По маленькой тайне на каждого из нас

Несколько дней пролетели.. а точнее мучительно протянулись, словно недели. Расследование подошло к той точке, когда работать уже никому не хотелось, а точнее — работать было не над чем. Всё было слишком ясно, главный подозреваемый был найден и, хоть и без признания, но посажен в надлежащее место. Лишь изредка выдёргиваемый на однообразные допросы, Джоэл Рейми предательски молчал, причём делал это с таким лицом, будто бы он какой-то партизан в тылу врага или раскрытый иностранный шпион — молча прищуривал глаза и отворачивался, предоставляя право голоса своему адвокату, который, впрочем, мало чем мог ему помочь, но деньги свои отрабатывал честно. Несмотря на очевидность разворачивающихся перед глазами событий и сдаваемые начальству отчёты, Обри предпочитал оставить всё, как есть.. а точнее, оставить Кевина в своей квартире, пока не сможет убедиться до конца — он ещё тогда сказал себе об этом. И не то чтобы его разум что-то терзало или доказательства не устраивали, ведь если бы это было так, он бы доверился интуиции и копал дальше, но хотелось получить какое-то подтверждение. Какой-то знак свыше или, может быть, свидетеля или чистосердечное признание, которое точно даст понять, что в этом деле можно ставить точку. Большую, жирную, в сантиметр диаметром, чтобы все могли видеть. А особенно сам Джеймс. Кевин, к удивлению, домой больше не рвался и даже ни разу не поднял этот вопрос, словно смирившись с ожиданием, когда это решение примет сам агент. И, в общем-то, вместе им жилось неплохо и очень даже дружно: Обри обнаружил, что этот паренёк очень полезен в хозяйстве, хоть и корил себя иногда за то, что пользуется его способностью варить такой же восхитительный кофе, как и раньше, и убираться по дому, пока тот пропадает на службе, возясь всё с тем же проклятым расследованием. Да что уж там говорить, их жизнь смело можно было назвать почти семейной, как бы смешно это не звучало. Однако в душе Джеймс понимал, что ничего смешного в этом не было, потому что слишком ясно видел причину такого поведения.. Будь Кевин решительнее и смелее, и топни он ногой по кафельному полу с криками "агент Обри, отпустите меня уже к себе в законное жилище!", Джеймс не смог бы найти отговорки и, пожалуй, почти без волнений открыл бы перед ним дверь. Но по глазам было видно, что, каждый раз, встречаясь взглядами после очередного трудового дня, парнишка на секунду задерживал дыхание, боясь услышать долгожданное "Мистер Линн, вы свободны идти на все четыре стороны", потому что совесть не позволила бы ему и минуты задержаться на чужом пороге, будь работник издательства больше не важен для расследования. А правда в том, что идти ему попросту было некуда. И пусть текут счета за коммуналку, пусть ждут личные вещи и копится на полках тумбочек пыль.. но там его ничто не держало. Туда ничто не звало. И при каждой мысли, что уже завтра вот-вот его попросят прочь и, с чувством выполненного долга похлопают по плечу, отпуская в свободное плавание, вселяла в Кевина какой-то чужеродный страх. Словно маленький ребёнок, впервые планирующий ступить во взрослую жизнь, он замирал, не зная, с чего начать. Там — за порогом давно всё было по-другому, совсем не так, как он ожидал жить долгие и счастливые, возможно, годы. Там — пустота, звенящая, пугающая, из которой не вылезут даже подкроватные монстры, потому что даже их поглотило время. И самого Кевина поглотит.. но пройдёт ещё несколько дней, и он справится, он решит, что достаточно созрел для этого и подготовится морально. Но только не сейчас. Чуть-чуть попозже.. Чёрт, он слишком быстро привязывался к людям.

***

За окном слишком темно и нет причин задерживаться дольше обычного — в этом Обри точно уверен, прогоняя в голове воспоминания прошедшего дня — такие же бессмысленные и ни к чему не приведшие, как и вчера. А на языке уже рефлекторно чувствуется вкус горячего кофе — организм успел запомнить его и вовсю торопил, стоило стрелкам часов остановиться на шести. Миг, когда в сердце приятно ёкает, понимая, что можно подниматься с кресла, отбрасывая все прочие мысли на полку рядом с рабочими бумагами, был неожиданно прерван звонком телефона. На секунду подумалось, что это Кевин — просто устал ждать его с работы.. странная мысль, и Обри одёрнул себя, вытаскивая мобильный из кармана. На дисплее Энджела. — Ты ещё не дома? — с ноткой сарказма поинтересовался он, продолжая собираться. — У меня получилось, Обри, и тебе нужно это увидеть, — не размениваясь лишними минутами, которых у них всё равно не было, девушка радостно зашумела в трубку. — Ты ещё не вышел? — Нет.. — протянул Джеймс, так и не переспросив, о чём она вообще говорит. — Тогда подойди в институт, срочно. На том конце послышались гудки, как только мужчина приготовился открыть рот для очередной реплики. Видимо, никакие аргументы не смогли бы её переубедить — дело было слишком срочное, настолько срочное, что Энджела Монтенегро второй раз в жизни не ушла с работы вовремя. Обри кинул усталый взгляд на время. Было уже шесть часов и одна минута.

***

Ясное дело, что в ФБР работа никогда не затихала, всюду непременно кто-то шнырял, и, если у тебя не было никаких дел, то это не значит, что парень за соседним столом не разрабатывает сейчас план облавы, собирая ребят на ответственное задержание, которое продлится, дай Бог, всю ночь, лишь бы не целые сутки. Вот и Обри сегодня был одним из них — таких же работяг, которые лишь к концу дня ловят новую зацепку и, забывая о домашнем уюте — а ведь у некоторых были ещё и семьи — несутся спасать этот мир.. ну или хотя бы его маленькую часть. А иногда и вовсе одного человека. Собственно, в последние дни Джеймсу всё больше казалось, что он не убийство расследует, а занимается спасением всего одного человека. Одного весьма конкретного. Ноги несли его в институт, где народу было уже гораздо меньше, чем по утрам, и те остатки, что ещё попадались по пути, стремились к выходу, чуть не сшибая его в не таком уж узком коридоре — все хотят домой. И Обри хочет. Вот только спасёт одного конкретного человека, тогда и сможет с гордостью улечься на любимом диванчике и сказать самому себе — "Ещё один день был прожит не зря". Завидев фигуру, несущуюся в противоположную общему потоку сторону, Энджела живо встретила его, подзывая в свой кабинет, молча, чтоб не отвлекаться от работы. Джеймс кивнул, забегая за ней с таким заговорщическим видом, будто бы он специально прилетел к ней в конец рабочего дня, чтоб уединиться от чужих глаз. Но он, всё же, надеялся, что так никто не подумает.. да и некогда им думать, все спешили домой. — Я закончила расшифровку, Джеймс, — не скрывая радости, вспыхнула девушка, с перепугу даже назвав его по имени. — Я думала, до конца никогда уже не получится, этот шифр всё съедал и съедал текст.. — И что в результате? — поторопил агент, чуть нервно кивнув. Тогда пальцы её застучали по клавишам, вызывая программу, готовую продемонстрировать плоды своих многодневных трудов, которые, судя по взгляду Энджелы, должны были, как минимум, поразить внезапностью. Последний удар по хрупкой панельке — и на экране засиял полный документ, который хоть сейчас можно было представлять в суде под оглушительные аплодисменты присяжных. Документ, в котором сразу за именем Джоэла Рейми на последней странице маленьким шрифтом, почти невзначай стояло имя.. — Мэттью Ричардс? — прочитал Обри, приблизив удивлённый взгляд. — Что он здесь делает? — Он указан, как посредник — некое третье лицо в этом договоре, и эту его часть было труднее всего привести в читабельный вид, — лицо Энджелы сияло более, чем многозначительно. Она, разумеется, ни на что не намекала, но факты говорили сами за себя.. а именно о том, что имя сводного брата Генри вскользь было упомянуто в липовых документах на самом неприметном, но крайне неоднозначном месте. Оно, словно ничего там не значило, но для чего-то всё равно стояло. — Боюсь, есть только один человек, который сможет это объяснить, — мрачно, словно в очередной раз загоняясь в тупик, заключил Джеймс. Губы его поджались, а руки упёрлись в бока. Слишком долго он искал обходные пути и в душе надеялся, что с этим документом он сможет прийти в допросную и плюнуть негодяю Рейми в лицо, даже не раз представлял, какую фразу скажет, чтобы выглядеть достаточно эффектно, когда тот поймёт, что окажется за решёткой. А сейчас оказалось, что потребность в его показаниях не только не отпала, но ещё и возросла с новой силой. Но теперь и напор возрастёт. И он заговорит, чего бы Обри это не стоило. Он долго и протяжно вздохнул, после чего залез в карман — тот, что у самого сердца, достал телефон и набрал уже отлетающий от зубов номер. Надо сказать ему, чтоб не варил сегодня кофе.