Точка невозврата

Сквозь серо-сизую дымку прямо в глаза Антоновой смотрела мерзкая луна. Спрятаться было некуда. Занавесок в кухню так и не купили. Жить вчетвером в однокомнатной квартире — то ещё удовольствие. Ей-то несложно адаптироваться: детдом за плечами. Остальные же перестали излучать любовь и понимание к ближнему уже через неделю. Вот и получается, что Аня подвергается атакам лунного света в кухне, Настя рыдает в ванной, Гоша после «тяжёлого» рабочего дня рубится в доту в единственной комнате, а Лёша шляется неизвестно где. «Да пошла ты нахрен, Ань, со своими утешениями! У самой-то никогда семьи не было», — что за узкое и приземлённое понятие о семье как о союзе «мамы» и «папы» с возможной нагрузкой в виде «дедушки» и «бабушки». Напротив, Аня потеряла гораздо больше людей, чем все остальные ребята. Ещё и Паша остался в Припяти. То есть, не Паша. Тот, кто целился в неё из пистолета, тот, кто убил Киняева, чтобы олигарх не смог им ничего рассказать, явно не был Павлом Вершининым. — Совмещённые ванна и туалет — это вселенское зло, — держась за ширинку и чуть приплясывая, пожаловался Петрищев. Поймав на себе Анин взгляд, полный ужаса, Георгий отступил от раковины и жалко улыбнулся, — да нет, у меня и в мыслях не было, я ж не Горелов, — фамилию более удачливого сердцееда удалось произнести почти беззлобно, — может, ты её как-нибудь уговоришь? — Тебе надо, ты и уговаривай, — вспылила Антонова и вихрем вылетела из кухни. Костенко удалось выбить Гоше место у себя в отделе: бумажная волокита, зато такие обязанности, что даже сурок справится. Аню по знакомству сунули в помощники к одному из российских дипломатов — переводчиком иностранной переписки. К сожалению, на этом хлебные места закончились. Насте пришлось устроиться кассиршей в супермаркете, Лёша до сих пор искал работу, но безуспешно. В глубине души Антоновой казалось, что вольная жизнь Горелова вполне устраивает. Дома он появлялся раза три в неделю, ел, только если Настя кормила насильно. В комнате задёрнуты шторы. Да и окно выходит на другую сторону. Лунный свет больше не преследует девушку. Аня с ногами забирается на стул возле компьютерного стола. Без малейшего сожаления выключает чужую игру и привычно лезет в интернет. Сергей Костенко научил Антонову использовать даркнет. Тёмная паутина оказалась бесценным источником информации о Чернобыльской аварии. Более того, блондинке удалось самостоятельно отыскать два сайта, где пользователи выкладывали реальные видео с места аварии. До рези в глазах Аня перещёлкивала тысячи фотографий, надеясь, что где-нибудь мелькнёт знакомый силуэт. Сегодня Настя вернулась с работы мрачнее тучи. Сказала, что видела маму. Та купила пачку прокладок, бутылку вина и собачий корм. «Видимо, после того, как Киняев приказал убить меня, какой-нибудь психолог посоветовал родителям завести пса», — бесцветно подвела итог девушка. Теперь из-за чувствительности чужой натуры несчастный Гоша не может попасть в туалет. Ирина Николаевна, одна из воспитательниц в детдоме, всегда говорила, если кто-то плачет дольше десяти минут, это уже не горе, это истерика. А лучшее лекарство от истерики — хороший удар по лицу. Помнится, кто-то из старших мальчиков однажды зарядил этой курице в ответ. Вот смеху тогда было. Униженные всхлипы-просьбы Петрищева впустить его в ванную комнату ужасно отвлекают от просмотра очередного видео. Звук Аня выключила, так как комментарии а-ля «Блин, здесь реально страшно» и «Вы это слышали?! Слышали?!» её мало интересуют. Поставив паузу, девушка резко вскакивает из-за стола и бросается в коридор. Стукнув кулаком в дверь, Антонова почти орёт на слабохарактерную подругу: — Если ты сейчас же не выползешь оттуда, твой бывший парень обоссыт нам раковину. И хорошо, если только раковину. Когда дверь открывается, Петрищев не утруждает себя словами благодарности, а спешит спустить штаны. Аня брезгливо прикрывает за ним дверь и обнимает Анастасию за плечи. Антонова ведёт девушку на кухню, аккуратно усаживает на табурет и принимается заваривать чай. Не оборачиваясь к подруге, блондинка просит Настю рассказать о маме. — Она была одета очень тепло, даже куртки не расстегнула, хотя у нас ещё позавчера сломался кондиционер, и во всех павильонах стоит жуткая жара, — вопрос был о другом, но Антонова почти не слушает. Её не интересует, что говорит Настя, — сказала, что пакет ей не нужен и товар по акции тоже. Хотя я видела, каким взглядом она окинула коробку шоколадных конфет, как будто уже половину оттуда вытащила и съела. — Твоя мама была сладкоежкой? — невпопад переспрашивает Антонова, устраивая горячую кружку с зайцем в чуть дрожащих Настиных ладонях. — Диабетиком, — грустно улыбается девушка, — но я подумала, здесь же всё иначе, может, сейчас она здорова. Ань, — блондинка вздрагивает от чужого прикосновения, — мне теперь что, новую работу искать придётся? Опять испытательный срок на половине жалования? Антонова устало качает головой, прижимая к себе неразумное рыжее создание. Вот причём здесь увольнение. Или тяга к безделью передаётся половым путём? Подумаешь, мама иногда заходить будет. Та-то женщина не в курсе. Костенко об этом можно не рассказывать. Не стоит зря волновать слугу закона, ему и так проблем хватает. Поймав Гошу на выходе из ванной комнаты, Аня толкает парня в сторону кухни, несмотря на активное сопротивление. Ей абсолютно всё равно, что Горелов запретил несчастному прикасаться к Насте. Будь Лёша рядом, навряд ли рыжее создание накрыло бы настолько сильно. Как только Антонова вновь устраивается напротив монитора, из коридора начинает надрываться домашний телефон. Вечерний звонок от «опекуна» игнорировать нельзя ни в коем случае. — Здравствуйте, Аня у аппарата. Гоша с Настей дома, отдыхают. Лёша не возвращался. Продуктов хватает, квартиру оплатили, — монотонно перечисляя разные мелочи, Аня благодарит мироздание за то, что не нужно отчитываться перед Костенко, сколько раз за день она посетила уборную. Наконец, девушка решается задать главный вопрос, — от Паши есть вести? Как и было условлено, вертолёт забрал их ровно через сутки. День пролетел довольно быстро. Когда выковыриваешь пули из трупов бывших товарищей, течение времени уходит на второй план. А то не дело, что в Саше пули из автомата Егора, а в Егоре — из оружия Сергея. А если при этом ещё и заучивать версию о самоубийстве Киняева, то окончательно становится не до подсчёта часов. Почти сразу был вызван дополнительный вертолёт по эвакуации погибших. О Паше не было сказано ни одного слова. Сергей запретил. «Моя главная задача — вернуть вас к нормальной жизни». «Вернуть» — самое мерзкое слово на свете. Вершинин расколотил машину времени. Возвращаться не на чем и некуда. Виновато-равнодушное «никаких» заглушает звук разбивающейся посуды. Кажется, Гоша в процессе утешения позволил себе лишнее. Аня вежливо прощается с Костенко и возвращается к компьютеру. Сегодня ей совершенно не хочется влезать в чужие скандалы. Пусть хоть всю посуду переколотят. Пить кофе можно и на работе.