Мы сидели и курили

Черт его знает, зачем я тебя пишу. Каждый вечер. По паре сумбурных строк. Маленькой девочке. Или о ней. Понятия не имею. Дана… У тебя красивое имя. И самые красивые глаза. Светлые, но ярко голубые. Яркие от внутреннего света. От всего, что только может переполнять такого милого ребенка. Маленькая Дана, ты помнишь свои мечты? А я помню. Их было безумно много. И ты совсем не умела выразить словами все-все, что только хотелось. И они выливались на каждого рядом с тобой звонким смехом. И они постоянно менялись. И ты верила, что абсолютно все сбудется. Ты помнишь то время, когда ты умела верить? Ты строила тысячи планов. Строила, отбрасывала и придумывала новые. И рассказывала каждому знакомому. Чтобы уж они-то точно запомнили, чтобы они тоже верили. И тогда точно-точно все сбылось бы. И они тебе верили. Твоя вера заражала их, и они верили тебе, в тебя. Это было так давно… Ты хотела уехать, бежать и лететь хоть на край света за своими мечтами. Ты оставила все позади. Маленькая Дана выросла. Когда-то давным-давно. Лет так в пять. Ты обещала никогда не оставить своих родителей, быть с ними всегда и всю свою жизнь. Они так и умерли. Друг за другом. И их никогда никто не навещает. Они были готовы простить все. Зря ведь, Дана? Они мертвы. А ты? Малышка Дана, ты сама-то жива? Как же пошло звучит это сейчас. Где похоронены твои мечты? Где все, во что ты верила? Куда делись те голубые глаза? Где смелый взгляд? Где потерялся звонкий голос и заливистый смех? Отчего потускнело золото твоих волос? Знаешь, тебя больше нет. Исчезла. Пропала без вести. Зверски убита. Лежит рядом с родителями. Тебя не существует, Дана О’Хара. И мне надоело писать. Дурацкий дневник. И странная последняя запись. Все, что я столько лет писала тебе, уложилось в пару страничек. Так глупо. Хотя, что может быть глупее, чем письма к себе же? Да, Дана, ты практически сходишь с ума… Бумага так быстро сгорает. Сгорай, маленькая Дана. Я постараюсь забыть тебя.