Из дневника Катерины Ждановой.
28. 03. 2006, воскресенье. Переделкино. Кажется, мы допрыгались, а если быть более точной, то долетались. Жданов первым заподозрил неладное, вернее, очень ладное… На ощупь… — Андюшка, отстань, хватит, у меня нет больше сил, я спать хочу, — устало пробормотала я около пяти часов утра, когда муж снова прижался ко мне и начал поглаживать своей шаловливой рукой мою грудь. — Кать, ну, пожалуйста. Может, уже совсем скоро нельзя будет, а так хоть воспоминания останутся, — мечтательно заканючил он. — Почему это нельзя? Отдохнем, поспим, наберемся сил и welcome. — Боюсь, что как раз про «welcome» месяцев на восемь придется забыть. У тебя, Катенька, грудь налилась, значит… — Андрей! — закричала я, перебивая его. Сна как не бывало. — Какое сегодня число? — Двадцать восьмое, а что? — Ой, мамочки! — схватилась я за голову руками. — У меня на неделю задержка. — Значит, мне не показалось! — радостно воскликнул Жданов, но заметив мое растерянное лицо, забеспокоился. — Кать, ты чего загрузилась? Да ведь неделя — это не срок, может это всего лишь на нервной почве. На наши головы за последнее время столько обрушилось, вполне мог быть сбой. Чего ты ревешь, дурочка? Ну, даже если ты беременна, то мы об этом уже говорили, я буду только рад, да и ты, вроде, хотела ребенка. Думаешь, что не вовремя? Так дети всегда вовремя, Катька! Ну, чего ты плачешь? Может еще никого и нет. Хочешь, я прямо сейчас съезжу в круглосуточную аптеку, куплю тесты? Если подтвердится, тогда и будешь реветь… А лучше радоваться! — Как ты много болтаешь, Андрюшенька. Нет, не хочу никаких тестов. Не сейчас! А вдруг это просто задержка, дай мне хоть чуть-чуть… — я окончательно разревелась. — Ты боишься, что нет? Кать, ну, Катенька, ты чего? Если мы еще не беременные, то это только дело времени. Мы же работаем над этим вопросом, стараемся. Все обяза… — Андрей, умоляю, давай помолчим. Он очень умный, мой муж, он все понимает, а то, что заболтал такой момент, так это ничего, это с ним случается, он же еще и очень нервный, ранимый, принимает все слишком близко к сердцу, а когда волнуется, начинает говорить много и не всегда по теме. Зато очень быстро, умеет брать себя в руки. И меня тоже. Вот как сейчас! Замолчал, обнял и нежно-нежно начал поглаживать. … Проснулась я около десяти. Жданова дома не было, впрочем, я еще до того, как уснуть, знала, что так и будет. Это раньше, до того, как мы начали жить вместе, я бы психовала, переживала, думала, что с ним что-то случилось или он меня банально бросил. А теперь я точно знаю, что Андрюшка, мой любимый муж, мой последний романтик планеты, кружит сейчас по разным аптекам, бутикам, суперам, цветочным магазинам и ресторанам, подготавливая мне сюрприз. Причем, в двух разных вариантах: поздравительно-отмечательный по случаю моей беременности и утешительно-обнадеживающий, если это всего лишь задержка. Ну, а я пока быстренько запишу самые важные моменты, прошедшие с времени Совета директоров. Главное не забывать поглядывать в окно, чтобы не прозевать приезда Андрея и успеть сделать вид, что я все еще сплю, иначе я испорчу ему сюрприз, а вот этого мне никак не хочется. Итак… Мы очень лихо замахнулись на акции Воропаевых, а банк взял, да и затребовал дополнительные гарантии для кредита, да и давал его не в полном объеме, часть денег пришлось добывать самим. Нам сразу пришлось менять все планы! Во-первых, Андрюшка продал свою квартиру, где мы так были счастливы. Мне стало жалко, безумно жалко наших воспоминаний, я даже всплакнула. Но муж меня успокоил, сказал, что нам не нужна жилплощадь, на которой до меня побывало много других, случайных и мимолетных, что мы еще совьем свое гнездо, теплое, уютное и чистое от залетных бабОчек. Да и цену, неожиданно для срочной продажи, предложили уж слишком заманчивую. Во-вторых… О, это во-вторых! Я не стала играть с Колькой в кошки-мышки, а честно сказала ему, что слышала его разговор с Михаилом. Что отныне и навсегда ему отказано и в моем, и в родительском доме, что он может вообще забыть о том, что когда-то у него был друг, готовый броситься за него и в огонь, и в воду. Подавленный в первые минуты разговора Зорькин, стоял опустив голову и только бормотал что-то нечленораздельное, но быстро пришел в себя и пошел в наступление. Оказывается, это я сама была виновата в том, что он меня предал. По какому праву меня, а не его послали на стажировку в Германию? Почему я, а не он нашла работу? Почему мне, а не ему предложили создать «НикаМоду»? По какому праву у меня есть пусть и строгие, но любящие родители, а у него с самого детства только мать, и та такая, что лучше бы ее не было… И так далее, и тому подобное. — Знаешь, Колька, у тебя есть еще пара поводов меня ненавидеть. Я вышла замуж за Андрея Жданова, я скупила акции Воропаевых, и теперь обладаю контрольным пакетом «Zimaletto». Почему я, а не ты? Потому что Андрей любит меня, а не тебя. И вот еще что… Я даю тебе двадцать тысяч евро, можешь ими распоряжаться, как хочешь. Можешь попытаться их умножить и раскрутить свое дело, можешь промотать. — Двадцать тысяч? Вот спасибо! — он театрально поклонился почти стукнувшись лбом о пол. — Себе империю, мне с барского плеча милостыню в двадцать тысяч. Настоящий друг, ничего не скажешь. Умеешь унизить. — Мы больше не друзья, Зорькин. А «унижения» ты вполне можешь избежать, отказавшись от «милостыни». — И не подумаю. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Запомни, Пушкарева, ты еще пожалеешь об этом унижении. — Я и так жалею, что считала тебя другом. Прощай. Не стоит больше попадать в зону моей видимости. Раздавлю, как клопа. Николай ушел, а я подумала, что все предатели одинаковы, наверное и Малиновский считает самого Андрея виновным в своем предательстве. В-третьих… В-третьих еще почище, чем во-вторых! Счастье, что папа, в отличие от мамули, хоть и очень строг и консервативен, сумел нам с Адрюшкой поверить. Иначе я уже была бы вдовой. … Сватать меня Андрей пришел не один, вместо его родителей сватами стала банда Витька. Хорошо еще, что они не догадывались, что мы уже женаты, иначе ни за что не смогли бы так замечательно сыграть свою роль. Витька с Геной начали, как положено: — Здрасьте, дядя Валера, и вам, тетя Лена, здравствуйте.Мы к вам не в гости, глотать кости. Мы к вам по делу собрались смело. Купец у нас есть, оказывает вам честь! Купить ваш товар хочет. Ждать нет мочи!
— У нас — товар непродажный, не поспел еще, — растерянно сказал папа, и добавил довольно сердито: — Запрягайте дровни, да поезжайте свататься к своей ровне. Тут Витек с Генкой так замечательно расписали достоинства жениха, мол, он и серьезный, и богатый, и владелец компании, и очень любит Катерину, что папа начал задумываться. Потом они напомнили, что это именно Андрей избавил меня от них и что неплохо бы и у «товара» спросить его мнение. Тут мамуля всех пригласила к столу, но сваты отказались. Тогда отец вынес им бутылочку своей заветной наливочки, мама пирожки в пластиковую коробочку им с собой упаковала, и они ушли. Интересно, сколько времени эти обалдуи учили текст? За мзду или за затрещины? Нужно будет не забыть спросить у Андрея. Не буду подробно записывать, весь разговор родителей с Андреем, он у меня на диктофоне записан, для семейного архива так интереснее. Например, поссоримся мы когда-нибудь с мужем, я обижусь, уйду куда-нибудь, а потом послушаю эту запись, где Жданов восхваляет меня, как будто я ангел какой-то, послушаю, как он говорит моим папе и маме о своей любви к их дочери и обязательно побегу мириться с ним. А вот про то, как папа нам поверил, запишу обязательно. После того, как родители и согласились на наш брак, и даже благословили нас, я аккуратно начала разговор, ради которого Андрей и вышел из подполья раньше времени. Сватовство могло подождать, а гарантия банкам — никак. — Мама, папа, — начала я, — мы с Андреем решили выкупить «Zimaletto» у компаньонов. Во-первых, мы хотим, чтобы это был семейный бизнес, который мы сможем оставить своим детям, а во-вторых, Воропаевы постоянно палки в колеса вставляют, не дают нормально развиваться компании. — Это дело хорошее. Ты слушай, Андрей, Катюху, у нее не голова, а Дом Советов, она плохого не придумает. — Я и слушаю. И вот, что Катенька посоветовала… — Жданов запнулся лишь на мгновение. — Валерий Сергеевич, мы решили, что часть акций должна принадлежать вам. Вот это да! Такого даже я не ожидала. Мы хотели лишь попросить выставить родительскую квартиру в качестве залога для банка. Я была уверена, что уже после третьей презентации коллекции мы разроем этот залог и квартира снова станет чистой. А Андрей! Господи, за что мне это счастье?! — Как это? У нас нет денег на покупку акций «Zimaletto», а такой подарок от зятя мы с Ленкой не примем. Даже не думайте. — Пап, я договорюсь о кредите под залог вашей квартиры. Кира выставит свои акции намного ниже их номинала. Вы с мамой как акционеры будете получать ежемесячную ренту, которой будет достаточно и для взносов в банк и еще на жизнь оставаться будет. Если у нас появятся свободные деньги, то мы закроем ваш кредит гораздо раньше, чтобы не накручивать проценты. — А мы с мамой будем вам потом ежемесячно отдавать долг, но уже без банковских процентов. Так? — Именно так, пап. — Ленка, по-моему, это замечательное предложение, а? Как ты считаешь? — Валерик, не надо, а что если что-то пойдет не так? Мы же останемся без квартиры! — Ни за что не поверю, что моя дочь бросит меня на улице, — сердито посмотрел на маму отец. — Мы покупаем акции, Елена Александровна. Я сказал! Дело было сделано. Кирин пакет перешел моим родителям. Ой, Андрюшка приехал! Пока, дневник, я сплю.POV Андрей Жданов.
Я зашел в комнату, ступая едва слышно, как я и думал, Катюшка еще спала. Но видно я все-таки шумнул чуток, а может, она просто почувствовала мое приближение, как чувствовала его всегда. — Доброе утро, Андрей. Ты уже встал, есть хочешь? Я сейчас поднимусь, приготовлю завтрак. А ты пока съезди в аптеку, пожалуйста. Купи тест. Так я и знал, ей сразу же захочется проверить, беременны мы или нет. — Кать, я уже был в аптеке, вот, держи, — я протянул жене несколько упаковок. — Андрюшка! Какой ты замечательный! Я только подумала, а ты уже сделал. — Катя бросилась мне на шею, начала поспешно целовать мои глаза, щеки, нос, подбородок. — Ой, — она выхватила тестеры и бросилась в ванную комнату. — Я говорила тебе, что очень тебя люблю? — донеслось до меня. — Сегодня еще нет! — Это было мое упущение, — светящаяся изнутри, жена вышла из ванной. — Я очень тебя люблю, папаша!.. Кажется, в самолете получаются настоящие летчики!..