Свадебные детективы. Недорого. Любая Галактика.

Правильно говорят: встанешь не с той ноги – так весь день потом насмарку. Дженсен не помнил, какую ногу он опустил вниз первой, но был точно уверен, что при этом наступил на несчастный мини-робопылесос. Бедняга пискнул не своим голосом и склеил ролики. Дженсен поднял с пола раздавленный механизм, погрустил при виде смятых в окрошку внутренностей, задумался, не стоит ли ему походить в спортзал – шутка ли, голыми руками, то есть ногами расправиться с продукцией «Кроули инкорпорейтед», каждый квадратный сантиметр которой залеплен сертификатами качества и суперкачества. Дженсен одной рукой чистил зубы, второй вбивал в планнинг новый пункт – обновить парк робопылесосов. Совместить два дела было нелегко: он так и норовил пройтись зубной щеткой прямо по дисплею. Затем Дженсен лениво нажал на маячивший внизу красный флажок, обозначавший, что поступило важное сообщение. Знал он эти важные сообщения. Наверняка опять названивала миссис Эпштайн. Счастливо прожив в браке с мистером Эпштайном пятьдесят лет и похоронив его, старушка вдруг решила на закате жизни познакомиться со своим суженым. Шесть правнуков скинулись ей к юбилею на услуги частного детектива, и Дженсен вот уже год проводил вялотекущее расследование. С грехом пополам он определил место рождения истинной пары миссис Эпштайн - одна из планет системы Мицар. Но на этом дело застопорилось. За давностью лет не сохранилось никаких записей, опрос на месте ничего не дал, и Эклз с чистой совестью передал свои полномочия местным энтузиастам, которым позванивал время от времени уже по собственному почину – правнуки миссис Эпштайн давно перестали оплачивать его услуги. Бедная старушка, конечно, этого не знала и с завидной периодичностью названивала «своему детективу», как она его называла, – сообщить очередную деталь, которую «разглядела» во сне. Дженсен вежливо выслушивал ее, справедливо подозревая, что главное для Глории – просто поговорить с кем-нибудь, кто не будет перебивать через слово. Дженсен логично рассудил, что побеседовать с миссис Эпштайн лучше с утра, пока еще не накопилась чертова уйма дел и никто не подпортил ему настроение. Однако вместо ожидаемой старой болтушки с ярко-оранжевыми волосами на мониторе возник человек, чуть не заставивший Дженсена от неожиданности проглотить зубную щетку. Эклз ни разу с ним не встречался лично, но узнал сразу же, по тысячам фотографий, растиражированных в Сети. Мистер Норд, владелец корпорации, контролировавшей почти весь фармацевтический рынок известной части Вселенной, внешностью обладал примечательной. Кажется, в старых книгах так описывали вампиров: болезненно-бледная кожа, резко контрастирующие с ней иссиня-черные волосы, угрюмый взгляд, сразу пробирающий до печенок, да-да, от него так и веяло холодом, в прямом соответствии с его именем. Как он уставился на Дженсена, так тот и замер с выражением на лице: «Да ладно! Вы меня разыгрываете!». Отмер Эклз через пару секунд, сообразив, что это не прямой звонок, а запись на автоответчике, и сосредоточился на словах мистера Норда. - Мистер Эклз… - Норд произнес его имя так, словно пробовал на вкус, и оно ему не понравилось. – Я буду ждать вас у себя в главном офисе сегодня в 14:25. Мне понадобятся ваши профессиональные услуги. Будьте добры не опаздывать: я не собираюсь повторять дважды свое предложение. Экран погас, и Дженсен скорчил в ответ недовольную гримасу. Мистер Важная Шишка не удосужился даже поинтересоваться, нет ли у Дженсена на данный момент каких-нибудь дел в разработке, не назначено ли встреч на половину третьего. Хотя какая там половина третьего, 14:25, с точностью до минуты. «Ну нахал! – возмущенно сказал Дженсен планнингу. – Вот возьму и не приду! Я и без него очень востребованный профессионал». Планнинг ожидаемо не ответил. Дженсен подтянул повыше обернутое вокруг бедер полотенце и отправился в комнату – прикидывать, как бы посолиднее одеться на встречу… * По пути на назначенную встречу Дженсен оживил в памяти все, что знал о мистере Норде – м-да, похоже, много чего, кроме имени. Серьезно, он не помнил, чтобы знаменитого фармацевта кто-то называл иначе, чем «мистер». Хотя на недостаток известности Норд пожаловаться никак не мог. Да и странно было бы иначе. Ведь именно возглавляемая им компания избавила мир от страшных вирусов, преподнесенных в дар человечеству эпохой межзвездных путешествий. Например, от космофобии, внушавшей людям такой страх перед космической бездной, такую уверенность во враждебности пространства и ничтожности человеческой личности перед ним, что заболевшие массово кончали с собой или же бесповоротно теряли рассудок. Откуда взялась эта загадочная болезнь, распространявшаяся со скоростью эпидемии среди космических пассажиров – и никогда среди экипажей кораблей, так никто и не узнал. Корпорация Норда предложила чудо-вакцину, и стало достаточно одного укола, чтобы ни один человек не подвергался риску увидеть наяву кошмар, будто он сжимается до минус бесконечности и исчезает. На фоне этого волшебства, приведшего человечество в восторг, уже само собой разумеющимся воспринималось лекарство от цефейской чумы или синдрома спонтанной асфиксии, когда целые города внезапно забывали, как дышать. Конечно же, конкурирующие компании немедленно кинулись изучать чудо-лекарства «Северной корпорации», чтобы сотворить свои аналоги. Однако дженерикам не судьба была заполнить земные и внеземные аптеки. Внезапно у самых высокооплачиваемых фармацевтов ничего не получилось: при подробном химическом анализе лекарств получался такой бред, что правдоподобнее выглядело исцеление с помощью подорожника, мочи младенца и такой-то матери. Не помог и банальный шпионаж: сотрудники корпорации хором утверждали, что все вакцины изготавливал в личной лаборатории мистер Норд, и только он один имел доступ к точной рецептуре. Так «Северная корпорация» осталась монополистом, однако никто никогда не обвинял компанию в том, что она пользовалась своим положением и взвинчивала цены. Наоборот, корпорация Норда наводнила рынок дешевыми аналогами всех известных лекарств, активно занималась благотворительностью, хотя каждый раз при взгляде на главу компании у любого возникал когнитивный диссонанс. Ну не мог этот мрачный человек творить добрые и бескорыстные дела! В то же время мистер Норд, похмурившись в телекамеры и в очередной раз срезав журналистов уничижительной речью или не менее уничижительным молчанием, шел в свои лаборатории и дарил миру очередную панацею. Еще раз вспомнив презрительно изогнутые тонкие губы фармацевта, Дженсен заранее пожалел его соулмейта. Что ж за бедняга так нагрешил, что будет вынужден целыми днями выслушивать потоки сарказма и любоваться на недоухмылки? Дженсен бросил взгляд в зеркало, изобразил самую душевную и широкую улыбку, которой привык располагать к себе сердца заказчиков. Если Норд заикнется о том, что ему видится во снах космический корабль с необычными выкрашенными в фиолетовый цвет стенами – а рождение наследника семейства Эклзов произошло на трагически выбившемся из графика пассажирском судне – Дженсен немедленно сделает оттуда ноги, и пока фармацевт хотя бы попробует сообразить, в чем дело, будет уже где-нибудь в районе границы скопления Беты Заиссы. С нехорошими мыслями в голове и очаровательной улыбкой на губах детектив Дженсен Эклз прошагал к офису, в котором была назначена встреча. Он уже приготовился небрежно скинуть куртку на руки секретарю и потребовать чашку кофе – наверняка у Норда в приемной водится настоящий кофе, а не синтезированный, Дженсен даже слюну сглотнул. Пусть побегают за ним, ведь он важный гость, пришедший наладить личную жизнь их хозяина. Однако его иллюзия рухнула сразу же, как только он переступил порог. – Привет, – лениво поздоровался с ним давний знакомец, также подвизавшийся на ниве поиска соулмейтов Майкл Розенбаум. Он даже не удосужился отлепиться от стены, к которой прислонился, или протянуть руку. – Привет, – небрежно кинул в ответ Дженсен, он не особо любил общаться с Майклом после одного инцидента со слишком большим количеством ревенантского вина, украденными устрицами и купанием голышом в общественном бассейне. Он отвел глаза, словно изучая обстановку, и замер: приемная была забита людьми. Здесь собрались, похоже, все, кто имел какое-либо отношение к розыску Истинных пар. Естественно, со всеми ними Дженсен так или иначе в свое время пересекался. И не сказать, чтобы со всеми у него складывались дружелюбные или хотя бы рабочие отношения. Сказать совсем честно, это были скорее исключения. Например, Марк Пеллегрино, владелец самого большого сыскного агентства в Евразии, иначе как «этот говнюк Эклз» его не называл. А ведь Дженсен всего лишь отбил у его агента одного богатейчика, решившего, что уже готов для встречи с Судьбой. Он заулыбался, вспомнив недавнюю историю. Найти суженого для того парня удалось быстро, на самом деле агенты Пеллегрино лажанулись с определением времени года – забыли, что на той планете осенью деревья меняют красную листву на зеленую, а не наоборот. Но самым забавным в том случае было другое: богатейчик прикатил на первое свидание полностью уверенным, что сейчас он со всеми своими доходами как осчастливит вторую половину. А в партнеры ему достался немолодой мужчина, считавший, что все зло в мире происходит от денег. Такой вот ретро-коммунист. Новоявленная пара смотрела друг на друга в полном шоке, явно намереваясь спастись бегством при первом же удобном случае. Однако Избранные есть Избранные: когда мужчины нехотя пожали друг другу руки, вспышка сияния была такой силы, что полностью разрядила мобивизор у Дженсена в кармане джинсов. Бедный гаджет еще неделю икал и почему-то пытался перехватить все звонки, поступавшие на Землю со станции Марс-202. Покидая Эклза, парочка смотрела друг на друга с таким взаимным обожанием, что у детектива аж во рту стало сладко от сиропности происходящего. Через пару недель Дженсен получил приглашение на свадьбу, которая должна была пройти на крайне модном и не менее дорогом курорте. Он тогда прикинул, что только на дорогу придется потратить весь гонорар за расследование, и послал вежливые извинения с отказом. Зато это дизайнерское приглашение до сих пор стояло у него в офисе на почетном месте и служило отличным напоминанием о том, что и Пеллегрино может сесть в лужу. Дженсен нашел глазами Марка Пеллегрино – тот ради Норда самолично прибыл на встречу – и по-хулигански помахал ему рукой. Тот не посмел проигнорировать приветствие и кисло улыбнулся в ответ. Тогда Эклз оглянулся уже внимательнее. Да, он попал во внушительную компанию. Кроме Пеллегрино там еще были такие акулы свадебного бизнеса как Армстронг и Браун, Фуллер и Ричингс… Даже старик Пиледжи приковылял, не доверил такой заказ ни одному из своих заместителей. Ну и, конечно, набежала уйма рыбешек поменьше, тех, кто детективит в одиночку, как и он сам, но может похвастаться парочкой сложных дел, о которых писали в прессе. Вот Боб Уиздом окатил его презрительным взглядом. А мисс Тал, наоборот, приветливо улыбнулась. Хорошая девчонка Алона, они не раз выручали друг друга, как идеями, так и банально – деньгами. Кто из них кому был должен в данный момент, Дженсен даже сказать не мог. Ответ на это мог дать только планнинг, но сейчас Эклзу не очень хотелось выяснять эти подробности. Тем более что дверь в приемной распахнулась, и возникший на пороге парень – высокий, некрасивый, мрачный, совсем не подходящий внешне на роль секретаря, по крайней мере, ни для кого, кроме мистера Норда – пригласил всех пройти в зал для заседаний. Дженсен с интересом разглядывал коллег, которые проходили через узкую дверь, избегая слишком близкого контакта друг с другом, неприязненно кривя губы при этом. И эти люди занимались тем, что несли в мир любовь! Они бы с удовольствием подсыпали друг другу яд, если бы знали, что им удастся избежать наказания. Эклз понаблюдал, как обмениваются улыбками-оскалами две вечные соперницы, Кэти Кэссиди и Женевьев Кортез, и опомнился, только сообразив, что для него в этом зале, очень похожем на старую школьную аудиторию, места не осталось. Приглашенные, несмотря на всю неприязнь друг к другу, уселись бок о бок на расставленных рядами стульях. Дженсен чувствовал себя по-дурацки, пристраиваясь у стены, словно опоздавший на лекцию нерадивый ученик. Сходство усиливалось благодаря насмешливым взглядам от более удачливых товарищей, которые ловил на себе Эклз. Еще немного – и он бы, пожалуй, гордо удалился в закат, продемонстрировав, что главой агентства «Рамзес» нельзя пренебрегать. Но напоследок окинув взглядом зал, он заметил в стороне что-то, напоминавшее большую и очень активно работающую ветряную мельницу. Дженсену захотелось снять очки и протереть их как следует, если бы на нем, конечно, были очки, но этот артефакт остался разве что в музеях. Поэтому он просто присмотрелся и понял, что это некто подает ему сигналы – машет руками, желая привлечь внимание, и показывает на пустой стул, стоявший рядом. Так, выходит, все-таки у Норда все было тщательно продумано и подсчитано, ровно по числу присутствующих. Дженсен двинулся к свободному месту, по пути совершенно нечаянно, разумеется, наступив на щегольские ботинки Митча Пиледжи и сделав вид, что не расслышал раздавшееся возмущенное шипение. Только усевшись на свободное место, он повернулся направо, чтобы опознать благодетеля и поблагодарить его. И тут же поперхнулся, поняв, кто сидит рядом с ним. – Джаред Падалеки, – демонстрируя все зубы в широчайшей улыбке, заявила «мельница». Да, фотография в газете не передавала ни роста детектива, который оказался даже выше и так не маленького Дженсена, ни тонны обаяния, флюиды которого так и витали в воздухе. Падалеки протянул длинную конечность новоявленному соседу: – Будем знакомы. Дженсен не ответил ему рукопожатием, прошипев: – Не сейчас! На нас смот… Он не успел предупредить, что появившийся перед аудиторией мистер Норд уже несколько секунд сверлил их очень мрачным взглядом. Хозяин «Северной корпорации» в мгновение ока оказался рядом с ними. Только что пробиравшийся к своему месту по ногам и головам Эклз пораженно смотрел на буквально просочившегося между людьми фармацевта. Ему показалось, что тот и стоит, не слишком-то касаясь земли. Списать бы это на галлюцинации от недосыпа¸ да только вот выспался сегодня Дженсен отменно. – Наша новая знаменитость? – неприятным тоном осведомился мистер Норд. – Я читал статьи про вас в вашей… прессе. Вы громко заявили о себе. Но слова нужно доказывать делом. Вот и посмотрим, чего вы стоите… мистер Падалеки. Что вы умеете, кроме как разговаривать во время моих… выступлений. – Извините, – смущенно пробормотал Джаред, и Дженсен невольно улыбнулся при виде искреннего раскаяния на его лице, но тот, кому оно было адресовано, уже потерял к ним интерес. – Я бы не обращался к вам всем, - размеренно говорил мужчина, вышагивая вдоль ряда, словно заправский лектор. – Но у меня есть проблема. Она заключается в том, что мой случай можно назвать уникальным. Насколько мне известно, подобного никогда не регистрировалось. Дженсен краем глаза заметил многочисленные скептические ухмылки на лицах. Байки про уникальный случай каждый свадебный детектив слышит по несколько раз на дню. Дженсен нахмурился: ему неприятно было видеть этот пренебрежительный скепсис на лицах. Может быть, потому что он не успел стать циником, да и не собирался таковым становиться. Каждая история любви, по его мнению, была неповторимой. А может быть, секрет крылся в его собственной уникальной ситуации. Он рассказал о ней только Алоне, что-то в духе «Прикинь, какую штуку услышал на днях…». Тал пожала плечами: «Красное небо?» - не заметив, как жадно ждет ее реакции Эклз. Она продолжала болтать о чем-то своем еще минут пятнадцать, только тогда Дженсен осмелился прервать ее. – Да не знаю я, – отмахнулась она. – Ты и сам все можешь решить лучше меня, не прибедняйся. Курс Пейзажистики включал в себя изучение строения и физики обитаемых миров, а также прогнозирование вероятных свойств пока еще не открытых планет. В свое время Дженсен любил эти занятия: он от души развлекался, изобретая новые реальности. Он создал фитоцентричную Планету Роз или Землю Тысячи Ветров, где хаотично двигающиеся воздушные массы создавали совершенно непредсказуемые пейзажи и климатические феномены. Все эти миры были полностью правдоподобны с точки зрения универсальных законов, и Дженсен был уверен, что все, что только можно представить себе и обосновать, обязательно существует в необъятной Вселенной. Вот только не было в ней места пейзажу с алым небом, и чувство утраты неизменно заполняло Дженсена, когда он думал об этом. Но в этот раз задуматься надолго ему не удалось, он вернулся к реальности, услышав от Норда поразительное: – Я вижу недоверие на ваших лицах. Но что вы скажете о человеке, который видит не одну, а целых четыре картины во сне? Четыре? Да что тут можно сказать: шизофрения налицо. – Не может быть! – ахнула впечатлительная Кортез. По рядам детективов пополз шепоток, озвучивавший разные версии: от уже пришедшей в голову Дженсену до той, что на самом деле это просто четыре разных версии одного и того же пейзажа. Существовала же парадоксальная планета I-99, на которой времена года и суток сменялись с катастрофической скоростью. Впрочем, люди там не жили: адаптироваться у колонистов так и не получилось. – Вероятно, вы немного неправильно интерпретируете собственные видения, – вежливо предположил Джулиан Ричингс, он всегда был очень обходителен, маскируя вежливостью яд в словах. Вот и сейчас он тактично попробовал сообщить фарма-магнату, что тот несколько не в своем уме. – Я пока еще не разучился считать, – высокомерно отбрил его Норд. – Именно четыре. Сейчас вы их все увидите. Увидим? Дженсен нетерпеливо заерзал на стуле. С визуалом работать было намного легче. Если клиент обладал более-менее реальным художественным даром и мог нарисовать увиденное, это существенно ускоряло поиск его пары. Однако Норд, судя по всему, собирался показывать отнюдь не рисунки. Фармацевт встал перед большим экраном, висевшим на стене, – все они только сейчас заметили этот предмет. Он надел на голову компактный аппарат, о назначении которого можно было только догадываться. Норд закрыл глаза и поднес руки к вискам, через несколько секунд на экране заплясало изображение, становившееся все четче и четче. Однако Дженсену почему-то показалось, что дело не только в этом приборе, а в странной субстанции, протянувшейся к экрану словно тонкая белесая нить. – Технологии на грани фантастики, – прошептал Падалеки на ухо Дженсену. – Если он запатентует этот способ показать свои сны, ребята из «мю-Эппл» удавятся от зависти. Да, Дженсен тоже был впечатлен способностями Норда, но сейчас его больше волновало то, как близко к нему оказался новый знакомец. Ему казалось, что его даже потряхивает, от статического электричества, не иначе. – Ты опять хочешь получить выволочку от нашего лектора? – язвительно спросил он. На лице Падалеки возникло озадаченное выражение, тут же сменившееся пониманием, и парень отчетливо хихикнул. – Хорошо, тогда обсудим все после… урока, – прошептал он и тут же отпрянул от плеча Дженсена, поймав на себе прожигающий взгляд мистера Норда. Оба послушно обратили взгляды на экран. * Один за другим там сменили друг друга четыре странных пейзажа. … Небольшая комната с наглухо закрытыми окнами. Только у крайнего слева из-под темной шторы тянется небольшая серая тень. Светло-желтые стены, старый диван в углу. Помещение явно жилое, но при этом необжитое. На обшарпанных досках пола странный след, похожий на кровавый отпечаток. … То ли болото, то ли озеро, у берегов которого – тростниковые заросли в человеческий рост. В жидкой грязи виднеются заплывшие водой человеческие следы, подернутые инеем. … Еще одна комната, на этот раз не такая пустая – наоборот, в ней масса вещей, хаотически разбросанных. На сложенной шахматной доске лежит переплетом кверху томик «Голема» Майринка. Книга издана еще в XXI веке, но выглядит как новая. Несмотря на огромные клубки пыли, осевшие на ней, как и на всех вещах. … Помещение, похожее на картинную галерею, затемненное и влажное. Полотна – сплошь ростовые портреты – выполнены, кажется, одним художником. Никаких предметов мебели в пределах видимости, только гладкий грязноватый пол и темные стены. Изображение померкло, и Норд напоследок сделал непонятный жест, словно забирая что-то с экрана. Аудитория молчала, как и Дженсен – совершенно потрясенно. Если каждый надеялся, что с обозначением задания общая задача станет понятнее, то эти надежды уже развеялись. Все картины оказались совершенно разными, и этому случаю действительно не было еще аналогов в истории. Общее молчание прервал сам «хозяин вечеринки»: – Эти места проникали в мои сны постепенно, – спокойно пояснил он. – Они расположены по хронологии. Первый – самый старый. Последний я увидел впервые несколько недель назад. Кто-то откашлялся, прежде чем заговорить, и спросил: – Почему вы решили к нам обратиться только сейчас? – Я надеялся на собственные силы, – туманно объяснил Норд, и Дженсен нахмурился: что мог сделать фармацевт и химик? – Однако моя собственная судьба оказалась закрытой от меня самого. Поэтому я надеюсь на вас. На одного из вас. Тот, кто раскроет мне загадку моих видений, получит действительно крупное вознаграждение. Сейчас мой помощник раздаст вам диски с записью того, что вы сегодня увидели. Также в конверте будет находиться контракт на услуги детектива и контакты моего юриста. Я надеюсь, что вы будете связываться со мной только в случае получения реальных результатов. А теперь разрешите откланяться. С этими словами мистер Норд вышел из зала, не обернувшись, не поинтересовавшись, что могут детективы сказать ему уже прямо сейчас. Получив конверт с диском, Дженсен задумчиво двинулся с гудящей толпой к выходу. Мимолетный взгляд на контракт и обозначенную в нем невероятную сумму должен был воодушевить его, но только еще больше поверг в задумчивость. Дженсен понимал невероятную сложность задачи. Четыре пейзажа – и у него навскидку нет ни одной версии, кроме того, что все это очень похоже на Старую Землю. И в то же время ему было совершенно очевидно, что все места находятся вне Земли, можете называть это интуицией. Кроме того, Дженсена преследовало непонятное чувство, что он забыл о чем-то важном. Он прокрутил в мозгах всю сцену разговора с Нордом, восстановил самые незначительные детали. И только к вечеру, устраиваясь с бутылкой пива перед компьютером, чтобы сыграть в онлайн-викторине «Узнай пейзаж», он сообразил, что его мучило. «Обсудим все после уроков». Он даже и не вспомнил про Джареда Падалеки, покидая контору «Северной корпорации».