Точка невозврата

Игорь Матвеев — неудачник со стажем. В школе травили, на работе не воспринимали всерьёз. Парни, как правило, испытывали непреодолимое желание втащить несчастному, а в девушках чувство жалости довольно быстро мутировало в чувство гадливости. Однако молодой человек научился с этим жить. Работает удалённо, в собственной серверной, может позволить себе несколько игр в стиме, старый, но рабочий мотоцикл и пару походов в местный бар. Около пяти недель назад парень выяснил, что может позволить себе прокорм ещё одного человека. Лёху, который грозился отрезать ему яйца, нацепил на несчастного бомбу и заставил засосать какого-то бугая. Теперь этот сумасшедший наркоман терроризирует его большую часть времени. Где-то две или три ночи в неделю Горелов проводил вне жилища Матвеева, и это были лучшие ночи в жизни Игоря. Спать можно было на кровати, а не на полу. Раскладушку, которой обзавёлся Игорь, сумасшедший придурок поломал и выбросил. Деньги на ветер. Можно было спать и не бояться, что во сне Лёха случайно заденет пяткой по носу или, борясь с бессонницей, намеренно начнёт выкручивать пальцы на руках. Зато парень не мешал работать, видимо, понимал, что если Матвеев лишится хотя бы части своего дохода, жрать им будет не на что. Игорь каждый раз вздрагивал, когда в голову закрадывалось подозрение, что, в случае такого исхода Горелову ничего не стоит придушить его и есть в течение пары месяцев. Или действительно распродать на органы. Хотя, кому нужны части его измождённого тщедушного тела? Правду сказать, он сам куда больше похож на наркомана, нежели Лёха со своими мускулами и сияющим взглядом. — Эй, задротина, — Игорь спешит повернуться к своему мучителю, чтобы тот не успел попытаться привлечь его внимание, запустив в парня тапкой. — Что такое, Лёша? — затравленно осведомляется Матвеев. — Пошерсти, чё там по вакансиям сегодня, — лениво приказывает Горелов, потягиваясь на кровати. Уже почти полдень, а парень только-только проснулся. — Лёша, сейчас уже нет смысла смотреть сегодняшние, нужно либо завтрашние смотреть вечером, либо рано утром уже, — безуспешно отбрыкивается Матвеев. Ему не нравится вслух читать объявления о найме и выслушивать гореловские разглагольствования по поводу каждого из них. Когда уже Лёша смирится со своим образом и начнёт отжимать у более слабых жертв мобильники! Не то что бы Игорь был таким мизантропом, но некую обиду за то, что кроме него никто не подвергается тирании этого изверга, всё-таки ощущал. Выше озвученные мысли позволяли парню не пасть духом. — Чё на завтрак? — В холодильнике курица, я утром жарил, — заискивающе реагирует Матвеев, — а сейчас у меня много работы, на трёх улицах интернет не пашет, я должен с этим что-то сделать, — попытка добавить в голос хоть немного твёрдости с треском проваливается. Однако кодовое слово «работа» снижает градус чужой агрессии. Лёша покорно поднимается с постели и босыми ногами шлёпает к холодильнику. Игорь привычно прикрывает глаза. Вид мужского голого тела не может не вызывать отвращения, но не предъявлять же претензии этому упырю. По экрану компьютера мягко стекают строки зелёных чисел и букв. Матвеев старается не зацикливаться на их очертаниях, а изучает самую суть. Когда-то, где-то через полгода после окончания школы, у него немыслимым образом появилась девушка. Такая же забитая, как и он. Анимешница и задротка по русской литературе. Волосы, стянутые в мышиный хвостик, маленькие злобные глазки и крупный насмешливый рот с акульими зубками внутри. Позже, уже после расставания, к этому добавились лишний вес и проблемы с кожей. Она часто дразнила Матвеева Акакием Акакиевичем. Ничтожным чиновником из какой-то старой русской книги, который дружил только с буквами, а после смерти превратился в привидение-засранца. Вдруг перед парнем на стол бухнулась тарелка с куриной ногой и ошмётками гречневой каши. Рядом с мышкой приземлилась чашка чёрного чая, немного забрызгав клавиатуру и пальцы программиста. Игорь поднял удивлённые серые глаза на своего вынужденного соседа. — Чё зыркаешь? Отодвигайся и хавай, — почти ласково приказывает Горелов, — а я пока сам пошарюсь по всемирной паутине. Смертельная тоска, царящая в твоём доме — лучший мотиватор для поиска работы. Гудение чужого мобильного телефона выводит Игоря из транса, и он послушно освобождает место возле монитора. Лёша извлекает телефон из левого кроссовка и невозмутимо подносит к уху. — Привет, Ань, — разговор не мешает парню начать неистово стучать по клавиатуре, — нет, Ань. Бывает, Ань. Нормально, Ань. Забей, Ань. Когда-нибудь, Ань. Заколебала, Ань. Пока, Ань, — Горелов чеканит фразы, делая паузы, будто по секундомеру. Игорю кажется, что такая рубленая речь навряд ли позволяет невидимой собеседнице довести до конца хотя бы одну мысль. Игорь помнит Аню. Светловолосая девушка, обозвавшая Лёху извращенцем, когда тот собирался трахнуть другую свою подругу прямо на глазах у тогдашнего пленника. Та, которая пыталась его покормить и защитить от издевательств этого сумасшедшего. Жаль, Матвеев не может с ней связаться. Горелов его уже так достал, что парень согласен и на этот жалкий поступок, лишь бы вытурить чёртового бездельника из своего обиталища. — Ну вот, местечко, живём, — растягивая гласные, довольно заявляет Горелов, уже натягивая куртку. И когда он успел влезть в джинсы и кроссовки? Даже свернул страницу с вакансиями и вернул на монитор стекающие зелёные строчки. Какой неагрессивный. Неужели, курица так подействовала? Когда хлопает входная дверь, Матвеев облегчённо выдыхает. Свобода. Хотя бы на пару часов. Между ними не принято обсуждать будущие планы, но за пять недель Игорь хорошо приноровился к чужому ритму жизни. Так что, два часа у него точно есть. Погрузив в рот куриную косточку, парень с наслаждением обсосал её и сунул под кровать. Настроения убираться не было. Отерев пальцы о простынь (сегодня вторник, по вторникам Лёха всегда ночует здесь), Матвеев вернулся к работе. Телефон звонил пару раз, но у Игоря не было желания работать техподдержкой. Останься Горелов дома, это было бы актуально. Лёху ужасно бесило, когда Игорь начинал монотонно общаться с клиентом, то повторяя несколько раз одно и то же разными словами, то переводя разговор на темы никак не связанные с починкой компьютера. Безусловно, злого умысла в таких беседах не было. Матвеев честно исполнял свои обязанности. Тиран понимал это и не вмешивался. Даже не наказывал после, в отличие от случая с раскладушкой. Но сейчас хотелось остаться наедине с треклятыми цифрами и действительно стать этим чёртовым Акакием Акакиевичем. Когда интернет вернулся в дома №3, 7 и 13, Игорь почувствовал нечто, почти похожее на удовлетворение от работы. Не спеша поднялся, выудил из-под кровати куриную кость, вернул несчастную на тарелку и отправился мыть посуду, не забыв вылить заварку из чашки в унитаз. Спина немного болела после вчерашнего. Матвеев засиделся в баре, надеясь, что мучитель, лишившись возможности попасть в квартиру, свалит в закат. К сожалению, этого не произошло.