На обрывках забытых страниц

Я вынырнул из мыслей, вспоминая, что в руке у меня остался стакан вполне себе вкусного вина и отпил еще немного. Те воспоминания всегда приносили мне тепло и успокаивали. У меня даже проснулся аппетит, и я начал понемногу уничтожать еду. - О! Ты уже очнулся? А я уже хотела идти за книгой, а от не очень-то интересно смотреть, как ты застыл и сверлишь глазами пустоту. - Да, прости, как-то невежливо получилось… А вообще знаешь, ты неправа. Я очень рад, что именно ты прилетела, чтобы забрать меня из Мира Паука. По крайне мере мне было очень стыдно перед тобой раскисать, и я держался молодцом, - Меломори тихо рассмеялась. - Тогда ладно, рада что угодила. Ну так что появились продвижения по твоему мыслительному процессу о некой абстрактной ситуации в которой ты оказался? - Никаких, - я пододвинул к себе пирожки мадам Жижинды, они не редко помогали мне справляться с жизненными проблемами. - Тогда банальный совет: просто поговорить не пробовал? - Я посмотрел не нее и попытался вложить в этот взгляд побольше выразительности, - Ну да, это не мой метод. Но вы-то можете поговорить. Судя по всему, из вас двоих за голову отвечает Лон… тот второй неизвестный мне тип, что обидел тебя тем, что не рассказал про развод с женой. Ой, точнее не рассказал тебе про неизвестную мне ситуацию, именно из-за которой ты столько лет ходил кругами. - Да! Вот именно, вообще он мог бы мне и раньше рассказать! Знал же, что меня волнует. Хотя, дело конечно не только в этой ситуации… - Вот! Ты уже знаешь, с чего начать разговор, - Меломори всячески пыталась приободрить, даже поддалась немного вперед, но, увидев мою кислую рожу, с разочарованным вздохом откинулась обратно на кресло. - Может дело в том, что ему это не нужно… - Ты правда так думаешь? – она спросила это скучающим тоном, громко зевнула и пододвинула к себе стакан с вином. А нужен ли я Шурфу не только как друг. Мое внутреннее пессимистическое «я» кричало, что я вообще никому в этом мире не нужен. А потом некоторые обрывки воспоминаний начали всплывать у меня в голове. И как Рыбник сходил с ума по мне в Кеттари, и то, как Шурф всегда беспокоится обо мне и то, как мы впервые встретились в Кофейной гуще. Как раз в тот вечер я рассказал про обмен Ульвиара. Шурф молчал почти все время, а потом нам подарили целую вечность, и мы остались вдвоем. До сих пор помню, как я посмотрел на него и осознал, насколько я скучал по его обществу. Его образ наедине со мной всегда отличался от того, каким он был при всех. Когда вокруг были люди, он всегда был другим. Сдержанный, спокойный, настоящий Великий Магистр. Я же всегда стремился сорвать с него эту маску сдержанности, я видел его с такого множества сторон, что, пожалуй, даже могу утверждать, что знаю его лучше всех. Я наконец встретил своего лучшего друга, который раз за разом спасал мне жизнь хотя бы просто советами или своими появлениями во Снах. А я совершенно не знал, с чего разговор. - Ну же, Макс, у нас одна вечность, а не две, будет обидно провести ее в молчании. - Я как всегда не знаю с чего начать… - Тогда, если ты не возражаешь, я задам один из вопросов, что меня волнуют, - я напрягся, больше всего на свете я боялся, что он сейчас просит что-то, что я пытаюсь зарыть в глубине души. – Твой рассказ. Ты опустил несколько моментов. Что-то ты мог просто забыть, что-то точно не рассказал умышленно. Ты жалеешь о тех моментах? - Пойду-ка я сварю еще кофе, конечно не такой вкусный, как у Триши, но я постараюсь. А то вечность без кофе – это очень грустно, а у тебя уже почти закончился, надо срочно исправлять, - я судорожно придумывал, чем бы еще заняться, как бы избежать разговор. Я успел вскочить с места и даже сделать несколько шагов, когда меня остановил холодный голос Лонли-Локли. - Из щели между мирами ты можешь достать какой угодно кофе. С твоей силой ты достанешь то, что хочешь, с точностью до песчинки сахара. Так ли ты хочешь сейчас идти и варить порцию сам? – его тон был настолько ледяным, что у меня по спине пробежали мурашки. – Макс, - он сказал более мягко, - мне нужен честный ответ, каким бы он ни был. - Я не жалею, просто… - Я заговорил почему-то шепотом, но произнеся несколько слов, снова не знал, как продолжить. – Просто… эти воспоминания слишком важны для меня, и я не готов ими поделиться даже за Тришин кофе… - Я почувствовал, как начинаю краснеть. – Просто, все, что произошло… Пока я шлялся по разным Мирам, пока писал свои книги в перерывах между Снами, я многое понял. И все вот это вот, и твое присутствие, и воспоминания, все это держало меня от падения в бездну безумия. Но сейчас, мне кажется, что это время прошло. И вот мы встретились в реальности. Пока меня не было у тебя там была своя жизнь, которая продолжается, работа, семья. А на меня снова свалилось куча дел и мир этот недоделанный. А я очень боюсь тебя потерять, действительно боюсь. Такого друга как ты нет ни в одном из бесконечного множества миров. Я, можно сказать, проверял. И вот теперь я понимаю, что у нас есть целая вечность, чтобы серьезно поговорить, а вот делать этого совершенно не хочется… - Мы сейчас находимся в Мире, с течением времени, которое принадлежит только нам двоим. И больше никому, - он сказал это таким обыденным голосом, словно речь была о погоде за окном и отпил из чашки с изяществом аристократа. А у меня поперек горла встал ком, - Так что, если тебе станет легче, ты даже можешь считать это время сном. Такие необычные обстоятельства вполне укладываются в рамки снов. Какой же он невыносимый тип. Практически машинально я начал делать дыхательную гимнастику. Мой поступок с порывом сварить кофе был действительно очень глупым, и мне надо было вернуться обратно, и снова сесть. Очень сложно было сделать первый шаг, но я все же справился и начал медленно приближаться. Шурф практически не двигался, иногда только отпивал маленькими глотками из чашки, думаю прятал ухмылку. Я встал у его за спиной, не так часто в моей жизни были моменты, когда я мог смотреть на сэра Лонли-Локли свысока. У меня перехватило дыхание. Я чувствовал, что вот-вот настанет решающий момент в моей жизни, мысли разбежались по углам сознания, так что я практически не о чем не думал, когда положил руки на плечи другу. Шурф медленно опустил кружку на стол. Сны, в которых мы виделись, были очень правдоподобными, передавали тепло, запахи, но какая-то часть сознания продолжала твердить, что это лишь иллюзия. Но в Кофейной Гуще я понял, что все это наконец по-настоящему. Защипало глаза, но я держался, медленно провел по его сильным плечам, ощущая мягкую ткань. Я наклонился и обнял его, положив подбородок на плечо. Стоять было совершенно неудобно, но лучше было потерпеть, чем отпустить его тогда. Я не видел лица Шурфа, лишь почувствовал, как он приподнял руки и положил поверх моих. Его пальцы как всегда были холодными, а я в который раз завороженно смотрел на изящные руны на ногтях. Мы долгое время молчали, а потом Шурф спросил совсем тихо: - Так чего же ты хочешь, Вершитель? – в его голосе была какая-то обреченность. Я сжал объятия посильнее. - Сейчас? Или для будущего? Потому что мои желание как обычно разбегаются. В этот раз особенно сильно. - Тогда о будущем можем подумать позже, - он аккуратно взял мою руку, переплел пальцы. Медленно поднес мою руку к губам и почти невесомо прикоснулся к губам и замер в ожидании моей реакции. У меня в голове сразу возникло противостояние мыслей, которые побуждали меня к действию и тех, которые предлагали сбежать. А потом я вспомнил, как Рыбник накричал на меня в Кеттари из-за того, что я слишком много думаю, когда это совершенно не нужно. Я сделал глубокий вздох и успокоился. В конце концов я понял, что даже если Рыбник не причинил мне вреда, то и теперь переживать нет смысла. Я слегка коснулся губами его шеи на границе с лоохи, отвечая, на его немой вопрос. Он отпустил мою руку и немного повернулся на стуле и легонько притянул меня, так что в два шага я оказался стоящим перед ним лицом к лицу. У меня перехватило дыхание от того, что безупречный сэр Шурф Лонли-Локли сидел передо мной и, не двигаясь, смотрел на меня снизу вверх. На самом деле из-за его высокого роста я возвышался над ним не так сильно, но уже этого хватило, чтобы в моей голове что-то щелкнуло. Я аккуратно снял с Шурфа тюрбан и положил его на свободное место на столе, распустил его волосы, стянутые в тугой низкий хвост. Я запустил руку в его волосы и приподнял, наблюдая, как черный шелк льется сквозь пальцы. Великий Магистр терпеливо ждал, пока я закончу (хотя я уверен, что в глубине души его очень сильно раздражало, что я порчу его прическу), он, не отрываясь, смотрел мне в глаза, и я видел искорки нетерпения, которое все сильнее зарождалось в нем. Я переложил руки на шею и наклонился, чтобы нежно обхватить его губы своими. Он немного подался мне на встречу, так же неторопливо отвечая мне. Это было необычно. Необычно хотя бы потому, что я перестал думать о чем-либо постороннем. Я забыл о своих убеждениях, что это как-то неправильно, просто задвинул все рассуждения в дальний угол. Я просто смирился с тем, что я действительно скучал. И по Шурфу, и по его губам. В тот период моей жизни я иногда терял свою «человечность» и приобретал какую-то отреченную мудрость. И тогда тоже, я решил, что глупо думать о человеческих проблемах и предубеждениях. Если мне предлагают что-то, почему бы это просто не взять. Так я подумал тогда. Он резко встал и собрался расстегнуть фибулу, но я остановил его руки, чтобы расстегнусь самому. Бело-голубое лоохи упал к нашим ногам. Я сделал еще шаг назад, потому что я не был уверен, что Лонли-Локли простил бы меня, если бы я наступил на его одежду. Шурф наклонился, поднял лоохи и в пару каких-то ловких и грациозных движений сложил и повесил на спинку стула. Там же он аккуратно снял обувь и поставил рядом. Оставшись в одной скабе он подошел ко мне и, притянув за талию, снова поцеловал, на это раз настойчивее. Он прошелся руками по моим бокам, пробираясь под ткань свитера, я вздрогнул, когда его холодные пальцы коснулись обнаженной кожи, но этот холод был настолько приятным, что по спине пробежали мурашки и совсем не от холода. И, когда Шурф попытался убрать руки, заметив мою реакцию, я ему это не позволил, прижимаясь теснее всем телом. Нам была дана целая вечность и Шурф похоже решил воспользоваться ей вдоволь. Он не спешил, целовал, лениво приходясь руками по моему телу. Он так и продолжал стоять в одной тонкой скабе, через которую я чувствовал каждый изгиб его тела, и не предпринимал никаких активных действий, даже когда я уже сходил с ума и отчаянно хотел чего-то большего. Не выдержав, я оторвался от его губ и, оттянув воротник скабы, припал к ключице, оставляя небольшие засосы. Каким-то шестым чувством я понимал, что Шурф понемногу теряет контроль от моих прикосновений. Мне было интересно насколько далеко хватит его терпения. Его тело напрягалось, но он практически не показывал нетерпения, даже дыхание не сильно сбилось. А потом я внезапно укусил его в плечо ровно в том месте, куда когда-то укусил меня Рыбник. Я услышал, как Шурф усмехнулся, значит, он тоже помнил этот момент. Шурф сжал края моего свитера и потянул вверх, заставляя меня поднять руки. Я боялся, что он снова начнет аккуратно складывать, но он лишь небрежно откинул свитер в сторону и туда же отправил свою скабу. Я подавился воздухом, когда Шурф остановился передо мной полностью обнаженным, совершенно на стесняясь своего тела. Я неуверенно коснулся кончиками пальцев его кожи, она оказалась необыкновенно горячей по сравнению с ледяными руками. Я положил ладони на шею, очертил пальцами плечи, провел руками по груди, прессу, медленно изучал каждый миллиметр жилистого сильного тела. Пройдясь по бокам, я опустил руки ниже, очерчивая бедра, положил руки на поясницу, с силой провел своими короткими ногтями, оставляя красные полосы, которые исчезнут через несколько минут. Осмелев, я прикоснулся губами к солнечному сплетению, провел носом по коже, легонько коснулся соска и одновременно с этим неуверенно сомкнул руку на его возбужденном члене, проведя пару раз по всей длине. Кажется, в тот момент я услышал тихое рычание. Но я не успел ничего спросить. Шурф схватил меня за ремень на джинсах, притянул к себе еще ближе и посмотрел на меня таким взглядом, что я сразу понял: или я сейчас быстро снимаю эту мудреную по меркам жителя Ехо одежду или он откуда-нибудь достанет свои смертоносные перчатки и испепелит ее. Я позволил себе усмехнуться и прошептать в самые губы о том, какой он нетерпеливый. Сделав шаг назад, я принялся медленно раздеваться. Разумеется, я не был и в половину так же грациозен как Шурф, так что в некоторые моменты, пока я снимал джинсы и обувь я выглядел крайне нелепо, но сэр Лонли-Локли молчал, жадно изучая меня взглядом. Как только в сторону была отброшена последняя деталь одежды, в то же мгновение передо мной возник Шурф, а в следующее – я уже лежал, поваленный на мягкий ковёр, которого не замечал там раньше (может, его до этого момента и не было). Шурф был необыкновенно медлителен, в отличие от Безумного Рыбника он скорее провоцировал меня на активные действия. Шурф то с силой впивался в губы, то замирал в нескольких миллиметрах ожидая, пока я не сдамся и не возьму на себя инициативу, а потом он снова перехватывал власть, а я таял в под этими ласками. Я буквально сходил с ума, я действительно не думал в тот момент ни о чем, кроме того, как сильно хочу, чтобы Шурф был ко мне ближе физически и духовно. Я был на грани, сильнее прижимался к Шурфу, с силой держался за спину, оставлял следы от жестких поцелуев на его шее. Я был готов ко всем последующим событиям, но отчаянно хотел, чтобы вся инициатива исходила от Лонли-Локли. А он тянул время, дразнил меня руками, которые не стесняясь путешествовали по всему телу. Когда Шурф в очередной раз как бы случайно задел головку, проводя пальцами по животу, я понял, что в любой момент могу кончить, так и не дождавшись активных действий, только от мысли, что вот он здесь. Рядом. Только мой. - Ну же, Шурф, пожалуйста, - я перехватил его руки, из-за его ласк слова давались с трудом. - Неужели ты боишься, что вечность закончится очень быстро? У тебя все еще ужасное чувство времени, Макс, - его тихий и спокойный шепот окончательно выбивал меня из колеи. Я раньше и не думал, что его голос может вызывать настолько сильную дрожь в моем теле. Я даже попытался перевернуть его на спину, чтобы оказаться сверху и перейти уже к активным действиям, но естественно у меня ничего не вышло. Я приложил все свои силы, а эта бледнокожая скала даже не шелохнулась. Он лишь усмехнулся, но все же принял мою мольбу. Коротко поцеловав, Шурф выпрямился, усаживаясь между моими разведенными ногами. Я чувствовал его взгляд, словно по моему телу водили кубиком льда. Шурф поглаживал кожу на внутренней стороне бедра, медленно поднимаясь все выше, но так и не касаясь до требующего внимания члена. Я закрывал глаза, потому что не был уверен, что смогу держаться, если буду все это видеть. Когда я в следующий раз посмотрел на Шурфа, я чуть не потерял связь с этим миром. Этот невыносимый тип, неотрывно глядя мне в глаза, тщательно облизывал свои идеальные длинные пальцы. Заметив, что я наблюдаю, он медленно опустил руку, чтобы дотронуться мокрыми пальцами до сжатого колечка мышц, аккуратно помассировать, медленно проникая внутрь. Я ощутил легкий дискомфорт, но вместе с этим мне в голову пришла совершенно нелепая мысль, что наверняка предприимчивые жители Ехо изобрели какую-то магию, которая облегчала секс между мужчинами. Мысль была настолько нелепой, что я чуть не рассмеялся. - Десятая ступень Черной магии, - произнес шепот над моим ухом, - к сожалению вне Ехо, а уж тем более в другом мире она не работает. И Шурф несильно прикусил мочку уха. Я с негодованием понял, что он нагло читает мои мысли. Впрочем, негодование мое было несильным, так как к этому моменту он уже во всю хозяйничал во мне двумя пальцами, что немного отвлекало от мыслей. - Если ты против, я могу выйти… из твоей головы, - он сводил меня с ума. Я представил, как сейчас резвится Рыбник в его голове, но Шурф все равно сдерживается и все равно медлит. Поразительная выдержка. - Лучше поторопись… Шурф не прекращал подготовку, пока полностью не убедился, что я готов. От нетерпения у меня покалывали кончики пальцев, а голова как будто кружилась. Когда он наконец в меня вошел, от долгожданного я на несколько секунд потерялся в своих мыслях. Его четкие и уверенные движения, буквально выбивали из меня мысли. Кажется, забывшись, даже своими короткими ногтями я умудрился оставить полосы и синяки на спине. Я чувствовал, что Шурф читает мои мысли, точнее то, что осталось от них в моей голове. И это было необыкновенно. Он исполнял мои желания быстрее, чем я успевал сформулировать их для себя. Он был внимателен и осторожен, делал именно такие движения, которые приносили мне больше всего кайфа. Думаю, в тот момент я действительно любил его. Не за близость, не за секс – за то, что я был важен для него, моя жизнь, мои желания. Он отдавался без остатка, даже выходил за рамки маски, в которой жил столько десятков лет. И я откуда-то совершенно точно знал, что такое в его жизни происходит только со мной. Когда я понял, что уже очень близок к концу, Шурф ускорился и положил руку на мой член, совершая движения в такт толчками. Я поддавался ему навстречу, мои мысли стали похожи на Хумгат, с моей голове разом были сотни мыслей и в то же время ни одной. Оргазм накрыл меня таким сильным штормом, что несколько секунд не замечал ничего вокруг. Когда я начал уже приходить в себя, почувствовал, как с последним движением дошел и Шурф, прошептав мне что-то на ухо. Он замер на пару минут, а я слышал его учащенное дыхание, которое даже близко не походило на дыхательный ритм, которому он меня так долго обучал. Придя в себя, он аккуратно вышел и лег рядом, медленно восстанавливая дыхание. Я больше не чувствовал его присутствие в своей голове. Между нами повисла тишина, а я так и не смог тогда понять хорошо это или плохо. Шурф медленно встал, чтобы направиться к барной стойке и найти какое-нибудь полотенце. Я пытался разобраться со своими мыслями. С одной стороны, в тот момент мне было необыкновенно хорошо, а с другой что-то больно щипало на сердце. Уже тогда я знал, что скажу. Знал, что это будет больно и правильно. Абсолютно точно знал. Шурф вернулся с мокрым полотенцем, молча привел в порядок себя и меня, аккуратно вытирая все следы нашей близости. После он как-то небрежным движением испепелил полотенце, натянул скабу и присел рядом со мной. А я так и не пошевелился за все это время. Я посмотрел в его глаза, в которых читалась умиротворенность и какая-то грусть. Я знал, что настал именно тот момент, когда мне надо было заговорить. - В другом жизни, при другой судьбе, я бы не отпустил тебя. Я бы дорожил нашими отношениями. Я бы позволил тебе что угодно, - я немного помолчал, - А вот сейчас… При всем этом могуществе и невозможности наших судеб. Мне нужен друг, - слова давались мне с трудом, каждое слово стало каким-то противоестественным ядом, но я понимал, что это правильно, - Да, я понимаю, это очень лицемерно с моей стороны особенно в таком положении, но… Знаешь, однажды Джуффин сказал мне, что всегда лучше быть хорошими друзьями, нежели несчастными любовниками. И вот сейчас я, кажется, наконец понял его слова. Признаюсь, они причиняют боль, но в моей жизни так долго были темные времена, что мне кажется, что во мне что-то сломалось. А я не хочу сделать тебя несчастным, - Шурф помолчал некоторое время, неотрывно смотря на песочные часы на столе, в которых непрерывно сыпался песок, но так и не уменьшался. - Ты не сломался, просто ты наконец повзрослел. Слишком резко и слишком безвозвратно, но такова уж участь могущественных колдунов, - он аккуратно взял меня за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Я словно заглянул в его душу и понял, что каждое слово, которое он дальше говорил, было правдой, - В другой жизни, при других обстоятельствах, в мире, где судьба не делает могущественных людей одинокими, я бы любил тебя вечно. Я бы не отдал тебя никому и сделал бы все, чтобы ты был счастлив. Но сейчас, я понимаю. В тебе сейчас скрыто такое могущество, что оно не позволяет тебе жить, как обычный человек и радоваться тому же, что и обычный человек. Сейчас у тебя очень важное предназначение. Тебе надо создать мир, осознать могущество и вспомнить каково это быть человеком. Потом ты сможешь жить в мире обычных людей. Рано или поздно, так или иначе. У меня сейчас тоже не слишком простые времена, и мне нужен очень хороший друг. И я сделаю все, чтобы быть хорошим другом для тебя, пока ты делаешь невозможное. И тогда, со временем, ты снова сможешь жить в человеческой шкуре. Я напомню каково это. Он обнял меня и дружески похлопал по спине, и я ответил ему тем же. И вот внезапно на моей душе стало легко. Я думал, что после этого решения я совершу самую большую ошибку, а наше недавнее времяпрепровождение разрушит все. Но мои опасения были ложными. Могущество, выедающее меня изнутри, внезапно притихло. Теперь у меня снова был мой официальный друг и, чтобы ни происходил между нами, он оставался таким. А самое главное наконец в жизни появился тот, перед кем я могу не строить из себя человека. В тот момент наконец появился тот, кто открыл мне мою истинную сущность и принял ее. Я действительно не был готов в тот момент к чувствам. Необходимость в создании целого мира немного заглушала мою человечность. Шурф был дорог мне всегда, и до того момента, и после, но вот любить тогда я не мог. И я действительно понимаю, почему тогда так поступил. Не знаю, правильно это было или нет. Думаю, так даже лучше. Я не причинил Шурфу боль, не связал его обязательствами. А еще я не терзал себя, ведь очень тяжело признать, что ты больше не человек и чувства у тебя человеческие куда-то делись. Вроде и радость есть, и красоту мира видно, и с друзьями иногда хочется притвориться человеком, а все равно монстр, и только есть некая призрачная возможность стать когда-то похожим на себя прежнего. Только вот в эту возможность я практически не верил. А вот Шурф верил. Франк зашел в тот момент, когда мы уже оделись, прибрали все и непринужденно пили кофе, который я все-таки сварил. Шурфу вроде даже понравилось. Не помню, что точно рассказывал мой друг (кажется это была какая-то история про Ехо), но, когда дверь открылась, мы смеялись. По-дружески и действительно искренне. Это звучит как что-то нереальное. Но и создание миров одним человеком обычно реальным не кажется. - У вас целая вечность была, а вы все никак не наболтаетесь? – Франк подошел к столу и перевернул часы, - Шли бы вы спать, слишком уж длинная ночь. - Вечности всегда бывает недостаточно, - тоном знатока ответил Шурф, - но так или иначе, а вот две вечности уже был бы перебор. А такую дивную ночь не страшно и продлить еще ненадолго. Макс, не проведешь экскурсию по саду? Думаю, там ночь особенно прекрасна. Мы долго сидели в саду и разговаривали о вечности, о мирах, я делился идеями того, чего не хватает этому миру. А Шурф вставлял комментарии и напоминал о необходимости все тщательно продумать и сделать структурированным. Мы просидели до самого утра. Любовались как медленно поднималось солнце, обволакивая город золотыми лучами солнца. Позже выпили Тришин кофе на завтрак и посидели еще немного. А потом Шурф все же ушел, я взял с него обещание, что он еще вернется вскоре, а он принес мне клятву, что будет появляться так часто, как только сможет, или даже чаще. И он не нарушал данное обещание и действительно часто появлялся. Он был единственным человеком, который видел и признавал во мне могущественное существо. Я не мог часто видеться с остальными, потому что ощущал, как становлюсь слабее при них, потому что они помнят меня молодым и беспомощным. А с Шурфом я не боялся, что что-то пойдет не так. Иногда его присутствия давали мне такой прилив вдохновения, что потом я долгое время не появлялся в Кофейной Гуще, а бродил и создавал новые кусочки Мира. Иногда, его присутствие дарило спокойствие, и я мог пофилософствовать, излить свою душу и поделиться мыслями. А иногда мне нужны были беззаботные разговоры об Ехо, как будто я совсем скоро туда вернусь, и мне надо быть в курсе событий. И во всем этом мне помог Шурф. То есть я хочу сказать, что даже не знаю, когда его присутствие мне было важнее, когда я угасал в Мире Паука или, когда потерял человечность, играя в создателя мира, когда от меня зависело каждое дуновение ветра, а я не знал, как справиться с такой ответственностью. Если бы не Шурф, я бы не сидел сейчас в своем кабинете и не записывал бы свою странную историю в эту книжку.