Любовь по договору

Так прошла неделя. Первых несколько дней Аля дулась на Космоса за то, что он подговорил Парамона на такую дурацкую выходку. Ну, надо было такое придумать - оставить ее дома на целую неделю! Тем более, таким дурацким способом - напугать девушку. Да она не сильно то и испугалась - просто немного заопасалась и подумала о семье - кто же им мозги будет выносить, если не будет Холмоговой? Конечно, есть еще Космос, но одного его будет мало. Да и его самого то надо было кому то бесить? В школе положение улучшилось. История и география были иправлены в кратчайшие сроки, а вот техническим предметам Аля, как и обещала, уделяла гораздо меньше времени. Частенько ее можно было застать на кухне, поедающую яблоки из вазы с фруктами, уткнувшуюся в учебник. Интерес к учебе, который еще недавно спал в ней, казалось, беспробудным сном, наконец проснулся и стал питать в себя информацию с невероятной жадностью и скоростью. Часто девушке хотелось кому-то рассказать о прочитанном и она пыталась разыскать кого-нибудь, кто только мог ее выслушать. Космос в последнее время чаще обычного пропадал на рынке, Фил усиленно готовился к уже следующим соревнованиям, которые должны были состояться через месяц. Он должен был отбыть на неделю, от чего Аля обиженно фыркала: - Только вернулся - и опять свинтить хочешь! - Ну, родная, что я сделаю?! - оправдывался Фил. - Это спорт! - Да ну тебя! - с горьковатой усмешкой говорила Холмогорова и отворачивалась. Именно потому, что ребята были очень заняты, Пчеле доставалось больше всего. Аля либо волокла его к себе домой, либо сама заявлялась к нему с деловым выражением лица и учебником подмышкой. Витя поначалу удивлялся и озадаченно чесал затылок, глядя на гостью, а потом привык. Слыша условных три стука, Пчелкин не глядя и не спрашивая, открывал дверь и пропускал в квартиру подругу. Она проходила в его комнату и, усаживаясь в кресло, принималась рассказывать. Пчела не отличался в школе прилежной учебой - он, как любой школьник, прогуливал уроки, не делал домашнее задание и с трудом исправлял двойки в конце четверти. Он бы и не сдал выпускные экзамены, если бы не Холмогорова, так усердно тыкавшая его с Космосом в учебник, как проказливых котят. Вот теперь, когда он уже выпустился и шарахался без дела по полдня, лишь на несколько часов после обеда выбираясь на Рижский на "работу", Витя слушал курс истории, географии и даже литературы. Конечно, он это все уже давно забыл. Хотя, некоторые вещи, даже не исключено, что и не знал вовсе. Он слушал монотонную заумную болтовню Али, то и дела прерывающую свои "лекции" для размышления над ними. Пчела подпирал голову кулаком и делал вид, что ему очень интересно. Как только девушка отворачивалась, он широко зевал, прикрывая рот ладонью, один раз даже умудрившись прикусить себе язык. Он тогда тихо заскулил, плотно закрыв себе рот. Холмогорова в недоумении обернулась: - Ты чего? - Язык укусил! Аля выгнула бровь: - Вить, ты у психолога на учете не состоишь? - Нет! - буркнул тот. - Значит уже пора! Пчелкин что-то недовольно пробормотал и, скрестив руки на груди, продолжил слушать болтовню девушки. Однажды он не выдержал: - Твою мать, Аля, ты можешь хоть раз в жизни прийти ко мне зачем-то по другому поводу! - Витя беспомощно зажал уши ладонями. Он смотрел на Холмогорову жалостным взглядом, словно провинившийся щенок. На секунду подруга обиделась - кому не обидно, когда его не хотят слушать. А потом ей и самой стало жаль Пчелкина - каждый день одно и то же... Хотя, в школе же как то не умер. Почему сейчас ноет? Отвык, наверно... Кроме того, ему еще тогда это не нравилось. Девушка усмехнулась, и, покачав головой, захлопнула учебник. Она положила его на стол и вопросительно посмотрела на Пчелу. - Что ж тогда ты хочешь? "О, ты бы знала!" - подумал Витя, окидывая взглядом ее фигурку. Тонкая талия, точеный овал бедер, хрупкие плечи, не особо пышный, но весьма неплохой бюст, тонкая шея, на которую упала выбившаяся из хвоста прядь. Такая нежная... Пчелкину захотелось убрать прядь ей за ухо, провести ладонью по шее и дальше к затылку, попутно покрывая поцелуями каждый сантиметр ее тела. О чем он только думает? Да Аля даст ему по роже и больше не захочет его видеть! Ни как друга, ни как парня - тем более. - Давай в шашки играть? - неожиданно для самого себя предложил Пчела. "Что? Серьезно, шашки? Я дебил?" - Ты же знаешь, я не умею! - отмахнулась Аля. - Разве что в Чапаева! - Ну, это неинтересно! В Чапаева любой дурак умеет! - Я что, любой дурак? - надулась Холмогорова. - Нет! Подозрительный прищур. Он всегда так раздражал парней, от чего хотелось сгрести эту козу в охапку и потащить в душ, чтобы охладить ее и вернуть к привычному ее состоянию. Правда, не исключено, что после такого обращения с низкорослой хулиганкой они будут живы или хоть на что-то способны. - Да точно! - подтвердил свои слова Витя. Выгнутая бровь. - Ну Аль! - Что "Аль!"? Девушка кинула в друга диванной подушкой и прыснула со смеху. Парень, поймав ее, выглянул с вытянувшимся от удивления лицом. В глазах сверкнул азарт и светлые брови деланно нахмурились. - Так, значит? - Так! - И что это сейчас было? - Подавление республиканского восстания! - Что? Это я-то восставший? - Ты! - Ну, держись, капиталистка! Пчела резко вскочил с подушкой в руках, размахивая ею, как богатырь булавой в старинных фильмах или сказках. С утробным рыком он набросился на Алю, которая не растерялась, схватив с дивана валик. Девушка прикрылась одной рукой от удара подушкой и зарядила Пчеле по бедру валиком. Тот воспользовался случаем и слегка ударил ее по голове, раззадоривая. - Сдавайся, проклятая буржуйка! - Сказал Пчела, который любит деньги! - Отстань! Защищайся! В этот раз удар пришелся Але по ноге. Она фыркнула и попыталась шарахнуть друга по голове, но тот увернулся и провел пальцами по ее ребрам. Холмогорова сразу же скукожилась в один комочек, обхватив обеими руками валик. Щекотка была ее слабым местом - друзья прекрасно об этом знали и активно использовали в подобных играх. Пчела отбросил подушку и обхватил Холмогорову обеими руками. - Попалась! - Не на ту напал! Девушка стала вырываться из рук Пчелкина, отчаянно пихая его ногами. Конечно, будь это не безобидная игра, и напади на нее не Витя, Аля бы не поскупилась на удар острым локтем под дых и коленом между ног. Но это же, черт возьми, просто дурачество! Попытки выбраться из рук Пчелы были безуспешными, но Холмогорова все равно не оставляла надежд на обретение свободы. Она вертелась, как будто ужаленная - нет, пока еще не им... В конце концов, парень завалил ее на диван и, выцарапав из рук Али валик, отбросил его на диван. "Оружие" глухо шмякнулось об пол где-то на другом конце комнаты. - Сдавайся, капиталистка! - Русские не сдаются! - Эй, так нечестно! - А что, ты у нас тоже слишком русский? - Прикинь, да! Я тоже это сказать хотел! - Кто не успел - тот опоздал! Пчелкин уложил ее на спину, удерживая тонкие запястья в своих руках. Он уселся на нее сверху, чтобы уменьшить вероятность самовольного освобождения "буржуйки". Витя еще чувствовал, как Аля трепыхается под ним. И чувствовал, как встрепыхнулось что-то ниже пояса... Черт, нет, так нельзя. Слишком рано. Она пошлет нахер, а отношения с Холмогоровой хотелось испортить меньше всего на свете. Пчела слез с нее и завалился рядом, бормоча: - Я победил! - Что значит ты победил? - надулась подруга. - То и значит - ты сдалась в плен! - Нет! Я просто временно отступила! Это такая тактика, Пчелкин! - И ты мне ее сейчас раскрываешь, так? - Именно! - Да ты же коварная, как змей-искуситель! И так понятно, что у тебя свой тайный план! - Какой ты умный! Тебя бы в императоры! - Нет, меня бы в министры финансов! - Губа - не дура! - Ну так! - И все равно, мы еще не закончили! - Блин, Аль, я заколебался уже! Давай объявим ничью и угомонимся?! Холмогорова напустила на себя задумчивый вид и прищурилась. Постучав указательным пальцем по губам, закатив золотистые глаза, ритмично дергая бровями. Такой простой жест, а Пчелкин от него начинал полыхать, как политый керосином фитиль от догорающей спички. Он боялся, что сейчас взорвется, что он жадно приникнет к ее губам, сожмет в ладони упругую грудь... И тогда все полетит к чертям в преисподнюю. Ему надо бы встать сейчас, отойти от нее на несколько шагов, угомонить в себе бушующее мужское начало. Но он не мог сделать этого. Пчела был словно парализован, лежа рядом с подругой, молчавшей в раздумии и так соблазнительно указывающая на свои губы. - Хорошо! - вдруг подала она голос, заставив Витю дернуться. - Вот и по рукам! - Но только в мою пользу чуточку больше! - Это как? - хохотнул Пчелкин. - А вот так! Я держала достойную оборону, потому заслуживаю чуть больше чем половину победы! - А я вообще то достойно тебя разгромил! На секунду Аля замолкла. - Ой, ничья так ничья! Пчела победно хлопнул в ладоши и издал гордое: - Ха! - Че "Ха"? Я тебе еще покажу класс! - фыркнула Аля. Витя повернул к ней голову и улыбнулся. - Конечно, покажешь! Холмогорова любила смотреть ему в глаза. Они были такими озорными, веселыми... Они прямо излучали несерьезность и беспечность. Ей даже нравилась та ветренность в его взгляде, с которой он осматривался обычно по сторонам в поисках симпатичной девчонки, которую можно было затащить в постель. А вот когда его взгляд становился откровенно похотливым - когда хищное "насекомое" уже заметило свою жертву - Аля наблюдала за ним с едва скрываемым любопытством. Такими хищными глазами Витя мог смотреть только на две вещи - на баб и на деньги. Это девушка знала как дважды два, хотя и не старалась запоминать такой "бесполезный" факт. Где он в жизни пригодится? Это как физика... Но сейчас взгляд Пчелкина был другим. Он излучал бесконечную нежность. Глаза его были не беспечными, а... глубокими, как два чистейших озера. Аля сейчас утонет... Она уже захлебывается в кристальной голубизне его глаз. Девушка чувствовала, как между ними накаляется воздух, словно сейчас пустят электрический ток. Их лица были так близко, что Холмогорова готова была сойти с ума. Если вдруг ее ударит током, то будет вдвойне больно - она и так погрузилась с головой в эти озера... А, как известно, вода - лучший проводник электричества. Единственное, что она знала из физики. Даже сейчас ей это не пригодится, потому что Аля не знала, как спастись. Она была в ловушке. Она почти погибла... Она бьется в предсмертной агонии... Перед глазами пробегали моменты из жизни. Как всегда бывает перед смертью - пусть даже условной, воображаемой. И, как ни странно, все они были связаны с Пчелой. Вот он бросается к Але на совмещенном уроке физкультуры. Это вызывает тяжелые взгляды ее и его одноклассниц, полных черной тягучей ненависти. А друзьям наплевать - они просто весело препираются, спорят и смеются. Вот его выпускной - Витя валялся в постели, после того как напился и проблевался в унитаз. Он что-то бормотал во сне и Холмогорова узнала знакомые слова - это же, черт возьми, правила правописания н и нн. Девушка усмехнулась - отучился, а помнит еще, зараза! Картинка снова переменилась - в этот раз Аля убегала от двух орущих ей вслед амбалов: "Стой, сука! Все равно поймаем!". Она уже выдохлась - язык высунулся, как у загнанной собаки - но продолжала бежать. Внезапно, как черт из табакерки выскочил Пчела и, швырнув в самого здорового из них булыжник, схватил Холмогорову за руку и поволок в темноту. Долго он ей выговаривал, что нельзя девушке ходить одной в такое время, а потом еще и отдал ее Космосу... Аля долго будет помнить это и обижаться. А потом не то простит, не то забудет. Наверное, простит - раз уже сейчас помнит и у нее не возникает желания прихлопнуть Витю как жалящее насекомое. И снова перемена в месте и времени... Но это она видела совсем недавно. Вот, Пчела хватает ее за запястье и выволакивает на свет божий, прижимая плечом к холодной стенке гаража. Он что-то говорит про рэкет и про брата, но Аля не очень хорошо помнит его слова. Она только помнит, что порядком перетрусила, когда увидела возле себя друга и уже ожидала весьма неприятного разговора. Опять смена воспоминания - и вот они уже на пороге школы обнимаются напоказ Кирилу Гордееву. Витя целует ее в губы... Тогда это не было для нее чем-то важным или серьезным - просто актерская игра для назойливого одноклассника. А сейчас вспоминать об этом было невыносимо странно - воздух застывал чем-то твердым в горле, брался коркой в легких... А вот дождь - и Пчела переносит ее на руках через глубокую лужу, промочив свои новые кроссовки. Внезапно воспоминания прекратились, картинки исчезли - и перед Алей снова были его глаза, ласкающие ее таким нежным взглядом... Но внезапно эти глаза быстро-быстро заморгали и Пчела подорвался с места. Он вскочил с дивана и, не оборачиваясь, быстро вылетел на кухню, крича на ходу: - Ладно, хорош валяться! Пошли чай пить! - Да, сейчас! - как-то рассеянно ответила Аля. Что с ней происходит? Это так странно, так... Необъяснимо. Но это приятно - как будто впервые что-то испытываешь, какую-нибудь эмоцию. Триумф, радость, сочувствие... Любовь? Какая любовь? Витя - друг, очень хороший друг, к тому же - невероятно ветреный. Да если ему будет нужно, он найдет десятки таких, как Холмогорова. Да и вообще - какая любовь? Ей нужно налаживать свою жизнь, строить будущее. Она тяжело вздохнула и опустила глаза. - Аль! - раздался его голос, будоражащий слух. - Че? - Карты захвати! В "дурака" порубимся! - Заметано! Девушка взяла со стола колоду старых потертых карт и подумала: "Может, я хоть в карты сегодня выиграю!". Конечно, Пчела провозгласил ничью, но она то знала, хорошо знала - она проиграла ему...