«Твой всецело...»

      В Орзаммар мы попали гораздо позже, чем планировали. Каллиан совершенно не ожидала, что нам удастся отыскать Урну праха Андрасте, и, естественно, не рассчитывала возвращаться в Редклиф, чтобы принести эрлу Эамону долгожданное спасение. Но поскольку чудеса все-таки случаются (по крайней мере, в Тедасе), мы отложили визит к гномам и доставили в Редклиф брата Дженитиви и святой прах Невесты Создателя.       Сразу за воротами замка нас встретил Коннор, счастливый и жизнерадостный, как весенний скворец. Мальчик со всех ног кинулся нам навстречу, чтобы, добежав, сперва на миг замереть в неуверенности, выбирая среди нас того, кто внушал меньшую робость, а затем, взвизгнув, повиснуть на руке Алистера.       – Вернулись! – радостно верещал он. – Я вас увидел с башни! Никто не верил, что вы приедете так рано, только мама!       – Коннор, разве так себя ведут воспитанные мужчины? – попеняла сыну эрлесса, появляясь на ступенях крыльца. – Гостям сперва нужно дать отдохнуть, так что будь добр – отпусти Алистера...       – Все в порядке, миледи, – заверил ее Страж, которому общество мальчика явно доставляло удовольствие. Он одним движением перекинул Коннора через плечо, отчего тот заливисто рассмеялся, словно его щекотали, и двинулся навстречу супруге Эамона.       Леди Изольда приняла сына из рук Алистера, поставила рядом с собой и взглянула в лицо воина со смешанным выражением тревоги и смущения.       – Вы вернулись... Ваш поход... был успешным? – осторожно спросила Изольда, пытаясь прочитать ответ во взгляде Стража.       Вместо ответа воин широко улыбнулся и кивнул.       – Хвала Создателю! – эрлесса прижала руку к губам и вдруг, упав на колени, разразилась громкими рыданиями.       – Успокойтесь, миледи... – пролепетал опешивший Алистер, опускаясь на корточки перед женщиной. – Что с вами? Мы же... Все же в порядке! Каллиан! – он обернулся и бросил на Табрис взгляд, в котором читалась мольба о помощи.       Эльфийка осторожно взяла Изольду под локоть и помогла ей подняться.       – Я понимаю ваши чувства, – просто сказала Табрис. – Мы сами до конца не верили, что нам удастся разыскать прах Андрасте, но это случилось! Теперь главное – вылечить вашего мужа.       – Папа поправится? – с надеждой спросил Коннор, переводя взволнованный взор с Алистера на Каллиан.       – Я верю в это, – просто ответил воин, погладив мальчика по голове.       Каллиан сняла с шеи кисет, где хранилась наша добыча, и протянула его Изольде.       – Вот...       – Нет, я недостойна коснуться святыни! – эрлесса так и отшатнулась в ужасе. – Это я виновата в том, что мой муж при смерти. Если бы я не скрывала дар Коннора, никто не пострадал бы! Отнеси этот прах магам, что пытаются вернуть Эамона из Тени, Страж. А я могу только молиться за успех...       Каллиан понимающе кивнула и направилась к дверям замка. А вот Алистера Изольда остановила, легко коснувшись его плеча.       – Алистер... Я давно хотела сказать тебе... – эрлесса с явным усилием подняла на воина тоскливый взгляд. – Я очень сожалею, что заставила Эамона отправить тебя к храмовникам. Ты был совсем ребенком и не заслуживал такого отношения! Я была молода, ревнива, надменна, и мне казалось, что мой муж уделяет слишком много внимания какому-то бастарду, но это не оправдывает моих поступков... – женщина горько усмехнулась. – Я поняла, насколько была жестока, лишь после рождения Коннора. Поверь, мне очень жаль, что из-за меня ты лишился единственного дома, который у тебя был.       – Не нужно извинений, миледи, – я ожидала, что голос Алистера будет звучать раздраженно или зло, но воин произнес эти слова с удивительной мягкостью и сочувствием. – Мы все порой ошибаемся.       – Спасибо! – прошептала в ответ женщина, улыбаясь сквозь слезы. – Спасибо, Алистер.       Владычица Редклифа торопливо отвернулась и быстрыми шагами вошла в замок.       Эрл Эамон пришел в себя. На мой взгляд, он сделал это даже слишком быстро. Не успели еще отзвучать радостные вопли и хвалы, возносимые Каллиан и Алистеру (почему-то именно их роль в поисках Урны праха Андрасте эрл счел наиболее значимой), как Эамон поднялся с постели и развернул бурную деятельность. Он целыми днями донимал Алистера приватными разговорами, а Табрис, понимавшая, к чему ведут эти беседы, становилась все более печальной и замкнутой.       Я откровенно скучала в Редклифе, и единственное, чем я могла там заниматься, была верховая езда. Мы с Демоном порой убирались из замка спозаранку, а возвращались затемно. Впрочем, и я, и мой вороной, получали от этих прогулок истинное удовольствие. Особенно когда к нам присоединялся Зевран верхом на Сатиналье, к которой Демон Гордыни явно испытывал пылкие чувства.       Эльф больше не пытался обсуждать наши отношения. Он держал себя непринужденно, шутил, был весел и легок в общении, а скользкие темы обходил за версту. Так что его присутствие меня очень скоро перестало сковывать и даже начало доставлять радость.       Винн, которая вполне оправилась от болезни, давала уроки уже двум молодым магам – Коннору и Йовану. Каллиан удалось убедить магессу дать малефикару шанс и немного поднатаскать его, дабы исключить пробелы в обучении. Взамен Йован клятвенно заверил Винн, что никогда не будет использовать кровавую магию во вред людям, да и вообще постарается максимально ограничить себя в этом.       Остальные – Лелиана, Стэн, Морриган и даже Каллиан – проводили дни в странном ничегонеделании, которое их понемногу начало сводить с ума. У нашего простоя было две причины. Официальная: перевал через Морозные горы оставался занесенным снегом, и проход к Орзаммару был закрыт. Второй причиной, о которой никто не говорил, но все догадывались, являлось желание Эамона не выпускать из-под своего бдительного надзора бывшего воспитанника. Сам Алистер не выглядел счастливым, на попытки Зеврана его расшевелить реагировал мрачно, а порой даже агрессивно. В общем, в одно прекрасное утро всем стало ясно, что если мы в ближайшее время не двинем в Орзаммар, то просто перегрыземся.       В то утро я отправилась проезжать Демона в одиночестве. И уже возвращаясь, наткнулась на пригорке у дороги – в том самом месте, где открывался прекрасный вид на мельницу, – на такого же одинокого Алистера.       – Привет! – я осадила коня и спешилась. – Что ты здесь делаешь?       Страж неопределенно пожал плечами. Выглядел он унылым и беспомощным, и мне даже стало немного его жаль.       – Алистер, ты сбежал от своего опекуна? – я отпустила Демона и присела на поваленное дерево рядом с воином.       Страж мрачно усмехнулся и сжал губы, словно сдерживая ругательства.       – Я... я так устал, Ринна, – неожиданно признался он. – Почему все вокруг считают, что знают лучше меня, что я должен делать?       – Может, они и правда лучше знают? – пошутила я, подтолкнув его плечом. – Ты же у нас такой исполнительный и дисциплинированный!       – Ну вот, опять ты ерничаешь...       – Извини.       Алистер помолчал, но судя по тому, что он не пытался уйти или прогнать меня, ему просто необходимо было выговориться.       – Какой из меня король? – наконец, пробормотал он.       – Кто знает? – философски заметила я. – Может, Эамон считает, что при его поддержке ты неплохо справишься?       – Он-то считает, а вот я – нет, – упрямо сдвинув брови, ответил Страж. – Я состою в ордене, и это для меня важнее престолов и корон! Драться с порождениями тьмы и останавливать Мор.       – Но ты – последний из Тейринов! Разве это для тебя ничего не значит?       Алистер повернулся ко мне всем телом. В его светло-карих глазах полыхало отчаяние, губы вздрагивали, и мне показалось, что передо мной – не полный сил юноша, а подросток, испытывающий панический страх перед теми переменами, что готовы произойти в его жизни.       – Почему для меня должен что-то значить человек, который меня бросил? – в этой фразе тоже звучала обида не взрослого человека, а страдающего мальчишки. – Мэрик ни разу меня даже не видел! Я рос, как придорожная трава, как сотни безродных деревенских мальчишек по всему Ферелдену! Меня никто никогда не спрашивал, хочу ли я быть храмовником или признать себя принцем... – Алистер повысил голос и теперь почти кричал. – Единственный выбор в жизни, который я сделал сам, – стать Серым Стражем. И я не отрекусь от ордена, потому что, сделав это, я отрекусь от самого себя! И от всего, что мне в этой жизни дорого!       Я медленно кивнула, глядя в искаженное эмоциями лицо Алистера. Воин понемногу успокоился и смущенно отвел взгляд, словно ему стало не по себе от того, что он так обнажил передо мной душу.       – Аль, – я впервые назвала Стража этим ласковым сокращением от его имени, – почему ты не поговоришь об этом с Калли?       – С Калли? – переспросил воин, в момент вспыхнув жарким румянцем. – Она скажет, что главное – долг. Она такая сильная, такая уверенная в себе! Не хочу, чтобы она считала меня безответственным мальчишкой...       «Да ты и есть мальчишка, – с невольной нежностью подумала я. – Мальчик, который торопится вырасти, не зная, что переживает самую прекрасную пору своей жизни!»       В этот миг я почувствовала себя гораздо старше и мудрее Алистера – почти старухой. Хотя мне (как и Ринне, кстати) было всего двадцать пять!       – Поверь, Алистер, она не железная, – тихо сказала я. – Каллиан – девушка с чутким и любящим сердцем. Она вряд ли будет настаивать на решении, которое сделает тебя несчастным. И которое совершенно точно сделает несчастной ее.       Густые ресницы Стража резко взметнулись, он пронзил меня неверящим взглядом, попытался сказать что-то, но не смог выдавить из себя ни звука.       – Если для тебя это важно... – я отвернулась, дабы не смущать воина, который из пунцового вмиг сделался бледнее Лелианы, – то Каллиан хранит в сборнике Песен Света розу. Красную. И когда достает ее, то смотрит на нее подолгу и выглядит при этом очень радостной.       Этого для Алистера было достаточно. Страж вскочил с бревна с такой энергией, словно под ним сработала мощная пружина, и бегом бросился по дороге к замку. Ему и в голову не пришло попрощаться, но я не обиделась. Наоборот, улыбалась от уха до уха, сидя на бревне и поглаживая по носу подошедшего ко мне Демона...       Когда спустя час я вернулась в замок, то первым, кого я увидела, был Зевран, ожидающий меня у конюшни.       – Ты выглядишь так таинственно, будто хочешь поведать мне какой-то секрет, – я подмигнула эльфу, придерживая коня.       Зевран своей обычной чуть вызывающей походкой приблизился и положил ладонь на бок Демона рядом с моей ногой.       – Я думаю, что тебе самой прекрасно известен этот секрет, – внимательно посмотрев мне в глаза, ответил эльф. – Алистер примчался из леса с таким видом, словно ему открылись все тайны бытия. А поскольку в замке на этот момент не было только тебя, я сделал вывод, что ты взяла на себя нелегкую миссию по вразумлению нашего стеснительного девственника.       – Виновна, ваша честь! – я покаянно прижала ладонь к груди и рассмеялась. – Так что Алистер? Он поговорил..?       – С Каллиан? Конечно! – золотые глаза эльфа чуть сощурились, в них сверкнул лукавый огонек. – Пожалуй, весь замок видел, как Алистер ворвался в библиотеку, где наша Страж изучала манускрипты о Четвертом Море. Служанки после судачили, что он упал перед ней на колени, потом они закрыли дверь, потом вышли вместе – рука об руку! – и куда-то исчезли...       – М-м-м... Я рада за них, – я перекинула ногу через бок лошади, и теперь уже две мои ноги оказались между ладонями Зеврана. – И ты ждал меня, чтобы это рассказать?       Эльф, чьи губы тронула загадочная улыбка, выражающая намек, кивнул.       – Я всего лишь хотел напомнить тебе, что живу в одной комнате с Алистером, – промурлыкал он и осторожно переместил руки с бока Демона, который уже начал озабоченно коситься на эльфа, на мои бедра.       Я чуть наклонилась вперед и положила руки на плечи Зеврана. Он обхватил меня ладонями за талию и мягко снял с коня.       – Значит, ты уверен, что сегодня ночью твой товарищ в ваши апартаменты не вернется? – в тон эльфу спросила я.       Зевран склонил голову и, легко касаясь губами моих губ, пробормотал:       – Готов поклясться в этом...       – Что ж, это очень воодушевляет... – я прижалась к Зеврану и ответила на поцелуй, который почти сразу из нежного превратился в жаркий.       Я чувствовала, как под моей ладонью, в груди Зеврана стремительно и гулко колотится сердце. И мое сердце почти сразу принялось отстукивать тот же ритм...