POV Катерина Жданова.
Я не знаю, что повлияло на родителей Андрея, возможно, страх навсегда потерять «Zimaletto» и остаться без средств, а возможно, они остыли, подумали и решили помочь нам по доброй воле. Я правда не знаю, почему они выполнили все мои требования, они так ни разу и не позвонили Андрею, и на его звонки тоже не отвечали. Он нервничал, переживал за их здоровье хоть и старался делать вид, что его ничего не волнует. Решение пришло внезапно, когда Андрей вспомнил о Лидии Семеновне, своей школьной учительнице английского, которая совсем недавно вышла на пенсию и перебралась в Лондон, где проживал ее сын и Андрюшин одноклассник Сергей, женившийся лет семь назад на англичанке Аделл. Несколько минут уговоров, и Лидия Семеновна великодушно согласилась «случайно» встретиться с родителями Андрея в парке Сент-Джеймс, благо Жданов прекрасно знал, что с одиннадцати и до часа Павел с Марго в любую погоду совершают променад по его аллеям. Вот так у нас появилась шпионка, которая сообщала мужу о здоровье родителей. Опять я ушла в сторону, и вместо изложения голых сухих фактов все время сбиваюсь на отступления. Это просто какой-то бич! Ладно, попробую все же вернуться к теме. Так вот, я не знаю, что родителями двигало, но ни о нашем посещении Лондона, ни о нашей женитьбе ни Павел, ни Маргарита не проронили Воропаемым ни слова. Более того, за день до Совета директоров Марго позвонила Кире и сказала, что они прилететь не могут, мол муж себя неважно чувствует, и она боится его оставлять одного, но в этом, мол, нет ничего страшного, можно провести Совет и без них. Это было очень-очень важно, чтобы до «часа икс» никто ничего не знал, даже подумать не мог о таком повороте событий, иначе весь наш план, очень простой, очень эффективный и невероятно рискованный полетел бы в тартарары. Все было продумано до самой маленькой и незначительной детали… Прямо из аэропорта мы поехали не в гостиницу или по домам, а в Переделкино, пора было обживать наше временное убежище. Я сразу занялась уборкой и топкой всех печей, уж очень мне хотелось, чтобы наш с Андреем первый семейный дом стал теплым, уютным и комфортным, чтобы мы потом могли вспоминать наш первый очаг с ностальгической нежностью, а не с содроганием. — Кать, а я пока приготовлю ужин, — с энтузиазмом предложил Жданов. Однако, из этой затеи ничего не вышло, вместо того, чтобы добросовестно поработать поварихой, мой драгоценный супруг только мешал наводить порядок. Стоило мне едва пошевелиться, как он тут же кричал: — «Замри», подбегал ко мне и начинал приставать, особенно возбуждали Андрея мои попытки вымыть полы, чуть наклонюсь — он тут как тут, начинает гладить меня по попе, задирать рубашку, целовать спину, и… мытье полов снова откладывалось. В конце концов мне это надоело. — Андрей, ты маньяк?! — не то спросила, не то констатировала я. — Я?.. Нет, вы только посмотрите на эту Афродиту! Сама нацепила пояс* и ждет от меня целомудрия. Не надо соблазнять, не буду соблазняться. Вот так-то! Ты зачем так оделась для уборки, если не для того, чтобы я заводился с полоборота? — муж грозно-шутливо приблизился ко мне. — Точно маньяк! Только настоящий «маньячило» мог разглядеть в старом линялом платьице школьных времен пояс Афродиты. Ой, мамочки, куда я попала? Я хочу домой! Папа, защити меня! — Я делала вид, что испугана и отбивалась, естественно, все закончилось не первым на сегодня туром «танго любви». — Андрей, я так больше не могу. — рассердилась я, когда смогла нормально дышать. — Я устала, я хочу протопить дом, хочу закончить уборку, принять душ, а он пока, между прочим, ледяной, и хочу наконец поужинать. А ты вместо помощи, только мешаешь. Черт побери, я голодна! — Так бы сразу и сказала, — буркнул муж. Оделся и вышел во двор. Через два часа, когда теплый уютный домишко сиял чистотой, вернулся Андрей и сразу прошел в душ. — А что ты делаешь? — заинтересовалась я. — Будем мыться горячей водой, — от гордости Андрея прямо распирало. — Сегодня мы подогреем воду в баке кипятильником, я купил самый мощный, а завтра ребятки приедут и установят газовую горелку. Я каждой клеточкой ощутила, как муж нуждается в похвале, как ждет, что я оценю его инициативу. Опять защемило сердце, и даже не злость, а ярость на родителей Андрюши захлестнула меня. Это же надо было так недолюбить, недооценить, недоуважать человека, чтобы он потом, как глотка воздуха ждал любой похвалы. — Андрюшка! — бросилась я к нему. — Ты самый лучший, самый умный, самый любимый! Сколько помню себя, столько помню этот дом, он нам достался от папиной тети. Мы с мамой всегда мучились без горячей воды, но никому и в голову не пришло, что можно так просто решить эту проблему. Даже отец не додумался, а он знаешь какой башковитый и рукастый, — я возбужденно прижалась к мужу. — Люблю тебя. Очень тебя люблю. Примем душ, и я сама приготовлю ужин. — Не нужно готовить, — решил добить меня Жданов. — Я заехал в ресторан «Вишневый сад», накупил горячей еды до дури, надо будет только разогреть, — он огляделся. — Ты тоже умница, вон как в доме стало чисто и уютно. Катюха, да ты у меня, оказывается, хозяюшка. Не забыть бы сказать папе, чтобы он никогда не проговорился, что достаточно было повернуть вентиль протопленной печки в кухне, чтобы из душа потекла горячая вода. Ну, не услышал муж слова «пока», и не надо… — Кать, давай еще раз пройдемся по каждому пункту нашего Наполеоновского плана, — сказал Андрей, после того, как мы и поужинали. — Давай. Вдруг мы что-то недоглядели, недоучли. Я буду рассказывать пункт за пунктом, а ты будешь мне задавать самые нелепые вопросы… — Ты начнешь раздражаться, — резонно заметил муж, зная мою «любовь» ко всяким «а почему». — Не начну, это же для дела. Если мы сами сможем ответить на все, даже самые нелепые вопросы, значит, план стопроцентно жизнеспособен. Итак, приступим… Первое: накануне Совета директоров должно состояться последнее заседание суда и компания «Zimaletto» перейдет в собственность «НикаМоды». — А если заседание отложат? А если суд вынесет не то решение, на которое мы рассчитываем? — Если отложат заседание, то мы отложим Совет директоров. А решение суда может быть только в нашу пользу, других вариантов нет и быть не может. Андрей! Вопросы могут быть самыми нелепыми, но не по мелочам же. Спроси еще, как мы сможем отложить Совет, — начала заводиться я. — Есть аксиомы, на них отвлекаться не стоит. — А обещала не раздражаться, — усмехнулся муж. — Кстати, как нам отложить заседание директоров в случае необходимости, мы не обсуждали. — Прости, Андрюш, я не права. На самом деле есть куча вариантов. Можно сказаться больным, можно устроить небольшое ДТП… Якобы устроить, — поспешно добавила я, видя, как побледнел супруг. — Главное, чтобы твои молчали и не приехали на Совет. — Кать, а почему так важно, чтобы никто не знал о нашей женитьбе? Почему так важно, чтобы родители не приехали? — на голубом глазу спросил Жданов. Он прекрасно знал ответ, но этот вопрос необходимо было задать, чтобы отвечая на него, понять, что нам делать, если наш план будет нарушен в самом главном уже на начальной стадии. — Если кто-то узнает, что мы женаты, нас обвинят в сговоре. Успеют подать встречный иск в суд, и дело кончится нашим с тобой заключением. Увы, Андрей, не в семейной камере. По этой же причине нельзя, чтобы Павел Олегович приехал, в твое отсутствие только он, как главный акционер, мог бы подать апелляцию. Нам нужно выиграть всего десять дней, отведенных для этой процедуры, а потом решение суда вступит в законную силу. Никакого встречного иска после истечения срока никто уже не сможет подать. — Зато, они смогут открыть новое дело, Катенька. — Конечно смогут! Обязательно смогут! Но не откроют, вот увидишь. Главное, чтобы твои родители не приехали, а уж на Совете я смогу методом кнута перепугать Воропаевых насмерть, а методом пряника заставить продать свои акции. И потом, ты вообще представляешь себе, что такое анафилактический шок? — Нет. А что это? — Это аллергическая реакция немедленного типа, с тяжелейшим, нередко летальным исходом. А кто для членов Совета директоров самый сильный и, возможно, смертельный аллерген? Правильно, твоя дражайшая супруга. Вот теперь и представь, что будет, когда начнется заседание, когда вместо президента они увидят меня, да еще в так… — Вау!.. — перебил Андрей, видно представив себе картину моего появления на Совете. — Ну да, ты права, откачивать придется каждого, разве что, кроме Милко. Он тебя после Иваново просто боготворить начал. А хочешь, я сообщу тебе одну замечательную новость? — Конечно хочу! — Тогда слушай, но не бесплатно, я знаешь ли, бизнесмен, а в долг. Отдашь натуральным оброком, — засмеялся Андрей. — Согласна? — Хочешь сделать из меня продажную женщину, бесстыжий? Запомни, Пушкаревы не продаются. — Так ты же не Пушкарева, ты Жданова. — Тебе показать паспорт? Я еще не поменяла фамилию. — Вот черт, придется рассказывать «безвозмездно, то есть даром»**. Ладно, слушай: родители не приедут, и никому ничего не расскажут. — Они звонили? Вы помирились? — обрадовалась я за Андрея. — Нет, никто не звонил, — сразу сник Жданов. — Я в самолете, пока ты спала, просто проанализировал нашу встречу. Поверь мне, солнышко, тебе удалось запугать и пристыдить отца, да так, что он даже к юристам обращаться не станет. Но ты сделала еще одну очень важную вещь, ты смогла обнадежить папу. Поэтому он сам не начнет действовать, и маме не позволит проронить ни слова. Пока они надеются избежать позора, а может, и повернуть потом ситуацию в свою сторону, все будет шито-крыто. — Ты уверен? — я прижалась к Андрюше. — На тысячу процентов. Я слишком хорошо знаю папу, уж такую то мелочь могу спрогнозировать.POV Андрей Жданов.
Полночи мы обсуждали наш план, а утром, как ни в чем не бывало, поехали на работу, заранее договорившись, что я высажу Катю за квартал до «Zimaletto». Уже подъезжая, меня вдруг осенило. — Катюха, мы не подумали о твоих предках! — заорал я. — В смысле? — В самом прямом! Их нужно из города убирать. Что если Воропаевым придет в головы мысль воздействовать на тебя через родителей? А уж твой адрес и номер домашнего телефона им даже разыскивать не придется, все есть в личном деле. Представляешь, что с ними будет, если им скажут, что их дочь воровка и всякие прочие гадости? А у Елены Александровны давление, а у папы сердце. Предлагаю, послать их в санаторий. — Андрюша, останови машину, пожалуйста, — неожиданно попросила Катя, став вдруг очень торжественной и серьезной. Я выполнил ее просьбу, она повернулась ко мне всем корпусом и посмотрела на меня с таким трепетным восхищением, что у меня словно крылья выросли. — Надо же, о моих родителях подумал… Никому никогда не верь, Андрюшенька, тебя не просто есть за что любить, тебя есть за что обожать, я снова одержима, на сей раз тобой...