***
Кухня пахнет молотым кофе и чем-то рыбным. Ви не кулинар, но и не смертник, поэтому лучшим решением было найти рецепт в интернете, и лишь бы как, но приготовить чертов кимпаб и разобраться в пропорциях кофе и работе кофемашины. Чонгука сейчас нет, возможно даже на территории двора, поэтому Ви внимательно и напряженно осматривает каждый угол, пользуясь моментом. Обходит каждую комнату, обшаривая каждое укромное место. Но по правде сказать, здесь особо «обшаривать» нечего и спрятать что-либо негде. Хоть дом довольно большой, но комнаты обставлены минимальным количеством мебели и каждая абсолютно светлая. Но все же что-то да есть, и парень довольно улыбается, когда замечает неестественно изогнутый плинтус за диваном и отодвигает предмет мебели, ощупывая неровность, стараясь отделить его от пола. — Помочь? — раздается за спиной, заставляя мозг пульсировать в поиске выхода. — Эм, нет, — Ви разгибается, подхватив удачно завалившийся там мячик для пса, — думаю, я и сам в состоянии достать это, — он бросает игрушку Чонгуку. — Бардак у тебя, — бормочет он зачем-то, прежде чем направиться мимо на кухню. Гук сначала пристально сверлит стену, а затем, опуская голову, улыбается. Мяч летит быстро и с сильного размаха по направлению к чужой голове. Ви не видел, он бы должен схлопотать в макушку, будь он нормальным человеком без отточенных рефлексом, но мяч ударяется в подвешенные над баром бокалы, разбивая часть из них. — Поехавший? — возмущается он, понимая, что Чон его проверяет, и он только что провалился. — Хорошая реакция, — Чонгук подняв бровь смотрит на парня некоторое время молча, после проходя следом на кухню, — почти профессиональная, — шепчет он сравнявшись с Ви. — Может мне следует покопаться в твоих секретах? Они сидят молча, пока Гук ест. Ви сидит поодаль, наблюдая за каждым его движением и манерами. Его спина натянута, белая футболка идеально очерчивает выпирающие мышцы груди; мышцы на руках неплохих размеров. Он следит за своим физическим состоянием определенно. Его лицо расслабленное выглядит как-то невинно, что в корне отличает от сложения тела, не говоря уже о его внутренней сложенности, извращенности и жестокости. Он вполне мог бы сойти за какую-нибудь медиа личность, с такой внешностью, но он не эта личность. Ви нужно узнать: на сколько Чонгук покинет дом и оставит его одного, и очень нужно узнать, не лежит ли за тем плинтусом кое-что ему очень нужное. — Чонгук, когда тебя… Не успевает он договорить, как резкая боль в плече простреливает мозг. Опустив взгляд, он замечает торчащую палочку для еды где-то под ключицей. Не глубоко, но довольно ощутимо. Ви даже не успел проследить за размахом Чонгука, с которым тот отправил в его тело предмет, пусть и металлический, но не заостренный. — Какого черта? — кривится он, берясь за палочку. — Вытащишь, и вторая полетит в твою кисть, — Гук допивает кофе с абсолютно спокойным видом. — Пошел ты. Ви шипит, успев достать палочку не больше чем на сантиметр, сдерживая желание выдернуть ее и с силой отправить в чужой глаз, прежде чем его с силой не придавливают к поверхности стола, прижимая головой к столешнице. Гук действует молниеносно, а еще не очень непредсказуемо. — Я говорил, что у меня есть определенные правила и говорил, как тебе меня называть в пределах дома, — рука так и прижимает голову взбешенного парня. Они сейчас же могут подраться, он сейчас же может закончить с Чонгуком, но ему нужно знать чуточку больше, прежде чем сделать это. Нужно потерпеть еще немного. — Твой кимпаб ужасен, — слышит Ви у самого уха. Становится ощутимо больно, когда чужая рука надавливает на чертову палочку, вгоняя ее глубже, заставляя терпеливо сжимать челюсть. — И у тебя хорошая выдержка, — так же у самого уха. — Отпусти нахрен, — зло шипит парень. — Пожалуйста, — он чувствует, как каснулись губы его уха, произнося это слово. — Пожалуйста, — повторяет Ви, хоть и все-так же зло. — Оппа, — подсказывает Чонгук. — Оппа. Чонгук отпускает чужую голову, проходясь ладонью по шее и плечу, отходя в сторону и поднимая кружку, которую успешно перевернул, набрасываясь на парня. — Ты мог уклониться, поймать или отбить её, я почти уверен в этом, — подытоживает Чон, следом так же поднимая упавший стул. И да, Ви мог бы, если бы ожидал, но проблема в том, что от этого человека невозможно что-либо ожидать. — Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Но это не имеет совершенно никакого значения, потому что теперь ты мой. Моя вещь. — У тебя проблемы с понятиями «вещь» и «человек», — произносит Ви, выдергивая палочку из плеча. Из эмоций только сжавшаяся челюсть от боли. Даже не то чтобы боли, с ним бывало и похуже. — Надень что-нибудь неприметное и будь через час в D-CubeCity, — договаривает он, игнорируя чужие слова, задумываясь на месте, прежде чем покинуть кухню.***
В назначенное время Ви стоит у цветочной лавки неподалеку от D-CubeCity. Он не видит Чонгука и не знает, зачем тот его сюда позвал, но уверен, что явно не для прогулки. — Не ходи за мной, — слова касаются слуха, но фигура проскальзывает так быстро и не заметно, что невозможно глазами за нее ухватиться, не то что пойти следом. Парень не подает вида и так же иногда выглядывает в сторону, якобы кого-то ожидая. Он стоит так еще минут пятнадцать, затем в куртке вибрирует купленный Гуком телефон. — Ты порылся в моем шкафу? — первое, что слышит он из динамика. Ви хочет закатить глаза. — А откуда мне было взять одежду? Ты не потрудился мне ее купить. — Меньше слов, — прерывают его. — Заходи в здание. Третий этаж. Иди как обычно, не привлекай внимания. Ви снова хочется закатить глаза, только не надо его учить, как быть незаметным. Ах, ну да, Чонгук же этого не знает. Он «следует указаниям», проходя внутрь. В трубке молчат, пока он идёт к лифту. — Нет, поднимайся по лестнице. На уровне пятой ступеньки, под перилами, будет маленький свёрток. Ви поднимается, непринужденно держась за перила и достаточно незаметно забирая нужную вещь, поднимается дальше. — Эта херня не взорвется у меня в руках? — чуть слышно произносит парень, сам пальцами незаметно старается ощупать содержимое. Непонятно вообще ничего. — Заткнись, — отрезают в трубке. — Четвёртый магазин слева с парфюмом, — продолжает Гук. — Найди девушку в красной блузке. То, что у тебя сейчас в руках, ты должен подкинуть ей. — Что это? — Ви так же тихо задает вопрос, сам старается исподлобья сканировать здание. — Не твое дело. И ты меня не увидишь, не старайся, — последнее, что слышит он перед короткими гудками. Третий этаж, громадный магазин с парфюмерией. Мешанина запахов сразу бьет в нос. Огромное количество рядов, и еще большее количество девушек между этими рядами. Подкинуть такую мелочь в чужую сумку не составит труда. Скорее, вся сложность будет в том, чтобы найти эту девушку, но идея приходит почти сразу. — Извините, у вас есть камеры хранения? — интересуется Ви у охранника, заглядывая в монитор камер слежения. Глаза быстро бегают по мониторам, разбитых на квадраты секторов. Так много рядов и отделов. Так мало времени, секунды. Зрачки, наверное, невольно расширяются, когда он находит нужное. Мужчина что-то ему говорит, какую-то совершенно ненужную информацию, указывая в сторону, пока его не прерывают. — Спасибо, я решил, что обойдусь, — Ви немного кланяется и идёт прямо к нужному месту. Издали он изучает свой «объект». Ничего странного и подозрительного, и скорее, без углубления далеко в биографию девушки, ничего тайного о ней не узнать. Он направляется прямо, с каждым шагом ускоряясь, и совершенно «случайно» сталкиваясь с ней. — О, извините, — Ви касается ее, будто придерживая от возможного падения, невесомо запуская пальцами совсем мелкую вещицу в ее карман. извиняясь. — Вы не ушиблись? — Ви бегает газами по ее лицу. Он ее не знает, никогда не встречал ранее эти черты. Сказать что-то совершенно невозможно. — Ничего, — она тоже кланяется коротко, улыбаясь и принимая извинения. — не беспокойтесь. — Извините еще раз, — Ви кланяется еще раз и улыбаясь пятится назад. Он так же какое-то время пятится, держа улыбку на лице, а потом свернув с ряда, принимает абсолютно пустое выражение лица. В кармане вибрирует, и он снова отвечает на звонок. — Мог бы сам это сделать, — произносит он, опережая звонящего. — Я сам выберу, что я могу, а что нет. Не успевает Ви вдохнуть, чтобы что-то сказать, как снова сброс. — Вот же, — он злится, сжимая зубы. Слова подходящие не идут в голову.***
Когда Чонгук влетает в дом, Ви нет. Он знает наверняка, чувствует. Да и по времени, он бы вряд ли добрался уже в эту часть города. Это очень хорошо. Никто не должен видеть подобные состояния Чонгука. Он, стараясь не вписаться в дверные косяки, снимает куртку на ходу, даже в таком большом доме слышно его тяжелое, сбитое дыхание. Его рукав в крови, вниз по пальцам тоже скапывает. Он стискивает зубы и старается смотреть в сторону, куда угодно, пока наощупь откручивает кран в ванной, включая воду. Сняв одну сторону рубашки, оставляя другую болтаться на нем, он засовывает окровавленную руку под струю воды, окрашивая раковину в красный. Предплечье располосовано до самой кисти. Смотреть нельзя. — Спокойно, это нормально, могло быть хуже. Всегда, каждый раз… такое уже случалось, — Чонгук выговаривает с трудом, успокаивая себя, пока дышать выходит сложно. Смотрит вверх, на потолок, пока другой рукой касается рассечённой борозды. — Блять, — выдыхает он и судорожно, одной трясущейся рукой открывает шкафчики, пачкая всё в разводы. — Да где? Черт, быстрее, пожалуйста…пожалуйста…***
Зайдя в дом, Ви сразу напрягается. Все внутри ощущает напряженное и странное чувство. Оно усиливается, когда в глаза бросается окровавленная куртка, испачканный дверной косяк и какое-то нервное бормотание в ванной. Его чувства обостряются и вытягиваются как струна. Он настраивается любой момент нанести удар, пока он сосредоточенно шагает по дому, снимая верхнюю одежду по дороге. В ванной шумит вода, и что-то беспорядочно падает. Дверь в комнату открыта, и он замечает Чонгука, нервно наматывающего бинт на руку. Ви анализирует обстановку, осматривая детали. Кобура Гука валяется, но ремень с остальными рабочими штуками всё ещё надет, рубашка свисает с одного плеча, рукав пропитан кровью, сам Чонгук выглядит очень «не очень». — Что за… — «фигня»? — хочет спросить он, но замирает, видя располосованную вдоль руку. Крови уже почти нет, но выглядит поганенько. — Выйди, — орет Чонгук, продолжая нервно наматывать уже спутавшийся бинт, частично испачканный и промокший кровью. Его глаза испуганно пляшут, а дыхание рваное, равно так же как и движения. Ви наблюдает еще какое-то время. Чон выглядит абсолютно напугано и совсем не соответствует своему жесткому образу. Страх. Ви слишком часто с ним сталкивался, как со своим, так и чужим. Это самая паршивая эмоция, которая заложена в человеке. Он вздыхает, когда Чонгук снова орет, выгоняя его. — Как маленький. Он проходит в ванную, открывает шкафчики, но находит нужное уже валяющимся на полу. Распечатывает бинт и открывает антисептик, хватая чужую руку. — Будет больно, — он льет весь пузырек жидкости на руку, — ну ты знаешь, и начинает плотно бинтовать. — Тебе нужно швы наложить. Надо было в больницу ехать. Чонгук молчит, только дышит через раз, вдыхает, но забывает выдохнуть, раздувая легкие воздухом, старается отвернуться и не смотреть, а еще Ви чувствует, чужую дрожь. Это не совсем страх. Теперь Ви понимает. Это приступ паники. — Оппа, ты что? — он выделяет «оппа» с какой-то издевкой будто. — Ты умеешь бояться? — парень замечает, что тот не смотрит ни на руку, ни на раковину, ни на что, где присутствует кровь, и очень странное предположение проходит в его голову. — Да ну нет. Это же не кровь? Ты же не хочешь сказать, что боишься крови? Ты не можешь бояться крови. Чонгук не отвечает, и как-то дела у него не очень. Его сердце сейчас остановится, или лёгкие взорвутся от переизбытка кислорода, если такое возможно. Он вынужден цепляться за раковину, чтобы не рухнуть. Ви старается закончить быстрее, после отдергивая Чонгука. — Все хорошо, эй, — он заглядывает в чужое лицо. — Ты не умираешь, с рукой тоже все в порядке. В глаза бросаются пятна на полу и ванной. Ви оставив Гука смывает их со второго, и отворачивает парня от первого, снова смотря в глаза, огромные от страха, жалкие в каком-то смысле. — Всё в порядке, — он хватается ладонями за чужое лицо, — смотри на меня. Успокойся, возьми себя в руки. Выдыхай Чонгук, нужно не только вдыхать, выдыхай. Выдохи даются спустя пару попыток. Ви все еще держит в ладонях лицо Гука, напоминая, что нужно дышать размеренно, что нужно вообще дышать, пока взгляд напротив не замирает в озадаченности, с каким-то вопросом. Под ребрами как-то сводит в странном чувстве, особенно, когда его ладони накрывают ладони Чонгука. Его взгляд моментом тяжелеет и совсем меняется, а руки сжимают все сильнее. Становится не по себе. — Вызови врача, пусть наложит швы, — произносит Ви, пытаясь отойти, но не успевает сделать и шага, как Чон срывая с ремня наручники, дергает его за руку, прижимая к стене, и пристёгивает его руки к тепловой трубе. Всё происходит настолько быстро и смазано, что парень даже не успевает понять, что это и как. — Что за нахрен ты вытворяешь? — Ви шипит и дергает руками. — У тебя очень красивое лицо, — Чонгук напирает сзади, — интересно, как выглядит на нем муки удовольствия? — В любой момент кровь снова может хлынуть, — парень говорит через злобу и надеется, что это так и случится, ну или его слова смогут остановить. — Не может, — Чонгук пропускает свои пальцы через его волосы, оттягивая за них его голову назад, — Ты ведь прекрасно все забинтовал, — он, кладет свою голову на плечо парня, — и ты знаешь об этом. Ви стискивает зубы, чувствуя руки под футболкой, прикосновения на каждом участке тела. Дергается и выворачивается, пытаясь сопротивляться. — Чёрт, клянусь, я тебя убью, больной! — Это вряд ли, — как ни в чём не бывало отвечает Чонгук, медленно поднимая чужую футболку, касаясь кончиками пальцев линии ребер, к самому верху, стягивая через горловину и оставляя её болтаться на скованных руках. — А будешь много болтать — мне придётся использовать кляп. Это, конечно, будет не сексуально, твои слюни будут стекать по подбородку, а у меня нет на это кинка, но ты будешь молчать. Ремень и молния на штанах расстегиваются, и становится ощутимо отвратительно и противно, все просто кипит и орет о неправильности, неестественности происходящего, когда чужая рука касается сбоку голых бедер, потом ближе к члену, а потом и его, поглаживая и возбуждая. Все колотит и печет от злости. Плевать, нужно было прикончить шизанутого раньше, несмотря ни на что, а Ви ему так заботливо помогал пару минут назад. Сейчас положение хуже некуда, и остается только стоять, сжиматься везде и выворачиваться. — Вообще, если честно, парней у меня ещё не было в таком плане. Я не очень то осведомлен, так что придется импровизировать и разбираться на месте, — Чонгук продолжает принудительные ласки, свободной рукой спускает оставшиеся вещи парня и сжимает ягодицы. Отвратительно то (всё), что тело тебя не слушает, и вопреки эмоциям чувствует возбуждение, откликаясь на правильные касания. — Ну же, я не остановлюсь, — Чонгук шепчет в ухо, прижимаясь сзади, — как бы ты себя не вел. Так почему бы просто не получить удовольствие? Он свободной рукой ведёт по спине, оставляя красные полосы на коже, замечая, как тело выгибается, когда он доходит до поясницы. Это получается само собой. Это место всегда было слабостью Ви, и Чонгуку эта слабость только на руку. Он опускается на колени, касаясь губами чувствительной зоны, целуя и проводя языком, и чувствуя чужие мурашки и с ещё большим удовольствием продолжает свои пытки. Ви не может заставить не чувствовать приятных ощущений на теле, так же как и заставить не чувствовать отвращение к происходящему внутри. Рука на его члене работает мучительно, то быстро приводя к черте конца, то медленно, отдаляя от этой же черты. Все ниже живота сходит с ума и готово отвалиться от не происходящей разрядки. — Сейчас будем импровизировать, — поднимаясь произносит Чонгук. — Будет интересно, — он говорит в скулу парня, после коротко чмокая туда же, и выходит. Ничего хорошего дальше не будет. Безвыходность положения захлестывает и Ви сильно оттягивает руки, дергая ими и пытаясь сорвать трубу, но удаётся лишь сорвать кожу с запястий. Он, разозлено и глубоко дыша, упирается лбом в стену, а когда возвращается Чонгук со странными предметами, мысль о том, что содрать кожу до кости, но высвободиться, кажется лучшей из приходивших ему в голову. — Остановись, давай не будем? — Ви пытается договориться с чужими демонами. — Если ты хочешь, давай сделаем это по-нормальному, без этого всего, — произносит он, даже не зная, как ещё воздействовать, зная, что это не поможет, но, а вдруг. — Нет, это именно так, как я хочу, — отвечает Гук, прижимаясь сзади и касаясь чужого члена, надевая до основания эрекционное кольцо. Холодная смазка, чужая ладонь с движениями вверх достаточно быстро приводят к чертикам перед глазами, затем останавливается. — Ну же, детка, хотя бы немного удовольствия на своем лице. Для меня, — его ладонь оглаживает живот, поднимаясь выше через грудь и к самому горлу, сжимая его, заставляя парня откинуть голову назад. — Пошел ты, — трудно выговаривает Ви. — Хмм, ты такой интересный, — он горячо шепчет ему в шею и отпускает, позволяя закашлявшись, дышать. Холодная жижа касается кожи у основания зада и стекает между ягодиц. Ви сжимает их, когда Чонгук касается пальцами его там, где касания отвратительней и недопустимей всего, воображая, что своим напрягом он сможет ему помешать. — Я всё равно сделаю это, — издевательски произносит Чон. — Разница в том, что ты либо получишь удовольствие, либо будет больно, но ты все равно получишь удовольствие, — но парень все равно не расслабляется. — Ладно. Дело твоё. Гук оставляет чужой зад, но ненадолго, и пару секунд спустя Ви чувствует касание чего-то непохожего на пальцы. Что-то резиновое или силиконовое, он не особо успевает ощутить, но это что-то Чонгук, пусть и аккуратно, но настойчиво проталкивают ему внутрь. — Ты кусок дерьма, больной, чокнутый и ненормальный. — Если это не просьба позволить тебе кончить… — прерывает его Гук, сжимая рот парня, — то я предпочитаю, чтобы ты помалкивал, — он смотрит на него сбоку, видит, как тот зажмуривается и задерживает дыхание, когда игрушка проникает в него. Ви не попросит, он не сможет даже приблизиться к пику с этим отвратным ощущением в заду, с этой желчью внутри. Надломленностью. Он придушит его. Сегодня же. Или просто уйдет. К черту. Колени сами собой подкашиваются, но чужая рука подхватывает под живот, когда что-то внутри взрывается будто, посылая микротоки по телу. — Так всё-таки гей порно не врет, — Чонгук выдыхает в чужой затылок. — Здесь же верно? Простреливает снова и снова, распространяя волны жара по телу. Было бы даже приятно, если бы не было так противно. Приходится разжать губы, чтобы дышать ртом. Воздуха катастрофически мало. И то ли стон вырывается наружу, то ли дыхание слишком громкое, Ви не осознает, но Чонгуку хватает, чтобы ухмыляться. Быстрая дрочка, доводит почти до конца, заставляющая сводить ноги и выгибаться, уже который раз и прекращается. — За тобой интересно наблюдать, — Чонгук прижимается со спины, вслушиваясь всем телом в тяжелое дыхание, — ты выглядишь лучше многих, кого я встречал. Возможно, тебя я хотел бы больше, чем просто мучать, но секс не в моем стиле. Даже досадно. Сказанное прошло как-то стороной Ви, даже как-то глухо, слишком все ноет уже и болит, становится проще, когда чувство наполненности исчезает внутри, но ненадолго. Разум и здравый смысл пугаются при виде чего-то типа крюка с кожаным ремнём и шариком на конце, который оказывается снова внутри, холодя металлом. Сопротивляться уже сил нет особых, да и смысла. Он подается чужим рукам, позволяя заставить себя выгнуться в пояснице и закинуть голову назад. Ремень на шее застегивается звучно, натягиваясь по линии позвоночника. Он видел все эти вещи во всяких извращенных порно, но не думал хотя бы раз испробовать, даже не на себе. Теперь двигаться проблематично, каждое движение отдается внутри, заставляя шарик двигаться, надавливая где не желательно бы. Чонгук крайне возбужден происходящим, уж Ви чувствует то ягодицами, в которые упирается чужой стояк; то макушкой, то шеей в которые возбужденно и тяжело дышит парень. Дальше начинается ад — мучение чужим руками, делающими все правильно настолько, что приходится кусать губы, чтобы не вскрикивать. Кольцо на члене не позволяет кончить так же, как и Чонгук, который останавливается каждый раз, когда начинает сносить крышу. У него затекает поясница, и тело начинает трясти от напряжения, сильно ломит все и лишает сил, когда чёртов шарик внутри шевелится, затрагивая чувствительные нервы от того, что он пытается выпрямиться или опускает голову, когда хочется кончить. Это все настолько невыносимо и тяжело, что по щекам начинают течь слезы. Нет, он не плачет, это тело само сдается, сам он плакал уже очень давно, да и плакал ли. — Закончи уже, — хрипло и безысходно произносит Ви, чувствуя уже ничего. Не чувствуя себя. — Пожалуйста, — подсказывает Чонгук. — Пожалуйста. И Чонгук, улыбаясь, заканчивает. Позволяет всему прекратиться. Сильнее прижимая к себе, быстро двигая рукой по члену. Земля не уходит из-под ног, Ви ее уже давно там не чувствует. Но чувство тяжести сваливается тонной, когда он кончает на пол ванной и почти падает, если бы не Чонгук. Ремень с шеи исчезает, затем и чувство постороннего предмета внутри. Ничего нигде не сдавливает, и можно не выгибать поясницу. Чонгук убирает эти предметы с Ви аккуратно, даже заботливо, поддерживая ослабленное тело. — Я бы мог понять если бы все было по-другому, — еле слышно произносит парень. — Но не это. Тебе что дает подобное? Чонгук не знает ответа. Просто так было всегда. Возможно, виной всему херовое прошлое, несостоявшиеся отношения и предательство. Он не задумывался. Это просто так. Есть. И ничего не поделаешь. Его не интересует секс, но подобное….доставляет ему удовольствие и возбуждение, после которого можно додрочить уединившись. — У всех свои фетиши и кинки. — Ясно, — кивает Ви и идёт к двери. Где-то на периферии сознания, Чонгук понимает, что сегодня было перебор. С парнем вытворять такое перебор, наверно, даже гомосексуальные пары не позволяют себе таких вещей, а он позволил. Он сделал так, что Ви теперь еле идет, и выглядит тоже «еле». — Ладно, не переоценивай себя, — Чонгук касается его руки, хочет проводить, может донести его, чувствуя вину, но тот, резко замахнувшись, бьёт его в лицо, разбивая щеку об зубы изнутри. — Не трогай меня нахер, — Ви зло смотрит на него, глазами полными отвращения, с душой полной того же. — Я не гарантирую, что ты проснешься сегодня.