от лица Генри.
Я сопротивлялся слишком долго и наконец решил навестить школу, в надежде не остаться на второй год снова. Тем более, из слов Алекса «Этому придурку не жить» я понял: мне не о чем волноваться.
Телефон пиликает от нового сообщения. Разблокировав экран, просматриваю послание от отца с некой ссылкой. Открываю уже знакомый мне сайт.
«Мы в который раз взяли интервью у повелителя нового поколения Джея. На этот раз дело идёт о Лайле Моро. Девушке, готовящейся записывать дуэт с нашим героем. Те, кто не знает, Лайла слегла в больничное отделение с обмороком. Причина неизвестна, но поговаривают, что это необычный шок, нанесённый со стороны психического расстройства. Родители мадам отказываются комментировать происшествие. А пока, мы можем узнать комментарий от Джея:
— Да, я в курсе произошедшего с мисс Моро. Мне больно слышать об этом, ведь я даже не успел побывать у её койки. Сами понимаете, работа так увлекает.»
…Да как он смеет?!
Паркуюсь недалеко от учебного заведения и, взяв переносчик книг по школе, выхожу из машины, предварительно закрыв её. Осматриваюсь: всё как обычно. Толпы учеников суетились вокруг этого упыря, ласково разговаривая с ним на тебя новой вести на его «официальном» сайте.
— Генри! — поднимаю голову из глубоких раздумий на зов. Чёрт, только не этот.- Как там Лайла?
— Как будто тебя это волнует, — фыркнул я. Тот нахмурил брови. В ту же секунду он смягчился.
— Мы вместе записывали песню и я хочу знать, как она, — он улыбается. — Хах, ладно, смотри, — указывает на Жасмин. — Это наша подружка, находящаяся под наркотиками. Знаешь, почему? Она тут же бы поверила своей драгоценной, почти сестре, Лайле, но я каждый день подмешиваю ей в чай одно вещество, что позволяет брать над ней контроль.
— Ты поехавший придурок.
— А там Клеман, — и он попал под прицел. — Этот паренёк слишком любит тёмненькую и поэтому пляшет под мою дудку, боится, что я могу подмешать ей смертоносные вещицы, ух, герой-любовничек.
— А что ты от меня-то хочешь?
— Брось Лайлу и я перестану издеваться над этими голубками.
— Зачем тебе это всё?
— А вот это тебе знать не обязательно, — с легкостью разворачивается и уходит гордой походкой, от которой хочется рвать и метать.
Перевожу взгляд на одинокого «Героя-Любовничка». Он смотрит на меня пустым и рассеянным воззрением. Мне даже стало его жалко, хоть и сам в такой же ситуации нахожусь. Он выглядел словно Лайла мужском виде. Те же большие тени под очами, блёклое лицо и, заместо привычной улыбки, неправдоподобное весёлое выражение лица.
Стукнув кулаком по перилам, он, с горем пополам, идёт в мою сторону. Я больше не имею зла на друзей, понимая происходящее. Даже представить не могу, как он мучается. Может и могу, только в организме моей девушки нет заблуждающих веществ.
— Генри, простите меня, просто я больше не могу всё это выдерживать, — мне даже показалось, что он вот-вот заплачет.
— Я всё понимаю, Клеман, давай выйдем на воздух, — он тут же понял, что стоит уединиться с приватными разговорами.
Мы вышли за школу. Тут малолюдно и есть лавочка, впрочем, последний пункт не имеет многозначительной важности. Мы садимся с другом на скамью и приступаем к взаимному обмену информацией:
— Я знаю про Жасмин, — с сожалением в голосе сообщаю я. Он кивает.
— Да, погалаю, и про меня ты знаешь, — подтверждаю малозаметным наклонением головой вперёд. — Просто, так всё навалилось, как он пришёл в наш лицей. Понимаешь, Жасмин сделает всё, что он скажет, а когда он сказал про смерть — мне самому захотелось полезть в верёвку, — в его тлеющем виде я узнавал себя в крайние дни. Я хоть как-то могу действовать от лица Джея, но не Клеман.
— Я знаю, каково это — сидеть, не действуя.
Краем глаза замечаю кого-то в кустах. Тёмная макушка, выглядывающая из зелёных листьев. Это точно не «Джей», однако кто-то из его шавок. Кто.
Клеман пихает локтём в бок, заставляя посмотреть на него. В его руках мобильник с коротким текстом.
«Это Джессика».
Этого можно было предвидеть. Очевидно: стерва, увидев популярную звезду, ушла от старенького Энзо. Неудивительно, но и не хорошо.
Смотрю в сторону, так таковой, «шавки». Её уже не находилось на месте. Может это и к лучшему.
Досиживаю последние минуты на уроке месье Новарры. Моё состояние чуть не доходит до нервного тика. Как оказалось — ожидание самое ужасное, что может вообще быть. Хочу, как можно скорее, начать проводить время у невечной кровати Лайлы.
Звенит долгожданный звонок. Я срываюсь с места, и со скоростью пантеры собираю рюкзак. Перед порогом меня задерживает учитель.
— Генри, твои оценки хромают в последнее время. Что случилось с твоей концентрацией? — что мне ответить? Из-за одного осла, который изображает мою вторую личность, терроризирует моих друзей. И этой неразберихи я отошёл от хороших оценок подальше? Ну-ну.
— Э-э, у меня, некоторого рода, проблемы в семье. Должно быть, это так сильно повлияло на мою успеваемость. Приму это к сведению, — уверяю его я.
— Уж постарайся, — преподаватель похлопал меня по плечу и пошёл за свой стол, давая мне пройти. На прощанье машу ему рукой и ухожу прочь.
Посередине двора, обросшим зеленью, на чёрной лавочке расположился «Джей». Он, с очаровательной улыбкой, улыбнулся мне и сделал расставательное действие ладонью.
Избегаю его: ускориваю шаг на автомобильную стоянку.
***
В её палате царит тишина и покой. Из приоткрытой форточки слаб дует прохладный ветерок и сопровождается эта картина писком аппаратов, поддерживающих Лайле жизнь.
Убираю принесённые вещи в сторону и сажусь на стол, рядом с её телом. Оно равномерно поднимается и опускается с единой скоростью. Боже, как же приятно находиться рядом с ней, даже если она без сознания. Держу её за руку и чувствую себя намного спокойнее.
Я могу любоваться ею часами: её бледной фарфоровой кожей, ровным носиком и тусклыми, немного пухловатыми, губами.
Интерено, как она отреагирует на Джея. Рано или поздно, я всё равно должен раскрыться ей. Если она узнает сама, то разозлится, если от меня.то.не так сильно сделает это.
Неожиданно (даже очень неожиданно) на меня волной нахлынуло вдохновение. Рука моментально тянется к сумке, в поисках блокнота и ручки. Песня. Воспоминания о незаконченной песне вторгаются в мой мозг и я начинаю создавать новую композицию.
***
Просыпаюсь от лёгкого толчка в бок руки. Пересиливаю себя и встаю с малого, отделённого под мою дремоту, участка кровати.
— Генри? Это ты? — я сию минуту освежел. Смотрю на пациента. Я не мог поверить своим глазам. Лайла очнулась!
— Лайла? Всё хорошо? — целую её в лоб. Та слабо улыбнулась. Помещаю рука на её лицо. Сразу же ощущаю на тыльной стороне тёплые ладони.
— Сколько я была в отключке?
— Около двух недель.
Общение с ней. Вот — чего мне не хватало. Эти переговоры стали частью меня. То, без чего я не мог.
Я делюсь с ней новостями, которых она не застала. В том числе и про наших друзей. Её реакция была болезненной. Маленькие крупинки кристальных слёз катились по её, уж алым, щёчкам. Не утаиваю ни одного слов от неё.
***
Случайно замечаю на её больничной рубашке какую-то точку.
— Подожди-ка.
Тянусь рукой к её левому плечу. Взяв в руку это злосчастную «точку», показываю её Лайле.
— Это жучок, чтобы следить за людьми, — объясняет он. — Мне о них говорил Клеман. Только одна компания производит их. Они довольно дорогие.
И тут нас пронизывает один ответ на один из сотни вопросов.
