***
Стас поспал несколько часов и даже не заметил этого. Но проснулся из-за голода. Все ещё в наушниках он встал с кровати и увидел перед собой баночку. Он забыл её спрятать, но где? Можно запихнуть под кровать. Да, Стас так и сделал. Он взял на руки Шанель и понёс на кухню, где посадил её на стул и открыл холодильник, достав оттуда колбасу и какие-то котлеты. Он покормил кошку, потом себе сделал пару бутербродов и включил чайник. Громкая музыка в наушниках не дала услышать, как Игорь зашёл в квартиру. — Черт, Шанель… Мне так хуево… — сутенер поднял на руки кошку и погладил ее. — Хочу сдохнуть поскорее… Жаль, что ты не умеешь разговаривать, хочу высказаться кому-то. Он сделал музыку лишь громче и снова почувствовал боль в груди. Ужасную и снова невыносимую. Стас положил Шанель на лапы и схватился за горло, начав громко и не по-человечески кашлять. На этот раз на пол падали много больших алых капель крови. Он чувствовал что-то в горле, сорняки доросли уже до горла. И то, что Конченков сейчас у Лаврова, только ухудшает положение. В два или может даже в три раза. Парниша облокотился о стенку и осторожно скатился на пол. Постепенно теряя сознание, он сжал руку до боли и держался, чтобы опять не отвезли в больницу. Изо рта капала кровь прямо на новую толстовку, которая так сильно понравилась Стасу. Кашель прошёл, но вот головокружение нет. Музыка продолжала играть, перед глазами всё было очень плохо видно. Будто ослеп. Но он отлично разглядел силуэт. Игорь вовремя вернулся. — Бля… пиздец. Я думал, я сдохну… — усмехаясь, проговорил тот, снимая наушники. — Мечтать не вредно, да, Игорь? Через несколько дней меня уже не будет, и что ты будешь делать без меня, а? — улыбался он так натянуто, что это пугало. Кровавая и грустная улыбка. — Ты же забудешь меня, да? Может не сразу, но скоро. Да-да, я уверен в этом. Сутенер приблизился к его уху и тихо, горько прошептал: — Я буду спокоен, если ты забудешь обо мне, — но после отстранился, — представь, что это сон. И я частичка сна. Когда ты проснёшься, то меня больше не будет. Это же круто, да? Я вот жду, пока ты проснёшься… Знаю, немного рано думать об этом, но все же… Знаешь, какой самый лучший подарок будет для меня? От тебя, естественно. Во-первых, похорони меня достойно. Поддерживай моих родителей и Шанель не оставляй на улице. Во-вторых… после всей этой шумихи… забудь обо мне. Будто меня и не было. Продолжай жить с Дианой и не вспоминай обо мне. Хорошо? Игорь, пообещай. Солёные и бесцветные капли смешались с кровью. Стас даже не помнил, когда в последний раз плакал. Руки дрожали, легкие болели лишь сильнее, а улыбка не пропадала.Глава 9.
7 января 2018 г. в 01:36
Стас не хотел, чтобы родители узнали о цветении, хотя, они же всё равно скоро узнают, что их сын умер. Но никто не будет знать, из-за кого, кроме Игоря.
Игорь узнает о том, что он был его единственным, но лишь тогда, когда самого Стаса не станет. Если хорошенько присмотреться, на лепестках этих цветов есть его имя. На каждом лепестке очень маленькими буквами написано «Игорь». Конченков не знал, откуда появляются в принципе эти надписи, потому что это странно и как-то нереалистично.
Чтобы родители из Самары не приперлись в Москву, Пимп встал и собрал вещи: толстовки, худи, штаны, трусы, носочки и баночку. Одну большую двухлитровую баночку, которая была почти заполнена синими цветами. Когда цветы добирались до лица, шеи, кистей рук, Конченков их отрывал и кидал в эту баночку. На дне лежало письмо для друга. Когда он умрет, тогда Игорь прочитает его. Он хотел подарить эту баночку Лаврову, когда она заполнилась, но решил, что просто перед смертью расскажет о ней и скажет, куда спрятал.
Стас слышал, как Лавров разговаривал с Фадеевым, после чего нахмурился.
В машине он затягивал дым в лёгкие, прикрывая глаза и пытаясь расслабиться. Как только у него это получилось, машина остановилась. Он резко открыл глаза и посмотрел по сторонам, а после заметил до жути знакомое здание. Парень положил вейп на сиденье и вышел из машины, взяв свой рюкзак и чемодан. Из-за того, что лифт был маленький, они стояли друг перед другом. Сердце бешено стучит, будто сейчас взорвется.
Пимп не знает, что делать, поэтому опускает голову и просто молчит. Как всегда.
В квартире он отстранялся от Игоря будто от огня и злился.
— Лавров, я согласился, что приеду только из-за родителей! Я не пришёл сюда пить чай и в куклы играть! Отъебись, — Конченков снова почувствовал резкую и ужасную боль, после чего голова закружилась, но он взял вещи и заперся в комнате, где он обычно ночевал, когда они тусили вместе.
Ему надо было побыть одному и успокоиться. Но Игорь мешал. Он начал придумывать, как бы избавиться от него. Может, корм для Шанель купит? Но это займёт максимум двадцать минут. Или… реклама! Точно!
Как только Игорь ушёл, Сутенер медленно выглянул из комнаты и пошёл за кошкой. Он начал звать её, а та мяукала откуда-то. Кареглазый шёл по голосу и оказался в комнате Игоря. Комната Игоря и его жены. Шанель как-то залезла на высокую тумбочку и боялась прыгать. Боялась высоты.
Конченков взял пушистый комок на руки и увидел на стене фотографии. Он подошёл поближе. Везде Диана вместе с Игорем. И везде они целуются. Такие счастливые… Нет, Стас точно не будет мешать им.
Тихо вздохнув, тот почувствовал, как кошка начала мурчать. Он слегка улыбнулся ей и вышел из комнаты, направившись к себе.
Он снова заперся, достал из рюкзака ноутбук и включил песню. Сидел в наушниках и за столом. Его осенило. Конченков поискал свою тетрадь, но не нашёл. Может, дома оставил? Скорее всего. Да, точно дома. И на чем ему, блять, писать теперь??? Телефон?