По ту сторону рассвета

— Морана, — эхом повторил Хейден. Он смотрел на меня во все глаза, и в его взгляде читался неприкрытый страх, смешанный с паникой. Парень явно не знал, что делать: то ли бежать прочь, то ли безропотно ждать своей участи. Вся прежняя болтливость одним махом слетела с него, как пыльца — с переспевшего цветка. — К-куда теперь? — еле выдавил он, старательно отводя глаза, чтобы ненароком не встретиться с моими. Я ответила не сразу. Меня охватила пылающая лихорадка возбуждения, понукающего немедленно сорваться с места и бежать, бежать вперёд, без оглядки. Причиной тому явилось одно-единственное видение, даже, скорее, отголосок смутного воспоминания, на миг промелькнувший передо мной в тот самый момент, когда я выныривала из Междумирья. Всего лишь мгновение, но я погрузилась в него с головой. Я вновь и вновь перебирала образы, промелькнувшие перед внутренним взором. Холодный металл под лопатками: я лежу на спине. Пошевелиться не могу: руки и ноги прочно стянуты сыромятными ремнями. Круглое тёмное пятно прямо над головой. Щелчок — и оно вспыхивает ярким светло-зелёным светом, похожим на мерцание гнилушек в ночном лесу. Высокая фигура, что стоит по правую руку. Я не могу разглядеть очертания, вижу лишь бледное пятно узкого лица и чёрные провалы на месте глаз. И запах, запах, затапливающий всё вокруг, пульсирующий в горле, сводящий с ума. Жасмин и железо. Железо и жасмин. Сладковатая истома, оседающая на языке, и кислый привкус, тянущий жилы. Это запах колдуна. Это сам колдун, вот он, только руку протяни, стоит рядом, но я не могу разглядеть его лица, я вообще не вижу ничего, только этот проклятый запах, запах, запах, рассыпающийся в глазах на тысячу белых лепестков… Жасмин и железо. Так пахнет колдун. Я изгибаюсь до хруста в позвоночнике и надрывно рычу. И пусть рычание доносится из моей глотки, издаю его не я. — Морана, — вновь позвал Хейден. На сей раз поувереннее. — Куда… — Подальше отсюда, — перебила я его, угадав вопрос. — Я ухожу на запад. Всё верно. На запад. Туда, откуда тянет жасмином и железом. Хейден помялся на месте и что-то пробормотал. — Что? — Я подумал… ты такая храбрая и сильная… я не такой… я ведь из Жёлтых Топей, — и умоляюще посмотрел на меня так, будто это что-то объясняло. — В Жёлтых Топях все такие мямли? — хмуро осведомилась я и нетерпеливо пощёлкала пальцем по ремню. — Или выкладывай напрямую, что хочешь, или прощай. — Не надо! — вскрикнул Хейден и осёкся. Я внимательно посмотрела на него, различив в голосе панические нотки. Парень откашлялся, явно беря себя в руки. — Проводи меня до Топей, — выдавил он, и эта фраза прозвучала уже твёрже. — Я просто не доберусь один. Тут не то чтобы далеко, но я очень боюсь, что меня, как ты говоришь, сожрут по дороге. Я неопределённо хмыкнула. А то, что сожрать его могу я, парня, кажется, уже совершенно не заботит. — Если беспокоишься о деньгах, то не стоит! — торопливо добавил Хейден, неверно истолковав моё хмыканье. — Мой отец заплатит тебе столько аркойнов, сколько скажешь! Когда речь зашла о деньгах, мне уже стало интереснее. — И кто же твой отец? Хейден чуть приободрился. Перестал сутулиться и даже выпятил грудь вперёд. Выглядело это забавно. — Слышала о мануфактурах Уоллеса? — спросил он. Я склонила голову набок. Название мне ничего не говорило. — Нет. А должна была? Теперь парень выглядел обескураженным, явно ожидая другой реакции. Но, как бы то ни было, все комментарии он решил оставить при себе. Молодец. — Моя семья владеет этими мануфактурами. Я младший сын Эдгара Уоллеса, а это значит, что когда-нибудь смогу управлять одной из фабрик если не в Топях, то хотя бы в Мглистой Впадине. Когда он это говорил, его лицо подёрнулось светящейся дымкой мечтательности. Я понимающе кивнула — из чистой вежливости, семейная история Хейдена мало меня волновала. Интересовало меня другое. — Значит, ты из богатой семьи, — подытожила я, когда парень умолк. Он кивнул. Я сложила руки на груди и вкрадчиво спросила: — Тогда объясни мне, непонятливой, как тебя занесло в эту дыру? Приключений на свою задницу захотелось? Хейден моргнул — быстро, два раза, будто я с размаху запустила ему в лицо горстью песка. Опустил голову. — Мы с отцом поссорились, — пробормотал он. Я промолчала, ожидая продолжения. — Ханц Торнберг, управляющий фабрикой в Топях, рассказал ему, что я тайком встречаюсь с Сюзанной, его дочерью. Не знаю, на что он рассчитывал, жирный остолоп! — пальцы Хейдена впились в ладонь так, что побелели костяшки. — На то, что отец прикажет мне немедленно жениться, и ему достанется жирный кусок состояния Уоллесов? Идиот! Он плохо знал моего отца. Да и не было у нас с Сюзанной ничего серьёзного… — Не было? — усмехнулась я. Обычно богатенькие мальчики и не слишком богатые девушки вкладывают разный смысл в это слово. Иронии в моём голосе Хейден не уловил. — Не было! — с вызовом ответил он. — Погуляли несколько раз при лунном свете и всё. Что ж, и это выражение тоже можно толковать по-разному. — Отец выгнал его взашей, — злорадно продолжил Хейден, — и из нашего дома, и с поста управляющего. Пусть теперь поковыряется в грязи! Будет знать, как трепать языком во все стороны. Я снова промолчала. Не могу сказать, что Хейден приводил меня в восторг. Парень выдохнул, видимо, чтобы успокоиться, и продолжил. Теперь в его голосе слышалась горечь. — Отец сказал, что запрёт меня в доме, пока я не научусь держать в штанах свой… пока не научусь сдерживаться, — Хейден вновь сжал кулаки и скрипнул зубами. — Сказал, что не хочет тратить деньги ещё и на выводок сопливых ублюдков. Я, конечно, не смог промолчать. Слово за слово, мы поругались, и я выскочил на улицу — проветриться и остыть. Завернул за угол, а потом… потом уже очнулся тут и увидел тебя. — Не смог промолчать, — медленно повторила я. — А следовало бы. Хейден непонимающе нахмурился: — Что ты имеешь в виду? — Что твой отец прав! Если живёшь в его доме на полном его обеспечении, будь добр во всем ему подчиняться, — я не знала отца Хейдена, но чувствовала к нему смутное уважение. — Чую, ты за свою жизнь пальцем о палец не ударил, чтобы заработать хоть один аркойн! — Я… — А теперь ты попал в беду по своей глупости и ноешь! — припечатала я. — Я… — беспомощно повторил Хейден. Он чуть не плакал. Глядя на него, я не ощущала ничего, кроме брезгливости. В то же время я понимала, что вряд ли смогу бросить его здесь. Какое бы отвращение у меня ни вызывал этот сытый сынок богатых родителей, оставить его здесь было сродни тому, чтобы бросить новорожденного слепого котёнка в яму со змеями. Стоит мне сойти с крыльца, как хищные челюсти чудищ, обитающих во мраке этого дома, захлопнутся вокруг него, добавив к сонму моих призраков ещё один. Но как же Дивай-Ки? - вздохнул бесплотный голос над ухом. Я прикусила согнутый палец и быстро приняла решение. Если путь к Топям пролегает в нужную мне сторону, доведу парня. Если нет, провожу до первого более-менее обжитого места, а дальше поручу ещё чьим-нибудь заботам. В конце концов, я не нанималась нянчить избалованных великовозрастных дурней. *** — Где эти твои Топи? — холодно спросила я. Хейден торопливо вытер уголки глаз, неудачно попытавшись скрыть это, и недоверчиво спросил: — Так ты поможешь мне? — Это я задала вопрос, — сухо сказала я. — И повторять его не буду. О своих планах я распространяться не стала. Хейден глубоко вздохнул, зачем-то зажмурил глаза и слабо выдавил: — Я не знаю. — Что? — мне показалось, что я ослышалась. — Ты же говорил, что они неподалёку. — Это так, — торопливо ответил парень, словно боясь, что, если помедлит с ответом, то я развернусь и покину его. — Я просто не помню расположения Туманного Глента относительно них… Арахаг! Отлично. Просто чудесно. Мало того, что я, сама нуждающаяся в проводнике, ввязалась провожать этого недоросля, так ещё и никто из нас не знает дорогу! Ещё не поздно передумать, Морана, - вполз в ухо ядовитый шепоток волчицы, - из него выйдет отличный провиант на три-четыре дня пути. Я отогнала от себя эту мысль и тяжело посмотрела на Хейдена. Тот испуганно сжался под моим взглядом. — Плутать по лесу я не стану, — предупредила я его. — В картографы я тоже не нанималась — уж извини, не обучена. Так что либо ты сейчас придумываешь, как найти дорогу до Жёлтых Топей, либо отправляешься искать её в одиночку. Пожелаю счастливого пути. Глаза Хейдена забегали. В меня вновь плеснуло терпким запахом ужаса. — Но как же… — Времени у тебя немного. Я спешу. Хейден с выражением полного отчаяния прижал пальцы к переносице и нахмурился. Я сделала пару шагов в сторону: моё присутствие явно нервировало парня и сбивало его с толку. — Ты куда? — просипел Хейден. Горло, что ли, от страха перехватило? Я махнула рукой: — Осмотрюсь. Далеко не уйду. Парень прерывисто вздохнул и повернулся ко мне спиной. Я перешагнула труп «гусеницы», который уже начал сочиться едва заметным зловонием разложения. Кое-что привлекло моё внимание; я опустилась перед бугристой тушей на одно колено, вытащила нож из-за пояса и поддела лезвием тугой комок грязно-белого цвета размером с кулак, виднеющийся в распоротом брюхе чудища. Комок поддался с трудом и с чавканьем отделился от плоти. За ним потянулись нити того же цвета. Я поднесла свою находку к глазам; нити повисли на лезвии, разом прилипнув к нему, как паутина — к лицу. Я покрутила находку, разглядывая её со всех сторон. Поддела ногтем поверхность комка. Она напоминала тугую плёнку с внутренней стороны яичной скорлупы и поддавалась неохотно. Я втянула запах, идущий от комка, и быстро узнала его. Последние сомнения развеялись: это был тот самый материал, из которого состоял кокон, в котором я и нашла Хейдена. Я стряхнула комок с ножа и обтёрла лезвие о доски пола. Подтянула под себя вторую ногу и присела, задумчиво уставившись на дверной проём. Выходило так, что «гусеница» подкараулила парня и притащила его сюда, замотав наподобие личинки. Зачем? Растянуть удовольствие? Или… Я вспомнила жижу, в котором находился Хейден внутри кокона. Невольно коснулась пальцем губ; в памяти тут же всплыло неприятное жжение кожи. Или просто подождать, пока кокон сделает за неё половину работы. Пока плоть не станет мягкой, как пудинг, и не начнёт сползать с костей. Выходит, этот дом — логово этой твари? Приносила ли она сюда свою добычу и до этого? Мне не хотелось этого знать. Но мысль о логове захватила меня. На удар сердца я полностью погрузилась в эту идею: остаться тут на веки вечные, перерождаясь вновь и вновь, чтобы в конце концов обрести себя — или кого-то ещё. На пару мгновений эта мысль показалась мне невероятно притягательной. Я почувствовала, как пучина мыслей на эту тему затягивает меня, и я — Арахаг! — я не сопротивляюсь. — Я вспомнил! — услышала я голос Хейдена, и пузырь мыслей лопнул. Я медленно подняла голову и встретилась с горящими глазами парня. — Я вспомнил, — повторил он, облизнув пересохшие губы. *** — В Жёлтых Топях есть старая ратуша. Я не помню, чьё имя она носит. По правде, никто уже не помнит, все называют её просто: Башня Короля. Ратуша-то сама по себе и есть башня — высокая и круглая, как колонна. — Короля? — удивилась я. В голове замелькали спутанные обрывки воспоминаний. — Какого ещё короля? Хейден пожал плечами. — Никто этого не помнит, даже мой дед, а он пожил достаточно. Говорят, что под ратушей есть подземелье, и там живёт умертвие с костяной короной, вросшей в череп… но этого никто не проверял. Он откашлялся, прочищая горло, и продолжил: — Купол у Башни Короля длинный-длинный и тонкий. Понимаешь? — И его видно издалека? — вопросом на вопрос ответила я. Хейден с жаром закивал. — Да-да-да! Я подумал: от Глента до Топей недалеко, есть шанс, что мы сможем разглядеть её на горизонте. Я хмыкнула. Парень умел соображать, когда нужно. — Нужно только найти достаточно высокое место… — в ажитации воскликнул Хейден и осёкся. Не сговариваясь, мы посмотрели наверх. *** Дом по-прежнему дышал — размеренно и со скрипами. Только теперь его дыхание будто бы стало более тяжёлым: с сипом и присвистами, словно мы с Хейденом принесли с собой какую-то неведомую заразу. — Я могу подняться и посмотреть, — робко предложил парень, заметив, что я не тороплюсь нарушать молчание. — Не наелся ещё приключений? — спокойно спросила я. — Или соскучился по кокону? Хейден едва уловимо покраснел — не то от стыда, не то от гнева. — Я… — Наверх отправлюсь я, — бесцеремонно перебила я его. — А ты останешься здесь. Парень в ужасе посмотрел на труп «гусеницы», шумно сглотнул слюну и промолчал. Я поднялась с пола, потянулась, разминая затекшие мышцы, и поправила нож за поясом. — Если увидишь что-то или услышишь — ори во весь голос. — А если что-то кинется из угла? — совсем уже по-детски беспомощно спросил Хейден. Я пожала плечами: — Невидимок, не обладающих запахом, не существует. Эта комната чиста. За весь остальной дом не поручусь. Парень хотел спросить ещё что-то, но я не стала слушать. Коротко кивнув ему, развернулась и шагнула за дверь. *** Дыхание дома, прежде еле слышное, углубилось и стало шумным. Теперь даже Хейден, пожалуй, мог бы его услышать: потрескивающее, поскрипывающее и гудящее. Словно где-то в недрах дома огромная муха попала в липкую паутину и теперь пыталась выбраться, сердито щёлкая суставами и трепыхая крыльями. Арахаг, ещё чуть-чуть, и я поверю, что этот дом на самом деле живой. Я медленно шла по извилистому коридору, держа наготове нож. С обеих сторон тянулись вереницы дверей; какие-то — распахнутые настежь, какие-то — плотно закрыты. Пара ударов — и очередная закрытая дверь со стуком отлетала внутрь, открывая то заваленную хламом комнату, то чулан, то выход на балкон. Кое-где попадались и груды грязно-белых лохмотьев, таких же, которые остались от хейденовского кокона, и чья-то истлевшая одежда, прикрывающая кости. Похоже, насчёт логова я попала в точку. Я искала лестницу или лаз наверх — с одной стороны. С другой — хотелось убедиться, что мы здесь действительно одни. Именно поэтому в ход всё чаще и чаще шло зеркальце. Я никого не встретила. Хейден тоже молчал. Лестница нашлась в самом конце коридора. Он делал резкий крюк влево и переходил в ступени, ведущие наверх. Они упирались в массивный люк, с которого свисало ржавое кольцо. По его внешнему виду выходило, что открывается он вовнутрь. Я огляделась — не пришло ли кому в голову подобраться со спины? — поднялась по ступеням и, упершись плечом в люк, толкнула его вверх. Он не поддался. Я вновь толкнула — с большим усилием. Люк продолжал сопротивляться. Или его кто-то держал с той стороны? Стараясь не думать об этом, я повернулась спиной к проёму, оперлась о люк двумя плечами и принялась давить на него изо всех сил, которые ещё больше подпитывались злостью на то, что у меня ничего не выходит. Перед глазами всё заволокло туманом, в котором мелькнул хвост волчицы. Одолжи я у неё сил вновь, - подумалось мне, - стало бы намного легче. Нет! Хватит! Волчица промолчала, лишь слегка разочарованно вильнула бедром. Туман начал рассеиваться, а ноздри защекотал слабый аромат жасмина, обвившего железный прут. Я не сдавалась, наседая на люк, который, в свою очередь, давил своей тяжестью мне на плечи. Выдох. Толчок. Вдох. Толчок. Подошвы сапог начинают скользить по лестнице: ещё немного — и соскользну вниз, пересчитывая рёбрами ступеньки. Выдох. Вдох. Шрамы начинают саднить, будто от рывков вскрываются раны. Я стискиваю зубы так сильно, что кажется — ещё чуть-чуть, и они захрустят. Я резко выплевываю остатки воздуха и с силой бью обоими локтями о деревянную поверхность. Сначала ощущаю кожей, а уже потом слышу тонкий протестующий скрип. Люк наконец поддаётся и, упираясь, чуть сдвигается с места. Внутри всё замирает от этой крохотной победы, но расслабляться нельзя. Я с удвоенной силой наваливаюсь на люк, яростно скребя сапогами по ступеням. И он сдаётся окончательно. Крякнув, как палач, пытающийся вытащить топор, засевший в плахе, люк с натужным вздохом распахнулся, обдав меня тучей пыли. Я едва успела ухватиться за край проёма, чтобы не рухнуть спиной вперёд. — Ладно, — пробормотала я, наклонившись, чтобы отряхнуть колени. — Посмотрим, что ты тут скрываешь. На том, что уже обращаюсь к дому, как к живому существу, я поймала себя не сразу. *** На чердаке пахло пылью, ржавчиной и прелыми листьями. В низком потолке виднелись прорехи, сквозь которые проглядывались заплаты серо-голубого неба. Пол был усыпан каким-то мусором, обломками костей и скелетами мелких грызунов. У чердака имелась своя хозяйка. Я встретилась с ней взглядом, как только повернулась, стоя в проёме, чтобы осмотреть помещение. В широком чердачном окне скалилась гарпия. Её лапы скрючились и застыли навечно, намертво вцепившись в оконную раму. Губы гарпии давно ссохлись, обнажив крупные жёлтые клыки, отчего казалось, что она недобро усмехается. Но остекленевшие глаза не выглядели мёртвыми, и на мгновение мне показалось, что они провернулись в глазницах, наблюдая за мной. Нет. Это всего лишь мираж. Иллюзия. Но проверить всё-таки стоит. Я подняла с пола относительно длинную кость и осторожно дотронулась до гарпии. Та не отреагировала. Тогда я подцепила костью её вытянутую, как баклажан, голову и приподняла. Подбородок гарпии соскользнул с кости. Голова безвольно замоталась, скребя клыками по стене. Послышался сухой треск не то от рвущейся кожи, не то истлевших мышц. Гарпия была мертва — причем давно. Я отбросила кость. Надо бы избавиться от безжизненной туши. Много из-за неё не разглядишь. Отряхнув руки, я принялась за дело. Похоже, в несчастливый для себя день гарпия не рассчитала траекторию полёта и врезалась в окно. Удар был такой сильный, что она разбила стекло и застряла, чтобы медленно сдохнуть. Об этом красноречиво свидетельствовала россыпь осколков, поблескивающих на полу прямо под гарпией. Отодвинув их сапогом, я ухватила тварь за бугристые наросты на спине, скрывающие свёрнутые в неаккуратные валики крылья, и попыталась протолкнуть её обратно на улицу. Не вышло. Острые края стекла, вонзившиеся в чешуйчатое тело, вошли глубоко и держали его, как гарпун. Тогда я сменила тактику и потянула гарпию на себя. Она поддалась лучше; упершись одной ногой в стену, я резко дёрнула тело твари. Стекло не выдержало. Гарпия с треском и грохотом ввалилась внутрь и рухнула на меня. Я откатилась вбок и сгруппировалась, оттолкнув иссохший труп в сторону. На него с тихим звоном посыпались осколки стекла, мутные от разводов тёмно-зеленой крови. В унисон ему в коридоре дробно застучали шаги. Кто-то бежал сюда. И я даже знаю, кто! — Арахаг! — яростно рявкнула я. — Что я сказала о том, чтобы ты оставался на месте? — Я услышал грохот, — испуганно пролепетал Хейден, замерший в проёме люка. — Испугался, что с тобой что-то случилось… Я вытерла со лба капли пота и мрачно выругалась. — Кто это? — в ужасе спросил парень, по широкой дуге обходя гарпию и стараясь держаться поближе к стене. — Гарпия, — односложно ответила я. — Падаль жрёт. А теперь замри на месте и не шевелись, пока не скажу. Хейден послушно вытянулся у стены, наблюдая за мной во все глаза. — А что… — начал он и захлопнул рот: видимо, взгляд, которым я его одарила, не сулил ничего хорошего. — Стой смирно и наблюдай за входом, — сухо велела я. — Ещё одно слово мне под руку, и наши с тобой пути разойдутся тут же. Хейден с готовностью закивал. Я повернулась к окну. Вернее, к пустому проёму в стене, в который окно превратилось. Теперь по чердаку беспрепятственно гулял ветер, и можно было во всех подробностях разглядеть зелёное полотно леса, раскинувшееся до гребня далёких гор, тянущихся по самому горизонту. В низком небе, быстро очищающемся от туч, плыли какие-то тёмные силуэты, но были ли это сородичи мёртвой гарпии, я понять не смогла. Я опёрлась о кромку проёма, предварительно очистив её от осколков, и посмотрела вниз. Поляна, на которой стоял дом, неровной проплешиной тянулась на северо-восток. Она пустовала; на ней не виднелось ни одного признака других строений или хотя бы следа человека. Ни колодцев, ни заградительных столбов… ничего. Словно дом в одно мгновение вырос из-под земли сам по себе. Проклюнулся сквозь светло-зелёную траву, густо покрывающую поляну. Куда же делись остальные дома и жители Туманного Глента? Мне это не понравилось, но я решила пока оставить все мысли насчёт этого при себе. Покрепче сжав край проёма, я посмотрела вдаль и принялась разглядывать горизонт, вытянув для верности шею и приподнявшись на носках. Волнистая линия гор делила небо и землю строго напополам. Никаких признаков шпиля башни я не заметила. Хейден тихо вздохнул за спиной. Он попытался подавить этот вздох, но от меня не укрылось ничего. — Арахаг… — пробормотала я. На меня внезапно нахлынула досада и злость: зачем я обнадёжила мальчишку, почти пообещав ему помощь? Вот теперь расхлебываю, топчусь на месте в то время, как расстояние между мной и колдуном ширится с каждым вздохом! Сильный порыв ветра плеснул прохладой на щёки. Он принёс с собой запах, от которого внутри у меня всё сжалось. Волчица подняла голову и глухо зарычала, вздыбив шерсть иголками. Я резко развернулась в ту сторону, откуда подул ветер, заранее зная, что увижу там, где лес уступает место скалистым вершинам. Золотистый отблеск шпиля, на который попал робкий луч тусклого солнца. — Башня Короля! — выдохнул мне прямо в ухо Хейден. Он подошёл совсем близко и теперь тоже во все глаза смотрел в том же направлении. Но я думала совершенно о другом. Перед глазами плыли белые цветы под лезвием железного кинжала.