…И вдыхали бриллиантовый снег. Слыша собственный крик, Убивали свой век… © МАЙТАЙ – Бывшие
***
Ровно в 8 утра личный водитель доставил Джиёна в Янпхён, уезд в провинции Кёнгидо. Белый Кадиллак SRX, который был приобретён совсем недавно с целью не только масштабного бахвальства, но и ради сердечной радости и максимально комфортного передвижения, заехал на территорию охраняемого коттеджного комплекса, где располагалась резиденция Ким Донсу. Найти дом председателя Догса Па не составило труда: стоило всего-то отыскать самый большой, самый навороченный особняк, который заметно выделялся на фоне остальных домишек, кажущихся смехотворными по сравнению с недвижимостью главы преступного синдиката гадюк. Джиён захватил с собой Инхёка и двух вооружённых до зубов телохранителей на случай, если на горизонте замаячит опасность – всё же он отправлялся в весьма опасное логово, где на каждом шагу могла внезапно выпрыгнуть смерть с заточенной косой в костлявых руках. Несмотря на всю серьёзность и важность грядущей встречи, настроение мужчины было в приподнятом состоянии, и всю дорогу он, наблюдая за сменяющимися за окном видами, вспоминал, каким прекрасным было сегодняшнее раннее утро. В голове так и всплывали свежие образы Соры, которая решила разбудить его оральными ласками. Она сделала ему восхитительный минет, а после совсем не препятствовала, когда Джиён забрался на неё, чтобы расцеловать её тело. Его губы прикоснулись к каждому миллиметру чувствительной кожи, к каждой родинке и каждому шраму, а после он ввёл в её горячую и влажную дырочку свой снова налитый кровью член, чтобы не тупо трахнуть, а физически проявить и доказать свои чувства – глубоко, медленно и трепетно. — Приехали, господин Квон. Водитель остановился напротив каменного забора, за которым горделиво возвышался особняк Донсу. Когда Джиён вышел из машины, автоматические ворота разъехались в стороны и ему навстречу вышли молодые мужчины в строгих чёрных костюмах. Приветствуя гостя, они поклонились ему, согнув спины на девяносто градусов. Пресс-секретарь удивлённо выгнул брови, но оставшись довольным, прошёл на территорию через образованный людьми Донсу коридор. Такие почести ему определённо нравились. За ним проследовали Инхёк и телохранители, профессиональным взором окидывая каждый встречающийся на пути уголок. — Господин Ким сейчас играет в гольф, но он ждёт Вас, господин Квон, — к Джиёну подошёл мужчина в зелёном поло и светлых шортах. Выглядел он вполне приветливо и даже улыбался. — Пройдёмте за мной, я провожу. Вы можете оставить Ваших людей здесь, беспокоиться не о чем. — Кто-то должен подать мне зонтик, если господин Ким снова захочет облить меня водой, — мужчина в поло бархатисто засмеялся, оценив колкую шутку. — Но хорошо. Надеюсь, для меня не выкопали персональную лунку. — Поверьте, мы расположены к Вам исключительно с благими намерениями. — Я так и понял… Ну что же, показывайте, где тут играют в любимую игру богачей. Джиён велел Инхёку и своим телохранителям дождаться его здесь, возле дома, а сам вместе с мужчиной, чьи зубы были отбелены настолько, что, когда он улыбался, можно было ослепнуть, особенно на солнце, отправился в сторону небольшого поля для гольфа, которое располагалось прямо на территории резиденции. Они прошли через идеально выложенные дорожки между сочными газонами, через мостик, под которым протекала тонкая линия журчащего ручейка, через пышущий зеленью сад и наконец добрались до отведённой под развлечение Донсу локации. На мгновение Джиёну показалось, что они находятся не на частной территории, а в городском, мать его, парке. Стоящий неподалёку Ким принял наиболее удобную позу, расставив ноги, замахнулся и ударил клюшкой по белому шарику, который пролетел на несколько метров вперёд. Проследив за траекторией подачи, мужчина сложил руку козырьком над глазами и повернул голову как раз в сторону своего личного помощника, Мин-Чхоля, и стоящего рядом с ним Джиёна. Он улыбнулся и помахал рукой – совершенно как простой человек, а не как безжалостный зверь, управляющий мафиозным кланом. — Джиён, рад тебя видеть! — крикнул Донсу. Квон подошёл к мужчине и нехотя пожал протянутую руку. После того, каким раком он его поставил, ему хотелось плюнуть в эту блестящую от пота рожу, а клюшку вставить ему в зад, да так глубоко, чтобы она вылезла из глотки, но обстоятельства вынуждали соблюдать насквозь пропитанный ложью и лицемерием этикет. — Не могу сказать, что взаимно, — Джиён с нескрываемой неприязнью посмотрел на Донсу. — Сам понимаешь, нельзя возлюбить человека, который тебя трахнул против воли. — Очень даже можно, дорогой мой друг, — Ким обнял пресс-секретаря за плечо и вместе с ним зашагал по полю, неспешно прогуливаясь. — Ты не обижайся и зла не держи, у меня не было иного выхода. Ты как никто другой должен понимать, что за место под солнцем нужно бороться и слать моральные устои ко всем херам собачьим, если хочешь многого добиться. Мы с тобой одной крови, Джиён, и скоро ты это поймёшь. Завидев лавку, расположенную в тени бархатного дерева, Квон опустился на неё, взял в руки пачку сигарет, зажигалку и закурил, хоть и не знал, разрешено ли это на территории жилища Донсу али нет. Впрочем, его это не волновало. Он затянулся и с усмешкой посмотрел на мужчину, который стоял напротив него и наблюдал за тем, как его гость умело пользуется предложением чувствовать себя как дома – лучше ведь на практике проверять, нежели чем ограничивать себя любезными благодарностями, в которых не было особого толка. — Не сравнивай меня с собой, Донсу, — Джиён сбросил пепел на газон. — Я красивый, молодой и сообразительный, а ты, хоть и при деньгах и ебёшь юных дев, скоро отправишься на тот свет. Скорее всего, героически сдохнешь в криминальной перестрелке. Ким засмеялся и сел на лавку рядом с Квоном. Если бы кто-то другой позволил в его адрес подобные колкости, этого человека уже давно покромсали бы на кусочки, которые по частям разослали бы родственникам. Член, конечно же, горюющей вдове. Но Джиён нужен был Донсу, поэтому тот ловко подстраивался под его правила игры. — Не такой уж ты и сообразительный, сукин сын, раз не понимаешь, что мы нужны друг другу. Ты помогаешь мне, я плачу тебе взаимностью – проще некуда. — Ты не только старый, но ещё и тупой, — Квон мотнул головой и хрустнул шеей. — Со мной не так уж и сложно договориться, если обозначить выгоду, которую я получу, но ты принудил меня пойти на твои условия против моей воли. Да, будет охуенно круто, если я стану премьер-министром – я обоссусь на радостях, – но ты залез ручонками в дорогие мне сокровища. Похитил Сору, угрожал расправой над моим лучшим другом, грозился уничтожить нажитое мною непосильными трудами… Ты привык решать дела не самыми демократичными способами. — Хочешь сказать, что ты делаешь иначе? — Донсу расхохотался. — Вот ублюдок лживый! Ответь мне, ты нажитое непосильными трудами пересчитываешь до того, как кровь с рук смываешь или после? Джиён поджал губы и сделал глубокую затяжку. Да, он был мастером красивых речей и витиеватых разговоров, но Ким был прав – они и правда были похожи. Если Квону что-то было нужно от конкретного человека, он с ним не церемонился и сразу прибегал к проверенному временем способу, то бишь к насилию: выбивал из жертвы всю душу, получал желаемое, а после избавлялся от ненужного тела. Сей метод всегда работал безотказно. — А ты? — Джиён повернулся и посмотрел Донсу прямо в глаза. — Я вижу, что мы оба тщательно соблюдаем гигиену, именно поэтому мы всё ещё держимся в лодке. — Хотелось бы узнать, что от меня требуется, чтобы не просто продержаться в этой лодке как можно дольше, но и уплыть как можно дальше. — Так бы сразу, — Донсу, хмыкнув, забросил руку на спинку лавки и заметно понизил тон голоса. — Достоверный источник сообщил мне, что у старика Ву проблемы со сном, поэтому на ночь он принимает Феназепам. Как сильный транквилизатор, он несовместим с алкоголем, так что если Ву, допустим, случайно запьёт таблетку не стаканом воды, а водки, то в его возрасте риск летального исхода взлетает до небес. Джиён затушил сигарету о край лавочки, выдохнув остатки сизого дыма, и выбросил окурок на землю, затоптав тлеющие остатки ногой. Шмыгнув носом и почесав его – скорее, по привычке, нежели чем по естественной нужде, – он осмотрел Донсу глазами, в которых активно забегали возбуждённые чертята, и скривил губы в подобии улыбки. — Что же это за достоверный источник, позволь узнать? — Ну, этого человека ты хорошо знаешь, — Донсу закашлял в кулак и зачем-то осмотрелся по сторонам. — С главой департамента городского имущества мне не нужно тебя знакомить. Джиён громко и искренне засмеялся, хлопая в ладоши. Пак Сынхо, вот же сука хитрожопая! Нет, Квон не был удивлён – скорее, его забавлял и веселил тот факт, насколько поразительным может быть сходство человека с хорьком. Сынхо был таким же юрким, проворным и изворотливым. Притворяясь дружелюбным зверьком, он лишь ждал удобного момента, чтобы напасть, впиться острыми зубками в шею и повиснуть на ней до тех пор, пока не насытиться тёплой и солёной кровью. — Этот жирный хер своего не упустит, — Джиён медленно закивал головой, не переставая улыбаться и хихикать. — И давно вы знакомы? — Сынхо изначально был моим человеком, прежде чем влился в вашу политическую карусель, — хлопнув себя по коленям, Донсу встал с лавки и потянулся. — Джиён, я хочу, чтобы ты избавился от Ву как можно незаметнее, чтобы его кончина выглядела как нечто естественное, мол, такова воля божья, и тогда я смогу занять его место. — Послушай, Донсу, — Джиён подошёл к уже немолодому мужчине и спрятал руки в карманах своих брюк, — а зачем тебе я? Ты мог бы провернуть всю историю с Сынхо, заручившись его поддержкой, и сделать его премьер-министром. — Потому что ты красивый, молодой и сообразительный, — Ким вздохнул, поднял голову и подставил украшенное заметными морщинами лицо под солнечные лучи. — Сынхо недостаточно умён. Да, он хороший исполнитель, но он больше скользкий, чем мозговитый. Когда он попробует меня предать, чтобы сожрать свой кусок выгоды, а это случится очень скоро, я придушу его собственными руками. — Я ведь тоже могу тебя предать, — тихо, даже таинственно и задумчиво протянул Джиён, — как и ты меня. В этом мире никто не застрахован от предательства – только и успеваешь вынимать из спины ножи. — В таком случае мы все когда-нибудь переубиваем друг друга, но на наше место придут другие, — Донсу протянул Джиёну руку и хлопнул его по плечу, намекая, что их встреча подходит к концу, ибо, конечно же, у всех на сегодня запланировано много неотложных дел. — Тебе скоро тридцать, если не ошибаюсь. Женился ты бы, что ли, обзавёлся семьёй… Забываться под кокаином в кругу друзей и объятиях страстных красавиц то ещё наслаждение, но истинное душевное утешение может подарить только поцелуй любимой жены и невинное объятие сына. — Что же ты не последовал такому чудесному совету? — У меня была семья, но я натворил слишком много дерьма и потерял самых близких мне людей из-за этого, — Донсу отпустил Джиёна и слабо улыбнулся. — Дахён, моя милая жёнушка… Я застрелил её прямо в постели с любовником, к которому она от меня сбежала, а сын отказался от меня и теперь гробит свою жизнь на Кубе, скуриваясь и спиваясь. Я остался один со своими деньгами и властью и порой задумываюсь, а в этом ли счастье? Я покупаю женщин, наркотики, алкоголь, чтобы доказать самому себе, что всё у меня хорошо, но вот этот орган, — мужчина указал пальцем на область груди, где располагалось сердце, — не обманешь. — Плакать и страдать куда приятнее на заднем сиденье своего Ягуара по дороге в стриптиз-клуб, — Джиён непринуждённым жестом убрал невидимую пыль с плеч Донсу. — И да... ещё кое-что… Если не хочешь, чтобы я добрался до паршивки Коко первым, убери её сам и желательно сегодня же. Пусть эта сука лучше подохнет от твоих рук, нежели я лично заставлю её страдать так, что она будет молить о быстрой смерти. Я очень зол на неё, а моя садистская фантазия не имеет границ. Поджав губы в улыбке, выражающей мнимое сожаление, Квон махнул на прощание рукой и направился в сторону особняка, возле которого его ожидали секретарь и охрана. Донсу проводил своего гостя взглядом, достал из кармана штанов мобильный телефон и, набрав нужный номер, приказал, чтобы к нему как можно скорее доставили Коко. Ему было вовсе не жаль её, ибо она уже относилась к бесполезному товару, который исполнил своё предназначение и должен отправиться на утилизацию.***
Когда Соре от Китай поступило весьма заманчивое предложение провести свободный воскресный вечер не в компании телевизора и ведёрка персикового мороженого, размышляя о бренности своего удушливого бытия, а хорошенько оторваться на устраиваемой стритрейсерами тусовке, она незамедлительно бросила все свои дела и помчалась собираться. Хотелось эмоциональной встряски, физического адреналина, чтобы бурный всплеск захватываемых чувств накрыл с головой и утащил на дно, где зашкаливающее давление разрывает барабанные перепонки и кровь адски кипит. Сора нанесла под внезапно подскочившее настроение яркий макияж, больше напоминающий боевой раскрас, оделась так, чтобы нарочито привлекать к себе внимание, и, запрыгнув в украденный кабриолет сукиного сына, с которым не так давно провела незабываемую забытую ночь, набрала номер своей подруги. — Собирайся, я заеду за тобой через полчаса, — жуя жвачку, сказала Мин и пристегнулась, обустроившись за рулём. Она невольно улыбнулась на ответ с того конца провода. — Да, настал тот прекрасный день, когда я смогла позволить себе тачку. Сора завела мотор, насладившись нежным урчанием двигателя, нажала на газ и вырулила из двора. Она выехала на проезжую часть, сливаясь воедино с потоком автомобилей, и помчала по вечернему Сеулу. Девушка со всей ликующей душой наслаждалась красотой родного города, его бесконечными мерцающими огнями, свежим потоком тёплого воздуха, в котором хорошо ощущался дух непобедимой свободы, и играющей из динамиков музыкой. Она не переживала по поводу отсутствия прав, ибо это был далеко не самый длинный и не страшный минус в её жизни, а если на пути и встретится тот, кто захочет остановить её и проверить наличие документов, она всегда сможет отвертеться старым, надёжным и проверенным способом – спасибо навыкам древней профессии, сделавшим из неё роковую искусительницу и богиню любовных утех. Сора чувствовала себя Шумахером, но не в юбке, а в рваных чёрных джинсах, что ещё больше приближало её к сравнению с мужчиной, у которого вместо сердца находился исправно работающий мотор скоростного Феррари. Она честно соблюдала правила дорожного движения, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание, и, как было обещано, через полчаса была возле дома Китай. Девушка, чьи волосы неизменно были выкрашены в красный (кажется, даже она сама уже не помнила, каков её натуральный цвет), вышла на улицу и, громко и вульгарно присвистнув, запрыгнула на пассажирское сиденье рядом с обаятельной водительницей. — Куда путь держим, детка? — выгнув бровь, Мин потянулась к подруге, чтобы поцеловать её в губы, смазанные бальзамом со вкусом, кажется, клубники. — Если бы ты за мной так заезжала каждый день, я бы послала мужчин на хер, — усмехнулась Китай. — Нам нужно на север, в сторону Тонджак-гу. Там есть мост и набережная, где любят тусоваться стритрейсеры и устраивать заезды. — Как считаешь, может, и нам на этой малышке рискнуть? — Сора заботливо провела руками по рулю. — Поверь, с этими ребятами можно флиртовать и встречаться, но не связываться, — Китай замотала головой. — От жажды скорости у них рвёт башню, и ты перестаёшь быть для них девушкой, превращаясь в соперника, которого нужно во что бы то ни стало победить. Так что лучше полюбуемся в стороне и выпьем на халяву. Сора пожала плечами, соглашаясь с подругой, включила музыку погромче и поехала в указанном направлении.***
Под длинным мостом, пересекающем реку Хан, своё пристанище нашли те, у кого кровь в жилах кипела от страстной любви к скорости, быстрой езде и зашкаливающему адреналину. Через распахнутые двери автомобилей громко на всю местность разносилась музыка, возбуждающе вибрируя глубокими басами. Молодые парни и девушки рассредоточились по периметру, варьируя между импровизированными столиками и наглухо закрытыми бочками, на которых были расставлены закуски в виде чипсов и бесконечные ряды бутылок с алкоголем. Здесь действовало лишь одно правило – никаких правил, и от этой прекрасной, манящей свободы юные головы взрывались от обилия ярких эмоций. Хотелось брать от жизни всё по максимуму и отдаваться ей взамен всецело. Съезжая с асфальтированной дороги на гравий, смешанный с песком и редко растущей травой, которая активно пробивалась на свет, кабриолет плавно заехал на территорию стритрейсеров. Сора заглушила мотор и осмотрелась по сторонам. Она кайфовала от осознания, что её, без сомнений, крутая тачка привлекала к себе бурное внимание. Девушка достала изо рта жвачку, бросила её куда-то в сторону, прицелившись на высокое дерево, и вышла из салона, хлопнув дверью. Ей уже здесь нравилось. — Ну и где тут угощают красивых девушек? — громко с прямым намёком спросила Китай, вместе с Сорой шагая в самую гущу молодёжного сборища. Сидящий на мотоцикле парень в клетчатой рубашке с задранными рукавами обернулся на заманчивый зов и сделал глоток из банки пива, что находилась у него в руке, украшенной замысловатыми татуировками. Он пребывал в окружении девушек и парней, с которыми был едва знаком, но его это мало волновало, ведь главное, что ему было комфортно с людьми, разделяющими его взгляды и увлечения. Заметив двух приближающихся к ним девушек, он встал со своего железного коня, перебросив через мягкое и удобное сиденье ногу, и уже начал активировать режим дамского угодника-великого соблазнителя на полную мощь, как вдруг замер на месте, словно его насильно заставили врасти в землю высокой и крепкой статуей. Брюнет едва не выронил свою банку пива и лишь крепче вцепился в неё пальцами, рискуя раздавить. Сора точно так же, копируя действия парня, остановилась напротив него и ловким движением развернула Китай к себе, вцепившись в её локоть. — Почему ты не сказала, что Чонгук будет здесь? — процедила сквозь зубы Мин. Искренне удивившись, Китай обернулась, чтобы посмотреть на Чонгука, и вздохнула с нескрываемым отчаянием. — Потому что я не знала, что он тут ошивается, — прошептала она. Чонгук, будучи решительным мужчиной, поставил недопитую банку пива на одну из бочек и рискнул подойти к Соре. Когда он собирался на очередной заезд, то совершенно не планировал увидеть здесь свою бывшую девушку, ведь она раньше здесь никогда не появлялась. Чувство неловкости, подпитываемое слабым волнением, ущипнуло его за пятки и опалило обжигающим языком пламени, оставив на коже зудящий отпечаток. — Привет, — немного неестественно выдавил из себя Чон и улыбнулся, почёсывая затылок. — И что вы тут забыли? — Лично я забыла пару симпатичных парней и бутылочку соджу, — Китай погладила Чонгука по плечу. — Рада была тебя видеть. Девушка, ощутив на себе знаменитый эффект лишней третьей персоны, удалилась, дабы оставить двух людей, которым наверняка было о чём поговорить, наедине. Сора проводила подругу взглядом, проклиная её про себя самыми последними словами, сложила руки на груди и в упор с неким вызовом посмотрела на Чонгука. — Значит, пристрастился к гонкам? — спросила она. — Типа того, — брюнет согласно кивнул. — Занимаюсь тату, а свободное время посвящаю своему новому хобби. Помогает, знаешь ли, отвлечься и получить дозу эмоций. Я же тот ещё экстремал. На фразе «получить дозу» парень незаметно передёрнулся, вспоминая, как лечился от героиновой зависимости и как его пиздецово ломало до бредовых галлюцинаций и боли, от которой, так ему весьма правдоподобно казалось, трескались кости и выворачивались дрожащие конечности. От контрастных картинок, что тревожными образами забегали у него по спине в виде мурашек, он достал пачку Мальборо, прикурил и предложил Соре. Та не отказалась и, зажав сигарету пальцами, склонилась к маленькому огонёчку. — Уверена, что для тебя победа в гонках дело большого принципа, — девушка прислонилась спиной к дереву и затянулась, с прищуром изучая до спазмов в животе знакомое мужское лицо, которое она когда-то зацеловывала и гладила. — Я ведь та ещё скотина, которая всегда и во всём хочет быть первой, — Чонгук подмигнул Соре и бегло осмотрел её с головы до ног, оценивая внешние изменения, при этом ощущая ещё и внутренние. — У тебя всё хорошо? Как жизнь? Всегда на поверхность всплывают эти дурацкие вопросы, возникающие между людьми, которые давно не виделись и случайным стечением обстоятельств столкнулись разволнованными душами. От них почему-то становится до омерзения тошно и невыносимо скучно. Чонгук и Сора, взявшись за руки, перепрыгнули через ту грань, когда можно вкратце рассказать, что произошло за последние месяцы, ибо они не виделись слишком долго и стали чужими друг другу. Никто не может стать тебе более чужим, как человек, с которым вы делили одну жизнь на двоих. Они разорвали связывающие их нити, когда те из-за чертовски огромного расстояния натянулись до своего предела и лопнули, как струны стонущей и плачущей скрипки, издав оглушительный писк, полный мрачного сожаления. То была острая и резкая боль, которая оставила после себя кровоточащую рану, со временем превратившуюся в загрубевший рубец: уже не ноет, но если прикоснуться, то под подушечками пальцев оживает липкая, как райский мёд, ностальгия. — Ну, как может быть жизнь проститутки? — хмыкнула Сора. — Выражаясь фигурально, работа стоит не только поперёк горла. Но я привыкла, да и деньги зарабатывать иным способом уже не умею. — Не смею осуждать твой выбор, — Чонгук в примирительном жесте поднял руки, — но ты заслуживаешь куда более достойных условий. — Например? — девушка заинтересованно склонила голову набок. — Хотя знаешь, плевать, я ведь жду, когда богатый старикашка влюбится в меня до беспамятства, которое, кстати, у него уже в виде записанного в медкарту диагноза, возьмёт в жёны, а потом, когда он скоропостижно скончается, я приберу к рукам всё его наследство и буду жить в своё удовольствие. Сора засмеялась, проверяя, поверил ли ей Чонгук, который на секунду впал в ступор, а после и сам захохотал. Он всегда так смеялся: громко, привлекая к себе внимание, исключительно по-мальчишески. Вдруг Чона окрикнули сразу несколько голосов наперебой, и на горизонте появились два парня, которые активно его зазывали и махали руками. — Я буду рад, если ты поболеешь за меня сегодня, — Чонгук затушил сигарету и, спрятав руки в карманы джинсов, приблизился к Соре, едва сдерживая себя от желанного поцелуя, ведь она была всё так же привлекательна для него. — Я не видела твоего соперника. Вдруг там статный красавец на дорогущей спортивной иномарке? — Мин игриво улыбнулась. — Ладно, это всего лишь глупая шутка. Показывай, где девчонки машут баннерами с твоим именем и скачут в коротких юбчонках? Хочу к ним присоединиться. Сора направилась следом за Чонгуком, который сел на свой шикарный, без ложной скромности, мотоцикл и кивнул облачённой в шлем головой в сторону образовавшейся по праву часть от дороги ликующей и возбуждённой толпы. Парни и девушки громко кричали, свистели и в нетерпении хлопали в ладоши, желая, чтобы гонка началась как можно скорее. Они томились в ожидании и были готовы поочерёдно взорваться, как маленькие искрящиеся бомбочки, а когда между двух соревнующихся между собой мотоциклистов вышла красивая девушка, чтобы филигранно взмахнуть флажком, раздался такой рёв, что Сора дрогнула от неожиданности и отчего-то засмеялась. Она вместе с остальными принялась за активную поддержку Чонгука, обещала же, и к ней даже присоединилась Китай, распивающая прямо из бутылки корейскую водку. Моторы гонщиков зазывающе рычали, подогревая друг друга перед заездом, и в ту минуту, когда самый ожидаемый момент ночи должен был вот-вот состояться, чужая машина, которая появилась словно из ниоткуда, довольно резко и дерзко ворвалась в так и не начавшееся соревнование. — Это ещё что за хрен? — спросил вполголоса Чонгук, снимая шлем с головы. Из автомобиля, который шуганул толпу, заставляя людей едва ли не разбежаться в стороны, вышел молодой человек в костюме и очках. В ярком свете фар он смотрелся, конечно же, эпично, но до абсурда смешно из-за льющегося изо всей щелей пафоса, которым можно было подавиться. На него тут же обрушился целый шквал негодования, состоявший, в основном, из грязной нецензурной брани. — Закрыли хлебальники! — грубо крикнул парень и хрустнул шеей. — Я пришёл забрать то, что принадлежит мне. Среди вас есть сука, которая украла мою машину. Сора крепко схватила за руку Китай и невольно вжала голову в плечи, понимая, что попала не на шутку. Сказать, что ей стало страшно, ничего не сказать. Её желудок предупредительно заурчал, а завизжавшее сердце рухнуло в него и трусливо убежало в дрожащие пятки. Она была уверена, что этот мудак Сонгю уже и забыл про неё и свою сраную тачку, однако вот он, во всей своей ублюдочной красе. — Мин Сора! — Сонгю практически закричал и стал высматривать свою жертву в толпе. — Будь паинькой и выходи сюда, мелкая воришка. Услышав уж больно знакомое имя, Чонгук повернул голову в сторону, где по его предположению должна была находиться девушка. Он нашёл её взглядом и обратил внимание на то, каким напуганным был её вид – кажется, она даже побледнела. Парень сразу смекнул, что сие нечистое дело пахнет жареным, и поспешил вмешаться, пока не стало слишком поздно. Он соскочил со своего мотоцикла и схватил Сонгю за плечо, рывком разворачивая его к себе. Тому это очень не понравилось… — Руки убрал, говнюк, — Сонгю одёрнул свой пиджак. — Тебе чего? — Какие мы обидчивые, надо же, — Чонгук скривил губы в усмешке. — Слушай, давай решим вопрос мирным и честным путём? У нас здесь проходят гонки, а ты, как полный мудак, врываешься и портишь нам вечер – нехорошо… Если ты настоящий мужик, предлагаю тебе побороться за тачку. Со мной. Согласен? — С какого хера я должен бороться за свою машину? — возмутился Сонгю. — Как минимум, это будет классно, тебе понравится, — Чон заиграл бровями. Сонгю озадаченно почесал подбородок. Запрокинув голову назад, он упёрся руками в свои бёдра и несколько взвинчено затоптал ногой, стоя на месте. Он мог бы, конечно, позвонить своим ребятам, чтобы они приехали сюда и прострелили бошки собравшимся придуркам, как он искренне считал, и забрать свою тачку вместе с приятным бонусом в виде нашкодившей воришки, но его интерес подогревало заманчивое предложение этого дерзкого паренька. Сонгю был уверен в себе, своих силах и не привык проигрывать – так же, как и Чонгук, который пилил его взглядом в ожидании. — Окей, твоя взяла, — парень пожал протянутую руку своего новоиспечённого соперника и, не отпуская её, а лишь крепче сжимая, указал на него пальцем, — но учти, если я выиграю, то я забираю тачку вместе с девчонкой. Сонгю резко обернулся и тут же встретился глазами с Сорой, которая очень не хотела показывать свою растерянность, граничащую со страхом, но лицо её предательски выдавало со всеми потрохами – оно было кукольно-прекрасным с застывшей мимикой фарфоровой жертвы. Длинные ресницы делали медленные взмахи, а рот так и хотел открыться в жалобном «мама». — О чём речь? — Чонгук, выражая полное отсутствие протеста, кивнул головой и, прежде чем сесть на мотоцикл, твёрдо намереваясь одержать победу, посмотрел на свою бывшую девушку, приободряюще подмигивая ей – словно намекая, что всё будет хорошо, и отчего-то Сора ему верила, верила всем сердцем. Два гонщика, походившие на рассвирепевших хищников, заняли каждый свою позицию возле линии старта. Уже не было ясно, кто на чьей стороне, но большинство поддерживало именно Чонгука, ведь Сонгю выступал в глазах толпы наглым чужаком, посмевшим нарушить их идиллию. Парень, с которым должен был соревноваться Чон, вошёл в сложившееся положение и уступил место новичку, коротко пожелав ему удачи. Роскошная девушка в коротенькой юбке вышла на середину дороги, встав между автомобилем и мотоциклом, взмахнула в воздухе флажком и резко опустилась на корточки, дав энергичный старт гонке. Чонгук, склонившись вперёд, газанул с диким рёвом и буквально вылетел вперёд, не собираясь останавливаться, ведь совсем рядом с ним на большой скорости летела машина соперника. Ликующая толпа осталась позади, с нетерпением ожидая, кто же сегодня одержит победу. В той части района, где гонщики любили устраивать нелегальные заезды, посторонние машины встречались крайне редко, как и пешеходы, что было огромным плюсом для тех, кто страстно жаждал погонять со всей душой. Чонгук внимательно следил за дорогой, стараясь объезжать попадающиеся ему на пути препятствия и вовремя сворачивать то направо, то налево. Боковым зрением он наблюдал за Сонгю, который, сука такая, не отставал и, словно навязчивый преследователь, двигался совсем рядом, не собираясь уступать. Чон решил рискнуть и на одном из поворотов подрезал соперника, что позволило ему выиграть лишних пару секунд, ведь тот на мгновение сбился с толку и потерял ориентир. В ответ прозвучал громкий сигнал, полный возмущения и неуслышанного отборного мата. Чонгук победоносно улыбнулся, но в следующую минуту вновь стал серьёзным и сосредоточенным, ведь Сонгю, всё прибавляя и прибавляя скорость, начинал обгонять его. Они синхронно посмотрели друг на друга, и, кажется, между ними залетали искрящие, наэлектризованные молнии. Чонгук не мог проиграть, он не мог подвести ни себя, ни Сору, поэтому он, поставив на кон всё, выжал из своего железного друга по максимуму и рывком вырвался вперёд. Пролетающие мимо него пейзажи слились в одну разноцветную линию, полную ночных огней. Адреналин бурлил в крови как никогда и обжигал внутренности, в горле пересохло от волнения, а желудок скрутился в тугой узелок, прилипая к позвоночнику. В ушах, хоть и защищённых шлемом, стоял такой шум, что их заложило, поэтому приходилось регулярно сглатывать накопленную слюну, чтобы избавиться от имитации вакуума. Впереди стали маячить знакомые очертания, подсвечиваемые искусственным освещением – на горизонте появилась долгожданная линия финиша, к которой отчаянно стремились оба водителя. Чонгук вспотел, чувствуя, как ветер ледяными поцелуями обжигает его кожу, покрытую испариной, забираясь под влажную рубашку, и бешено дышал. Он крепко-крепко сжимал ручку газа и рулевую ручку, да так, что рисковал стереть свои покрасневшие и влажные ладони. Последние секунды были самыми решающими, и ему нельзя было облажаться, иначе его потерянным и растоптанным достоинством можно будет разве что только подтираться. Завидев приближающийся мотоцикл, Сора сложила руки в замочек и прижала их к губам, которыми шевелила в немой мольбе. Обращаясь ко всем богам, она просила за победу Чонгука, ведь если он проиграет, ей не просто придётся отдать кабриолет – ей придётся снова отдать себя Сонгю, который сделает с ней то, о чём было страшно подумать, но заживающие раны так и намекали на ужасающий исход. В момент, когда гонщики приблизились к финишу, намереваясь его пересечь, Мин зажмурилась и отвернулась в сторону Китай, которая её обняла и прижала к себе, поглаживая по спине. Толпа взорвалась в оглушительном крике. Люди громко и в едином ритме вторили имя победителя, чествуя его со всеми почестями и утонувшем в экстазе восторгом. Они хлопали в ладоши и искренне, со всей душой ликовали, ведь победил тот, за кого они активно болели. — Он сделал это, — прошептала на ухо Соре Китай, с улыбкой на губах наблюдая за Чонгуком, который спрыгнул с мотоцикла и утонул в объятиях и поздравлениях – его громкий звёздный час душевного оргазма. Сора отпрянула от подруги и, вытянув голову и встав на носочки, сквозь множество голов увидела своего бывшего парня. Он наслаждался победой, полноценно входя в образ победителя, и не без горделивости принимал валящиеся на него овации. Сонгю же сидел в своей машине, стискивая пальцами руль, и не решался выходить на улицу, ведь его сжирало чувство собственной неполноценности. Ощущая себя ничтожеством, он сжимал зубы, краснел, пыхтел и матерился себе под нос. Ему так и хотелось нарушить ёбаный праздник, в котором корону надели не на него, достать припрятанный в багажнике автомат и устроить кровавую баню, но, испугавшись, что тем самым он растеряет последние остатки своего достоинства, парень решил остаться честным и сдержать слово. Тем более отец, который нашёл у него кокаин и экстази, пригрозил, что если его сын ещё раз проколется, то «хуй тебе, а не моё наследство, нарик малолетний». Так что Сонгю не нужны были сейчас лишние проблемы. Он всё-таки нашёл в себе силы покинуть салон автомобиля и подойти к Соре. Она уже не так боялась и осмелилась посмотреть ему с вызовом прямо в глаза. — Скажи спасибо своему парню, цыпа. Если бы не он, ты бы сейчас так не улыбалась, поверь мне. — Он не мой парень, — Сора бросила взгляд на Чонгука, — а… бывший. Но я ему обязательно скажу спасибо. — Сделай ему хотя бы минет в качестве благодарности, — Сонгю подмигнул девушке, — ты хорошо умеешь обращаться членом. — Жаль, что у тебя не с чем обращаться. Сора поджала губы в злостной улыбке и сложила руки на груди. Она заметила, как тень негодования промелькнула на лице Сонгю, и он обязательно ответил бы ещё более гадкой колкостью, но подошедший Чонгук убавил разбушевавшийся пыл обоих. Он непринуждённо приобнял девушку за плечо и в ожидании посмотрел на Сонгю, как бы намекая, что тому, увы, уже пора бы съебаться. — Поздравляю, — язвительно протянул проигравший, поклонился с наигранной вежливостью, а после приблизился к уху Чона и снизил тон голоса до интригующего шёпота. — Можешь трахнуть её на заднем сидении моего кабриолета. Чонгук оставил мерзкое замечание без ответа и, дождавшись, когда Сонгю покинет их с Сорой, дабы позволить им побыть наедине, повернулся к ней сияющим от радости победы лицом, чтобы положить руки ей на талию и посмотреть в её глаза. Тёплая и томная ностальгия защемила его пробудившееся сердце. Вот она, совсем рядом, в его руках, но уже такая далёкая и такая не его. Словно призрак прошлого, явившийся во сне. — Заслужил ли я маленькую награду? — Чон задумчиво возвёл глаза к небу с россыпью ярких звёзд и с намёком прокашлялся. — Разве что маленькую, — встав на носочки, Сора потянулась к парню, обняла его за шею и поцеловала в щёку, на секунду дольше обычного задержав губы на коже, на которой проступала лёгкая щетина. — Ну как? — Ради такого стоит участвовать в гонках. — Чонгук, правда… спасибо тебе, — девушка закусила нижнюю губу и виновато опустила голову. — Ты меня спас. — Пустяки, меня не так уж и просто уложить, — парень махнул рукой и улыбнулся так, словно для него произошедшее было и правда мелочью. — Одного поцелуя в щёку будет явно недостаточно, — Сора попросила у Чонгука его мобильный телефон, и когда он вручил в протянутую руку электронный агрегат, то она открыла виртуальные заметки и вбила туда адрес, не забыв его сохранить. — Это адрес тюрьмы, в которой сидит Юнги. Я уверена, он будет рад тебя увидеть. — Но… как… — Не спрашивай и просто поезжай. Сора отдала растерянному и оторопевшему Чонгуку его телефон обратно, буквально насильно впихнув его тому в руки, и направилась в сторону теперь уже точно своего кабриолета, чтобы сесть в него и уехать домой, ибо ей больше не хотелось находиться в том месте, где она могла сорваться с тормозов, поддаться чувствам и вновь слиться воедино со своим бывшим парнем. Она явственно ощущала, как в ней бурлили мощные эмоции, которые были готовы захлестнуть её с головой, поэтому поспешила прочь как можно скорее, лишь бы вовремя успеть и не кинуться обратно, как это бывает в романтических фильмах. — Мы ещё увидимся? — крикнул вдогонку Чонгук, делая несколько быстрых шагов вперёд, слепо следуя за отдаляющейся от него Сорой. — Если жизни будет угодно! Когда Мин пристёгивалась после того, как завела мотор, ей на телефон пришло смс-сообщение. От Джиёна. Девушка сняла блокировку и открыла письмо от того, от кого уже давно не было вестей. Ей даже показалось, что он снова решил её оставить, но нет – снова объявился. «Детка, я приеду к тебе завтра. Нам нужно поговорить». Сора удивлённо заморгала и медленно повернула голову, чтобы посмотреть на стоящего неподалёку Чонгука. Впоследствии она до жгучей боли будет жалеть, что не выбросила телефон и не кинулась в объятия того, к кому на самом деле втайне тянулось ноющее сердце. Но тогда ей казалось, что они просто бывшие, которым лучше не сталкиваться друг с другом.