Любовь по договору

Солнечные лучи, холодные, как и всегда поздней осенью, тайком пробрались в комнату. Их появление здесь - просто изумительно: солнечные зайчики проскочили в небольшую щель между занавесками. Они прыгали по стенам, по столу, заваленному книгами и тетрадями, по полу, на котором валялось вчерашнее полотенце. Задержавшись на нем, солнечные зайчики, казалось, пошептались, похихикали беззвучно, и снова стали изучать помещение. Они снова прыгали по полу, взбирались на стул, оттуда по стене прыгали на мерно тикающие в тишине часы. Наконец, они добрались до бортика кровати. С него кусочек света соскочил на примятую подушку. И,уж нельзя просто так взять и не полюбопытствовать - кто же тут лежит. Солнечные зайчики защекотали лицо спящего и он, сонно что-то пробурчав, повернулся на другой бок и накрылся с головой одеялом. Рука непроизвольно шарила вокруг себя, словно что-то выискивая. Но на постели кроме Пчелы никого не было - только невесомые зайчики. Он искал, разумеется, не их. Где Аля? Где та, с которой парень провел эту ночь и намеревался провести всю свою жизнь, полную риска и движения? Пчелкин присел на постели и потер заспанные глаза. События вчерашнего вечера он помнил очень хорошо - забудешь такое... Он, наконец, сделал это - он сказал Холмогоровой о своих чувствах. Витя в деталях воскрешал в памяти события прошедшей ночи, от чего на губах заиграла легкая улыбка. Теперь она его девочка - и это уже никак не изменить. Он больше не сомневался, что девушка любит его - такого, какой он есть. Пчелу все знают, как ужасного задиру, хулигана и грубияна. Все мальчишки во дворе называют его жадиной, за то что он не желает давать им деньги за важные новости. Пожилые женщины неодобрительно качают головой ему вслед и не скупятся на ругательства. Девушки легкого поведения вздрагивают, вспоминая ночь, проведенную с этим ловеласом. Таким был Витя Пчелкин - и именно таким его и любила Аля. Возможно, потому что и сама была частично похожа на него - такая же грубиянка, немного жадина и гроза Рижского рынка. Однако, в отличие от него - Холмогорова была слишком постоянной. Она бы ни за что не ушла к другому. Девушка слишком любила его, слишком сильно... А разве Пчела не стал таким, как она? Его ветренность утихла, словно сквозняк, исчезающий после того, как закрывают окно. Теперь ему не нужны другие - у него есть это родное существо, такое нахальное и прекрасное, такое вредное и смешливое. Правду говорил... Кажется, Чехов... Что в любимых нравятся даже недостатки, а в нелюбимых раздражают даже достоинства... Но, твою мать, где это маленькое чудовище? Пчела откинул одеяло и сразу вскочил на ноги. Осмотрев себя снизу вверх, парень усмехнулся - когда бы он успел одеться? Подобрав с пола полотенце, Витя и не думал им обматываться - надо найти свою одежду... Но она же, сука, грязная после вчерашнего "веселья". Еще один повод возненавидеть люберецких. Нехотя прикрывшись белым полотном, Пчелкин вздохнул и окинул взглядом комнату. Беспорядок был только на столе - после почти бессонной недели книги с тетрадями убирать было некогда. В остальном была идеальная чистота - чистые книжные полки, конечно, были почти пусты. Одежда висела в открытом гардеробе - видно, вчера Аля спешила. Когда взгляд парня упал на постель, он ненадолго задержал на нем свое внимание. Белоснежная простыня была немного запятнана кровью, ее кровью. Капли уже высохли и потемнели. Витя с улыбкой провел по простыни ладонью - больше его девочка не такая уж и девочка... Он уже хотел было выйти из комнаты, чтобы поискать Холмогорову на кухне или в гостинной, но вовремя заметил сложенный пополам альбомный лист. Ну, мало ли, что валяется у нее на столе. Однако, что-то внутри подсказало Пчеле, что он должен рассмотреть его поближе. Фыркнув на самого себя, парень схватил лист со стола и понял, что предчувствия его не обманули - это была записка. Кривоватый Алин почерк Пчелкин узнает, даже если его разбудить посреди ночи. Взгляд Вити забегал по строчкам: "Пчел, доброе утро! Ты не сердись, что я ушла - просто мне нужно к маме. Я скоро вернусь. Скажи Космосу. Всегда твоя, Аля. P.S. Еще раз так сдавишь мои ребра и будешь всю жизнь спать отдельно!". - Да кто тебя пустит отдельно спать? - вслух спросил у записки Витя, обращаясь к ее автору. - Тем более, всю жизнь? Я что, серьезно чуть тебя не раздавил? Ну, прости, дурында... И тут же подумал - что значит, ей нужно к маме? Плоховато соображала голова у Пчелы с самого утра, ну что поделать. Он сжал в руке альбомный лист и вышел из комнаты. - Кос! - заорал парень, очутившись в гостинной. Послышалось невразумительное бурчание и из своей обители вышел Космос, собственной персоной. Он находу застегивал брюки и едва разлеплял заспанные глаза. Однако, увидев друга, который уже совсем забыл, что носил полотенце в одной руке, широко распахнул веки. - Какого хрена? Пчела, ты что - Альку... того? - изумленно спросил Холмогоров. - Да! - ответил Витя, все же замотавшись в полотенце. - Не, ну ты вообще охренел! - тот уже кричал, размахивая длинными руками. Такой реакции Пчелкин не ожидал. Что такого? Они с Алей взрослые люди - к тому же, не на одну ночь, а на всю жизнь. Он ведь объяснился с девушкой в своих чувствах, почему ты взъерепенился, Космосила? - Что значит, я охренел? - огрызнулся Пчела. - Я ей вчера во всем признался! И она сама была не против! Кос, мы уже говорили на эту тему! - Да говорили, - успокоился Космос. - Просто так быстро... - Ну, простите - такие благоприятные условия, грех было не воспользоваться! - сказал Витя, ухмыльнувшись. - Ладно, ладно, герой-любовник... Чего орал то? И где Аля? - Вот об этом я и хотел спросить! Что значит - ей нужно к маме? - А-а, к маме... - Космос сел и слегка поник. - На кладбище она поехала, к могиле... - взгляд его помутнел, глаза уставились в пол. В самом деле, как Пчела мог забыть, что мать Холмогоровых умерла, когда дети были еще маленькими? На душе у парня стало так гадко от того, что он напомнил другу о такой страшной потери, как мать... - Ладно, Кос, прости, - он хлопнул Космоса по плечу и, направляясь в ванную, сказал: - Сваргань что-нибудь, а? Жрать охота! Я пока пойду свое шмотье постираю - не идти же мне домой в полотенце! - на этих словах Пчелкин скрылся за дверью ванной. - Да, варганщик из меня, конечно... Была бы Алька - был бы уже пир горой... А так придется давиться чем-нибудь... - проворчал Космос и пошел на кухню. В это время Холмогорова стояла на коленях возле могилы матери. Ее лицо не было грустным - на нем играла легкая улыбка. Нельзя же грустить, когда пришла в гости к маме! А то еще гляди - волноваться будет... На кладбище дул ветер - такой же угрюмый, как и само это место. Кресты, памятники... Одни из них совсем свежие, аккуратные и ухоженные, другие - чуть постарее. А были и те, которые полностью заросли травой и покосились - у этого покойника родственники либо уехали, либо тоже отправились на небо. Иногда Але тоже хотелось умереть, чтобы воссоединиться с матерью, но она понимала, что нужна здесь - отцу, брату, друзьям... Даже если иногда складывалось печатление, что всем трижды наплевать на нее - ну, что сделать с нестандартной психикой и дурным характером?! С небольшого гранитного памятника на девушу смотрело лицо еще совсем нестарой женщины. Она была очень похожа на Холмогорову - такие же глаза, волосы, черты... Только улыбка нежнее. Губы у Евгении Владимировны были тонкими, но выглядели невероятно аккуратными и красивыми, тогда как у ее дочери они были слегка припухлыми и всегда искусанными до ран. Да, Аля только внешне походила на мать - на деле же она была такой, какой стала. А стала она грубой хамоватой пацанкой, у которой было ну совсем мало общего со сверстницами. Из женственности в ней осталась лишь жалость к слабым и любовь к одному единственному человеку... Вот и еще одно сходство девушки и ее матери - постоянство. Евгения Владимировна, будь жива, никогда и низачто не покинула бы Юрия Ростиславовича. Она любила его до безумия, и кроме того, у нее были очень обостренные понятия о верности. Они же и передались дочери - так же, как мать любила ее отца, сейчас она так же любила Пчелкина. Ветер зло фыркнул над ухом у Холмогоровой и швырнул ей в лицо ее же волосы. Она равнодушна откинула их назад и, застегнув молнию на куртке, снова улыбнулась матери. - Ну, что, мама, - глаза с лаской смотрели на памятник. - Здравствуй! Вот я и пришла к тебе! Давно ты меня уже не слышала. Да, я до сих пор уверена что хотя бы тут ты меня слышишь. Вот такая я глупая и наивная девчонка. Тебе наверняка там, - Аля на мгновение устремила взгляд в небо. - Очень хорошо. Я даже не сомневаюсь в этом - что может быть прекраснее жизни в другом мире? Ты не представляешь, как бы я хотела его увидеть. Хоть одним глазком... Это же так интересно - жизнь после смерти... Но мне пока рановато - я нужна здесь. Без меня пропадут самые дорогие мне люди - папа, Космос, мои друзья... - внезапно девушка потупила взгляд и, улыбнувшись, продолжила: - И, ты знаешь, я нашла свою любовь. Я твердо уверена, это на всю жизнь - иначе я бы не терпела его. Такой уж он задира... Ты его, наверно, не помнишь - это Витя Пчелкин, старый друг Космоса. Они дружат с первого класса и я как то непроизвольно привязалась к их компании. С девочками у меня не ладится. Слишком уж они мягкотелые... - усмехнулась Аля. - Знаешь, мамочка, я как ты - я буду с ним всю жизнь и ни при каких обстоятельствах не уйду к другому. Он тоже меня любит - не сразу, конечно, в его слова можно поверить, если знать поближе этого... Пчелкина... Ну, в общем то, я счастлива, он - тоже. Все живем хорошо, не жалуемся. А на что? Все ведь есть - не под открытым небом ночуем, не жуем деревянные корки, воду по капле не собираем, денег по вокзалам не выпрашиваем. Чего еще нужно для счастья?! - внезапно голос ее стал тише, улыбка слетела с губ и шепот стал ледяным, как морозное веяие зимы. - Я ... Я не хотела бы тебя огорчать, но думаю, что не сказать тебе было бы неправильно... Я пошла по кривой дорожке, мам. Сначала это было как игра - я хотела заработать денег для института, для будущей жизни, почувствовать, каково это - зарабатывать... Хотя, можно ли такой образ жизни назвать заработком - не знаю. Потом это все затянуло меня с головой и я не смогла выбраться. И, знаешь, не просто не смогла - не захотела. Мне понравилась такая жизнь. Без рэкета и тех денег, что я получаю, жить я больше не смогу. Это дело стало моим воздухом и без него я пустое место. - она запнулась на секунду, а потом продолжила: - Я понимаю, что этот путь не совсем честный - я бы даже сказала, совсем не честный, но где ты видела в нашем мире честность? Кругом одни иллюзии, предрассудки и обман. Да и сама же знаешь поговорку - не мы такие, жизнь такая! Время нелегкое - бандитское, неспокойное. И ты знаешь, даже если бы мне дали возможность вернуть время назад и перевыбрать свой жизненный путь - я бы все равно выбрала рэкет. Да, я люблю деньги, я люблю достаток - но главное даже не это. Я люблю драйв, опасность, понимаешь? Не ищу легких путей - иначе потом жить будет тяжело. А так, жизнь помотает, мордой в дерь... Прости, в грязь... Тыкнет... Пару раз... И человек уже знает, что ему делать и даже самые крупные проблемы кажутся мелкими неприятностями. Вот такая у тебя дочь неправильная! Все девочки учатся, журналы смотрят, секретничают и платьица носят, а я - менты, рынок, бабки, погони... Так и живем! Такая уж выросла - переделывать поздно... Я не жалею ни о чем и к нормальной жизни не вернусь - она скучна для меня! Ей нечего предложить мне - нету ничего, что я требую. Прости мам, за то что я такая. Я могла бы и не говорить тебе об этом, но... Решила, что так будет правильнее! Аля снова взглянула на фотографию матери. В ее красивых желтых глазах играла усмешка, такая добрая и нежная. Какзалось, весь ее вид говорит: "Глупая ты моя девочка! Что же ты делаешь...". Она знает, что делает. Холмогорова выбрала свою судьбу и не отступится от этого пути. Девушка взглянула на часы и поняла, что пора возвращаться. Наверняка, Космос с Пчелой ее уже заждались. - Мне пора, - тихо сказала она. - Я еще приеду, мам. Еще раз прости, если огорчила... Я люблю тебя! - с этими словами Аля склонилась над могилой и поцеловала лицо женщины на фотографии. - До встречи! По щеке скатилась одинокая слеза, но девушка вытерла ее и усмехнулась. Ей стало легче, когда мама узнала обо всем... Во всяком случае, она была уверена, что Евгения Владимировна слышит ее. "Жизнь идет - и жить надо дальше, не останавливаясь! Поехали! Все ведь только начинается!" - весело подумала Холмогорова и, сев на свою "старушку", завела мотор. Мотоцыкл зарычал и рванул с места, оставляя за собой клубы пыли и выхлопного газа. Когда Аля вошла в квартиру и закрыла за собой дверь, в коридор тут же выскочили Космос с Пчелой. Первый из них нацепил на голову бандану и опоясался засаленным фартуком, а второй так и не соизволил одеться. Девушка вначале осмотрела их озадаченные мордашки, а потом, без слов, стала разуваться. Холмогоров упер руки в бока и сказал: - Почему раньш не сказала, что поедешь... к маме? - Ну, начнем с того, что вы спали как сурки! Оба! - она с усмешкой посмотрела на полуголого Пчелкина. - А во-вторых, я записку оставила - этого вполне достаточно, чтобы у вас было представление, куда я делась! - Чудно! Она катается, а мы уже вторую яичницу сожгли! - фыркнул Кос. У Али округлились глаза. Она бросилась на кухню, споткнувшись о собственные ботинки. Непроизвольно ухватившись за Витину протянутую руку, девушка устояла на ногах и влетела в дом. Из кухни донесся ее недовольный голос: - Вашу мать, Космос! Вы могли хотя бы форточку открыть? - Какая форточка? Холодно же! - сказал Пчела. - А тебе одеться не мешало! Ты смотри какой мерзлявый! - Кто бы говорил! - Ты берешь с меня пример? Это мило, Пчелкин, но это не совсем хорошее качество! Холмогорова бесцеремонно открыла окно, от чего Витя сразу улизнул в ее комнату и завернулся в одеяло. Девушка скосила на него недовольный взгляд, но умолчала - хрен с ним, главное, чтобы не заболел. Спустя минут двадцать кухня полность проветрилась и Аля закрыла окно. На столе в тарелках дымилась гречка с тушенкой, а на плите весело кипел чайник. Пока парни ели, облизывая ложки и тихоньк постанывая от наслаждения, Холмогорова успела переодеться и заявилась на кухню в длинной футболке брата и коротких шортиках. В руках у нее был учебник истории. - Это моя футболка! - нахмурился Космос. - Тебе что, жалко? Да и ты их один хрен не носишь! - огрызнулась девушка, открывая учебник. - Ну, и о чем ты поведаешь нам на этот раз? - с фальшивой заинтересованностью спросил Пчела и подпер кулаком голову. - О Смутном времени! - отозвалась та, не отрывая глаз от текста. Витя закатил глаза и, отодвинув от себя уже пустую тарелку, встал из-за стола. Он подошел к Але и плюхнулся рядом с ней на диван. - Ты специально так демонстративно читаешь, чтобы мы чувствовали себя балбесами? - поинтересовался он, кладя руку ей на плечо. - Нет, что ты, - в голосе слышалась ирония, хотя Холмогорова и пыталась ее скрыть. - Я вообще не понимаю, что интересного в истории! - заявил Космос. - Насколько я помню, то описываются в этих учебниках только дурацкие войны, правление царей и такое прочее... Одно рабство и никакой свободы! - А ты сам то знаешь, что такое свобода? - спросила вдруг Аля, подняв глаза на брата и резко захлопнув учебник. От такого резкого жеста Пчелкин даже вздрогнул, но руку с плеча девушки не убрал. - Еще бы не знать! - хмыкнул Космос. - Свобода - это когда ты делаешь все, что ты хочешь! И никто не смеет тебя останавливать! - Вот и ты так думаешь, - кивнула головой Холмогорова. - Прямо как мои одноклассники... А вот то, что ты сейчас объяснил - это просто неограниченность человеческих действий! Если рассмотреть понятие свободы конкретнее, то можно понять, что полной свободы не существует! - Как так? - удивился Пчелкин. Аля усмехнулась и, взглянув на парня, перебросила ноги через его. Тот не растерялся и тут же положил ладони на ее колени. Отнюдь, это не помешало ей размышлять дальше. - Вот смотрите, - она вознесла взгляд в потолок. - Если свобода - безограниченность действий, то мы все зависим! На нас лежат обязанности, ответственность за что-то, мы чьи-то должники... Если мы будем делать все, что захотим, то нечаянно притесним свободу других. - Это как? - спросил Космос. - Боже, как с луны, - хлопнула себя по лбу Холмогорова. - Ну, приведу пример. Вот тебе вздумалось посреди ночи включит музыку на всю мощность. Ты поступил так, как тебе хочется - магнитофон гремит на всю квартиру. Но кто-то пришел с работы с ночной смены, у кого-то маленький ребенок, у кого-то сердце слабое и от испуга может что-то случиться... В таком случае нас начинает мучить совесть. А свобода - полное отсутствие ответственности, этих самых угрызений совести, обязанностей, родственных связей... Да вот даже вы не свободны, потому что у вас есть я и братья! - Аля выпятила грудь вперед, от чего Пчела облизнул губы и хищно покосился в сторону девушки. - В общем, полная свобода достигается только после смерти. Вредное понятие, не так ли? Космос смотрел на сестру, как на умнейшее существо планеты. Его глаза были широко распахнуты и даже отвисла челюсть. Помолчав буквально минуту, парень сказал: - Нихера ты мудрая!.. - Прямо как этот... Сократ! - подхватил Пчелкин. Через секунду буквально они грянули хохотом, когда увидели сбитое с толку лицо Али. Она-то даже не с первого раза уловила их сарказм, а сейчас чувствовала себя полной дурой. - Да вы дебилы, что ли? Идите нахер, поняли? - она убрала ноги с колен Вити и снова уткнулась в учебник. Парни не умолкали. Они сгибались пополам от смеха и буквально задыхались - воздух не успевал поступать в легкие от того, что так долго не прекращался этот... Холмогорова даже не знала как это назвать. Ржач? Да нет, слишком грубо - даже для нее. Она что, будет ломать голову над такими незначительными вещами? Еще чего. Вот придурки - совсе с толку сбили. Она с любовью посмотрела на обоих парней - на каждого по-разному - и, покачав головой, усмехнулась: - Балбесы!