На обрывках забытых страниц

Помню, как мы сидели над обрывом на окраине Мира, который я потихоньку создавал. Впереди простиралось бесконечное множество облаков разных оттенков и форм. Внизу они были плотные и гладкие, я тогда никак не мог придумать что будет там, под обрывом, поэтому на тот момент реальность обрывалась белой пеной. Вдали горизонт был светло персикового цвета, как будто солнце только-только село. Буквально над нашими головами клубились облака, походящие на сладкую вату, где-то они были розоватыми, где-то золотисто-оранжевыми. Рядом со мной, раскачиваясь на качелях, веревки от которых уходили бесконечно вверх и скрывались в облачной вате, сидел сэр Шурф. Он слегка задевал ногами землю и иногда, оттолкнувшись слишком сильно, вылетал за пределы земли, ненадолго зависая над обрывом и возвращался обратно. На качелях хватило бы места, чтобы я мог сесть рядом, но мне, честно говоря, было страшно и я сидел на бирюзово-зеленой траве. Между нами воцарилось комфортное молчание. Шурф думал о чем-то своем и иногда поглядывал на меня. А я пытался увидеть в своей голове, что возникнет вместо этого обрыва, нехорошо, если в какой-то точке реальность создана не до конца, и, если этот мир хочет существовать, нельзя оставлять в нем такие дыры. Но в голову ничего не лезло. - На моей родине такое состояние назвали бы творческим кризисом, - Шурф посмотрел на меня вопросительно, и даже притормозил, чтобы мне не приходилось кричать ему вслед. И я уточнил, - «Творческий кризис» - состояние, когда хочется сотворить что-то великое, а не деле не хватает ни воображения, ни вдохновения. Это угнетает и появляется какая-то форма депрессии. - Все у тебя в порядке с воображением, ты просто слишком пытаешься создать этот мир. - Конечно пытаюсь, это же так ответственно. Тем более я не хочу перед тобой опозориться… Шурф, тихо усмехнулся и оттолкнулся ногами посильнее, отдаляясь на добрые метров пять от края обрыва, его белые форменные одежды развевались на ветру и придавали его фигуре какую-то нечеловеческую легкость. Я посмотрел на него и подумал, что, наверное, он очень счастлив. В родном мире у него слишком много дел, обязанностей, у него есть тяжелая маска, которой он обязан следовать, быть для всех недостижимым примером. А в Мире с Кофейной Гущей он мог расслабиться. Я подумал, что он очень сильно любит качели, потому что может оторваться от земли и всех своих обязанностей и свободно парить, невзирая на то, что не приспособлен для этого. Дальше не могу точно описать логическую цепочку, которая возникла в моей голове, разве что ключевые слова. Точно я подумал тогда об обязанностях, Шурфе, Безумном рыбнике, полёте и свободе. Я услышал звук, похожий одновременно на всплеск воды и шуршание какой-то легкой ткани, он исходил откуда-то сверху, и я поднял голову. И открыл рот. Где-то над нами и немного впереди из оранжевых облаков выплыл кит. Большой сине-белый кит. Просто огромный, раза в три больше, чем те, что обитают в мире паука. Потом я понял, что выглядит он немного иначе, на его мощной туше по бокам были золотистые полоски, которые переливались в свете заходящего солнца (внезапно я обнаружил, что на горизонте действительно появилось солнце, как будто всегда там и стояло). Я так и пялился, открыв рот, когда это огромное и очень красивое создание медленно проплыло перед нами и, махнув хвостом, вновь с тихим всплеском нырнуло ввысь облаков. - А ты говоришь у тебя плохо с воображением, - я и не заметил, как Шурф остановил качели и теперь стоял рядом со мной. - Ну, оно как-то само, - Шурф еле слышно посмеялся. - И как теперь называется это место? – спросил мой друг, присаживаясь рядом. Я еще раз осмотрелся. Теперь далеко внизу под обрывом простиралась долина с темно-синей травой. Кажется, там даже бегали какие-то звери, но я не мог рассмотреть из-за расстояния. А сверху было море кучевых облаков теплых оттенков, и, если долго присматриваться, можно поймать момент, когда где-нибудь на несколько секунд или даже минут выплывет большой симпатичный кит с блестящими полосками. Или даже несколько, если повезет. - Долина золотых китов! Это место станет обязательным пунктом программы всех приезжих из соседних стран. – Я даже не задумывался, когда говорил это, как будто всегда знал и цитировал учебник географии этого мира. – А еще это место полюбят художники и поэты. Возможно тут недалеко даже построят здание, в котором будут проходить поэтические вечера и выставки художников. Но больше ничего не построят, чтобы не нарушать гармонию этого места, потому что киты не любят, когда тут толпится много людей и начинают выплывать реже, - я чувствовал, как меня переполняет вдохновение. Потом слова лились из меня, как будто это не я создаю долину, а сам Мир рассказывает о том, что хочет здесь увидеть. Когда я замолчал Шурф с интересом смотрел на меня. - Киты? В твоем мире есть такие животные, которые летают? - Нет, - я рассмеялся и достал из щели между мирами нам кофе, - ну почти нет. У нас действительно есть киты, только они немного меньше, синего цвета и вообще они рыбы, которые живут в океанах и разумеется не умеют летать. Так что золотые киты уникальны по своей природе… Спасибо тебе. - За что? – Искренне удивился Шурф. - Знаешь я боялся, что, если буду пытаться создавать Мир при каком-то свидетеле, обязательно в чем-то ошибусь. А тут, получается ты стал моим вдохновением. Я подумал, что ты очень легко себя чувствуешь, когда убегаешь от работы и вот: кит полетел. - Я рад. Но недооценивай себя. У тебя не может не получиться, ведь ты любишь этот Мир, а он любит тебя. Ты создал прекрасное место, мне очень нравится, и я очень рад, что смог побывать тут до того, как сюда нахлынут приезжие. - Тогда возвращайся поскорее. Люди появятся еще не скоро, так что пока это место полностью в нашем распоряжении. Когда мы уходили, солнце окончательно скрылось за горизонтом, а на темно-синей траве распустились какие-то белые цветы, слегка засветились деревья и с высоты долина стала походить на ночное небо. Я усмехнулся, удивившись, какое удивительное получилось явление, но ничего не сказал, чтобы не нарушать умиротворяющую природную тишину. Это был не первый и не последний раз, когда что-то новое в Мире я создавал в присутствии друга. Такое случалось не так часто, но бывало. Но чаще всего я вспоминаю именно золотых китов. Это место стало одним из моих любимых и, несмотря на то, что я говорил, я не хотел делить это место с какими-то туристами. Позже, когда Мир окончательно сформировался и даже получил имя я выяснил у местных жителей, что долина Золотых Китов почти всегда недоступна для посетителей, это место как будто заколдовано и никто не может туда попасть за исключением двух дней в году, когда дорога, ведущая к обрыву, начинает светиться золотым цветом. В эти дни, многие горожане оставляют работу, берут отпуск, приезжие радуются, что дорога открылась именно в момент их приезда, и все направляются смотреть на необычное явления. А мы с Шурфом могли попасть туда всегда. Особенно часто я вспоминал об этой долине в начале своего возвращения в Ехо, когда Шурф называл мой приезд досадным событием. Он говорил, что ему очень жаль, что теперь не может ходить ко мне в гости в другой мир, сидеть в Кофейной Гуще, наблюдать за щенками тумана, гулять по красивым улочкам или посещать какие-нибудь места вроде долины Золотых Китов. Признаю, после этих слов, я ощущал себя полной сволочью. Шурф приложил так много усилий, чтобы напомнить какого мне быть человеком, а я, не подумав о его свободе, взял и вернулся. Я видел, как Шурф переутомляется в своем проклятом Ордене, спал раз в несколько дней. А я не мог ничего с этим поделать. И каждый раз умирал от досады, пока до меня не дошло, что не важно в каком я мире, это не мешает Шурфу посещать Кофейную гущу. Своими мыслями я сразу же поделился с ним. Великий магистр, которого в тот момент можно было назвать Мастером Засыпающим на Ходу, долго не мог понять, как такое может быть. Но я проявил терпение и подробно описал ему. – Думаешь, я могу вот так запросто заявиться в «Кофейную гущу»? – Он смотрел на меня с удивлением и интересом. Как будто был очень рад этой новости, но все еще не мог поверить. – Ну а почему нет? – Раньше я был твоим гостем, а теперь этот номер не пройдет. Ты уже не там, и вряд ли твое отсутствие до сих пор не заметили. – Не выдумывай. В самом начале я действительно был нужен, чтобы написать приглашение, которое проложило для тебя путь между Мирами. Один очень конкретный маршрут. Но потом-то ты уже сам приходил, без всяких приглашений. И уходил, когда пожелаешь. И не раз бывало, что я в это время где-то шлялся и узнавал о твоих визитах уже задним числом. И вроде никто тебя метлой за порог не гнал, отлично вы все там спелись… И кстати, сами по себе путешествия между Мирами – дело, требующее постоянных тренировок. После долгого перерыва начинать чуть ли не труднее, чем совсем с нуля, по себе знаю. Так что все сходится! В смысле, тебе надо продолжать навещать старых друзей. Это решит все проблемы сразу. – А знаешь, очень может быть, – удивленно согласился сэр Шурф, попрощался и побрел к выходу, но перед тем как окончательно уйти, обернулся. – Сейчас я действительно слишком сильно устал и отправляюсь туда исключительно, чтобы поспать. Но я очень надеюсь, что в следующий раз, когда у меня появится свободный час, и я не буду так сильно хотеть спать, мы отправимся вместе. Например, я бы хотел сидеть рядом с тобой на краю обрыва в ожидании китов. Ты же не против? - Как я могу быть против, дружище! Конечно сходим, мне же надо следить, чтобы ты отдыхал иногда. А теперь живо спать. И дорогу в свою драгоценную библиотеку заодно, хотя бы на сегодняшний вечер. Но стоит признать, до разговора с Меломори, мы так и не сходили с Шурфом в другой мир. Собирались и думаю хотели оба, но между нами встала такая сильная недоговоренность, что она мешала нам вспоминать прошлое. Однако, забегая вперед, скажу, что мы восстановили эту дивную традицию шляться по пустынным мирам. Но все это было намного позже.