Он побежал, как мальчик на свиданье, Как будто в доме нас и правда ждут, Как будто страшно лишних пять минут Прибавить к стольким годам опозданья. © Константин Симонов – «Первая любовь»
***
Прозвеневший на телефоне будильник заставил Джиёна дёрнуться и резко открыть воспалённые глаза. Он перевернулся на бок, наощупь добрался до вибрирующего и разносящего по всей квартире незатейливую мелодию агрегата и одним нажатием выключил его. От неожиданного пробуждения его перепуганное сердце металось, как птица в клетке, и взволнованно стучало о рёбра. Мужчина провёл рукой по лицу, медленно выдохнул и посмотрел на девушку, что лежала рядом с ним и мирно спала. Кажется, она даже не услышала посторонний звук и продолжала наслаждаться невесомыми лабиринтами загадочных сновидений. Джиён пребывал в далеко не самом лучшем состоянии. Он ни черта не выспался, потому что всю ночь ворочался, просыпался и мучился от бреда, который заползал к нему в голову яркими вспышками и навязчиво метался диким зверем в подожжённом воображении. Тупая боль пульсировала в области затылка, да ещё и спина затекла. Если Квон не закинется бодрящими таблетками, которые помогут ему прийти в тонус и вернут силы, то не сможет нормально работать, поэтому он встал с постели и, шлёпая босыми ногами по полу, добрался до своего пальто, откуда достал маленькую баночку с Аддеролом, а затем поплёлся на кухню, чтобы в дополнении к стимуляторам выпить крепкий, сладкий кофе. Он включил электрический чайник и стал рыться по ящичкам, шкафчикам и полочкам. Весь этот бытовой шум разбудил Сору. Девушка медленно открыла глаза и поначалу не могла понять, в действительности ли к ней приезжал среди ночи Джиён или это был всего лишь сон, но когда она, потягиваясь, села на кровати и посмотрела на мужчину, что копошился у неё на кухне, то улыбнулась – не приснилось. — Помочь? — спросила Сора, чем напугала Джиёна, который незаметно вздрогнул и обернулся к ней. — Нет, я уже всё нашел, — он продемонстрировал банку растворимого кофе и убрал её обратно в шкаф. — Завязывай пить эту дешёвую гадость, детка. — А мне нравится. Девушка слезла с кровати и подошла к Джиёну. Она потянулась к нему за объятиями и поцелуями, но он остановил её: взявшись за хрупкие плечи, мужчина отвёл девчонку от себя в сторону и посмотрел на неё – то ли с сожалением, то ли с разочарованием. Понять было трудно, но было ясно, что он не в добром расположении духа. Чайник щёлкнул, и Джиён, отвернувшись от Соры, которая взглядом исследовала его помятую рубашку со спины, налил в чашку кипяток. По кухне быстро расползся аромат свежего, дымящегося кофе. — Ты помнишь, зачем я вчера к тебе приезжал? Мужчина обошёл девушку и сел за стол, размешивая маленькой ложкой сахар. Он наблюдал за чёрной жидкостью, которая плескалась в кружке вместе с образовавшейся пенкой и гипнотизировала его. — Да, ты хотел о чём-то поговорить со мной, — вздохнув, Сора села напротив Джиёна и немного неловко сложила руки между сдвинутых ног. — Лапа… — Квон потёр глаза указательным и большим пальцами правой руки, задевая переносицу. Он выглядел до жути уставшим и вымотанным. — Есть обстоятельства, которые выше меня, и есть люди, от которых я завишу. Ты должна принять мои слова как факт и не перечить, как сделал это я. Сора нахмурилась, сведя брови вместе, и непонимающе уставилась на Джиёна. Предчувствие чего-то нехорошего укусило её за пятки, а волнение отдалось спазмом в области живота – как будто огонёк своим пламенным языком прошёлся по внутренностям. — О чём ты говоришь? — Сора, нам больше нельзя видеться. Я должен вычеркнуть тебя из своей жизни. Сказанные Джиёном слова обухом ударили девушку по голове. Она припечаталась к стулу, на котором сидела, и вцепилась в его края руками. Соре не хотелось верить в то, что она услышала – так шизофреники отрицают реальность и жадно хватаются за свои миры, в которых им так хорошо живётся. Конечно, она не питала особых надежд на то, что им с Джиёном когда-нибудь удастся построить гармоничные и полноценные отношения, чтобы быть вместе в качестве пары, но ей нравилось проводить с ним время, её тянуло к нему, и она утопала в том эфемерном наслаждении, когда осознавала, что принадлежит ему. Соре казалось, что у неё отнимают родителя, который взял её под свою опеку, под надёжное крыло, но сейчас это крыло сломали, а её нагло вырвали из тёплого и уютного гнёздышка и бросили на землю, как маленького птенца, который только учился летать. — Прими это как данность, — Джиён дрожащей рукой поднёс чашку ко рту и сделал глоток кофе. Лёд затрещал под ногами, и Сора провалилась в обжигающую от холода воду, которая удушливо оплела её и потянула на тёмное дно. Она задыхалась, барахталась и смотрела на свет, который постепенно исчезал из поля зрения. Вот-вот, и захлебнётся. — Но… — растерянно забормотала девушка. Ей хотелось удержать Джиёна, не дать ему уйти – вцепиться в него намертво и не отпускать от себя, словно клещ, — позволь узнать, почему? — Потому что так надо, — чётко и жёстко бросил Джиён. Он буквально выплюнул эти слова Соре в лицо, глядя на то, каким жалким оно становится. — Это будет правильным решением для нас обоих. — За меня не надо решать! — Сору съедала заживо горькая обида. Сжав пальцы на ногах от судороги, она едва сдерживала слёзы, которые так и напрашивались на глаза, ведь её выжимали, словно изодранную, потрёпанную губку. — Это будет правильным решением для тебя, но я так не хочу. — Послушай, детка, — Джиён понизил тон голоса и говорил вкрадчиво, закладывая по крупицам каждую буковку в голову девушки, на которую он смотрел, как удав смотрит на дрожащего кролика, — ты забыла, кому ты принадлежишь? Мне! И если я принял такое решение, значит, оно правильное для всех. — Похоже, решение приняли за тебя, а ты вынужден с ним согласиться. Сора вскочила со стула и хотела уйти прочь с кухни, ибо не желала, чтобы у её слабости появились свидетели, но Джиён не позволил ей этого сделать. Он резко вышел из-за стола, случайно опрокинув кружку, содержимое которой выплеснулось на пол, и схватил девчонку за руку, грубым рывком притянув к себе. Сора оказалась прижата к мужской груди крепким, удушливым объятием. Замерев от испуга, она подняла взгляд и озлобленно посмотрела на Квона, боясь пошевельнуться. Возбуждение смешалось воедино со страхом, создавая дикую смесь самых зверских, самых горячих желаний, но Джиён не решил заходить дальше. — Мне больше нравится, когда ты послушная и не показываешь зубки, — мужчина погладил девушку по голове, зарывшись пальцами в её волосы на затылке, которые предупредительно сжал. — Будь лапой, договорились? — Отпусти меня. — Именно это я и намеревался сделать. Джиён разжал руки и позволил Соре, как ошпаренной, отпрянуть от него. Он обернулся назад и увидел, как кофе стекает со стола на пол, образовывая расширяющуюся коричневую лужу. Нехорошо получилось… — Извини за этот беспорядок, я ненарочно, — с наигранным сожалением протянул Джиён на вздохе. — А вот чашка не разбилась. Значит, счастья не будет? Сора смотрела на чёртову лужу, обнимая себя руками, и хотела вымазать ею наглое, нахальное лицо мужчины, который, как последний моральный урод, подошёл к ней и погладил пальцами по пылающей щеке. — Я так тебя напугал? — спросил Джиён. — Вся дрожишь… — Я требую компенсации, — неожиданно, в первую очередь, для самой себя выпалила Сора. Она резко подняла решительный взгляд на мужчину, который едва не засмеялся. — Неужели ты просто так уйдешь от меня, как бесчестный мудак? Мин покраснела с головы до пят, её трясло и колотило от адреналина, который внезапно прошёл сквозь неё зарядами тока. Сердце колотилось с бешеной скоростью, и если хорошенько приглядеться, то можно было заметить, как пульсирует её футболка в области груди. Девушка страшно нервничала и плохо соображала и оттого перестала контролировать поток льющихся из неё слов. — Надо же, какая смелость, — Джиён всё-таки засмеялся, но с показательным снисхождением. — Ладно, выкладывай. Чего лапа хочет от меня? — Организуй мне встречу с Юнги, — как на духу выпалила Сора, раздражаясь от того, как дрожали её коленки. — Я хочу увидеться с братом, но не знаю, в какой тюрьме он сидит. Твоих связей должно хватить, чтобы найти его. — Знаешь, — мужчина небрежно щёлкнул девчонку по носу, — а ты быстро учишься. Молодец… — Ну так что? Ты поможешь? Джиён прошёл в спальню, чтобы забрать свои вещи, и стал собираться в прихожей. Он обулся, надел пальто и стал смотреться в зеркало, чтобы оценить внешний вид. Ему определённо стоит заехать домой и привести себя в порядок – в таком помятом виде нельзя появляться на работе. Наконец, когда он закончил, то перевёл внимание на Сору, которая стояла в коридоре, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене. Она терпеливо выжидала ответ. — Я сделаю всё возможное. — Да, сделаешь. Джиён засмеялся, покачал головой и покинул квартиру Соры. После дверного хлопка их сердца синхронно ёкнули, а на лицах поселилась тяжёлая гримаса самой сильной, самой отчаянной боли, которая наматывала души на стальной кулак. Девушка, схватившись за голову, медленно сползла по стенке и рухнула на пол, желая, чтобы её похоронили за плинтусом, а мужчина, оказавшись в салоне своего автомобиля, достал пачку сигарет, закурил и стал долбить крепко сжатыми кулаками руль и переднюю панель от накатившей на него ярости. Всё вышло совсем не так, как они планировали. В заранее продуманный сценарий были внесены сторонние правки, которые неподготовленные актёры были вынуждены принять. Декорации рушились, превращаясь в руины, идеальные миры уходили под солёное море слёз, но ведь кому-то это было нужно. А вот чашка не разбилась. Значит, счастья не будет?***
Есть такие места, которые ломают людей, заставляют прогнуться под систему, сдавливая до хруста кости. Они душат, отравляют, впиваются клыками в сердце и грязно плюют в лицо. В таких местах свои правила и законы, и если их не придерживаться, то можно оказаться там, где холодно, тесно и темно – в заколоченном гробу. В тюрьмах своя иерархия, своя библия, написанная бритоголовым божком в синей робе с индивидуальным номерным знаком. Ему поклоняются и приносят дары, его слушаются, ему смотрят в рот, перед ним прыгают на задних лапках. Мин Юнги не был похож на ручного зверька. Он рычал, показывал зубы, когда на него пытались надеть ошейник и приучить к местному вероисповеданию, и сопротивлялся до последнего, но система оказалась сильнее – он был вынужден ей подчиниться. С крепко стиснутыми зубами, с покрасневшими глазами, полными слёз отчаяния, он опустился на колени и склонил голову перед тюремным заточением. Ему пришлось перенять чужие правила игры, чтобы выжить там, куда отправляют медленно гнить и умирать. Юнги прополоскал рот после того, как почистил зубы, и выплюнул в раковину сгусток пасты, разбавленной водой. Он вытер губы полотенцем, выпрямился и посмотрел в висящее на стене зеркало. Оно было грязным и заляпанным, но кто в тюремной камере будет об этом беспокоиться? Это не отель, функционирующий по системе «всё включено» – это место заточения преступников, место, где скапливается криминальный сброд, выплюнутый приличным обществом. В отражении Юнги увидел молодого человека, который потерял последнюю надежду на нормальную жизнь и светлое будущее. Он не надеялся, что станет лучше, потому что твёрдо знал: нихуя не станет. Мин был реалистом и уверенно смотрел правде в лицо, какой бы уродиной она ни была. А правда смотрела в ответ – в эти потускневшие глаза, лишённые блеска, и виновато пожимала плечами. Мол, она такая, какая есть, и принимать её нужно в истинном обличии, хотя люди просто обожают вешать на неё брендовые шмотки куда более приятной лжи, чтобы скрыть ужасающие лохмотья. Юнги зевнул, почесал глаза и плюхнулся на свою койку. Его сосед по камере, пожилой мужчина с седыми волосами, читал ухваченную в местной библиотеке книгу, нацепив на нос очки, и ведь не скажешь, что этот интеллигентный человек зарубил топором свою жену и придушил дочь, пока та спала. Крыша поехала, говорил он, странные голоса безостановочно твердили мне, что я должен сделать это, если хочу спасти семью. Ему чудом удалось избежать высшей меры наказания, и вместо смертной казни его пожизненно засадили за решётку без права апелляции. — На прогулку! Выходим на улицу! Услышав громкий, раскатистый голос охранника, который задолбил дубинкой по стенам, заключённые встали напротив дверей в ожидании, когда те откроются по щелчку электронного замка, и вышли в коридоры. Они спустились на первый этаж и ровным строем зашагали на улицу друг за другом. Юнги была велика телогрейка, которую выдавали на холодное время года, и он выглядел в ней крайне нелепо, напоминая худощавого подростка, но внешний вид – это последнее, что его волновало. Да и перед кем тут красоваться? Если хочется соблазнить местных самцов, которые нагибали всех, кто походил на человека, то дело проигрышное, ибо они и безногому, горбатому слепому будут рады, ежели у того будет дырка, куда можно будет загнать свой член. Юнги часто подвергался домогательствам со стороны заключённых и был для них лакомой конфетой: смазливый на лицо, невысокий, да ещё и физической силой не блистал. К нему многие приставали, но он отбивался до последнего, пока трое качков, у которых все мозги рассосались в мышцах, не затолкали его в прачечную, где грубо и крайне жестоко изнасиловали. Жаловаться было бесполезно, и защиту нигде не найдешь – каждый сам за себя, поэтому Юнги, когда пришёл в себя и реабилитировался как телесно, так и морально, решил действовать самостоятельно и отомстил за надругательство над собой: через месяц тех выблядков, что трахнули его, нашли с перерезанными горлами в душе. После того случая к Юнги больше не приставали. Более того, его стали побаиваться, и это, определённо, сыграло ему на руку. — Сигареты достанешь? Юнги подсел на лавочке к местному торгашу, который за сильно завышенные цены барыжил всем, что могло понадобиться сидящим в тюрьме людям: эротические журналы, алкоголь, сигареты, оружие и даже, как бы смешно ни звучало, сладости и чипсы. — Если бабки есть, дядюшка Со всё достанет из своего волшебного кармана, — мужчина похлопал Мина по спине. — Деньги есть. Незаметным для охраны жестом, которая наблюдала за гуляющими и занятыми в разного рода спортивных играх заключёнными, Юнги сунул в карман торгаша несколько купюр и громко шмыгнул носом, быстро осмотревшись по сторонам. На горизонте было чисто и спокойно, но вдруг его окрикнули. — Три восемь шесть шесть!* Дрогнув, Юнги обернулся и увидел, что к нему подходит машущий рукой охранник. Парень встал с лавочки и подошёл к нему, вопросительно подняв брови. — К тебе посетитель, — сказал охранник и, поёжившись от холода, зашагал к выходу с площадки, но когда понял, что за ним не идут, то обернулся и посмотрел на Юнги, который застыл на месте, словно вкопанный, и хлопал глазами. — Ну чего встал? Пошёл быстрее! Холодно, ёб твою мать! Я себе все яйца отморозил! За все те годы, что Юнги находился в тюрьме, к нему никогда не приходили, потому что никто попросту не знал о его местонахождении. Он бы соврал, если бы сказал, что в тайне, тихонечко, где-то в глубине души не ждал, потому что, конечно же, он ждал. Лелея крошечную надежду, что его случайно найдут, чтобы навестить, Мин ругал себя за бредовые глупости, которые порой залетали к нему в голову, но, чёрт возьми, так было приятно помечтать и представить, что в один день он заходит в комнату для свиданий, а там – Сора или Чонгук. И они рады ему, улыбаются и плачут, обнимают и говорят, как они рады его видеть и как они скучали. Но дни шли, а к нему так никто и не приходил. Юнги потерял всякую надежду, плюнул и забил, и вот теперь к нему подходит охранник и сообщает, что его ожидает гость. Естественно, он растерялся и не мог сложить два плюс два! Ему казалось, что всё это – дурацкая шутка, но человек в форме строго пригрозил дубинкой и настоятельно рекомендовал слушаться приказа. И Юнги помчался, даже не пытаясь унять рвущееся наружу сердце.***
Мин Сора вышла из автомобиля, который за ней прислал Джиён с приятным бонусом в виде личного водителя, и достала из сумочки паспорт, чтобы показать его на пропускном пункте при входе в тюрьму. Я нашёл твоего братца. Он сидит в тюрьме Тэджон. Завтра за тобой приедет водитель и отвезёт тебя на встречу с Юнги. Надеюсь, детка удовлетворена, потому что папочка сдержал обещание. Сидевший за рулём мужчина сообщил, что будет ждать девушку на парковке, и отъехал немного дальше от центральных ворот, чтобы занять свободное место для автомобиля. Сора проводила его взглядом и постояла ещё немного, словно оттягивая встречу, к которой так и не смогла морально подготовиться, но на улице было слишком холодно, поэтому она, быстро перебирая ногами, забежала в небольшую будку, где сидел охранник. Она сдала в пластиковый контейнер свою сумку со всем содержимым, которую ей обещали вернуть на выходе, прошла через арочный металлодетектор и оказалась непосредственно на территории тюрьмы. Сора осмотрелась и поняла, что ей здесь совсем не нравится. Её окружили серые, мрачные корпуса, колючая проволока, вооружённая охрана, занимающая свои посты, и мертвецкая тишина, словно здесь обитали не люди, а спали беспробудным сном злые мертвецы. Мужчина в форме вызвался её проводить, и она, уцепившись за него, как за спасение, прошмыгнула вместе с ним в здание, где располагалась комната для встреч и свиданий. Он довёл посетительницу до двери и сказал, что заключённый Мин Юнги ожидает её. — Спасибо, — Сора поклонилась и, дождавшись, когда охранник уйдёт, повернулась к двери. Так долго она ждала этой, казалось бы, невозможной более встречи с Юнги, так страстно она этого желала, но когда её мечта исполнилась, ей стало страшно. Девушка приложила вспотевшую ладонь к груди и почувствовала, как бешено колотится её сердце. Она нервничала и жутко волновалась. За этой дверью сидел её брат, Мин Юнги, который так много для неё значил, которого она не переставала любить и вспоминала каждый день. Хоть и не родной, но самый близкий ей человек. Они не виделись три года, и, наверное, где-то проснётся вечно спящий вулкан, если они посмотрят друг другу в глаза, возьмутся за руки и обнимутся. Сора закрыла глаза, медленно выдохнула и, взявшись за холодную ручку, открыла дверь. На ватных ногах она вошла в комнату и увидела сидящего к ней спиной молодого человека. Он был в синей форме и сидел спокойно за столом, сложив руки в замочек. Всё так же сутулится и подёргивает ногами, всё же те чёрные волосы, разве что отрасли немного, и всё такой же худой… Юнги обернулся, когда услышал звук, и забыл, как дышать. Его сердце точно пропустило удар, потому что у него закружилась голова, а перед глазами стало двоиться. — Юнги… — Сора стала медленно подходить к брату. Она часто моргала, позволяя слезам скатываться по её щекам, и улыбалась. Ей хотелось так много ему сказать, но с губ слетало только его имя – мягкое, тёплое и родное. Как будто после долгой командировки вернулась домой. — Юнги… Парень вскочил со стула и подлетел к девушке, загребая её в крепкие объятия. Он обвил сестру руками и прижал к себе так сильно, что Соре стало не хватать воздуха, но она ни слова не сказала, ни пискнула и лишь обняла брата в ответ, позволяя овладевшим ею эмоциям накрыть её с головой. Чувства безостановочно выливались наружу в виде солёных, горячих слёз, капая на ткань синей робы. — Девочка моя, малышка, — шептал, как в бреду, Юнги, зарываясь лицом в шею Соры. — Ты пришла. — Да, я здесь, — ответила девушка и прижалась губами к щеке парня. — Прости, что так долго, прости… Я не могла тебя найти. Я не знала, где ты. — Это неважно, ведь всё-таки нашла. Юнги отстранился от Соры, чтобы взять её лицо в свои ладони и хорошенько осмотреть. Повзрослела, похорошела и стала более женственной, но всё такая же девчонка, которой он её запомнил. Он невольно улыбнулся, и это была первая улыбка за последние три ёбаных года. В эти секунды Юнги был по-настоящему счастлив – его сердце трепетало, а душа купалась в экстазе. — У тебя всё хорошо? — Сора взялась за запястья брата. — Как ты здесь? — Я в полном порядке, не переживай за меня. Давай сядем, проходи. Приобняв сестру за талию, Юнги подвёл её к столу, за который они сели. Первые минуты они молча держались за руки и смотрели друг другу в глаза, словно не могли поверить, что эта встреча реальна, а не выдумка из свихнувшихся голов. Комната для свиданий буквально искрила от скопившегося в ней заряда счастья, пропитываясь оседающими в ней улыбками, слезами и неловкими смешками. — Как же я рад, что ты пришла, — Юнги крепче сжал пальцы Соры и поднёс их к своим губам, чтобы поцеловать. — Нашлись люди, которые помогли мне отыскать тебя, — не переставая улыбаться, девушка ни на миллиметр не отдалялась от брата. — Юнги, мне так много надо тебе рассказать… Столько всего произошло за эти три года. — Ну, моя жизнь обыденна и скучна в этих стенах, поэтому мне тебе рассказывать нечего, — парень пожал плечами. Он решил не травмировать психику сестры жуткими рассказами о буднях заключённых, — но я выслушаю всё, чем ты захочешь со мной поделиться. Сора внимательно посмотрела в глаза Юнги, и внутри неё резко случилась осечка. Щелчок, и она схватила за горло порыв всё выложить и спрятала его, трепыхающегося, поглубже. Пусть карты побудут пока перевёрнутыми, ведь парень был так счастлив её видеть. Только слепой дурак бы не заметил, как светился Юнги. Как Сора могла ему сейчас сказать, что узнала о том, что они неродные? что стала проституткой? что Чонгук изменил ей с лучшей подругой, и они расстались? что она связалась с Джиёном, который бросил её? Нет, это было бы большой ошибкой – осквернить такую долгожданную встречу и перечеркнуть все светлые чувства плохими вестями. Поэтому она покачала головой и погладила Мина по щеке. — Это подождёт. Дай я просто посмотрю на тебя, полюбуюсь, ведь я так давно тебя не видела. — Любоваться тобой должен я, — Юнги цокнул языком и взял Сору за руку. — Я выгляжу отвратительно, тюрьма портит людей. — Нет, Юнги, ты прекрасен. Девушка потянулась к парню и обняла его за шею. Рядом с ним стало так спокойно и так хорошо, словно они отмотали время на три года назад и сидели в своём доме на диване, пили пиво и смотрели бессмысленные шоу вместе. Вот-вот придёт Чонгук, чтобы рассказать глупую, но смешную шутку и утащит Юнги на гулянки, а влюблённая в него Сора будет счастлива повидаться с лучшим другом её брата. — Спасибо за булочку, Сора, — произнёс Чонгук. — Очень вкусно! Сама пекла? Юнги ударил ногой друга под столом, чтобы он прекратил подкалывать его сестру, но сам не удержался и беззвучно засмеялся. — Сама покупала, — обиженно ответила девушка, а после взглянула на пол, на котором были разбросаны крошки после побоища. — Веник принести? Или так, своими руками? — Эти руки многое умеют, детка, но они предназначены не для уборки, — со вздохом протянул Чонгук, и когда Сора проходила мимо с чашкой кофе, парень схватил её за талию и усадил себе на колени, чем вызвал взорвавшийся фейерверк недовольства у Юнги. Девушка задышала чаще, зарделась и почувствовала, как её обдало жаром, и это был отнюдь не пролитый кофе. — Ладно, Сора, не обижайся. Булочка действительно вкусная, спасибо. — Если будешь подкатывать к моей сестре, к тебе подкатит мой кулак, — процедил сердито Юнги. — А никто и не подкатывает! Кто подкатывает? — наигранно удивился Чонгук и отпил кофе Соры из кружки, держась за её руки. — Просто захотелось кофейку. Неожиданно для всех Чонгук чмокнул Сору в щёку, отчего та вздрогнула, чуть не выронила чашку на пол (ей не позволили это сделать руки Чона, которые всё ещё лежали поверх её рук) и почему-то испуганно посмотрела на Юнги. Она сама не понимала, зачем это сделала. Вышло механически. Юнги посмотрел сначала на сестру, затем на улыбающегося друга и сам улыбнулся, но как-то не по-хорошему. — Нарываешься… — протянул Мин. — На очередной поцелуй? — Чонгук снова поцеловал Сору, но уже в плечико, вызывав в девушке ещё большее смущение, смешанное с возбуждением, а в Юнги новый порыв ярости. — Ну сейчас ты у меня получишь! — Юнги вскочил из-за стола синхронно с Чоном, который спрятался за Сору, схватив её за предплечья. — Сюда иди! Сора была уверена в том, что если бы существовала машина времени, многие люди стали бы счастливее, включая её саму, ведь порой то, что случается, не всегда к добру. Часто бывает так, что прошлое куда лучше настоящего: вместе с ним уходят улыбки, беззаботность и осознание того, что всё ведь не так плохо, и растворяются в бьющихся о берег жизни волнах времени. До дрожи в коленках хочется вернуться в уже минувшие дни, когда не было того дерьма, которое сейчас затягивает в себя, словно вязкое и грязное болото. Сора отдавалась тягучей ностальгии и не хотела, чтобы их встреча прекращалась. Она крепко обнимала Юнги, вдыхала его запах и прижималась к нему так, будто хотела слиться с ним воедино и больше никогда не расставаться. — Я думал о тебе каждый день, — тихо проговорил Юнги, блуждая руками по спине Соры. — Каждый чёртов день… Без тебя я был словно брошенная на кровать пижама. Скажи мне, что у тебя всё хорошо. Я должен знать, что ты живёшь счастливо. Девушка отодвинулась от брата, положила руки ему на плечи и согласно кивнула. Пусть она соврёт ему сейчас, но зато его душа будет спокойна. Да и её тоже. — Теперь я буду приходить к тебе чаще, обещаю. — Я буду тебя ждать, Сора, приходи. Пожалуйста… — Юнги наклонился вперёд и уткнулся головой сестре в плечо. — Я всегда тебе буду рад. Ты моё спасение, как глоток свежего воздуха. — Конечно, Юнги, — девушка погладила брата по волосам, отмечая, что они стали значительно твёрже, и поцеловала его в макушку. В этот момент дверь раскрылась, и на пороге появился охранник. Он кивнул головой в сторону коридора и монотонным, скрипучим голосом сообщил, что время встречи окончено. Юнги поднялся вместе с Сорой и снова обнял её – крепко-крепко. Он держался из последних сил, чтобы не заплакать в отличие от сестры, которая только и делала, что вытирала слёзы. — Приходи, — прошептал брат прямо в губы своей сестры и горячо пожалел о том, что не может её сейчас поцеловать. — Я приду. Обещаю, приду. Юнги медленно подошёл спиной к охраннику, чтобы ещё немножечко посмотреть на Сору, а после повернулся к нему, позволил надеть на себя наручники и вместе с ним вышел из комнаты. Дверь закрылась, но девушка продолжала на неё смотреть так, как будто она снова откроется.***
Сидя в автомобиле, который направлялся в сторону её дома, Сора написала Джиёну сообщение и поблагодарила его за то, что он позволил ей увидеться с братом. Стоила ли их разлука того? Быть может, цена и правда была достойна приобретения… Потеряв одного мужчину, девушка нашла другого, с которым не виделась три года. Эта встреча перевернула её мир с ног на голову, хорошенько его встряхнув, заложила в сердце совершенно новые чувства, а в голову – осознание того, как же сильно она любила Юнги. Пусть она не каждый день себе в этом признавалась, но неоспоримый факт выплыл наружу и показался на свет. А ещё она была ему бесконечно благодарна просто за то, что он был и теперь снова есть в её жизни.***
Кажется, я снова верю в чудеса. Неужели в этом мире, на который бог махнул рукой, осталось место волшебству? Ведь я загадал тебя на Рождество, и ты пришла. Спасибо... Теперь у меня снова появился смысл жить – чтобы ждать и видеть тебя, Сора.