Заставь меня жить

      Прошло уже два дня и Уилл вел себя прилежно, как могло было казаться со стороны. Он вёл себя так специально для Доктора. Грэм начал понемногу есть. Первые разы его вырывало, потом стал съедать четверть еды в тарелке, потом половину. Он старался. Ему это нужно было. Ганнибал наблюдал за состоянием Уильяма и пока не торопился воплощать свои планы в действие, он умел охотиться, выжидать и добиваться того, что ему нужно было. Точно, как и Уилл, он был хорошим рыбаком, который прикармливал рыбку, а потом вытаскивал ее на берег. С каждым днём Грэм всё больше вникал в сущность Ганнибала. Он мог наблюдать за Лектером и погружаться в его душу, в те темные остатки, что не успел расплескать Доктор, пока совершал свои кровавые действия потехи ради. На третий день во время завтрака Ганнибал предложил Уиллу терапию и профайлер согласился. Ему нужно было полностью погрузиться в этого человека, чтобы предугадывать каждый его шаг. Да и делать в большом доме Доктора ему было особо нечего. Депрессия давала о себе знать бессонницей, как Уилл не пытался уснуть, чтобы иметь силы дать отпор, но не мог ничего с этим поделать. Что же насчет жизни, так он пока отложил свои мысли о своем бессмысленном сушествовании на дальнюю полку в своем мозге, пока не придет снова время подумать о ней, ведь сейчас его судьба была заключена в руках человека, который мог так легко отнять ее у него. А не сделал ли он это уже?       Лектеру безумно нравилось то, что Уилл становился податливым, но насколько он стал пластилиновым – это еще предстояло узнать. И всё же, что-то Доктору не давало покоя не думать о том, что игра ведется с двух сторон. Конечно, Грэм профайлер и уже начал понимать, кто такой Ганнибал Лектер. Но Доктор хотел другого – восхищения. И чтобы этот момент наступил, нужно было многое поменять в Уилле.       Сначала Ганнибал выбрал Уилла, по чутью. А потом уже сам осознал, уже после своего «суда», почему он выбрал именно этого человека. Этот профайлер мог его понять и разделить с ним те чувства восхищения, безумства, что так переполняли Ганнибала. Он показывал это в своих убийствах, что называл творением, но ему не хватало уже просто аудитории людей, что видели его творчество. Он хотел уже не оваций, а того, кто будет одобрять его действия, превозносить его. - Что вы чувствуете, находясь в одном помещении со мной?       Они сидели в креслах, друг напротив друга и ловили каждое движение, которое мог сделать собеседник. Это как игра в гляделки, только более с печальным концом. - А что чувствует дрессировщик тигра, находясь с ним в одной клетке? Ганнибал лишь приподнял бровь на слова Грэма, давая понять, что тот вопросом на вопрос не отделается. - Нужно быть настороже, - продолжил Уилл и замолчал. - Вы видите во мне хищного зверя? – спросил Ганнибал. - Вы намного хуже зверя, - Грэм свел брови и слегка наклонился вперед, давая понять, насколько он чувствует собеседника, с какой силой он отвечает на вопрос, чтобы не взорваться от того, что ему приходится разговаривать с таким человеком, как Ганнибал- зверя можно приручить, но вас, Доктор, вас даже если и приручишь, то в любой момент вы можете подкрасться и разодрать насмерть. - А вы попробуйте меня приручить, - Ганнибал скопировал движение Уилла и тоже подался вперед.       «Обязательно попробую, ведь это входит в мои планы», - подумал Уилл Грэм и едва заметно улыбнулся, почти невидно. Но Ганнибал это увидел.