Маленький воин

***

      Гномы смогли покинуть Ривенделл только спустя неделю. Сначала их задержал сам Владыка Элронд, который не хотел отпускать гостей так сразу. Потом Гэндальф отправился на совет, куда прибыли сам Саруман и Владычица Галадриэль. После гномы еще четыре дня ждали полную луну, чтобы Элронд смог прочитать карту.       С каждым днем Торин становился все злее и раздражительнее, чем очень смешил Кили и Фили. Последние веселились вовсю, издеваясь над эльфами от души. Пока, наконец, их не поймал Двалин и не начал выбивать дурь с помощью «легкой» (как смеялся гном) тренировки. Племянники Торина после такого мечтали умереть или убить могучего воина.       Бильбо тоже не сидел сложа руки. Сначала, выпросив разрешения у Элронда, он облазил всю библиотеку, изучая интересные, на его взгляд, книги. А затем, обнаружив тихое местечко, куда никто обычно не заглядывал, стал использовать его как личный полигон для тренировок. Все же ему не хотелось терять форму, да и мирное время не может долго длиться.       Однажды ночью, когда Бильбо возвращался с тренировки с Жалом, как он назвал свой новый меч, он встретил Торина. Гном был задумчив и, как всегда, угрюм, и почему-то хоббит просто не смог пройти мимо. — Привет, — тихо поздоровался наемник, бесшумно подходя к гному, от чего тот вздрогнул и резко повернулся. — Мистер Бэггинс, вам кто-нибудь говорил, что вы очень незаметны? — спросил гном, с любопытством глядя на хоббита. — Да, было пару раз! — усмехнулся тот, — Могу я узнать, почему ты не спишь в столь поздний час? — Решил прогуляться и немного подумать, — ответил гном, любуясь красотой хоббита, но, поймав вопросительный взгляд, быстро одернул себя и перевел взгляд на небо. — Ясно…       Мужчины стояли в тишине еще несколько минут, просто любуясь звездным небом и красотами, что их окружали. Но дальше произошло то, что повергло Бильбо в шок.       Торин резко развернулся, крепко, но нежно схватил хоббита за руки и притянул к себе. Не успел тот и слова сказать, как гном впился в его губы страстным поцелуем, врываясь своим языком в его теплый ротик, начиная просто вылизывать его. Бильбо сначала стоял в ступоре, но постепенно начал неумело отвечать, от чего Торин застонал, понимая, что полурослик в его объятиях невинен.       Они целовались до тех пор, пока легкие не начали гореть от нехватки кислорода. Оторвавшись от таких желанных губ, Торин с ужасом понял, что только что сделал. Посмотрев в затуманенные глаза хоббита, гном не придумал ничего лучше, чем сказать: — Извини! Мне нужно идти, — и быстро ушел, оставляя Бэггинса одного.       Придя, наконец, в себя, наемник прикоснулся к горящим от первого поцелуя губам. — И что это вообще было?.. — тихо пробормотал он. Постояв еще пару минут, он отправился в свою комнату — достаточно с него на сегодня потрясений.       На следующее утро готовый отряд покинул Ривенделл. Элронд, конечно, не хотел их отпускать, но тут уже настоял сам Гэндальф: отряду предстояло добраться до Одинокой горы ко дню Дурина.       Они ехали уже пару часов, и напряжение, которое витало в воздухе, можно было резать мечом. Торин был холоднее и угрюмее обычного, а от улыбки Бильбо, которая больше походила на оскал, некоторые гномы хотели спрятаться. Самыми храбрыми оказались Балин и Гэндальф. Первый решил узнать, что произошло, у Торина, а второй — у хоббита.       Поэтому на очередном привале они увели Торина и Бильбо подальше от лагеря, чтобы те расслабились и смогли выговорится. — Ну, рассказывай, друг мой, что произошло у вас с Торином? — спросил волшебник после того, как раскурил трубку с отличным табаком. — С чего ты взял, что между нами что-то случилось? — но, поймав красноречивый и насмешливый взгляд друга, Бильбо только тяжело вздохнул и принялся рассказывать о произошедшем.       Пока Бильбо жаловался Гэндальфу на наглого короля, который делает вид, что ничего не было, Торин делал то же самое в компании Балина. — Что мне делать, Балин? — воскликнул Торин, глядя на старого друга умоляющим взглядом. — А поговорить ты с ним не пробовал? — весело улыбаясь, спросил мудрый Балин, — А то ведь так и будешь голову себе ломать. — Может, ты и прав, — задумчиво пробормотал голубоглазый гном.       Но, к сожалению, поговорить парочке так и не удалось. Сначала оба не могли придумать, с чего вообще начать разговор, а потом просто не было времени.       Следующий день встретил их мелким дождем. Не обращая на него внимания, отряд продолжил путь. Все шло хорошо, пока их не застигла гроза — и не просто гроза, а настоящая буря.       Вы знаете, какой страшной бывает гроза на равнине, например, возле реки, особенно когда сразу две их сойдутся не на жизнь, а на смерть? Еще страшнее гром и молния ночью в горах, когда бури, налетевшие с запада и с востока, вздумают помериться силами.       Молнии били в горные пики, скалы дрожали, оглушительный грохот наполнял воздух и эхом прокатывался в лощинах. Ничего подобного Бильбо прежде не видел, даже вообразить не мог. Оглушенный, почти ослепленный стихией, он не увидел выступ, соскользнул вниз, но в последний момент успел ухватится за камни, чтобы не полететь в пропасть. — Осторожней! Держитесь! Нужно найти укрытие! — кричал Торин. — Дядя? Где Бильбо? Где хоббит? — кричал Кили, который не мог найти вора. — Вон он! — закричал Нори, указывая на Бильбо, который держался из последних сил. — Вытащите его! — зарычал Двалин.       Фили и Кили быстро подбежали и вытащили беднягу, который чуть не отправился к родителям раньше положенного срока. — Я думал, мы потеряли вас, мистер Бильбо! — громко сказал Балин. — Я тоже, друг мой, я тоже, — дрожащим голосом прошептал наемник.       Дальше время пролетело незаметно, и к ночи отряд смог укрыться под каменным козырьком, на узкой площадке у самого края пропасти.       Хоббит завернулся в одеяло и трясся с головы до пят. Выглядывая наружу, он видел во вспышках молний, как по другую сторону ущелья каменные исполины играючи перекидываются огромными глыбами, ловят их и бросают во тьму, разбивая вдребезги или круша деревья внизу.       Налетел ветер, хлынул ливень; вихри швыряли дождь с градом во все стороны, так что нависающий камень нисколько не защищал. Вскоре все вымокли, пони стояли, понурившись и поджав хвосты, некоторые тихонько ржали от страха. Слышно было, как повсюду на склонах гор кричат и хохочут великаны. — Знаете, — начал Бофур, — Легенды не врали! Великаны! Это были настоящие Каменные великаны! — восторгу гнома не было предела.       Пока гномы выражали свое восхищение увиденным, Торин, успевший приказать им не разводить костер и быть тише — ведь в пещерах могут быть враги, — тихо подошел к замершему хоббиту, сел рядом и притянул его в свои огромные теплые объятия. — Что ты делаешь? — тихо прошептал дрожащий наемник. — Грею тебя, — так же тихо ответил гном, зарываясь лицом в кудряшки хоббита, — Я очень испугался, когда ты упал, — добавил он спустя пару секунд. — Да, было немного страшно. — Я думал, ты захочешь вернуться обратно, крича о том, что ты домашний и вежливый хоббит, — сказал Торин. — Во мне много скрытых талантов, — со смешком ответил Бильбо, представляя, какой сюрприз ждет его друзей.       Ответить Дубощит не успел: неожиданно трещина в конце пещеры разошлась и превратилась в широкий проход. К ужасу отряда, из него посыпались гоблины, большие, уродливые — несметные полчища гоблинов.       На каждого гнома их пришлось по шесть штук, и даже на Бильбо — два. Они похватали путешественников и протащили в щель. Но Гэндальфа они не успели сграбастать! И причиной тому был крик одного из гномов. Волшебник проснулся в мгновение ока, как будто и не спал, и, когда гоблины подступили к нему, в пещере сверкнул ослепительный свет, запахло порохом, и нескольких чудищ убило на месте.       Щель со скрежетом сомкнулась, Бильбо и гномы очутились по другую ее сторону. Куда же девался Гэндальф? Этого не знали ни они, ни гоблины, да гоблины и не стали этого выяснять. Они продолжали тащить пленников в свои пещеры. Вокруг стояла темень, сплошная, непроницаемая, в такой тьме умеют видеть только гоблины, привыкшие жить в глубине гор.       Тоннели шли во всех направлениях, пересекаясь, перепутываясь, но гоблины знали нужную дорогу так же хорошо, как вы знаете дорожку к ближайшей почте. Тропа все спускалась и спускалась, и внизу была невыносимая духота. Гоблины вели себя грубейшим образом, безжалостно подгоняя пленников тычками и пинками, и хохотали ужасным деревянным смехом.       Наконец впереди замерцал красный свет, гоблины вывели своих пленников в огромный каменный зал. В центре пылал большой красный костер, по стенам горели факелы, в пещере было полно гоблинов. Все они гоготали, прыгали, топали ногами и хлопали в ладоши. В углу, в полумраке, на большом плоском камне, восседал большущий гоблин с огромной головой. Его окружали воины, вооруженные топорами и кривыми мечами. — Кто эти жалкие отродья? — потребовал ответа Верховный Гоблин. — Гномы! И вот этот еще! — ответил один из захватчиков, дернув цепь так, чтобы Бильбо упал на колени. — Они прятались в нашей передней галерее. — Так-так-так! Ууу! Гляньте-ка, кто тут у нас! Торин, сын Траина, внук Трора, король под горой. Ой! Я же забыл, что у вас больше нет никакой горы, и ты не король. А значит, ты просто ничтожество. Один мой знакомый хорошо заплатит за твою голову, но только голову — ничего лишнего. Уверен, ты знаешь, о ком я говорю. О твоём старом враге, Бледном орке верхом на белом варге — Азог Осквернитель был убит давным-давно, — рыкнул Торин, даже мысль о том, что Азог жив, вызывала в нем ярость и гнев. — Ты думаешь, его так легко убить? Да? Пошлите весточку бледному орку! Скажите, я нашёл его трофей, — мерзко ухмыляясь, сказал огромный гоблин.       Неожиданно взгляд Верховного гоблина упал на меч Торина, и он испустил леденящий душу вой ярости и злобы, и все воины заскрежетали зубами, загрохотали щитами и затопали ногами. Они сразу признали меч. В свое время, когда светлые эльфы Гондолина теснили гоблинов и сражались с ними под стенами своего города, этот меч убил сотни гоблинов. Эльфы называли его «Оркрист», или «Сокрушитель Гоблинов», но сами гоблины прозвали его просто «Кусач». Они ненавидели его, но еще больше тех, в чьих руках он находился. — Убийцы гоблинов и друзья эльфов! — завопил Верховный Гоблин. — Рубите их! Хлещите их! Кусайте их! Грызите их! Бросьте их в ямы со змеями, чтоб не видели они больше дневного света!       Он до того озверел, что спрыгнул с трона и, разинув пасть, кинулся на Торина, который еле-еле успел увернуться. Бильбо, который понимал, что без Гэндальфа им не выбраться, не придумал ничего лучше, чем воспользоваться своей силой.       Магия не подвела хоббита: пещера пошла трещинами, из которых стали вылезать живые лианы, хватая вопящих гоблинов, душа их и утягивая во тьму. Пока Бильбо незаметно уничтожал гоблинов, все огни в пещере разом потухли, и из костра взметнулся до самого свода столб синего раскаленного дыма, разбрасывая белые колючие искры, которые стали жечь гоблинов. Искры насквозь прожигали тех тварей, что успели спрятаться от лиан; гарь, наполнившая пещеру, была такой густой, что даже глаза гоблинов, привычные к тьме, не могли ничего разглядеть. Скоро все монстры уже катались по полу, сцепившись клубками, кусаясь, лягаясь, пинаясь и колошматя друг друга, как сумасшедшие.       Внезапно сам собой сверкнул меч и пронзил Верховного Гоблина. Тот упал мертвым, а его воины с диким визгом бросились врассыпную и исчезли в темноте.       Меч вернулся в ножны. — Быстро за мной! — приказал спокойно, но сурово чей-то голос. — Скорей! Скорей! — поторопил голос. — Сейчас опять зажгут факелы.       И отряд побежал за голосом. Конечно, все поняли, что это был их волшебник. Словно подтверждая их догадку, Гэндальф зажег свой посох. На расспросы не оставалось времени.       Маг вытащил меч, и опять клинок засветился во мраке. Сперва, когда вокруг были гоблины, меч пылал от гнева, а теперь он светился ровным голубым светом, довольный тем, что убил повелителя гоблинов. — Все тут? — спросил он, с поклоном вручая Торину меч. — Ну-ка: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… постойте, где же Фили и Кили? Ага, здесь! Двенадцать, тринадцать и мистер Бэггинс четырнадцатый. Неплохо, могло быть и хуже, но, опять же, могло быть и получше. А так — ни пони, ни пищи; где мы — неизвестно, и по пятам гонится орда разозленных гоблинов. Вперед!       И они двинулись вперед. Гэндальф оказался прав: позади, в темных переходах, которые они только что покинули, послышался шум, топот и ужасные крики гоблинов. Хоть отряд и пустился со всех ног, уйти далеко они не успели: мерзкие гоблины нагнали их, и завязалась битва. Все были так заняты, что не увидели, как Бильбо, увернувшись от одного из нападавших, споткнулся и полетел в темноту. Последним, о чем подумал наемник перед тем, как ударился головой и потерял сознание, было: «Какой же я стал неуклюжий!»