Мы сидели и курили

Ночь немного успокаивала. А с другой стороны в ней было что-то, от чего хотелось сделать пару шагов назад. Или хотя бы слезть с подоконника, закрыть окно и налить горячий чай. Но это было уже не так интересно. Да и вообще все вызывало глухое раздражение. Летние дни были практически одинаковы, не менялось ничего, кроме электронной даты на дисплеях телефона и компьютера. Зато были ночи. Странные короткие ночи. Не шибко яркий свет уличных фонарей, резкая прохлада, непривычная и долгожданная. На пятую проведенную так ночь она уже осмелела и сидела, свесив ноги на улицу. В борьбе с дикой боязнью высоты перевесила скука. Кружки рядом с собой она уже не ставила, так как пары любимых уже лишилась в попытках слезть обратно в комнату. При свете восходящего солнца они, конечно, красиво лежали на асфальте живописными осколками, но их все же было жалко. Но самое замечательное, из-за чего она каждую ночь лезла на свой уже обустроенный подоконник, – отсутствие людей. Тишина, легкий холод и безумно красивые звезды. Их она любила всегда. Хотя никогда не могла сказать почему. И тем более, почему именно сейчас, когда все остальное надоело. Словно от них она ждала чего-то необыкновенного. Что возьмет и резко изменит всю ее жизнь. А они только загадочно блестели в темном небе, не собираясь разглашать, что именно ей готовят. Но она все равно верила. И ждала. Как девочка-Хатико. Хотя все равно она не верила в другие вселенные, миры, инопланетян. И постоянно твердила, что вовсе не верит в Тардис. И вовсе не ждет. Потому что днем разум перевешивал все остальное и утверждал, что это невозможно. А ночью брало верх желание сказки. Желание хоть одного самого крохотного чуда. И не так уж важно, чем оно окажется. Вполне упитанное и откормленное Чудо сидело на лавочке во дворе. Неделю назад его это еще забавляло. О нем мечтают, но в упор не видят. Расстроенное Чудо уже перепробовало все виды печенья в ближайшем магазине за полтора месяца. А его все не замечали. И печенье не утешало. Но оно все еще сидело, едва заметное, и гипнотизировало окна. Каждую ночь там сидела та, кому оно предназначалось. Только смотрела совершенно не туда. Чудо смотрело на нее, она смотрела на звезды, а звезды были совершенно равнодушны. Все продолжали надеяться. И смотреть вверх.