Точка невозврата

Выбравшись из автомобиля Костенко, Георгий поднял повыше ворот чёрного пальто. На улице свирепствовала метель. Ещё не кончился ноябрь, а зима уже демонстрировала москвичам, кто здесь главный. Аня как всегда чересчур громко хлопнула дверцей и, не дожидаясь, пока брюнет двинется с места, бросилась в сторону подъезда. Девушка ещё не успела обзавестись шапкой, поэтому старалась не искушать судьбу долгим пребыванием на холоде. В квартире вкусно пахло жареной свининой и сладкой выпечкой. Оказалось, Лёха вернулся домой. Да не с пустыми руками, а так, что теперь дверцу холодильника с первого раза не закрыть. Рыжее веснушчатое солнышко по имени Настя сияло как никогда. Довольная девушка занятой пчёлкой носилась по кухне, успевая проверять яблочный пирог, спрятавшийся в духовке, переворачивать скворчащее мясо и помешивать что-то в высокой кастрюльке. — В честь чего праздник? — поинтересовалась Антонова, стряхнув снег с осенних полусапожек. — Лёсик работу нашёл, — гордо отозвалась Анастасия от плиты. — И что, в первый день зарплату дали? — зло пробурчал Петрищев. Парень не забыл, как где-то в прошлом Горелов втянул его в ограбление беззащитной старушки. Птушнику не найти хорошей работы, особенно, в этом бывшем куске СССР, где всё завязано на знакомствах. Сто процентов, начал приторговывать дурью или рэкетом занялся. Переодевшись, Гоша, подобно ягнёнку на заклание, побрёл в кухню. Вяло пожал протянутую руку, присоединился к поздравлениям девчонок по поводу новой работы, приземлился на табурет возле окна. Кухня была совсем небольшой. Стол находился напротив двери, возле стены. Одновременно за ним помещались только три человека. У противоположной стены в ряд выстроились раковина, хозяйственная тумба и плита. Настя, накрывавшая на стол, несколько раз случайно задела Петрищева. Прикосновения раскрасневшейся поварихи обжигали подобно крохотным раскаленным иглам, которые миллиардами мурашек разбегались по щуплому телу. Гоша злобно глядел на своего счастливого соперника и мечтал испепелить его взглядом. В очередной раз Горелов одержал вверх. И будто не было постоянных ночёвок вне дома, криков, скандалов, тотального игнорирования нужд своей девушки. Мадышева снова в нём души не чает. А ведь если Лёше опять приспичит исчезнуть, Анастасия снова начнёт приставать к Петрищеву. А потом опять будет делать вид, что ничего не было. И самое худшее, что Гоша в очередной раз поведётся. Ох уж это непостоянство женской натуры. Раньше её можно было обуздывать при помощи денег отца. Сейчас из-за низкой заработной платы приходилось уделять большое внимание эмоциональной сфере. Но всё рушилось, как только треклятый Горелов врывался в их жизнь. — Я лучше лягу, ещё раз поздравляю, — процедил юноша, громко шаркнув табуретом. Хотя весь вечер Петрищев мучился недоеданием (изверг Костенко за утреннее опоздание лишил несчастного обеда), сейчас Гоша почувствовал, что совершенно не голоден. К тому же, ему просто необходимо заснуть прежде, чем в комнату вернутся Лёша с Настей. Чёртовы кролики. Иногда, слушая по ночам чужие стоны, Петрищев искренне недоумевал, почему раньше не замечал за Настей таких наклонностей. Когда-то она даже целоваться не любила. И вот теперь не определишь уже, Горелов так повлиял на рыжую динамщицу или прыжки во времени. Из кухни донёсся щелчок вылетающей пробки. Гоша, не раздеваясь, залез под одеяло с головой. Пить посреди рабочей недели — идея поражает великолепием. Ладно Горелов, навряд ли дилеры трудятся по расписанию, но вот Насте, например, завтра магазин открывать, а Антоновой, если ему память не изменяет, пора готовиться к составлению месячного отчёта. На протяжении целого часа Георгию так и не удалось уснуть: ни подсчёт овец, ни строительство персонального воздушного замка не помогли. Так что, когда в комнату влетел Лёха с явным намерением его разбудить, Петрищев почти обрадовался. — Хуже одной пьяной бабы, с которой не собираешься спать, только две пьяные бабы, с которыми не собираешься спать, — философски изрёк Горелов, приземляясь на Гошину кровать, — давай с тобой хоть выпьем по-человечески, — закончил мысль Лёха, бухнув на пол початую бутылку водки. Приняв вертикальное положение, Георгий поблагодарил за предложенную чашку, но предпочёл последовать примеру собутыльника и тяпнуть из горла. Так как закуси Горелов захватить не догадался, парень, особо не мудрствуя, притянул за уши Гошину голову и погрузил нос в чёрные волосы. Петрищев обошёлся собственным рукавом. — Как ты тут в этом дурдоме вообще? — в очередной раз отлепившись от горлышка, осведомился Алексей, — желания повеситься не возникало? — Ещё как возникало, — пожаловался чуть окосевший Гоша, — и всё из-за твоей-моей истерички, — особо не контролируя себя, продолжил распинаться парень, — сама не знает, чего хочет. — Да трахаться она хочет, Гошанчик, трахаться, — заплетающимся языком с трудом произнёс собутыльник, — отвечаю, бабы нормальные только тогда, когда ноги у них не сходятся. Все проблемы из-за отсутствия секса, — несчастный четыре раза пытался выговорить предпоследнее слово, в итоге, плюнул. — Ну так и живи ты дома тогда, — пошёл в разнос Георгий, — мне она не давала и не даст никогда, вот и успокаивай её самым действенным способом. Было немного странно обсуждать Настю с её нынешним парнем. На фоне их личной драмы всё остальное отчего-то отодвинулось на второй план. Россия, которая не кусок СССР, Паша, который не Паша, а вирус Зоны и прочие мелочи меркли, когда Петрищев в очередной раз вспоминал, что после побега из бункера им так и не удалось поговорить. Однако парень отчётливо понимал: пьяная беседа с более удачливым соперником — не самый подходящий вариант. Со словами «Ща приду» Горелов довольно шустро, хоть и опираясь о стены, ретировался в кухню. Ещё через минут пять привёл к Петрищеву шатающуюся Настю. По запаху, исходящему от возлюбленной, Георгий определил, что кроме шампанского, Лёха оставил подругам вино и мартини. Произошедшее после было похоже на сюрреалистичный фрагмент из наркотически-эротического триллера. Лёша пьяно распекал Мадышеву за холодность по отношению к Петрищеву. «Ну, Настёныш, он же наш друг, заботится о тебе, пока я шатаюсь в поисках достойной зарплаты. Ну, нельзя ж так, Настёныш. Сама знаешь, мы ему по гроб жизни должны, что он тебя ко мне отпустил. Да-да, не дуй губок, отпустил. Я б на его месте не отпустил, а он — благородный, любовь настоящую чует, вот и отпустил», — что-то сверкнуло на лице Горелова. На секунду брюнету показалось, что друг настолько расчувствовался от своих душещипательных речей, что пустил скупую мужскую слезу. — Давай, сядь к нему, сядь, — властно стиснув девичьи плечи, Горелов насильно устроил Анастасию рядом с удивлённым Гошей, — посидите вдвоём, пообщайтесь, а я пока Аньку проведаю. Качающейся походкой Алексей ушёл на кухню. Полусонная Настя положила голову на чужое плечо и прикрыла уставшие глаза. Петрищев боялся шевельнуться. Двое ненормальных. Это получается, Лёха сейчас Насте предложил его трахнуть что ль, в благодарность за доброту и понимание?! А утром протрезвеет и лично уже прикончит молотком, которым Мадышева мясо на ужин отбивала.