ключи и взял машину Кота. Если они найдут их живыми, то все в одну машину не влезут. А если мертвыми… Об этом думать не хотелось.       Женя с Верой указывали дорогу, и совсем скоро, но когда на улице уже стемнело, они остановились там же, где остановились и тогда. На поляне все еще было расстелено покрывало, а море почему-то выглядело зловеще, как и лес, куда ушел Физик и где остался Кот. Их не было видно нигде. Батя строго сказал девушкам оставаться в машине. Хотел заблокировать двери, но почему-то не стал, но шепнул Багире, чтоб та следила за молодежью. А Рита в свою очередь попросила его не показывать Муре и Вере тела, если они все же мертвы. Булатов кивнул и увидел, что его уже ждет Бизон. Оружия у них, к сожалению, с собой не было, но делать что-то было надо. Не бросать же ребят.       Вошли в лес и сразу же стали приглядываться. И непонятно, что искали больше: трупы или живых людей. Шли, заодно оглядываясь еще и на предмет медведя, встретиться с которым тоже не хотелось.       — Кот! — крикнул Батя. — Физик!       — Серега! Вася! — на другой лад позвал Бизон.       Никто не откликался. Пошли дальше, продолжая иногда звать ребят, надеясь, что те отзовутся. Проблемой было и то, что было уже довольно темно. Стемнело как-то неожиданно быстро. Темнота пожирала всё, что было перед глазами. Ветки деревьев, стволы, листья — всё сливалось в один темный комок, и лишь наверху светились яркими точками звезды. Шли, не зная, куда идти. Шли, не зная, что их там ждет. Но они должны найти хотя бы трупы. Да и не факт, что сами ими не станут. Никто не говорил, что медведь ушел. Может, он прямо перед ними или за ними. Расслабляться не приходилось.       — Бать, ты думаешь, они живы? — спросил Бизон, подняв ветку и пройдя под ней.       — Надеюсь на это, — отозвался Булатов, не имея ни в чем никакой уверенности. Надеялся лишь на живучесть и профессионализм ребят.       — Кот, скажи, что ты еще не все девять жизней изжил, — пробормотал Боря и сплюнул в сторону.       Невдалеке хрустнула ветка. Тарасов и Булатов переглянулись — этот звук не принадлежал никому из них. А значит, это либо кто-то из ребят, либо косолапый. Но для хищника показавшаяся на горизонте фигура была слишком высокой и худой, да еще и прямоходящей.       — Физик! — окликнул того Бизон. — Серега, это ты? — Кота этот силуэт напоминал с трудом, комплекция не та, рост не такой.       — Бизон? Батя? — подойдя к ним, задал скорее риторический вопрос Мыцик. — Кота не видели? — те помотали головами. — Вот и я нет. Ни его, ни медведя.       — Уже хорошо, что медведя не видел. Иди к девчонкам, они в машине.       — Я с вами. Вернемся все вместе. С Котом, — последнее он сказал после недолгой паузы. То ли они с Ионовым просто разошлись и не могли встретиться, то ли Вася просто не мог ответить, потому что… потому что не мог.       — Смотри сам.       Решили немного разойтись. Телефонов ни у кого не оказалось, потому фонариков тоже не было. Разошлись, решив не особенно расходиться, но тем не менее расширить круг поиска.       За это время уже более-менее привыкнув к темноте и присмотревшись, видели практически каждую мелочь. Физик сказал, что не слышал ни криков о помощи, ни стонов — ни чего-либо, указывающего бы на то, что Кота задрал медведь. Но и то, что они до сих пор не пересеклись, вызывало подозрение. Но и вселяло надежду.       — Кот! Да где ты, черт тебя дери?! — с силой ступив на ветку, разломившуюся пополам, уже раздраженно крикнул Бизон. Эта неопределенность добивала. Серега жив — уже хорошо. Но и один труп им тоже не нужен. Вообще не нужны им трупы! Он должен быть жив. Пусть даже ранен, но жив!       Услышал вблизи звук, будто кто-то тряс ветку, а листья на той шелестели. Боря огляделся по сторонам. Справа от него словно тоже стоял какой-то темный силуэт и тряс эту самую ветку. Бизон сомневался, что это не просто ветер поиграл с листвой, да и почему-то эта фигура показалась ему не похожей на человека, скорее какой-то корявой тенью или странным деревом.       Пошел дальше. Снова крикнул, снова тишина, хотя на ответ уже не рассчитывали. И снова оттуда же, но уже позади себя, услышал шелест. Теперь уже сомневался, что это ветер играет. Одной и той же веткой? Скучно ему, что ли? Но если это Котяра, он ему уши надерет и расцелует. И непонятно, что будет сначала.       Решил вернуться и проверить. Все же сомнения не давали покоя. Сначала он вовсе потерял ту фигуру, которую видел, но дерево чем-то заприметилось ему, потому его он отыскал без проблем.       — Ионов, чтоб тебя! — наткнувшись на будто бы скучавшего без них Кота, воскликнул Тарасов. — Мы тебя уже хоронить в закрытом гробу собрались! Ты как с медведем совладал?       — Да это не медведь, а пудель дрессированный оказался, — усмехнулся Вася, — я еще с утра по телеку видел, что из цирка каким-то образом медведь сбежал. Сразу не сообразил. А потом он ко мне подходит, сел и давай лапами трясти перед мордой. Я ему похлопал, он порычал, ему надоело, он ушел, — пожал плечами Кот, скривившись в улыбке.       — Зоопарк… — протянул Тарасов, только потом спохватившись, что еще никто, кроме него, не в курсе, что Кот нашелся. — Я нашел его!       «Живой?» — послышался голос Физика, а следом и Батино, более тихое: «Неужели задрал?..». Скоро они все вчетвером стояли, пытаясь понять, что с ними со всеми только что произошло, а Кот и Физик недоумевали, как они не пересеклись. Неужели настолько в разных сторонах блудили? Но это уже казалось неважным. Они все живы и даже не ранены. Это главное.       — Мура как? — спросил Вася, когда они уже шли на выход из леса.       — Всё в порядке, в машине ждут, ни она, ни Вера ни в какую не согласились в номерах остаться! Ох, ребята! — многозначительно хихикнул Боря, глянув то на Кота, то на Физика. — А мы уж, честно признаться…       — Похоронили? — усмехнулся Серега. — Я его, — указал на Васю, — тоже похоронил, девчонок не хотел пугать.       Кот помотал головой. Он ведь и сам в какой-то момент приготовился быть растерзанным, только судьба распорядилась иначе.       Вышли из леса с другой стороны. Не там, где заходили, и обзор открывался из машины минимальный, тем более что все смотрели туда, куда в свое время уходили Вася с Женей, а потом Ваня с Борей.       — Долго их нет… — теребя подол платья, говорила Вера.       — Это ничего не значит! — уверенно оборвала Рита, понимая, что хотя бы она должна сохранять хладнокровие. Женя тоже не особо справлялась с этим. Кусала губы, заламывала пальцы, а в голове эхом раздавалось «я вернусь, но иди, мне будет спокойнее». «Ты обещал! — думала она. — Ты обещал вернуться!».       Только она об этом подумала, как двери машины с двух сторон открылись, и в нее запрыгнули Кот и Физик. Вера и Женя сидели сзади и смотрели на улыбающихся во весь рот Васю и Серегу, еще не совсем придя в себя и веря, что это по-настоящему. Харитонова первая принялась обнимать Серегу. На глазах блеснули слезы. Она всхлипнула и крепко прижала Мыцика к себе. Вася улыбнулся: «Я же сказал, что вернусь», — и сам прижал оторопевшую Женю к себе. Мура сжала его футболку, уткнувшись в нее носом, и прошептала: «Спасибо…».