Примирение

      Владимир Викторович Пригов привык рассчитывать все до мелочей. Многочисленные операции, которыми руководил полковник ФСБ, были тщательно спланированы и подготовлены. Исключения порой составляли лишь те, в которых участвовала группа боевых пловцов "Тайфун". Когда Пригов привлекал их к своим оперативным заданиям, он во многом полагался на то, что эти люди способны на самые невероятные вещи и верил в них, как ребенок верит в чудо. Где-то в глубине души его всегда грела мысль, что даже если что-то пойдет не так, эти ребята совершат невозможное, и все равно справятся.       Собственно, именно эта его слишком сильная уверенность в "тайфунах" и сыграла однажды с полковником злую шутку - после очередной операции, когда группе пришлось буквально спасать Багиру, бойцы во главе с Батей решили объяснить Пригову, что в их ремесле надеяться на чудо нужно не всегда, и что из-за этой вот надежды порой случаются страшные трагедии и потери. Объяснили это бойцы по-своему - просто прекратив всяческое общение с полковником. Даже всегда спокойного Физика в тот раз взбесила приговская привычка использовать группу "втемную", не посвящая в подробности операции и не предупредив о серьезной опасности.       Владимир Викторович понимал, что был неправ, имел неприятный разговор на эту тему с адмиралом Соловьевым, всячески демонстрировал ребятам, что сожалеет о случившемся, но слов извинения "дьяволы" от него так и не дождались. А стало быть отношения, к тому моменту практически уже перешедшие из стадии служебной необходимости к стадии взаимного уважения и дружбы, были испорчены.       Когда полковник получил вежливый, но твердый отказ от неофициального участия в операции от адмирала Соловьева, а затем не дождался ответа от Бати и Багиры, он неожиданно для самого себя испытал нечто среднее между разочарованием и отчаянием. "Что, Вова, дожил? На пятом десятке тебе даже некого попросить о помощи и некому довериться", - с горечью сказал он самому себе, в очередной раз слушая длинные гудки в телефонной трубке.       До знакомства с "Тайфуном" и адмиралом Соловьевым одиночество было сознательным жизненным выбором Владимира Пригова, сделанным после ухода жены и предательства лучшего друга.* Бывший боец питерского "Града" **, переведенный из-за тяжелого ранения на кабинетную работу, крайне болезненно переживал свой новый статус, а потому не стремился к близкой дружбе с коллегами из областного управления ФСБ. Он мог сутками пропадать на службе, прорабатывая детали очередной спецоперации, дисциплинированно посещал "корпоративные" мероприятия, но вне управления оставался наедине с холстом и красками, не допуская никого в неформальную часть своей жизни.       Булатову, Соловьеву и другим ребятам впервые за долгие годы удалось возродить в душе Пригова такое важное для него ощущение боевого братства. Полковник сам не заметил, как стал иногда заезжать на базу Балтийского флота безо всякой служебной необходимости, просто чтоб побыть среди тех, с кем ему было легко и спокойно. В какой-то момент он понял, что уже не представляет свою жизнь без словесных пикировок с Багирой, душевных разговоров с Батей и вкуснейших пирогов супруги адмирала Соловьева - Екатерины Алексеевны.***       Привлечь "Тайфун" к очередной операции было решено потому, что больше Пригову реально не к кому было обратиться. Ситуация с провозом в Питер большого количества взрывчатки была слишком серьезной. Полковник сразу подозревал, что столько тротила не смогли бы доставить в город без помощи кого-то из силовиков, а значит нужно было искать помощь на стороне.       Каждый из семи въездов в город был оборудован видеокамерами, также как морской порт и аэропорт Пулково. Весь свой отдел Владимир усадил за детальный просмотр многочасовых видео на предмет хоть чего-то подозрительного. Сам он провел практически без сна несколько суток, выпил чуть ли не годовую норму кофе, но в итоге нашел то, что искал - на одном из въездов в город огромную фуру пошел проверять не простой лейтенат-дпсник, стоявший на посту с начала смены, а сам командир батальона майор Жихарев вместе со своим заместителем капитаном Чернышовым. Проверили они фуру подозрительно быстро и практически сразу же после этого сели в машину и уехали.       Ухватившись за эту тонкую ниточку, Пригов начал распутывать преступную сеть, в которую оказались вовлечены даже верхи МВД. Для начала удалось выяснить, что майор живет на широкую ногу, причем явно не только на зарплату.       Затем Пригов, прихватив с собой верного Зайцева, как то раз вечером заявился домой к тому самому молоденькому лейтенанту с поста ДПС и устроил настолько жесткий допрос, что перепуганный парень выложил все, что знал о Жихареве и его службе в ГИБДД. Оказалось, что майор вел исключительный, шикарный образ жизни, а больше всего на свете любил деньги. Подчиненные были обязаны в конце недели сдавать ему определенную сумму каждый, а за неисполнение этого обязательства следовало увольнение.**** Некоторые пробовали писать жалобы, но документы эти чудесным образом попадали не в службу безопасности, а на стол все тому же Жихареву, после чего по подразделению поползли слухи, что начальство имеет где-то на самом верху "большую волосатую лапу", а посему бороться с поборами бесполезно. Между тем Сергей Александрович Жихарев становился не только богаче, но и наглее. Не стеснялся приезжать на службу на автомобиле стоимостью в несколько миллионов рублей, хвастался апартаментами, купленными в престижном районе Санкт-Петербурга и ежегодными отпусками на Лазурном побережье и других фешенебельных курортах.       - Ну? Как думаешь, Зайцев, мог этот Жихарев за деньги пропустить фуру с тротилом в Питер? - задумчиво спросил полковник в машине по дороге в Управление после визита к лейтенанту.       - Думаю, мог, - ответил Зайцев. - Если он настолько обнаглел, что даже не скрывает свои незаконные доходы, мог и от бандитов деньги взять. Только вот прямых доказательств у нас все равно нет.       - Значит надо искать, - упрямо подытожил Пригов.       На следующий день Владимир решил поиграть на нервах у предполагаемого подельника террористов и попытался инициировать служебное расследование в отношении Жихарева, составив подробнейший рапорт на имя руководства Управления МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Не учел полковник лишь того, что майор оказался зятем одного большого чина в МВД, так что на следующий день Пригова вызвал к себе его непосредственный руководитель - генерал-лейтенант Макаров.       - Объясни мне, полковник, почему без моего ведома ты направляешь рапорты в МВД?! Скандала хочешь?       - Товарищ генерал-лейтенант, ну это же своего рода проверка боем. Возьмем этого Жихарева, прижмем как следует! Да я сам допрос проведу! Ну вот чувствую я, что это именно он террористам помог.       - Чувствует он... - пробурчал генерал. - А если Жихарев тут ни при чем?       - Очень даже причем. Я уверен.       - Ну а если даже и причем, то заведи на него папочку, как это водится, да спрячь подальше. А в нужное время мы ее достанем. И вот тогда и Жихарев этот, и тесть его генерал перед нами хоть чечетку хоть польку-бабочку спляшут. Неужто тебя всему учить надо? - снисходительно проговорил Макаров.       По лицу Пригова заходили желваки. Полковник понимал, что со своим расследованием вляпался в какую-то подковерную борьбу между МВД и ФСБ. Оба ведомства зачастую выступали не союзниками, а конкурентами в борьбе с преступностью, и компромат на высших чинов был одним из самых сильных аргументов в этой борьбе. Но речь шла о судьбе города, который Владимир всей душой любил, и жизнях сотен людей, которые не были виноваты в том, что генералы чего-то не поделили. Поэтому впервые за всю свою службу Пригов позволил себе нарушить субординацию и повысить голос на начальство:       - Да какая папочка, товарищ генерал-лейтенант?! Там же тротила несколько тонн!       - А ты его видел, этот тротил? А, Пригов? - рявкнул генерал. - Данные информатора ты не сообщаешь. Выводы делаешь только на основании какой-то непонятной видеозаписи. Ты хоть понимаешь, насколько серьезны твои обвинения, чтоб соваться ко мне без прямых доказательств?!       - Товарищ генерал...       - Значит так, Пригов, замашки свои "градовские" ты брось. Никакой разведки боем не будет. Ты сейчас идешь в приемную и пишешь заявление на внеочередной отпуск на две недели.       - Но... - попробовал возражать полковник.       - Свободен, я сказал! Или я тебя вместо отпуска на медкомиссию отправлю, а там - сам знаешь.       - Знаю, - глухо ответил Пригов, у которого периодически давали знать о себе последствия ранения, и генерал был в курсе этого.       - Значит кругом и шагом марш, - отчеканил Макаров.       - Есть. Разрешите идти?       - Идите, товарищ полковник. И постарайтесь хорошо отдохнуть в эти две недели.