Кукла

      Вечер, как Сара и ожидала, выдался отвратительно тяжелым. Бетани, до сих пор находившаяся под впечатлением, была готова предать подругу всем семи Казням Египетским за то, что та скрыла от нее знакомство с Джаретом, но больше всего ее возбуждал и бесил тот факт, что, имея «Такого Мужчину», Сара встречается с серой массой по имени Джейсон. — Всегда знала, что ты странная, но чтоб настолько! Я, возможно, и прощу тебе, что ты скрывала от меня этого принца, но, черт возьми, на его месте я бы не простила тебе Джейсона! Сара, если ты не совершенная идиотка, посмотри ты на вещи со стороны!.. Бет возбужденно причитала о чем-то еще, но Сара уже почти не слушала. Самое забавное, что ей даже нечего было на это ответить, а защищать собственного парня казалось бесполезнейшей глупостью. В конце концов, ей и самой было очевидно, особенно теперь, насколько ее Джейсон был на самом деле «не ее», насколько примитивными были их отношения. Единственное, за что они все еще держались — это простая привычка быть вместе, только ради того, чтобы не быть одной.       Были моменты, когда ей хотелось разорвать эту бессмысленную череду одинаковых разговоров, которые, как заезженная пластинка на сломанном проигрывателе, повторялись и повторялись вот уже несколько лет. Были моменты, когда другой человек глубоко внутри нее задавал вопрос: «Зачем все это?», но Сара — разумная, взрослая, обычная Сара — неизменно отвечала на этот вопрос молчанием, либо уговаривала саму себя: так правильно. — Бет, прости, я… можно я побуду одна, хорошо?       Натянуто улыбнувшись, Сара вышла из бунгало и быстро пошла, не разбирая дороги и не думая о направлении. Что-то внутри клокотало, и странная тянущая боль, накатывая волнами, заставляла все ускорять и ускорять шаг, удаляясь, неизвестно куда. Она уже почти бежала, но жуткое ощущение внутри стягивало ее все сильнее, как будто кто-то перевязал ей грудь веревками и с нещадной силой тянет концы в разные стороны. Как будто она барахтается в воде, глядя на такую близкую поверхность, но не имея сил вынырнуть; как будто вокруг нет воздуха, чтобы вдохнуть. И так шаг за шагом. Пока колени не подогнулись, и она не упала на песок, тяжело дыша, но не чувствуя собственного дыхания.       В темноте очертания домиков уже были едва заметны, так глубоко она ушла по линии пляжа к лесу, но, если бы остались силы, она ушла бы ещё дальше. Сара потеряла чувство спокойствия, обыденности и комфорта, как будто кто-то проткнул маленький пузырёк, в котором она жила, как в вакууме, и теперь на неё обрушилась целая волна каких-то чересчур сильных, противоречивых эмоций, воспоминаний, мыслей, сомнений… она чувствовала себя рыбкой, всю жизнь прожившей в тёплом маленьком аквариуме, но вдруг выброшенной в океан. Неожиданно вспомнилось потрясающее ощущение свободы и лёгкости, когда она вместе с Джаретом летала в облике птицы над городом. «Да уж, — думала Сара, улёгшись на песок, — Тогда ведь мне было даже плевать на то, что именно это гоблинское отродье Джарет и есть главный возмутитель спокойствия!» — Сдерживай хоть немного свои мысли, дорогая! — не преминул тут же появиться король. — Такие обращения я не позволю даже тебе. — А ты можешь хоть ненадолго перестать слушать мои мысли? — без особого раскаяния устало ответила Сара, даже не открывая глаз. — Я не слышу их круглосуточно, Сара, я чувствую их лишь тогда, когда они направлены на меня. Только вот почему-то начинаются такие твои мысли преимущественно с оскорблений! — О, Боже, ну прости! Я не специально подумала словами «гоблинское отродье»… — Сара! — Какие мы обидчивые… — девушка отвечала безэмоционально, почти без интереса, так и не открыв глаза, но Джарет был явно не согласен с таким раскладом. — Имей хоть каплю уважения, девчонка! Если ты мне дорога, это не значит, что я… — Что ты сейчас сказал?! От неожиданности, даже не веря до конца тому, что услышала, Сара широко раскрыла глаза и уставилась на такого же ошалевшего от собственных слов Джарета. Очень странно было видеть вечно самоуверенного гоблина в таком растерянном виде, но почему-то язвить девушке больше не хотелось. — Повтори, что ты только что сказал? — Нет. — Джарет отвернулся, прокашлялся и, поднявшись на ноги, не глядя, подал девушке руку, чтобы помочь встать с песка. — Идем. Я же говорил, что хочу прогуляться. — Не уходи от темы!       Сара приняла помощь и, поднявшись, стряхнула песок с ног и спины, а потом снова перехватила мужчину за руку, потому что тот явно намеревался уйти вперед, чтобы девушка не видела выражения его лица. Удивительно, но в такой ситуации, Джарету действительно нужно было время, чтобы снова надеть привычную маску чуть надменной веселости. Настроение Сары заметно улучшилось. Разумеется, она слышала, что сказал ее венценосный знакомый, но ей отчего-то хотелось, чтобы он вновь повторил это. «Ты мне дорога…», — эхом пронеслось в голове девушки, и в груди что-то приятно кольнуло. Конечно, разум кричал, что подобная реакция абсолютно безумна, и вообще Саре стоит быть осторожнее с этим типом, а то того и гляди, проиграет пари, в которое сама же и позволила себя втянуть.       Строго говоря, сейчас, лежа на песке, Сара решила, наконец, признаться самой себе, что в какой-то мере рада этому глупому пари, потому что такое неожиданное «приключение» мгновенно разбавило ее привычно-серые будни, вырвало из череды одинаковых дней, от которых уже тошнота подкатывала к горлу. Не то чтобы ей хотелось новых ощущений, но тщательно подавляемая природа Сары давно противилась железным рамкам «нормальности», в которые девушка сама себя и загнала. — Ну, и чего молчим? — продолжала допытываться она, стараясь поспевать за широкими шагами внезапно молчаливого гоблина. — Что, неужели мне удалось смутить вас, ваше величество? Вы… — Не ехидничай, прелесть, — он повернулся к ней и чуть крепче сжал ее пальцы. Похоже, к нему снова вернулось самообладание и его извечная хищно-кривоватая усмешка. — Лучше поберегись, как бы я ни захотел смутить тебя! — Ой, не угрожай мне! Ты ведь только с виду весь такой важный и умный, а на самом деле не опаснее котенка!       Сара действительно разошлась. Ее внезапная веселость придала смелости, а смущение Джарета, которое, она могла поклясться, что видела на его лице, сильно подстегивало подразнить мужчину. Зря, конечно, но об этом Сара догадалась слишком поздно — когда через несколько молчаливых секунд вдруг оказалась вновь лежащей на песке, более того, придавленной сверху телом Джарета. — Ну что? — оскалился мужчина, сжимая в ладонях тонкие девичьи запястья и обездвиживая заигравшуюся в охотника жертву. — Я все еще выгляжу не опаснее котенка? — Ты…ты… — пару секунд девушка приходила в себя от неожиданности, а потом, как и ожидалось начала брыкаться и извиваться под мужским телом, словно ужик. — А ну отпусти меня, извращенец! Ты что вообще удумал?! Слезай с меня, кому сказала! — Мм, я уже извращенец, да? А кто это тут пару минут назад гордился, что смутил меня? — Заканчивай свои игры, Джарет! Имей мужество признаться, что ты был смущен своими же словами, а главное, черт возьми, отпусти меня! — Не хочу. — Джарет все больше втягивался в эту игру, и теперь так просто отпускать свою жертву он не собирался. — Ах, ты не хочешь? Ну, тогда я не хочу с тобой разговаривать! — обиженно надулась Сара, хмуря брови и до смешного мило морща нос. Джарет едва сдержался, чтобы не захохотать, до того комична была картина насупившейся, как ребенок, такой взрослой Сары. Но через секунду ему в голову пришла еще одна мысль, которая так ему понравилась, что гоблин не смог сдержать широкую хитрющую улыбку. — Не хочешь разговаривать, значит… — нарочито растягивая слова, тихо повторил Джарет. — А, знаешь, дорогая, мне нравится такая мысль. В нашем положении действительно стоит тратить время на что-то более интересное, чем разговоры.       Только сейчас Сара поняла сделанную ошибку, но возразить, увернуться или даже пискнуть ей уже не дали; Джарет с гортанным рыком настойчиво прижался к ее губам, тут же смелея и просясь кончиком языка глубже. После их первого «опыта» наивный мужчина полагал, что и впредь все будет проходить гладко, но не тут-то было! Почувствовав напор Джарета, Сара лишь усилила сопротивление, пытаясь мотать головой, скулить что-то и упорно не размыкала губ. Но, как оказалось, несмотря на свою худощавую конституцию, гоблин был гораздо сильней девушки, а также на порядок расчетливей и проницательней. Поняв, что напором сегодня ничего взять не получится, Джарет едва заметно усмехнулся, не прерывая поцелуй, и сменил тактику боя — его губы стали нежней, мягче, движения замедлились, но от этого не потеряли своей чувственности. Он больше не настаивал, но у Сары закружилась голова от такого резкого контраста мягких, неторопливых, почти ласковых губ и все еще крепкого, железного захвата его рук. Вес его тела на своем она уже почти не ощущала, словно это было что-то естественное — чувствовать его тяжесть на себе; женственная природа Сары уже давно покорилась мужскому напору, лишь упрямый разум и совершенно слепо-глухо-немое сердце девушки все еще сопротивлялись непонятному, необычному, не вписывающемуся в привычные рамки ее мира Джарету.       Если бы только она могла сейчас мыслить адекватно… Но какой там! Ее сопротивление длилось от силы секунд десять, а потом руки стали ватными, глаза закрылись сами собой, а в голове было пусто и тихо, как в космосе. Если бы мужчина не прижимал ее запястья к песку так крепко, она бы не без удовольствия обняла его за шею, зарылась бы пальчиками в плотные, тяжелые золотисто-платиновые пряди или прошлась бы ногтями по мускулистой спине… Джарет отчего-то снова рыкнул, а потом издал короткий звук, больше похожий на скулящий стон. — Ты совершенно не сдерживаешь свои мысли… — хрипло, не узнавая собственного голоса, шепнул мужчина прежде чем после секундной передышки снова прижаться к ее губам. Он не думал, что такое вообще возможно, верней, он никогда не испытывал такого, поэтому и не предполагал, что во время поцелуя сможет слышать мысли Сары.       Девушка себя не контролировала, а инстинкты и природная чувственность рождали в ее голове образы и желания, связанные, разумеется, с тем, кто эту чувственность в ней и пробудил. Джарет не думал, что его тело отреагирует так бурно — у него по спине табунами бегали мурашки от хаотичных обрывков видений, которыми невольно делилась с ним его «жертва». Он все еще крепко держал ее руки, но в собственной голове вдруг услышал, как она думает о том, чтобы обнять его за шею, провести ногтями по спине, зарыться в его волосы… И где же его привычное самодовольство в ответ на это? Джарет снова чувствовал себя растерянным, потому что от таких мыслей хотелось не подкалывать Сару, а умолять, чтобы она осуществила свои желания.       Ослабив хватку, он оторвался от ее губ и тут же спустился на шею, щекоча дыханием тонкую кожу за ухом, где так отчаянно билась синяя венка. Несмотря на охвативший его жар, разум был настороже, в любой момент ожидая новых сопротивлений. Его руки медленно скользнули от запястий девушки вниз, к локтям, затем обхватывая плечи и мягко поглаживая.       Саре хватило полминуты, чтобы прийти в себя. Она открыла глаза и, на удивление, спокойно взглянула на светловолосую макушку, затем мягко положила ладони на скрытые белой тканью широкие плечи, погладила, наслаждаясь теплом и легкой дрожью, а про себя мысленно считала сначала до десяти, потом до двадцати, потом до двадцати пяти, все оттягивая момент, когда придётся послушать свой воспалённый мозг и оттолкнуть уже увлекшегося собственной игрой Джарета. Ещё секунду…две…три…ну, хорошо, пять…да, пять секунд и… — Джарет, остановись. — ровным шепотом попросила Сара и на неё тут же уставилась пара пепельно-зеленоватых глаз со зрачками разного размера.       Гоблин остановился по первой же просьбе, но все потому, что сам про себя отсчитывал все те же пять секунд, обещая вот-вот оторваться от гладкой загорелой шейки, так соблазнительно пахнущей цитрусами и морем. Он заглянул в глаза Саре и не увидел ни досады, ни злости, ни раздражения, ни праведного гнева…лишь плохо скрываемое удовольствие, смущение и миллионы сомнений. — Я поняла тебя. — не отводя взгляда, шепотом произнесла Сара. — О чем ты? — Смущать королей — чревато последствиями!