murderous secret

            От лица Лайлы. — Воу, мы сделали это! — радуясь новому открытию, Джей даёт мне звонкую пять. Моя реакция ничем не отличается от его. Я снимаю с головы большие наушники и взмахиваю головой, приводя волосы в обычное состояние. — Да, это прекрасно, — отзываюсь так же весело я. Блондин повторяет мои действия с наушниками. Не удивительно; фокус с шевелюрой он тоже копирует. — Тебе сейчас в школу? — я толком не осознавала, как мне удалось встать раньше привычного подъёма на целых два часа. Конечно, с такой-то работой никак иначе. Отвечаю ему положительно и выскакиваю из комнаты звукозаписи. Замечаю наших продюсеров и иду к ним. Певец, со скоростью Барри Аллена, следует за мной. Мужчины аплодируют нам, наблюдая за проделанной работой над созданием композиции. — Это всё хорошо, но у нас есть ещё одна новость, — начинает Антуан. — Нам позвонили из агентства с желанием, чтобы вы выступили оба кое-где. Это будет совмещено в премьеру песни с нотками полноценного концерта. Я в шоке. Это будет первым моим официальным концертом, что восхищало меня. У меня, конечно, были концерты, но я чаще выступала в каких-то кафе. А сейчас всё иначе и я чувствую это. Около десяти минут мы обсуждали конструкцию концерта и место, где, собственно, состоится премьера песни. После разговора, Патрик напоминает о школе, что приводит в нескончаемую грусть. — Мы закончили и можем ехать, Лайла, — он такой серьезный даже тут. Это сопровождает меня где бы я не была. Мда, папа тщательно отыскивал мне продюсера. Я считаю, что даже со своей бесконечной ответственностью, мы с ним, в некотором роде, семья. Работа сближает нас, но порой его строгость не даёт выпустить наружу душу. — Месье Дюбуа, возможен ли вариант, что я могу взять ношу о доставке Лайлы в школу на себя? — заявил Джей. Я, округлив глаза, смотрю на него, как и все присутствующие в кабинете. Однако, несмотря на нашу реакцию, он продолжает держаться уверенным в таковой ситуации. Поразмышляв несколько минут, Патрик даёт своё соглашение, будто благословение молодожёнам. От такого дурного примера прошлись мурашки по спине. Выйдя на свежий воздух, я усматриваю его (Джея) автомобиль, блестящий на солнце. Кстати о блестящих на солнце: Генри не будет меня ревновать к Джею? Да нет, это полнейший бред, Генри не такой. Хотя, маленькая история с Хасеном даёт обратное. — Наконец я смогу надрать задницу этому уроду, — он немного потрепал меня по волосам, чем вызвал недовольную усмешку на моей задумчивой физиономии. Далее он по-джинтельменски открывает мне дверь пассажирского места, делая из меня звезду на красной ковровой дорожке. Посмеиваясь, сажусь на предложенное место и жду, пока он пройдёт на своё. Захлопнув мою дверь, он галопом спешит к своей. Я же вся на нервах: скоро мне удаться утереть нос «Джею». Ещё меня не покидает мысль о прошлом, когда я винила оригинала во всём, в чём только можно. Проясняются те качества, незамеченные раннее мной. Доброта, ответственность, решительность и…да их можно перечислять нескончаемо. Возможно я увидела их после выписки из больницы. Не знаю. Но одно всё-таки есть — я недооценила его. Под конец кораний себя, мы встаём на месте прямо у входа в лицей. Водитель поворачивается ко мне и смотрит в глаза, подмигивая: — Ты веришь мне? — Да, — выдала я на автомате, будто больше не умея ничего говорить. Он кивнул и вышел из машины. Естественно, к нему пробирается всё внимание учеников, в том числе и ЛжеДжея (Автор: да да, я взяла это из отзывов). Певец двигается свободно и уверенно, почти незаметно ухмыляясь окружающим. Открывает мне дверь и предлагает выйти на свет, галантно протягивая руку. Опираясь на дополнительную помощь, оглядываю народ, скопившийся в кучку. Из друзей же улавливаю только Клемана. Где Жасмин и Генри? — Спасибо за составление такой услуги, — смущённо одаряю его улыбкой. Тот облокачивается на средство передвижения и глазеет в сторону своего двойника. Затем он победоносно направляется прямиком к нему. Что такого задумал этот нарцисс? Остановившись перед парнем, Джей начинает свою речь, вкладывая малость сарказма: — Вау, ты фанат? — он мило лыбится парнишке. — Ты, случаем, не знаешь, кто за меня даёт интервью? — Джей смотрит в глаза обманщика слишком нагло. Мне становится, практически прижатого к стене, но в то же время осознаю, что он заслужил такого хамского отношения к себе. Шарлатан молчит. Победоносец поворачивается и возвращается обратно ко мне. Вновь подмигивая, он садится в машину и исчезает из поля зрения. Меня переполняет гордость и счастье за содеянное. Я, в переносном смысле, лечу к своему другу на крыльях радости. Только вот.его лицо того не выражало. — Лайла, мне звонили родители Жасмин, — он был серьёзен, как никогда. В глазах читалась даже грусть. — Мы должны сейчас ехать в больницу.

***

Оглядывая Клемана сотни раз за полчаса, я видела в его глазах ярость. Думаю, жестокий гнев зародился из остающегося не покоя в его голове. У моего друга впервые такой вид лихорадки, но и исключать такой вариант не стоило в наших событиях. Мы, буквально сказать, врываемся в больничное отделение, до боли знакомое мне. Встречаем грустных родителей Жасмин. Мадам Лоран (мама Жасмин) плачет на разрыв, пока не менее печальный муж утешает свою жену. Через несколько секунд они замечают нас и мадам подходит к нам. — Лайла! Клеман! — оглядывает нас по очереди. — Вы тут! — кажется, сейчас из её глаз опять пойдут дожди. Нет, ливни. Я обнимаю мадам Лоран, дабы привести в чувства. — Что с ней, мадам Лоран? — искренно интересуется Клеман. Женщина отстраняется от меня из-за, вполне, ожидаемого вопроса. Прошептав «Иди, позвони Генри», парень принимается выслушивать, важную для него, историю от лица мамы Жасмин. Киваю: делаю несколько шагов назад, доставая телефон. На заблокированном экране отмечается пропущенный вызов от Генри. Моя невнимательность не представляет ничего удивительного: с этой суматохой можно и забыть прийти домой на ужин. Я-то точно сегодня не появлюсь за столом, в кругу семьи. Так, я же должна позвонить Генри, а не рассуждать на тему халатности и рассеянности. Секунды три-четыре пищат надоедливые гудки. — Лайла? Я звонил, чтобы ск…- обрываю его на полуслове для своей не мало важной реплики. — Ты сильно занят? — узнаю привычку Генри, порой, не приходить в школу из-за дел отца, как свои пять пальцев. Но ведь сейчас необычный день и необычная ситуация, правда? — Что случилось? — я застала его значительный тон почти сразу будто он что-то вспомнил, перед изменой тональности голоса. Не знаю, раньше, когда он становился таким серьёзным, меня забавляло это, а сейчас…если можно так сказать, придавало неизвестную надежду. — Жасмин в больнице. Ты можешь сейчас приехать? — как захватывающе, я сейчас выгляжу, как наивная дурочка, веря каждому, строящему из себя добронесящую личность? Так Генри же таковым и является, нет? — Скоро буду, — я не успеваю и предлога выразить, как идут быстрые гудки, оповещая о конце связи. Мысленно надуваю губы, кидаю сотовый в гущу всяких безделушек моей сумки, торопясь к семье единственной лучшей подруги. Смотря со стороны, до меня доходит, что обсуждают они не самые весёлые темы дня для бесед в больнице. Очередь утешения мадам Лоран опять легла на плечи отца семейства. Причём. это в буквальном смысле. Голова женщины расположилась на плече мужчины, пока солёные слёзы впитывались в тёмно-синий дженпер. Я подсела к Клеману. Была бы я параноиком, я бы вообразила себе прозрачную пелену на его глазах, судя по его внешнему виду. Беру парня за руку и приговариваю убаюкивающие слова, заботливо гладя по ледяной руке. — Повезло же Алексу, — не понимаю такую спешку разговора, но молчу, ожидая конец фразы. — У меня два чуда в жизни. Одно сейчас за этой тонкой стеной, лежит и не подаёт признаков жизни. Другое успокаивает меня: такого слабого и безнадёжного, — точно заплачет. — Лайла, мне так с вами повезло, — положив свою руку на макушку парня, кладу его голову на своё плечо. — Мне тоже больно, Клем, — бормотала я тихо. — Этот придурок взял и разрушил наши жизни. Это неправильно. Он отдалился от меня и ласково улыбнулся. Мы с ним выглядели как сиротки, потерявшие любимую маму. Так я и чувствовала. — Лайла! Клеман! — мы инстинктивно оборачиваемся на зовущий голос. Генри обеспокоено разглядывал нас обоих, затем он сел рядом с нами так, что я оказалась посередине. Его руки потянулись ко мне с утихомиротворяемыми объятиями. Я стала замечать, что в последнее время слишком часто нуждаюсь в таких действиях от Генри. Тёплые мужские руки согревают не только внешнюю сторону, но и внутреннюю, поддерживая жизнедеятельность внутри. — Что с ней? — Она в операционной, — ответил Клем. Я, в состоянии шока, поворачиваюсь к нашему другу, вопросительно прожигая взглядом. Он так же непонимающе глядел на меня, не вдупляя в причину моего немногословного удивления. — Может ты не заметила или разговаривала с Генри по телефону, как её перевезли на операцию. Этот процесс довольно-таки важен. Мои нервы, кажись, взревели. Я заметно напряглась, услышав о таких действиях со стороны докторов. Генри, в принципе и как всегда, приметил мою резкую замену настроения и прижал к своей плоти ещё сильнее. — Всё будет хорошо, — он с привычной скоростью гладил меня по голове. Эх, его традиционные методы успокоения, никогда не станут забытыми. Воспоминания о самом детстве нахлынули на меня, как морские волны, когда мы с Алексом, в возрасте шести-семи лет, расслабленно «лежали» на прохладной воде, бултыхая ногами, при свете яркого летнего солнышка. Обиды. Если в детском саду меня обижали, то Алекс являлся в группе в роли спасителя человечества и спасал меня от «преступников». Я помню это как вчера. Мальчишка, считавшиеся старшим братом, закрывает своей спиной от всех ходячих обид. Да и по сей день это происходит. Из мини-флешбека меня вырывают обеспокоенные крики, усилённый женский плач и более сильные объятия. — Что случилось? — «просыпаюсь» я из глубоких раздумий. Мой голос дрожит; парни смотрят печально на меня. Генри рывком притягивает к себе, говоря:

— Её… Жасмин больше нет…