***
Проснувшись, Мура почти сразу обнаружила, что Ионова в комнате не было. Подушка и одеяло все еще оставались на полу. То ли чтобы она не подумала, что ночью он все же забрался на кровать, то ли просто не подумав убрать за собой, но Вася даже и не вспомнил с утра об этом. Где он, Женя понятия не имела. В комнате всё было так же, как было вчера. Вещи были на тех же местах. Вообще, вчерашний вечер теперь казался ей чем-то смутным в памяти, размытым, неточным. Эмоции? Возможно. Пусть и разговаривать с Ионовым, тем более делать это первой, она не собиралась, но вот узнать, где он, очень бы хотелось. И когда ушел, тоже было бы не лишним. Или еще ночью пошел ходить-бродить да пить-гулять, или уже утром. Причем, если первое, то сложно было предположить, где он сейчас и в каком состоянии, да и с кем. А вот если второе… В общем-то, тоже не легче, но почему-то больше верилось в его трезвость. В дверь тихо постучали. Вася бы вряд ли стал так делать, даже если бы хотел извиниться. Его удары все равно были бы сильнее, а эти совсем тихие, будто испуганные, едва слышные. Мотнув головой, Женя открыла дверь и увидела перед собой Лилю; в руках неизменно был Мурзик. Мурашова улыбнулась, приметив при этом, что волосы девочки собраны в хвост. Может, родителям просто стало стыдно, что чужие люди плели дочери косы? Только вот будь Мура на их месте, сегодня бы у ребенка была такая прическа, что те косички бы померкли, чтобы все видели, что она сама в состоянии о нем позаботиться. Тут же Женя видела обратное — хвостики, которые еле-еле держали волосы. — Тете Женя, — не успела Мурашова что-либо сказать, Лиля уже опередила её; Мурзик соскочил с ее рук и прошел в комнату, тут же запрыгнув на кровать и растянувшись на ней, — дядя Вася просит прощения, он говорит, что не хотел Вас напугать. Женя глубоко вздохнула. Чего-то подобного она, в принципе, от Ионова и ожидала. Попросит маленького ангелочка извиниться за него. Конечно, знает ведь, что Лилю она не пошлет «тонуть», где ему вздумается. — И где же он сам? — стала оглядываться Мура. — А Вы скажите, что простили его, он и появится, — хлопнув в ладоши и рассмеявшись, сказала Лилечка. — Да простила я его, простила! — улыбаясь, подтвердила Женя. Лиля заулыбалась и чуть ли не запрыгала на месте, словно это ее простила Мура сейчас. «Ура!» — пролепетала девочка, а Женя увидела, как из кухни вышел Кот, тоже улыбающийся, с небольшим букетом цветов. — Жень, ну правда, извини, — протянув ей цветы, сказал Вася теперь уже сам. Лиля стояла рядом, но уже только смотрела на них снизу вверх, скоро заметив, что Мурзика нет поблизости, она тут же юркнула искать его. — Да простила я тебя, дурак, но еще одна подобная шуточка! — замахнувшись букетом, попытавшись скрыть улыбку и посерьезнеть, сказала Мура, но Вася лишь обнял ее. Наконец нашедшая Мурзика и поглаживающая его Лиля рассмеялась и даже немного смутилась, но сделала вид, что не обращает на них никакого внимания. — Детскими словами, да? А самому-то слабо? — войдя в комнату, кивнула на ребенка Женя. — Зато это безотказно! — тут же выпалил Ионов. — Ну согласись, меня бы ты могла послать, а вот ее… — улыбнулся Вася, косясь в сторону развалившейся на кровати с котенком девочки. — Ладно, хитрец. Мурзик снова выскочил из комнаты, а за ним и заливающаяся смехом Лиля. Мура пошла на кухню: и цветы в вазу поставить, и на завтрак что-нибудь приготовить. Кот же развалился на кровати, закинув туда свои подушку и одеяло. Заложив руки под голову, он и сам не заметил, как уснул.***
— Вася! — кто-то трепал его за плечо. — Вася, хватит спать! Кот открыл глаза и увидел нависшую над ним Мурашову. Проморгался, сел, потирая глаза руками. Видимо, выспаться ему сегодня все же не судьба. — Там ребята на пикник собираются. Мы едем? — улыбаясь, спросила Мура. — А куда ж мы денемся, — улыбнулся в ответ Кот и поднялся с кровати, все еще пытаясь протрать глаза; всё вокруг было каким-то странным, по его ощущениям. Подаренных им цветов нигде не было, но спрашивать Женю о них Ионов почему-то не решился, поэтому лишь поплелся за ней. Все нужные вещи — а во многом именно еда — уже были собраны Мурашовой, поэтому Васе оставалось лишь сесть за руль. Серега уже был в машине. Ждали только их. День вновь был ясный и погожий, теплый, но не такой жаркий, как вчера. С какого перегреву ребят вдруг понесло на пикник, Кот не знал. Вроде приехали на море, а будто решили в Питере на природу выбраться. Но спорить Вася не решился, право голоса его вчера утонуло. Только ребята будто бы забыли о вчерашнем и разговаривали с ним как ни в чем не бывало. Кота это поднапрягло, но спрашивать напрямую он не решился. Приехав на какую-то поляну, Батя остановился. Кот последовал его примеру. Вокруг всё было не многим отличающееся от того, от чего уехали, — от питерского. Такие же деревья вокруг, такая же зеленая трава с редкими цветочками разных цветов в ней. И жужжащие над головой насекомые. Будто и не уезжали никуда, будто дома. Расстелив пледы, все расселись на них, стали нарезать овощи и фрукты, разливать напитки — правда, сок, алкоголь решили не брать, ведь тогда двоим из их компании точно бы пришлось не пить, а потом бы пришлось выбирать, кто это будет. Нет, ну что провинившийся Кот — в этом никто не сомневался, но все они в одну машину точно бы не поместились, а больше вроде никто «тонуть» не собирался. Находившийся совсем вблизи лесок чем-то приманил Ионова, и он, не дождавшись, пока будут готовы шашлыки, ушел туда. Рита с девчонками занимались овощами и нанизывали мясо на шампуры, а Батя, Бизон и Физик занимались растопкой мангала. Женя развалилась на пледе, закончив с помидорами, и прикрыла глаза. Яркое солнце будто бы лезло под веки, щекоча глаза. Мура улыбалась и морщилась. Леся с Ритой лишь хихикали. Скоро вернулся и Кот, неся в руках что-то. Ребята не сразу разглядели, что это были грибы. Вот чего-чего, а этого они от Васи не ожидали. Вчерашнего ему мало, он решил их еще и отравить. Грибы выглядели вроде бы вполне себе располагающе, но чем-то отталкивали, а вот Ионова будто наоборот притягивали. На предложение их тоже здесь пожарить Ума фыркнула со словами: «Я это есть не буду!». Тайфун в полном составе отказался от потчевания этого блюда, Мура и Физик тоже сморщились. — Никогда не любила грибы, — сказала Женя, — а эти еще и на поганки похожи. — Да ну вас! Сам съем! — огрызнулся Вася и, взяв ножик стал чистить свой «улов». — Ты их прямо здесь готовить будешь? А ты уверен, что грибы так готовят? — участливо спросила у него Багира, очень сомневаясь, что Кот умеет обращаться с такими продуктами. — Не хватало еще отравиться. А Ионов лишь сказал, что уверен, и Кошкина увидела, что споров он не приемлет, будто бы это они вчера над ним зло посмеялись, а не наоборот. Вообще, Кот с удивлением обнаруживал, что ему никто про это не напоминает, хотя он как раз ждал укоряющего «утопленник» или чего-то в этом духе. Так и не решившись испробовать находку Васи, все решили остаться при своем мнении — ели лишь мясо и овощи. Шашлык как назло оказался суховат, поэтому особого удовольствия не получали, разжевывая его. — Старый бычок был, — усмехнулся Боря. — Радуйся, что не бизон! — похлопал его по плечу Ваня. — Успокоил! Васек, ты поди тушенку вспомнил? И как оно, тот же вкус? — рассмеялся Тарасов. — Это я еще отвар из… целебных трав не припомнил, — едва сдерживаясь, вспоминая, что это были за «травы», давился соком Серега. — На, попробуй, гений, — протянул ему кусок Кот. — Что я по-твоему плохие грибы от хороших не отличу? Или, как это там, все ваши, эти, великие физики-химики что-нибудь да принимали, ну не верю я, что такая лабуда в голову на трезвый ум придет, на, покажи класс, кандидат наук. Мыцик, почувствовав какой-то укол в словах друга, взял из протянутой руки кусок гриба и, будто просмотрев на свет, поморщившись и вздохнув, засунул в рот, запив соком и заев помидором. — Вкусно? — Непонятно, надеюсь, я не умру, — усмехнулся Физик. Набежавшие вмиг на небо тучи испортили только начавшийся банкет. Все поскакивали с пледа, резво начав собираться вещи и уносить их в машину. Что в багажник, что в салон. Дождь начался резко. Бил сильно. Где-то вдалеке даже гремел гром, и Бизон краем глаза даже видел молнию, скрывшуюся за лесом. Быстро попрыгали в машины. За руль села Женя, усмехнувшись: «Ну нет, грибники, еще угробите нас!». Кот и Физик надулись, но спорить не стали, тем более чего спорить, если тебя не за руль садят, а на пассажирское сидение? Только они приехали к дому и разгрузили вещи, как тучи снова разбежались и стало светить солнце. «Тьфу ты!» — бросил Бизон, разбирая багажник. Но ехать обратно не хотелось уже никому. Настроение пропало, а Кот тем временем почувствовал еще и какое-то несварение в животе. Грешить на грибы не хотелось, поэтому решил, что мясо было слишком жестким (хотя, каким образом это связано, не понимал даже он сам). Голова начинала слегка кружиться, но это Кот списывал на недосып, пусть и смешно это было с его работой. Признавать поражение с грибами он не спешил. В комнату влетела Мура с криком: «Васенька, любимый, я беременна!». Ионов ошалел и поблагодарил бога, что сидит в этот момент. Любимый? Беременна?! От кого?! У них же ничего не было, а если не от него, то какая ему радость от этого? Вася что-то нечленораздельно промычал. Женя кинулась к нему на шею, душа в объятиях и говоря при этом: «Это будет двадцать первый ребенок! Назовем его или ее Саша! Да, надо записать!». Мура достала из-под подушки какую-то тетрадку и зафиксировала, а Вася всё так и сидел, раскрыв рот. — От кого беременна-то? — наконец спросил он, на что Женя нахмурилась и ответила слегка грубовато: «Ионов, ты сбрендил? На первые двадцать детей у тебя была спокойная реакция, а тут что за ревность?». Мурашова взяла его за футболку и потащила на улицу. Весь двор был в детях, маленьких мальчиках и девочках. Все они бегали, прыгали, смеялись — в общем, делали то, что подобает маленьким ребятишкам. И всё бы ничего, если б не осознание, что все они — его дети. Но каким образом?! Дети, увидев его, кинулись к нему с криком: «Папа!». Кричали все, и всё это сливалось в один сильный голос, заставляющий его мозги разрываться. — Любимый? Дети? — осторожно переспросил Вася. — Люблю тебя! — вместе с детьми его обняла еще и Женя, и тогда Кот почувствовал, как из легких вышел последний воздух. Он бы, конечно, рад получить от Муры признание, но, черт, не когда у них двадцать детей и скоро появится двадцать первый! Каким, черт побери, образом?! Стоило Коту об этом подумать, как на его плече оказался маленький чёртик с красными рожками и темными крылышками. — Охренеть… — выпалил Вася и сел прямо на землю. — Вы хотели узнать, каким образом так получилось, — запищало создание на плече Ионова, — ну что ж, начнем… Ионов подскочил и кинулся обратно в комнату. Закрывал глаза, жмурился, но чертик так и не спадал с плеча, на котором он так хорошо обосновался. «Черт меня побери!» — говорил Кот, слыша за дверью хор детских голосов. — Да-да, конечно, как пожелаете! — пропищал голос с плеча. Ионов вылетел из комнаты. Первым, кого он увидел, был Серега; дети куда-то испарились. Испуганный Вася подбежал к Мыцику и стал судорожно трепать того по плечу. Оглянувшись, Кот увидел Муру уже с большим животом и кричащую, что она его очень любит. Васю передернуло. Сразу вспомнились ее слова о том, что им никогда не быть вместе. И это «люблю»… Не хватает ему здесь только воскресшего Химика! — Серега! — кричал Вася. — Серега! — О, а вот и Кот, — сказал Физик; Ионов выдохнул, — Кот Ученый, — рано выдохнул, Серега был стар, с седой бородой и в больших очках, — позвольте Вам представить Исаака Ньютона, Паскаль отошел ненадолго, а что вы нам поведаете? Как вы считаете, второй закон термодинамики верен, или все же его можно оспорить? Что Вы там на своем дубе читали? — Да какой это Ньютон, ты что! Это же один из моих детей! — дернул он к себе пятилетнего мальчишку. — Это Исаак Ньютон! — дернул к себе взрослого мужчину Мыцик. — Кот Ученый, вам желудь на голову упал? Идите вон, напишите рядом с законом всемирного тяготения третий закон Нютона! Кот посмотрел туда, куда указывал Физик, и увидел не какие-то формулы, а Пушкина и дуб, вокруг которого была всё та же «златая цепь». Александр Сергеевич стоял около дуба и звал его к себе: «Кыс-кыс-кыс!». Вася схватился за голову. Серега же подошел к Пушкину и начал что-то шкрябать на коре дуба. За Серегой тащился длинный черный шлейф, а на голове виднелись все те же черные рожки, как у того чертика, сидевшего на плече. — Да неужели! Масса равна нулю! Товарищ Фарадей, вы уверены? Верю-верю! А что там Кот Ученый где-то застрял? — Вася! — вновь крикнула Мура. — Вася! Кот стал медленно пятиться назад. — Кот! — голос стал настойчивее. — Ионов! Проснись ты уже! Вася медленно открыл глаза и увидел склонившуюся над собой Женю. Это он уже где-то видел… Пикник! Точно! Кот с подозрением оглядел Мурашову. Захлопал глазами, пытаясь понять, что с ним только что произошло. Может, он потерял сознание? Может, с ума сошел? — Мура? Ты меня любишь? — спросил первое, что пришло в голову, Кот. — Вась… — оторопела Женя от такого вопроса. Она ожидала чего угодно, но не этого. Вот так, в лоб. С чего вдруг? — Ты ж сам всё знаешь… «Надеюсь, ты не про двадцать с лишним детей…» — подумал Ионов. — И чего это ты о любви заговорил? Ионов, еще где-то накосячил? — прищурившись, спросила Мурашова. — И вообще, нас ребята на пляж зовут. «Слава богу, что не на пикник…» — непроизвольно прошептал Кот; Мура не расслышала. — Вставай давай, — улыбнулась Женя и зашла в ванную. Из головы всё не шел его вопрос. Кот сел на кровати, обхватил голову руками. Сон? Это всё был сон? Лучше так, чем он бы правда наелся грибов или у них было бы двадцать детей, и Женя была бы беременна двадцать первым. Вышел из комнаты. Солнце ярко светило над головой, но редкие сероватые облака изредка набегали на небо. Вася потянулся. Никаких детей, никаких Пушкиных не было. Даже Мурзика с Пушком, и тех не было видно. Из комнаты вышли Олег и Настя. Лили видно не было. Ее родители шли прямо на Ионова, слегка пошатываясь. Вася прищурился: странная была их походка, слишком странная, как у пьяных. Но зачем с утра-то? Когда ребенок маленький рядом, когда с ней бы поиграть, на пляж сходить. Кот вдруг вспомнил, как вчера Настя прошла мимо него, ему еще показалось, что взгляд какой-то странный, но значения не придал. А вот сейчас… Почему-то сейчас он стал уверен, что и вчера они были пьяны. Настя набежала на Кота, чуть не упала; он успел подловить ее, придержав за локти. Олег же тем временем вошел на их кухню, огляделся и вышел со словами: «Пардон, обознался», — и зашел в следующее помещение, которое как раз и было их кухней. Женщина подмигнула Васе и, что-то невнятно пробурчав, поплелась, придерживаясь за стену, за мужем. — А… — промычал Ионов. — А Лиля… — О, утопленник воскрес! — спускаясь с лестницы, крикнул Бизон и посмеялся. — Котяра, я тебя сегодня вытаскивать не буду, тони сколько хочешь! — Смешно, — монотонно сказал Вася, перед глазами которого все еще стояла пьяная Настя с пустыми глазами. Он даже не понял, узнала ли она его. Даже скорее всего не узнала. А день только начался… А алкоголь купить плевое дело. Бедный ребенок! — А ты чего такой невеселый? — спросила подошедшая Ума. — Женька не простила? Утопить обещала? — Да у Лильки родители… Пьяные сейчас на кухню прошли, прям вообще вдрызг пьяные, — выложил Кот; на кухне что-то звякнуло, послышался громкий смех Насти. — И вчера тоже, я сначала не понял, я сейчас дошло. — Дела… — тут же посерьезнел Бизон. — А Лилька сама где? Кот пожал плечами и огляделся, но увидел лишь подходящих к ним Батю, Багиру и Физика. Мура тоже присоединилась к компании, а заметив напряжение, оглядела всех, а более всего Бизона, Уму и Кота. Что-то было не так, а что — она не понимала. Или она чего-то не понимает, или Кот что-то темнит. Ладно цветы — это он извинялся, но этот вопрос-то он зачем задал? — Выдвигаемся на пляж, вводные по дороге, — буквально скомандовал Бизон и почувствовал уставившиеся на него несколько пар глаз.