Ночь 3-4 день Голодных Игр
— Почему человеческая память не в состоянии долго хранить картинки, на которых изображена красота мира? — спросила Дейенерис, вот уже час наблюдая, как сумерки медленно окутывали лес; она смотрела и понимала, что не сможет запомнить и сохранить в памяти ни огромный смешанный лес, опушку которого клочками закрывал светло-голубой туман, ни шевелящиеся на деревьях листья, ни звёзды и луну, молчаливо взирающую сверху, освещающую все вокруг. А вот воздух - это совсем другое. То, что Дени больше никогда не забудет и не спутает ни с каким другим, если, конечно, останется в живых. — Может, Создатель Всего хотел, чтобы его дети постоянно наблюдали за его творением, чтобы это стало ещё одной потребностью в их жизни? — Джон сидел рядом с Дени на большом овальном валуне, опустив босые ноги в лужицу кипящей лавы, - драконья кровь требовала тепла. Они пытались согреться от надвигающегося ночного холода. — Ты думаешь, это Создатель допустил ужас, творящийся здесь? — спросила Дени с некой долей обиды, но не на Джона, а на самого Создателя. — Дени, я в полном замешательстве… Джона клонило в сон, настолько сильный, что граничащая со сном реальность казалась густой, тягучей жидкостью, не позволяющей ни о чем думать. Эта жидкость растекалась по венам, делая тело легким, как пушинка, словно тяжелая плоть растворилась. Он, и правда, стал пушинкой, поднимаясь все выше и выше, глядя на все сверху; в какой-то момент звёзды оказались совсем рядом, и он прикрыл глаза, чувствуя, как по телу проходит легкая дрожь. Вокруг него вспыхивали огоньки, лучиками врезающиеся в его тело, и внезапно исчезали, оставляя после себя расширяющееся паровое кольцо. Почему-то все происходящее не вызывало у Джона страха. Но через несколько секунд кольцо образовало сферу, в которой он оказался. Здесь было тепло - теплее, чем в лаве. Странный сон… Таких он ещё никогда не видел. Хотя ему всегда жилось легко и беззаботно, словно в жилах текло счастье. — Ты в Царстве небесном, Джон. Отдыхай, — сказал тихий голос, ясно слышнымый в густой, тяжелой тьме. — Что со мной? Где я? Неужели я умер? — это было последнее, о чём он подумал, прежде чем окончательно провалиться в сон.3-4 день Голодных Игр, ночь
Рута и Арья снова плыли в жаркую пещеру, служившую им убежищем. День вымотал их не на шутку: девочки устали и с трудом передвигались в толще воды, уже почти не чувствуя ни рук, ни ног. Но они, упорно превозмогая боль, разгребали перед собой мутную воду. Даже сделали пару остановок, но ненадолго, а только для того, чтобы разглядеть небольшой просвет в толще воды. Пока Рута определяла местонахождение пещеры, Арья услышала звуки гимна и улыбнулась, понимая, что на экране появилась фотография Серсеи Ланнистер. Вспоминая сладкие моменты своей мести, она не заметила, как подплыла Рута, указывая рукой, куда плыть. Через несколько они оказались в подводной пещере. — Боги, неужели я лежу? — Арья плюхнулась на импровизированную кровать и с наслаждением вдохнула спертый теплый воздух. — Как же хорошо! Было приятно чувствовать, как расслабляется тело, как отступает боль, и даже мокрая одежда казалась теперь уместной, поскольку в пещере было жарко. — Славный денёк, не так ли? — Рута прилегла на подушку. Арья заметила, что на Руте уже сухая одежда. — Завтра мы выйдем наверх и следующий трибут будет мой, — сказала она. Арье показалось, что Рута излишне храбрится и бравирует. — Полностью с тобой согласна, подружка! Но я никуда не пойду, пока не отдохну и не отосплюсь. А отсыпаюсь я обычно до обеда. — Балда! — ухмыльнулась Рута, легонько толкнув Арью в плечо. Та легко пихнула ее в ответ и посмотрела так, как смотрит кошка на мышку. Рута засмеялась и, изловчившись, прыгнула Арье на плечи и повалила ее с ног. Она покатались по полу, посмеялись, щекоча друг друга, но усталые мышцы требовали отдыха. Арья снова упала на кровать, чувствуя, как ее накрывает сон. Сковь полуприкрытые глаза она смотрела, как Рута рылась в вещах. «Наверное, ищет мне одежду», — подумала девочка. Мысли её улетали всё дальше и дальше в Вестерос, на Север, в Винтерфел, её родной дом… В реальность её вернули громко сказанное: «Крыса!» Враг близко! Вот что означало это слово! Арья в мгновение ока стряхнула с себя сонную расслабленность, одним ловким движением схватила и подкинула в руке посудину, на которой еще недавно аппетитно шкворчала жареная рыбешка, и бросила ее Руте. Рута схватила это «оружие», как меч, и с размаху ударила прятавшегося в куче тряпья человека по голове. Из кучи показались белокурые волосы, лоб, залитый кровью, - враг рухнул, потеряв сознание.***
Спустя 4 часа
До Драко Малфоя слабо доносились голоса. — Смотри, какой он красивый… не будем его убивать. Пусть так и лежит связанный. — Белобрысый хорёк, — в голосе ясно слышалось отвращение. — А вдруг он освободится? — Тогда убьем. — А если он нас?.. — Тогда давай отрежем ему ноги! Последние слова подействовали на мальчика, как нашатырный спирт. — Вот он и очнулся. Сейчас всё узнаем, — властно сказала Рута и подозрительно посмотрела на него: — Как ты узнал об этой пещере? — Для начала развяжите меня. Девочки переглянулись. Рута снова, не раздумывая, ударила Малфоя сковородой по голове. Он снова отключился. — Убьем? Или оставим? — спросила Рута. — Подождём. Может, у него есть информация! — Не забудь! Я сказала, что следующий трибут мой! — Рута четко и ясно указала цель.***
Утро четвертого дня
Они не спали всю ночь. Об этом красноречиво говорили темные круги у Арьи под глазами, зато Рута выглядела так, будто только и делала, что спала. — Может, хватит его бить? Ты ему точно все мозги вышибешь. — Пять раз - это немного. — Смотри, он очнулся. Драко мутным взглядом рассматривал девочек. Он хотел что-то сказать, но из его горла вырвался лишь хриплый стон. — Спрашиваю в последний раз: как ты узнал про это убежище?! — Я знаю все убежища вокруг арены, — глаза паренька загорелись огнем, словно пяти ударов по голове и не было. — Мой отец — распорядитель игр. Удар. Драко вырубился в шестой раз. — А сейчас зачем? — спросила Арья. — Ты что, не слышала? Его отец распорядитель игр. Вдруг он следит за нами, и если увидит, что его сын в отключке, то затопит пещеру к Иным? — Здесь нет камер, — Арье показалось, что это сказала Рута, но это произнес Драко. Где она могла его видеть? Вспомнилось то, что было за 4 дня до Голодных Игр. Тренировки. Так… Так…. Отсек, где волшебников из Хогвартса учили вязать узлы. Их было трое, но белокурого мальчика среди них не было. Он не ходил на тренировки? Или она его не замечала? Арья тряхнула головой и, вернувшись в реальность, наклонилась к уху Руты и прошептала: — Ты видела его на тренировках? -Да, — прошептала Рута, - он каждый день бывал в отсеке, где учат различать травы и ягоды. —Жаль, что я там не бывала, — задумчиво протянула Арья и вдруг встрепенулась: — Если всё, сказанное тобой, правда, - докажи. — На стене, над канавкой с лавой, есть отводок камня, бурый такой. Нажмите на него. Девочки так и поступили. Полы пещеры слегка задрожали под ногами, а стена, на которой находился камень-кнопка, раздвинулась. За ней находились какие-то мешки и коробки. — Черт возьми! Это всегда тут лежало! Позади раздался смешок.4 день Голодных Игр, ночь
В укромном уголке леса, куда с трудом пробивался слабый утренний свет, скрытом мохнатыми разлапистыми елями, было тихо и тепло. Обнаженная Китнисс лежала сверху на Пите и осторожно перебирала пальцами его мягкие светлые волосы. Пит спал или притворялся, что спит, так как она телом чувствовала, как поднимается и опускается при дыхании его грудная клетка, слышала, как бьется его сердце, видела, как подрагивают его ресницы. — Доброе утро, — он, наконец, вздохнул и открыл глаза. Доброе… — только и успела ответить Китнисс, как Пит закрыл ей рот поцелуем. Подул легкий утренний ветерок, видимо, сменив направление, и в их теплом темном уголке стало свежо и прохладно. Обнаженное тело Китнис покрылось мурашками. Пит попытался встать, но она еще крепче прижалась к нему. — Я не выспалась, — зевнув, она грациозно скатилась с него и упала на влажную от росы траву. Это ее взбодрило. — Оденься. Не хватало еще, чтобы ты простудилась, — Пит пошарил рукой вокруг в поисках их разбросанной одежды и притянул найденные вещи к ним поближе. Китнис послушно стала одеваться. Пит тоже быстро оделся и поднялся на ноги. — Я поищу завтрак. — Только не уходи далеко. — Не бойся, я буду рядом. Китнисс доверяла ему и знала, что он защитит её, поэтому, когда он скрылся в разлапистых ветках, она прикрыла глаза и решила еще немного полежать, предаваясь воспоминаниям об их безумной ночи вдвоем. Она все еще слышала слова, которые он страстно шептал ей, чувствовала терпкий, но удивительно приятный запах его тела, вкус его губ, тепло его рук… Я люблю его. Но выживем ли мы?Утро 4 дня Голодных Игр
— Вчера был один выстрел. Это умерла женщина из Вестероса. И ещё один выстрел был ночью, когда умер неизвестный, — подсчитал мёртвых трибутов Джек Воробей. — Минус два трибута! — Пусть дохнут. Нам это на руку, — равнодушно отозвался Барбосса. Элизабет приложила палец к губам, показывая ему, чтобы он замолчал. Гектор на миг замер, глядя на нее, но затем снова принялся жевать жареное кроличье мясо и продолжил рассуждать уже более тихо: — Надеюсь, это умер этот идиот, Арманадо Салазар. Но даже если не он, то сегодня мы все равно выйдем на охоту! Нам нужно показать себя, а то сидим тут… Мы же пираты! Мы должны убивать! — Гектор снова повысил голос и, увидав злые глаза Элизабет, отвернулся и продолжил завтракать. — Да, хороши пираты без корабля и моря, — поддела его Элизабет. — Кстати, о море… хотелось бы искупаться. Я слишком грязный, — сказал Джек, придирчиво осматривая себя. Барбосса оторвался от завтрака, посмотрел на Джека и ухмыльнулся. По лицу его можно было понять, что он думает о Джеке: «Безмозглый идиот». К звенящей утренней тишине, разбавляемой только звуком жующих челюстей Гектора, добавились всплески воды. — Я тоже хочу быть таким же чистым, как Элизабет. Она не успела проснуться – вон, уже плескается… — произнес Воробей, очевидно думая, что у реки в кустах копошится именно она. — О чём ты? – девушка удивленно тронула Джека за плечо. Он обернулся на ее прикосновение, и глаза его округлились. Он снова уставился на шевелящиеся у реки кусты. Гектор тоже перестал жевать и поднялся на ноги, глядя на реку. Лица у всех троих стали напряженными и сосредоточенными. Шорох в кустах и плеск воды усиливались и вдруг вода поднялась гигантской волной над поверхностью реки. Они смотрели на происходящее не как на реальность, а как на фильм, замерев с открытыми ртами, словно завороженные. Но когда волна хлынула на берег, ломая на своем пути молодые деревца, ворочая камни, вырывая с корнями кустарник, они опомнились, похватали свои сумки и побежали в сторону леса.. — Долбанутые распорядители! — злобно рявкнул Гектор, плюнув в воду. — Да чтоб вы все сдохли там! — Распорядители Голодных Игр, наверное, услышали его нелицеприятные слова и захотели отомстить трибутам, потому что следом за первой волной хлынула вторая, еще более мощная и разрушительная. Джек бежал так быстро, как, казалось, никогда не бегал. Гектор и Элизабет от него не отставали, однако, когда девушка, поскользнувшись, упала, и на нее обрушился поток воды, Джек успел схватить ее за руку, чтобы ее не смыло. В это время зрители Игр прильнули к экранам: неужели начались самые интересные и кровавые расправы? Джек и Элизабет были потрясены происходящим настолько, что оба почувствовали запах смерти. Они устали и задыхались. И только гневный окрик Барбоссы «Быстрей, придурки!» заставил их снова побежать. Однако вода все прибывала, затапливая территорию вокруг, словно река превратилась в море. Сперва им было по щиколотку, потом по колено, потом по грудь и дальше уже проще было плыть. — Ты же хотел искупаться, придурок! Вот тебе и водичка! Купайся! – крикнул Гектор. Плывущая рядом Элизабет подумала, что Боги услышали желание Джека и послали ему воду. Она невольно улыбнулась от этой мысли, но тут же захлебнулась. — Это да… но теперь я никогда в жизни не захо… — Джек, как и Элизабет, хлебнул воды, не успев договорить. — Меньше болтовни! — крикнул им Гектор, плывший впереди них. Спустя полчаса уровень воды стал спадать, волны больше не появлялись. Незаметные для глаз трибутов камеры удалялись, показывая зрителям морскую гладь, на которой дрейфовал сильно поврежденный после шторма корабль с горсткой оставшихся в живых, обессиленных и голодных пиратов… морскую гладь, под безмятежной красотой которой, там, глубоко, в толще воды притаились опасные существа.