Любовь по договору

Аля никогда не понимала любовь. Даже в школе на уроках литературы она теряла интерес к предмету, как только намечались произведения о любви. Это приторно-слащавое чувстсво, как она понимала из книг и позже из рассказов одноклассниц, совсем нечаянно подслушаных девушкой, напоминало на вкус через чур сладкое варенье. Холмогорова не очень то любила сладкое - потом от него сильно хочется пить. И ты пьешь, пьешь, вмещаешь в себя воду, как в резиновую грелку, а на утро встаешь вся вялая и опухшая. Нет, не то, чтобы это некрасиво выглядит - это неприятно чувствуется. Ноги словно наливаются свинцом и чувствуешь себя космонавтом в тяжеленных ботинках, который вернулся на Землю после длительного полета на Луну. Хотя, никто не может высадиться на луну - все это бред сивой кобылы, вранье американской нации. Нет, Аля умела любить. Она любила Космоса, своего отца, Сашу и Фила, даже того же Пчелкина... Но сейчас любовь к нему была немного другой. Парней она любила, как братьев - словно они так и родились, держась за руки. А Витя... Это было чем-то похоже на то, о чем рассказывали девчонки - та самая любовь, такая сладкая, как сахар, который Холмогорова на дух не переносила. Нет, это было другое чувство - оно было чистым и свежим, как родниковая вода, таким по-своему, по-особенному сладким, вкусным. Эта сладость была настоящей, природной, не вызывающей неприязни. От нее не хотелось поморщиться и брезгливо сплюнуть - хотелось пить и пить, поглощать это чувство, купаться в нем. На секунду Але даже подумалось, что это чувство, как его глаза - напоминали кристально-чистую воду, в которую хотелось окунуться. Вот оно что... Девушка сильно зажмурилась и мотнула головой - что еще за чертовщина? Она свыклась с тем, что умеет любить только отца и братьев, в том числе и Пчелу. Холмогорова смирилась с тем, что ее сердце покрыто снаружи черствой коркой льда, через которую не сможет пробиться никакая любовь к парню. А ей и не следовало пробиваться - она уже давно теплилась внутри, прямо под этой самой ледяной коркой. И теперь она начинала медленно растаивать изнутри. Да ну, не может быть. Это простая временная симпатия. Она быстро закончится и выветрится, как запах одеколона из одежды. Аля попыталась взять себя в руки и успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох... Все хорошо, это быстро закончится. Дыши, дурочка, еще не хватало, чтобы ты задохнулась... Разучилась, что ли? Вот так наполняешь легкие воздухом, а потом выдыхаешь. Как маленькая прямо. Хотя, когда это Холмогорова была особенно взрослой? Только когда принимала решение, заниматься ли рэкетом и как связать с ним свою жизнь. Да и сейчас... Разве такое ощущение может испытывать ребенок? Никогда с ней такого не было. Аля металась - она не ребенок и не взрослая. Кто она, в таком случае? Просто молодая девчонка, застрявшая между ушедшим детством и еще не наступившим старшим возрастом. - Алевтина, ты слушаешь меня? - раздался над ухом строгий голос физички. Холмогорова медленно подняла на нее пустой взгляд, до этого устремленный в окно. Кончно, Аля просто тупо уставилась на улицу, даже не видя ее. Просто там были ее зрачки, а мысли рисовали совсем другие картинки и образы. Один образ... - Да! - вяло отозвалась она. - Ну, и о чем я говорила? Вот ты и попалась, глупая девчонка. Примерно это же и говорил весь вид учительницы. Елена Васильевна, не молодая, но и не старая женщина с густыми темными волосами, собранными в пучок и немного горбатым носом, стояла возле парты Али скрестив полные руки на обвисшей груди. Ее брови, жирно подведенные карандашом, выгнулись двумя странными дугами, а на тонких бледных губах играла надменная улыбка. У девушки всегда было такое чувство, что физичка пытается подловить ее на каком-нибудь глупом действии. Что ж, похоже, ей удалось. - Я не слышу, Холмогорова! - снова сказала Елена Васильевна, заметно повысив голос. - Ты давно не была у директора? Я тебе это устрою! Скажу классному руководителю, чтобы к послезавтра вызвала твоих родителей! Губы учительницы сжались в ниточку и она, скользнув взглядом по тетради девушки, еще более презрительно выгнула брови и прошла дальше по классу, вяло шевеля полными бедрами. Аля крепко сцепила зубы и сжала под столом кулаки, впиваясь короткими, но острыми ногтями в ладони. Физичка никогда не относилась к ней доброжелательно. Постоянные придирки, замечания, тыканье носом в несуществующие ошибки... Конечно, сейчас вполне заслуженно, но если бы такое было только один раз! Но ведь замечания от этой "фурии" сыпались даже когда Холмогорова внимательно слушала. В любой работе, пусть даже если она будет сделана идеально, Елена Васильевна найдет изъян и снизит оценку, показательно унизив перед всем классом. Конечно, не она первая, не она последняя, но неприятно - до жути. За дверью кабинета, по коридору раздался спасительный звонок. Аля облегченно вздохнула и сгребла все содержимое стола в портфель. Она была на нервах, потому застежка на ранце не застегивалась, попадая мимо или застревая. Девушка пыхтела, сдувая с глаз выпавшую из косы прядь, ее щеки покрылись румянцем от усердия. - А-а, черт тебя возьми! Гори в аду, сраная застежка! - тихо рыкнула Холмогорова, подергав застежку, та неожиданно оскорбленно застегнулась с звонким щелчком. - Вот, что значит поругаться! Сразу все слышат! - фыркнула девушка и вышла из кабинета, одернув подол школьного платья. На улице стояла весьма неплохая погода. Листья уже покрывались желтизной, все еще геройски держась на ветках деревьев. Небо было глубокого голубого цвета. По нему плыли красивые белые облака, напоминающие кусочки ваты разных размеров. Небо с облаками отражалось в еще не высохших до конца лужах. Это было так необычно, будто небо во время грозы разбилось на множество кусочков, которые теперь лежали на земле. Люди не обращали на них никакого внимания - они уже привыкли к самым обычным лужам, мало ли таких в городе. Они взрослые - они потеряли способность фантазировать. Они не думали, что видят настоящее чудо - осколки неба, прямо у них под ногами. Люди просто обходили их стороной. Они были слишком заняты своими проблемами, своей жизнью. Не хотелось даже думать, что когда-нибудь Аля станет такой же, как они. Идя домой, девушка твердо решила, что постарается отбросить странные ощущения, вызываемые Пчелой. Она злилась - вот, чем это обернулось. Сто процентов, физичка поставила ей двойку. Холмогорова готова была даже поспорить на миллион - она знала, что выиграет. Еще и папу к директору... Ну замечательно! Теперь ей точно не жить спокойно. А все чертов Витя Пчелкин, чтоб его эти же черти и драли... Аля вихрем взлетела по лестнице, едва не сбив с ног соседку - молодую женщину с вечно накрашенным лицом и тонкими накрученными, как проволока, волосами. - Смотри куда идешь! - пискнула она, едва не упустив из рук маленькую потертую сумочку. - А вы ворон не считайте! А то стоит - рот раскрыла! Муха залетит! - огрызнулась девушка, даже не посмотрев в сторону соседки. - Хамка! - оскорбленно кинула ей вслед женщина, пожевав накрашенные губы. Холмогорова прекрасно слышала ее, но отвечать не стала. Только мысленно показала ей неприличную фигуру из трех пальцев. Мало ли, что там о ней говорят - что теперь, под всех подстраиваться? Да легче тогда вообще не жить! А как можно не жить, когда в мире столько всего прекрасного - деньги, друзья, природа, игры, пиво... Учеба, двойки и директор. Да,прекрасные вещи, нечего сказать. Хлопнув дверью, Аля находу скинула туфли и ворвалась в свою комнату. Она кинула в угол ранец и с остервенением стала снимать с себя школьное платье. От нервов ее движения были резкими и неловкими, от чего девушка "заблудилась" в платье, совсем как в далеком детстве. - Да снимись ты, падла! Удушишь нахрен! - рявкнула Холмогорова. - О-о, детский сад! Сестренка раздеваться разучилась! Что ж ты в первую брачную ночь делать будешь? - раздался голос Космоса от дверного проема. - О, ты дома? Уж и не думала, что вообще когда-нибудь застану! Что делать буду... Кавалеру предоставлю - пусть сам мучается с ебучими застежками... И вообще, не твое дело! Выйди! - Да че я там не видел! - хмыкнул парень, все еще стоя в дверях. Он скрестил руки на груди и с интересом рассматривал Алю. Нет, его взгляд не был похотливым или хищным, он просто оценивал ее фигуру. Узкая спина, проступающие позвонки, округлые бедра и объемные холмики грудей - Холмогоров отметил, что девушка очень даже фигуристая. Так что, Пчела не многое потеряет в своей жизни, перейдя с образа жизни бабника к более достойному. Каждый день видеть такую красоту - так ведь и ослепнуть можно, больше и не посматривать в сторону других красивых юбок. Побоится потерять такую замечательную девчонку. Аля, наконец, справилась с платьем и со злостью швырнула его на стул. Увидев в дверях Космоса, она уперла руки в бока: - Ты еще здесь? - Ты меня гонишь? - Из комнаты - да! Посмотрел - и вали отсюда, дай одеться спокойно! Холмогоров напряженно выдохнул пробормотав себе под нос что-то невразумительное. Але отчетливо послышалось острое, как черный перец, слово - язва. Девушка вытащила из шкафа потертую пижаму и, облачившись в сие мешковатое безобразие, тут же уткнулась в учебник истории. Желудок сердито заворчал от голода, словно напоминая, что с самого утра в нем не побывало ни крошки хлеба. - Заткнись! Только о жратве и думаешь! Пища человеку требуется и духовная! Вот и питайся... Историей древней Руси! Информация запоминалась, но без особого энтузиазма. Да, Игорь стал править после Олега. Да, совершил два похода на Византию, один из которых оказался неудачным. Да, погиб при сборе полюдья в древлянских землях. Ну и что? Сам виноват - лучше птичка в руке, чем перо в одном месте, как выражался Космос. Нет же, князь захотел больше богатства. Ну и дурак - правильно люди его кокнули. Меньше выделываться будет. Дело подошло к правлению Ольги. - Ах ты, сука! - послышалось восклицание из комнаты Али. На ее крик пришел брат. - Ты че ругаешься?- спросил он. - Ольга древлян пожгла!.. - Какая Ольга? - Да варяжка... Жена Игоря. - Твою мать, так бы и сказала - историю читаю! - фыркнул Кос. - Без проблем - в следующий раз так и скажу! - огрызнулась Холмогорова и снова уткнулась в книгу. Космос видел - с сестрой что-творится. Она такая дерганная, нервная, что боже упаси задеть ее - испепелит взглядом нахер. Может, у нее неприятности? Парень прошел в комнату и сел рядом с Алей, придвинув стул поближе к ней. - Рассказывай! - Что? - Что случилось? - Да ничего не случилось! - Врешь! - Я вру? - Ты! - Я никогда не вру! - Хочешь, припомню кое-что? - Нет!.. - Тогда говори! Холмогорова издала гортанный сдавленный рык и, выдохнув, сказала: - Ну, ты же не отстанешь, блин! - Неа! - Ну, неприятности у меня в школе! - Какие? - Физичка хочет вызвать папу в школу. - Что ты уже натворила? - Да я отвлеклась на одну секунду! А она сразу - к директору! - Так нефиг отвлекаться! - Ой, отстань, в таком случае! - Так, цыц! - прикрикнул Космос и Але неожиданно притихла. Раньше бы она продолжила препираться с братом, но почему то ей не хотелось сейчас вступать с ним в перепалку. Холмогоров открыл форточку и щелкнул зажигалкой - на кончике сигареты засветился огонек, от которого заструилась тоненькая струйка серого дыма. Он несколько раз затянулся, а потом, выдохнув из легких ядовитый дым, сказал: - Давай я схожу? - Почему это ты? - Скажу, папа занят! - А вдруг не прокатит? - Прокатит! Я же на родительское ходил! - Ну, в этом случае может не прокатить! - Хватит ныть! Попытка - не пытка! - Я и не ною. Ладно, попробовать можно. Ненадолго замолчав, Космос уставился в окно. Машины и деревья, дома и земля, закованная в металл и бетон. Все одно и то же. Это был их мир. Здесь они родились и выросли. Все четверо, и плюс сама Аля - он, Фил, Саша и Пчела. Кстати, о нем... - Аль! Девушка не откликнулась. Слышно было только громкое сербанье и бульканье воды. - Аля! Холмогорова оторвалась от банки с водой и, немного пролив на пижаму, поставила банку на стол и расстроенно сказала: - Ну я же пью, неужели непонятно! Брат словно проигнорировал ее слова - он был настроен только на задавание собственных вопросов и получение на них чётких вразумительных ответов. Конечно, сразу он от нее этого не добьется - придется немного надавить на нее и применить всю свою настойчивость. - А что у тебя с Пчелкиным? Секунда молчания. Это ожидаемо. Космос заметил, как плечи сестры вздрогнули и как она закусила нижнюю губу. - А что с ним? - Ну... Ты уже два дня его избегаешь! - Ты что, дурак? Я не избегаю своих друзей! - Ну, не то чтобы ты его избегаешь... Не правильно выразился. Боишься оставаться с ним наедине. Аля нервно сглотнула. По телу пробежался табун мурашек, от чего ее спина непроизвольно выпрямилась. Плечи расправились, голова слегка откинулась назад и девушка забросила левую щиколотку на правое колено. Вид у нее был гордый, независимый. Она хотела, чтобы Космос видел ее именно такой, хотя внутри нее все сжималось и жалобно скулило, прося не задавать более этот вопрос. - Да не боюсь я, что, совсем с ума сошел? - Да я же вижу, Аль! - Что ты видишь? - Он тебе нравится? - Кто? - Не строй из себя дурочку! Пчела, кто. - Прикинь, вы мне все четверо нравитесь! Иначе я бы с вами не дружила! - Блин, перестань! Он тебе как парень нравится! Внутри начинал разгораться костер. Он не сжигал ее дотла - он лишь неприятно щекотал горячими языками ее нутро. Аля мгновенно схватила со стола яблоко и с хрустом откусила - лишь бы чем-то занять свои челюсти, лишь бы не отвечать больше брату на его дурацкие вопросы. - Так нравится? - Когда я ем - я глух и нем! - прошамкала девушка и развела руками, в одном из них держа яблоко. Космос выкинул в форточку уже второй окурок и, подойдя к девушке, забрал у нее фрукт. - Не морочь мне голову! Дожуй и отвечай! Холмогорова стала работать челюстями медленнее. Она оттягивала время. Яблоко уже превратилось в противную безвкусную жижу и потихоньку само начинало проглатываться. Казалось, она вскоре начнет жевать свой язык. - Ты не можешь вечно жевать, Алька! Глотни уже и отвечай! Черт, похоже, другого выхода нет. Девушка проглотила содержимое рта, которое едва не застряло в горле из-за ставшего в нем мехового комка. Аля потупила взгляд и сказала тихо: - Я не знаю, что со мной происходит. Такого раньше не было - я любила его как вас всех, как друга, а сейчас все это как то странно... - Он тебе нравится, родная! Эти слова прозвучали как диагноз. Как смертельный диагноз - приговор. Нет, нет, только не это. Аля не хотела слышать об этом. Да, она чувствовала, что Пчела ей нравится, но не собиралась это принимать, нет. Это пройдет, и очень скоро - девушка была уверена. Еще пара дней - и она снова будет спокойно находиться рядом с Витей. Все будет как раньше. - Ничего подобного! - ее голос тут же изменился - стал таким же озорным, как раньше. - Просто запоздалая подростковая херня - пройдет и забудется, как страшный сон! Космос покачал головой, но возражать ничего не стал. Разубеждать Холмогорову бесполезно - она все равно настоит на своем. Он только думал - действительно ли это просто временная легкая симпатия, которая вскоре рассеется, как призрак при первых лучах солнца. Или, может, она перерастет в нечто большее? Если это так, то Пчелкину повезло - добиться Али будет как два пальца об асфальт. Черт возьми, он переживает за личную жизнь сестры и друга больше, чем за свою собственную - разве это нормально? У Космоса у самого в жизни творился полный бедлам - девушка, с которой он недавно познакомился, которая казалась ему самым чистым и невинным существом, встретилась ему вчера вечером целующейся с каким-то уродом. Конечно, после этого он чувствовал себя подавленным, но уже на следующий день все было как прежде. Парень спокойно ездил на рынок, потом возвращался домой, от нефиг делать выхватывал из книжного шкафа первое попавшееся издание - второй том "Войны и мира" и без интереса бегал глазами по строчкам, даже не улавливая их смысла. А потом пришла Аля - лучик света в его жизни, пусть невероятно капризный и вредный. И ее проблемы тут же вышли на передний план - со своей жизнью Космос разберется, ему не впервой, а вот Аля еще неопытная девчонка, школьница. Он должен помочь ей, подбодрить, дать совет - как никак, родная сестра, которую он так любит. В прихожей зазвонил телефон. Холмогорова подпрыгнула от неожиданности и, воспользовавшись тем, что брат отвлекся, выхватила яблоко из его руки. Она сжалась в комочек на стуле, обхватив колени руками и жуя фрукт. Она и не собиралась вставать и идти к трезвонящему телефону. А вдруг это со школы? - Что, мне отвечать? - спросил Космос. - Да! Это, наверно, Маргарита Ивановна, классуха! - О, ну что, начинаем операцию! Парень с воинственным видом двинулся к телефону. Легкий стук - и раздался его голос: - Алло! Аля не выдержала и, вскочив, подбежала к брату, чтобы послушать. В корридоре, на скользком полу, да еще и в чистых носках, девушка едва не упала на пол, но Холмогоров ловко удержал ее за локоть и со зловещей гримасой приставил палец ко рту. - Здравствуйте! - сказал он в трубку. - А Юрия Ростиславовича нет! Он...его нет в городе. - пауза. - Его не будет неделю! - он снова умолк, а девушка никак не могла уловить хоть малейший звук из трубки. - Я ее старший брат! Да, я смогу прийти! Завтра? Хорошо, до свидания! Космос положил трубку. - Ну? - спросила сестра. - Так как папы неделю не будет в городе, - он показал в воздухе кавычки. - Завтра к директору с тобой иду я! - Ты же меня ругать не будешь? - Я буду великим и ужасным родителем твоим, несчастная! - он сделал страшное лицо. - Перестань! - отмахнулась с улыбкой Аля. - А ты врать еще не разучился! - Ну, с тобой разучишься!.. От переполнявших ее эмоций, Холмогорова обняла Космоса, ткнувшись носом ему в грудь. Она что-то пробубнила в его рубашку, очень похожее на "Спасибо". Тот обнял ее в ответ и, усмехнувшись, подумал: "Ой, коза-баранка ты моя любимая!..".