О, дайте мне хоть разок посентиментальничать. Я так устал быть циником! © Владимир Набоков – «Лолита»
***
Ровно в восемь утра Квон Джиён вышел из подъезда многоэтажного дома, в котором проживал. Администраторы, чья смена только началась, поклонились и вежливо пожелали ему удачного дня, а ведь удача сегодня и правда пригодится. Всю ночь непрерывно шёл снег, покрывая улицы Сеула крупными белыми хлопьями, и город стал похож на зимнюю сказку, только вот Джиён не верил в сказки и считал, что в этом мире побеждает не добро, а тот, кто сильнее – у кого больше власти, влияния и денег, и финалы вовсе не должны быть счастливыми. Герои, скорее, плачут, нежели улыбаются. Вокруг витал дух не Андерсена, но Достоевского, которого так любил и уважал Джиён. — Господин Квон, — личный водитель, завидев хозяина, выскочил из автомобиля и раскрыл перед ним заднюю дверь. — Куда желаете отправиться? — В Чхонвадэ. — К господину президенту в Синий дом? Когда Джиён расположился сзади, удобно устроившись на кожаном сиденье Мерседеса, водитель сел за руль, завёл двигатель и выехал на проезжую часть, сливаясь с потоком других автомобилей. — Да, — Джиён достал мобильный, чтобы проверить рабочую почту. — Я пробуду там недолго, так что не уезжай. Потом поедем в Национальное собрание. — Есть, господин Квон. Мужчина вздохнул, когда увидел, сколько запросов ему нападало за ночь. Как пресс-секретарь Ву Гон Ю, он был ответственным за поддержку коммуникации со СМИ и общественностью. В его обязанности входило давать грамотные, чёткие и рациональные ответы, да ещё и ухитриться сделать это так, чтобы снизить возможность получить противовесную или провокационную обратную связь. На плечах Джиёна лежал огромный груз, ведь он был официальным представителем президента Южной Кореи, его, если так можно выражаться, вторым лицом и правой рукой, а также служил непосредственным проводником между Гон Ю и внешним миром. В слове «пресс-секретарь» без труда можно было убрать первую часть, ибо, по факту, Джиён служил господину Ву прямым, личным секретарём. Автомобиль подъехал к подножию горы Бугаксан и остановился напротив пропускных ворот, возле которых дежурила охрана. Люди в форме с автоматами патрулировали зону вокруг резиденции президента и внимательно осматривали периметр. Когда они завидели уже знакомый им Мерседес с номерными знаками, принадлежавшими господину Квону, то незамедлительно открыли ворота, которые автоматически разъехались в стороны, и пропустили машину на территорию Синего дома, чтобы она могла подъехать к Главному офису, где восседал сам президент. Водитель заглушил мотор, вышел на улицу и раскрыл перед Джиёном дверь. В этот момент на ступеньках, ведущих ко входу в здание, появился молодой человек в костюме – один из помощников Гон Ю. Наверное, в этот холодный зимний день его грела любовь к стране. — Господин Квон, — он поклонился и пропустил пресс-секретаря вперёд себя, — прошу. Господин президент Вас ожидает. — В каком настроении господин Ву? — спросил Джиён, когда они шли по коридору, устланному красным ковром с золотыми полосами. — Вы знаете, что трудно понять, в каком расположении духа пребывает господин президент в силу того, что он всегда спокоен и невозмутим. Они поднялись по широкой, глянцевой лестнице, которую тщательно намывали едва ли не каждый час, прошли по небольшому пролёту и снова зашагали по ступенькам, чтобы оказаться на этаже, где располагался кабинет президента страны. Оказавшись возле дверей, помощник постучался и, дождавшись одобрения, попросил Джиёна войти. Они кивнули друг другу, и мужчина, проведя ладонями по уложенным, как и всегда, волосам, прошёл внутрь кабинета. За его спиной закрылись двери. Ву сидел за рабочим столом со спущенными на кончик носа очками и вычитывал принесённые ему недавно документы. Он слышал, что вошёл Джиён, и боковым зрением видел, что тот сел сбоку от него за длинный стол, сложив на нём руки. — Господин президент, Вы хотели меня видеть. Вздохнув, Гон Ю закрыл папку, отложил документы в сторону и снял очки. Он серьёзно посмотрел на Джиёна, а затем, спустя короткую паузу, полез в ящик стола и выдвинул его, чтобы достать свежую газету. — Ты, наверное, уже ознакомился с утренней прессой? Джиён взял протянутую ему газету и посмотрел на напечатанный большими буквами громкий заголовок, под которым светились смазанные фото плохого качества. На снимках некий мужчина весело и весьма раскрепощённо проводил время в одном из ночных клубов Сеула в компании совсем молоденькой девушки, которая, судя по их взаимодействию, была с ним очень близка. На одной из фотографий было видно, как юная особа сидит у своего спутника на коленях и пытается залезть к нему в брюки, расстёгивая ремень, в то время как он целует её в шею. Джиён сжал зубы так, что у него на лице заходили желваки, и раздул ноздри, шумно выдыхая. В голове флешбэком промелькнули кадры, где он на прошлых выходных, решив развеяться, потащил Сору в ночной клуб с пошлым и дешёвым названием «Жара», чтобы там нажраться, натанцеваться и нацеловаться – в общем, насладиться приятным времяпровождением с девушкой, к которой он был сильно неравнодушен. Признаться, он и подумать не мог, что там окажутся люди, которые его узнают и захотят заработать на грязных снимках, сделанных на говённый телефон. Оказывается, в этом мире очень просто наживаться на публичных личностях, когда существует масс-медиа. — Нам повезло, что на снимках трудно разглядеть твоё лицо, — сказал Ву, — но заголовок чётко даёт понять, что пошли слухи. «Что скрывает в штанах пресс-секретарь президента, господин Квон Джиён?» — Это жёлтая пресса, господин Ву. Жалкие газетёнки, подобные этой, всегда будут печатать провокационное дерьмо. Вот ублюдки... — Мы оба знаем, Джиён, что это был ты, — Гон Ю нахмурился и покачал головой. — Такое поведение недопустимо для человека твоего статуса. Тебе сегодня же придётся дать опровержение, чтобы не позволить грязным языкам распространять слухи дальше и предотвратить их размножение. — Да, господин президент. — И ещё… — Ву вздохнул. — Мне неприятно тебе об этом говорить, потому что я уважаю и понимаю тебя и как мужчину тоже, но ты должен оборвать контакты с этой девчонкой. Не дай бог общественность узнает, что мой пресс-секретарь крутит роман с малолетней проституткой! Внутри Джиёна что-то треснуло, слетело с петель и оборвалось вниз. Он тупо смотрел на Гон Ю, который сказал ему слова, врезавшиеся в его спину острым ножом, моргал и не мог подобрать нужного ответа. Эффект неожиданности сработал на ура. Да, Джиён подозревал, что вчера вечером Ву позвонил ему и велел наутро приехать, потому что «есть разговор», как раз из-за его разгульного образа жизни даже после того, как он занял столь важную и ответственную должность, но он и подумать не мог, что ему, как ребёнку, запретят встречаться с Сорой. Никому не нравится, когда гладят против шерсти. Джиён хотел возразить, надавить на Ву и сказать, что он не намерен подчиняться таким идиотским приказам, но после сурового взгляда, направленного на него, задавил свой гнев и затолкал его глубже в себя. К сожалению, он был не в том положении, чтобы спорить с Гон Ю, даже несмотря на то, что они были действительно близки. Грёбаная иерархия в высших слоях общества работала на все сто и душила своей стальной рукой. Если говорить прямыми словами, то Ву крепко сжимал яйца Джиёна. — Найди себе достойную женщину, с которой будет не стыдно показаться на людях, женись через пару лет, заведи детей и поддерживай светлый образ приличного человека, — президент положил руку на плечо своего пресс-секретаря и сдержанно улыбнулся. — Надеюсь, ты понимаешь, что это пойдёт на благо многим, в первую очередь, тебе. — Да, господин Ву, — Джиён сжал под столом кулаки и кивнул. Весь его вид говорил о том, что ему до жути неприятно соглашаться с Гон Ю. Он считал самым настоящим унижением идти у него на поводу, как послушный пёс, и перекраивать свою личную жизнь по его приказам, а ведь сердечные дела до пизды птицы вольные, — я всё понимаю. — Вот и здорово, а теперь езжай в Национальное собрание и сообщи, что желаешь встретиться с журналистами, чтобы дать опровержение о, конечно же, неправдивых слухах. Джиён встал с кресла, поклонился президенту и покинул пределы кабинета. Когда его хотели проводить, то он яростно отмахнулся рукой от молодого человека, как от назойливой мухи, сказав, что не нуждается в поводырях, и вылетел из Главного офиса, сбегая по ступенькам вниз. Водитель, который стоял неподалёку и курил, поспешно затушил сигарету и суетливо подбежал к машине. Он поклонился хозяину и открыл перед ним дверь. Джиён, сгорая от злости по причине того, что его, словно безвольного, прижали к ногтю, сплюнул на землю и бросил на здание взгляд, которым можно было испепелять и стирать в порошок. Его куда больше волновал не тот факт, что ему запрещают видеться с девушкой, в которой он был крайне заинтересован, а то, что он был вынужден принять направленные против него этакие санкции. Но и исчезновение из его жизни Соры, конечно же, нихера не радовало, ведь он привязался к ней, привык и испытывал сильное влечение, которое заставляло его тянуться к ней. Ему хотелось проводить время с этой девчонкой, рассказывать ей интересные вещи, делиться происходящим, слушать её мысли. Ему хотелось касаться, обнимать и целовать. Ему хотелось заниматься даже не сексом, а, скорее, любовью. Ему хотелось Сору. Но её так нагло отрывали от него. — Поехали, — Джиён сел в авто и ударил крепко сжатым кулаком по двери изнутри.***
За закрытыми дверьми кабинета пресс-секретаря президента Южной Кореи, будто жадные, голодные стервятники, скопились журналисты. Час назад им позвонили и сообщили, что господин Квон желает дать личное опровержение касательно опубликованной в газете статье, в которой его ложно обвиняют в непристойном поведении. Джиён стоял возле зашторенного окна и пил настоянный на успокоительных травах напиток, любезно приготовленный его секретаршей. Молодая и вполне симпатичная девушка, которую он иногда потрахивал в своём кабинете, искренне заботилась о своём начальнике. Когда она увидела, в каком состоянии он прибыл на работу, то незамедлительно оказала ему первую помощь: нежный и глубокий минет под столом, а после – настой, который убедительно рекомендован к употреблению против шальных нервов. По дороге в Национальное собрание Джиён тщательно обдумал свою речь и образ порядочного гражданина, в котором предстанет перед представителями СМИ. Он должен выглядеть достойно и сдержанно и недоумевать, кому же могло прийти в голову подумать, что ночной кутила на тех снимках – он. Какой фарс! Джиён допил настой, поморщившись от того, насколько горьким и противным оказался последний глоток – сосёт она куда лучше, нежели чем готовит, – и отставил пустую чашку на стеклянный шкафчик, в котором хранилось множество документов. Он посмотрел на себя в зеркало, поправил внешний вид, который и без того был весьма презентабельным, и уселся в кожаное кресло с высокой спинкой за своё рабочее место. Нажав на кнопку, чтобы соединиться с секретаршей, Джиён попросил её пригласить к нему журналистов, и уже через несколько секунд к нему в кабинет ворвалась толпа людей, вооружённая камерами, фотоаппаратами, микрофонами и диктофонами. Как и всегда: полная неорганизованность, шум и хаос. Задаваемые наперебой вопросы и вспышки камер оглушали и слепили. Джиён словил укол раздражения, но смог сдержать себя в руках и с терпеливым уважением попросил журналистов успокоиться. — Господа, прошу, присаживайтесь. Джиён поднялся с места, придержав рукой галстук, и указал на свободные кресла и диван, куда стали рассаживаться люди из масс-медиа. Кому-то, правда, пришлось стоять, но вряд ли это было проблемой. Когда в кабинете наступила тишина и все замерли в ожидании, мужчина кивнул и опустился в кресло. Ему хотелось, как обычно, развалиться и устроиться с наибольшим комфортом, но в данной ситуации он был вынужден держать осанку и хранить сложенные в замок руки на столе. — Для начала позвольте поблагодарить каждого из вас за незамедлительный визит. Всем известно, что время – бесценная валюта, и я рад, что вы выделили его для нашей встречи. Обещаю сильно вас не задержать и прошу взаимности в ответ, так как у всех нас существует свой график работы, а также имеются неотложные и срочные дела, — Джиён внимательно осмотрел каждого из присутствующих журналистов, стараясь выглядеть, говорить и действовать максимально любезно, хоть его и воротило от режима подстилки. Он достал газету, которую ему утром передал Ву, и наглядно продемонстрировал её. — Мне бы хотелось прояснить весьма щекотливую ситуацию и со всей ответственностью заявить, что на снимках, опубликованных в данной газете, изображен не я. Как пресс-секретарь господина президента, я бы не позволил себе опуститься до такого недостойного поведения. Провокационный заголовок, созданный с целью распространить грязные инсинуации в адрес меня, крайне оскорбителен и неприятен. — Господин Квон? — женщина в строгом платье по фигуре подняла руку и встала с места. — Да, прошу Вас. — Вы утверждаете, что на фотографиях изображены не Вы, но как объяснить тот факт, что с человеком, который якобы проводил время в ночном клубе с молодой девушкой, у Вас подозрительное сходство? — А Вы знаете, что согласно статистике, каждый человек имеет как минимум семь двойников по всему миру? — Джиён простодушно улыбнулся. — Не отрицаю, что проскальзывает сходство, но где аргументированное и конкретное доказательство, что это я? Прошу заметить, что снимки не отличаются высоким качеством. Более того… ходит забавный слух, что все азиаты на одно лицо. По кабинету пронеслась волна смеха. Умение разбавить острую ситуацию порцией юмора и расположить к себе людей ненавязчивой, лёгкой шуткой – беспроигрышная стратегия. Как политик, Джиён знал это назубок и умело игрался с человеческой психологией. Ну вот, теперь все улыбались и перестали возбуждённо щетиниться. Люди сложно устроены, из-за этого их легко изучить. — Господин Квон, — мужчина средних лет с залысинами и в очках встал со своего места, — но человек, который продал снимки в газету, говорил, что лично Вас видел, поэтому и сделал несколько фото. — Вы мне поверите, если я скажу, что сегодня утром видел НЛО? Летающая тарелка спустилась под моими окнами, и из неё вышли пришельцы… О, не переживайте, чуть позже я покажу вам фотографии, только они будут плохого качества, потому что я нервничал и у меня дрожали руки. Снова смех, улыбки и радость от того, что им, журналистам, пришлось не просто встретиться с прямым представителем президента, но и побывать на бесплатном стендап-шоу. Они не догадывались, что естественная человеческая природа подсознательно обводила их вокруг пальца, отыгрывая злую шутку. Знание всех тонкостей психологии может быть полезно для того, кто владеет этой информацией, и опасно для тех, против кого она направлена. Джиён держал в кармане ту самую медаль, у которой было две стороны. — Вы бы хотели встретиться с этим человеком, который решил скомпрометировать Вас? — спросил кто-то из толпы. — Разве что для того, чтобы он смог сделать полноценный снимок и оставить себе на память, раз так хотел меня сфотографировать. — Но ведь, в таком случае, его могут посадить за клевету и распространение ложной информации! — Судебная система в нашей стране работает исправно, опираясь на закон, справедливость и человечность, поэтому данную возможность я не исключаю, — Джиён кивнул и непринуждённо развёл руками. — Увы, у меня нет времени на то, чтобы разбираться с подобного рода людьми. — Это какими же, господин Квон? Джиён хотел ответить: с жалкими чмошниками, ущербными мудаками и конченными имбецилами, у которых в жизни всё настолько хуёво, что они готовы копаться в чужом белье и публично демонстрировать найденную грязь, но, конечно же, сдержался. — Бессовестными и бесчестными. — Господин Квон… — Господа, предлагаю на этом закончить нашу встречу, потому что меня ждут срочные дела, — Джиён мягко оборвал поток полившихся на него вопросов и, позволяя себя снимать и фотографировать, поднялся с кресла. — Разрешите ещё раз поблагодарить вас за то, что почтили меня своим присутствием. Для меня было важно публично заявить о своей непричастности к данной истории и снять с себя ложные обвинения. Надеюсь, мои слова будут учтены и восприняты со всей серьёзностью. Давайте будем жить честно, как достойные граждане достойной страны! Мужчина поклонился, а затем, обойдя свой стол, лично проводил журналистов из своего кабинета. Стоило дверям закрыться, как он тут же достал мобильный телефон и позвонил своему личному помощнику, которого к нему приставил Ву. Это был молодой парень, готовый услужить своему боссу и выполнить любую поручаемую ему работу. Иными словами – преданный пёс. — Да, господин Квон! — раздался бодрый мужской голос. — Инхёк, где ты сейчас? — Джиён сел на край стола и бросил рядом с собой начатую пачку сигарет. — Еду к Вам, господин Квон. — У меня для тебя есть поручение, о котором никто не должен знать. Обсудим лично, когда приедешь. Я тебя жду. И побыстрее давай. — Я Вас понял! Буду через пятнадцать минут. Джиён отключился, убрав телефон в карман пиджака, и задумчиво посмотрел в потолок, сложив руки на груди. На его губах заиграла недобрая улыбка, а в голове так и мелькала мысль о том, что подлых крысёнышей обязательно нужно отлавливать, наказывать и учить манерам, чтобы в дальнейшем было неповадно портить жизнь уважаемым людям.***
В последние дни Мин Сора неважно себя чувствовала. Она плохо спала, страдая бессонницей и головными болями, заедала вызванную перепадами настроения депрессию и набирала вес, испытывала нескончаемую усталость и в целом выглядела, мягко говоря, не очень. Девушка замечала на расчёске выпавших волос больше обычного, прыщи, которые стали регулярно появляться на её лице, но самым волнительным моментом в изменениях её состояния была менструация. Сора всегда следила за продолжительностью цикла и обратила внимание на то, что в последнее время он сбился и нарушился. Месячные стали до того болезненными, что она едва не падала в обмороки. Ей приходилось закидываться таблетками и сутками лежать в кровати, ибо делать что-то было попросту невозможно. В один из таких дней, когда Соре было проще умереть, чем терпеть грёбаные мучения, ей позвонила Кьюнг-Су и спросила, почему та не вышла на смену. — Мадам Ким, — прохрипела в трубку девушка, — мне так плохо. Простите… Я сегодня не смогу выйти. — Детка, ты мне не нравишься в последнее время, — обеспокоенно ответила женщина без злости и претензий. — Если не хочешь окончательно запустить своё здоровье, обратись к врачу. Я дам тебе контакты гинеколога, к которому ходят наши девочки. Она работает в больнице, в которой лежал господин Квон после ранения. Запишись на приём и поезжай туда. Сора, которая и сама была крайне обеспокоена своим самочувствием, согласилась на предложение Кьюнг-Су, позвонила в больницу и уже на следующий день поехала к врачу – ей был назначен приём после обеда. Ни о какой страховке, разумеется, и речи быть не могло, поэтому первичный осмотр и консультацию ей пришлось оплачивать из собственного кошелька. Благо, с её заработком она могла себе позволить сходить к доктору. На стойке регистрации, расположившейся на первом этаже госпиталя Сунчонхян, Сора предоставила свои документы, назвала фамилию врача, к которому хотела попасть, и двинулась в указанном направлении. Девушка сдала куртку в гардероб, надела бахилы, поднялась на лифте на третий этаж и, пройдя через широкие двери, подошла к нужному ей кабинету. Только она разместилась на мягком и удобном диванчике в ожидании, когда её позовут, как в коридор вышла доктор со своей пациенткой, которая, судя по большому животу, наблюдалась по беременности. Сора представила, как это, наверное, необычно – носить в себе ребёнка. Человек хранит в себе ещё одного человека, который растёт и развивается. Это ли не чудо? На секунду ей стало любопытно, а встретит ли она когда-нибудь такого мужчину, которому захочет родить детей? Она понимала, что в её годы рано о таком задумываться, но так хотелось помечтать, ведь в сладких фантазиях всегда строятся идеальные миры с самым благополучным исходом. — Берегите себя, — совсем молоденькая женщина в медицинском брючном костюме розового цвета попрощалась с пациенткой, повернулась к Соре и улыбнулась ей – мило, по-доброму, сразу располагая к себе. — Госпожа Мин? Прошу, проходите. Девушка встала с диванчика и зашла в просторный, светлый и чистый кабинет. За её спиной захлопнулась дверь, и доктор, обойдя пациентку, подошла к своему рабочему столу, за который села. Сора нервничала и даже боялась, так как ни разу в своей жизни не посещала гинеколога. Её взгляд был прикован к гинекологическому креслу, которое напоминало своим видом устройство для пыток. — Присаживайтесь, — доктор, завидев неприкрытое беспокойство юной пациентки, улыбнулась и указала рукой на свободный стул напротив неё. — Меня зовут доктор Чан Виён. Прошу, рассказывайте, что Вас беспокоит? Сора кивнула и устроилась на стульчике, положив сумку себе на колени, а поверх неё – свои влажные и дрожащие руки. Она всмотрелась в сияющее лицо доктора, сглотнула скопившуюся во рту слюну и неловким движением поправила свои волосы. — Простите, я никогда не был у гинеколога. — Всё когда-то бывает в первый раз, но Вам не стоит переживать. Я здесь, чтобы Вам помочь. Что у Вас случилось? — Дело в том, что в последнее время моё здоровье дало сбой. Я стала плохо спать, набираю вес, мучаюсь от головных болей и высыпаний на лице. — Когда была последняя менструация? — День назад началась и… она стала болезненной. Очень. Доктор Чан кивнула, забила информацию в электронную карту пациентки, быстро печатая на клавиатуре, пару раз щёлкнула компьютерной мышкой и, прищурившись, пробежалась взглядом по монитору. — Цикл стабильный? — спросила она. — Был стабильный, 25-26 дней, а сейчас сбился. Месячные приходят либо сильно раньше, либо с задержкой. — Во сколько лет началась менструация? — В одиннадцать. — Половой жизнью живёте? Если да, то с какого возраста? И тут Сора покраснела и крепко сжала ремешок своей сумки. Ей стало стыдно признаваться доктору Чан в том, что она начала спать с парнями с четырнадцати лет, но раз уж она пришла поправлять своё здоровье, то врать было бессмысленно. Более того, врачи должны быть беспристрастными и объективным, и их первостепенная задача – помогать и лечить, а не высмеивать и осуждать. Ведь так? — С четырнадцати лет, — как на духу выпалила Сора и стала выжидать реакцию доктора, но та осталась абсолютно спокойна и лишь добавила информацию в карту. — Беременности были? Аборты? — Нет. Чан Виён сделала ещё несколько записей, вздохнула и оторвалась от компьютера. Она бросила взгляд через плечо на гинекологическое кресло и сказала, что проводить сейчас осмотр невозможно из-за менструации, но можно сдать анализ крови на гормоны и посетить эндокринолога, так как есть подозрение на гормональный сбой. — Без осмотра и результата анализов сложно что-либо говорить, но я предполагаю, что это именно он, — заключила доктор Чан. — Вы принимаете оральные контрацептивы? Естественно, Сора их принимала, так как род её деятельности в разы повышал риск преждевременной, незапланированной и нежелательной беременности. Презервативы защищали, но в основном от половых инфекцией, и чтобы надёжнее себя обезопасить, Сора употребляла противозачаточные таблетки. — В нашем организме за выработку гормонов отвечают щитовидная и поджелудочная железы, гипофиз и гипоталамус – это отделы головного мозга. Любые проблемы с ними могут привести к гормональному дисбалансу, — пояснила гинеколог. — Я спросила про оральные контрацептивы, потому что их употребление часто приводит к нарушению менструального цикла, а это является одним из важнейших симптомов гормонального сбоя у женщин. Также причиной данного сбоя могут послужить половые инфекции. Надеюсь, Вы занимаетесь защищённым сексом. Конечно же, не стоит исключать и Ваше психологическое состояние, поскольку нервная система напрямую влияет на работу эндокринной. То есть, чем больше нагрузка на нервы, тем выше риск заработать гормональный сбой. Вы часто переживаете? Есть причины для стресса? Сора смотрела на Чан Виён и готова была кинуться ей на грудь, чтобы обнять, положить голову на её плечо и вывалить всё то, что мучает её на протяжении всей жизни, в которой она вытянула несчастливый билет, но вместо этого она продолжила отвечать на вопросы. Из больницы Сора вышла с направлениями на сдачу анализов, на повторное посещение гинеколога и осмотр эндокринолога. Вместе с бумажками она вынесла с собой отвратительное настроение, ещё больший упадок сил и осознание, как омерзительно и бессмысленно её существование. К семнадцати годам уже привычным для неё, но непринятым в нормальном обществе образом жизни она настолько испортила своё здоровье, что теперь придётся мотаться по врачам и трястись в ожидании результатов. Больше всего на свете ей хотелось поскорее оказаться дома, напиться, закинуться таблетками и лечь спать, ибо адекватное человеческое состояние находилось где-то вне зоны доступа и отказывалось выйти на связь, чтобы активироваться.***
Чёрный Мерседес заехал в освещённый фонарями ночной двор и остановился под окнами дома, в котором проживала Мин Сора. Изначально Джиён не планировал с ней видеться и заводить разговор касательно их взаимоотношений, но что-то внутри настоятельно ему подсказывало совершить некий джентльменский поступок и расстаться на достойном уровне, а не загадочно слиться без объяснений, как он делал это раньше с остальными женщинами, с которыми вступал в контакт. Держась руками за руль, мужчина посмотрел на окна, где располагалась квартира девушки, и заметил, что свет был выключен: либо она спала, либо была на работе. Он мог бы ей позвонить и выяснить, где она находилась, но посчитал, что будет правильнее подняться и проверить лично. Если не откроет, значит, судьбе угоднее, чтобы они расстались молча, без лишних слов. Джиён покинул салон своей машины, поставил её на сигнализацию и зашёл в подъезд невысокого дома с маленькими, но уютными квартирками. Он поднялся по лестнице, так как лифта здесь не было, и остановился напротив нужной ему двери. Его сердце колотилось не так взволнованно даже тогда, когда он днём общался с журналистами, но сейчас, перед разговором, важность которого он боялся признать и принять, лёгкие внутри сжимались и прилипали к грудной клетке, надавливая на неё, а живот скрутил горячий спазм, разнося обжигающий жар по всему телу. Резко и глубоко вздохнув, Джиён нахмурился и нажал на кнопку звонка. Он метался и не знал, чего хотел больше: чтобы Сора открыла или так и не вышла к нему. Ему было страшно увидеть её сейчас, но ещё страшнее было не увидеть больше никогда. Через несколько длинных секунд, которые тянулись бесконечностью, за дверью послышались шаги, и на пороге показалась Мин – заспанная, помятая, вялая, но такая мягкая, тёплая и уютная. Она подняла красные глаза на незваного гостя и отошла на шаг назад от удивления. — Джиён? Мужчина с недовольством поджал губы, провёл рукой по лицу и, действуя немного беспардонно, зашёл в квартиру без предупреждения, потеснив девушку, которой пришлось прижаться спиной к обувной полочке. — Нам нужно поговорить, лапа. Квон развернулся и, пронаблюдав за тем, как Сора закрывает дверь, сел на пуфик. Он казался таким большим в этой крошечной квартирке, словно Гулливер, который случайно забрёл в жилище лилипутов. Только лилипутка здесь была одна, и она, совершенно бесстрашная, зная, что ей можно всё, подошла к Джиёну и села к нему на колени, обвив его шею руками. Вот этого он боялся больше всего – что она снова очарует его, околдует, будто бы ведьмочка, и он не сможет оставить её. — Я сейчас не самая лучшая собеседница, папочка, — хриплым и тихим голосом сказала Сора, пока Квон гладил и обнимал её. — Пожалуйста, давай отложим все разговоры на завтра, хорошо? — Детка, это серьёзно… — Оставайся и поспи со мной, — девушка уткнулась лицом в шею мужчины и крепко-крепко к нему прижалась, словно котёнок, ищущий ласки. — В кровати так пусто и одиноко. Согрей меня. И Джиён сдался. Он не смог устоять перед Сорой, которая, словно сладкая нимфа, увлекала его за собой в свой плен, хватала за руку и тянула всё глубже на дно. И ведь ему хотелось растворяться в ней, хотелось отдавать всего себя и без фальши наслаждаться девушкой, к которой он по-настоящему проникся. Он устал быть бесчувственным роботом, циничной машиной и холодным металлом. Сора смогла пробудить в нём то, что спало крепким сном вот уже много лет. И как теперь он сможет оборвать с ней все связи? Убивать было не трудно. Было не трудно пытать и мучить людей. Жить во лжи, предавать и идти по головам совсем не трудно. Было трудно расставаться с тем, к кому тянулось ожившее сердце. — Хорошо, малышка, пойдём спать. Джиён поднялся вместе с Сорой, взяв её на руки, и отнес свою дремлющую красавицу в спальню, где уложил на кровать и заботливо укрыл одеялом, чего в жизни никогда не делал. Он снял с себя пальто, ботинки, пиджак и, оставшись в рубашке и брюках, забрался к девушке в постель. Мужчина не стал сопротивляться, когда она прижалась к нему и обвила его конечностями, даже наоборот – он сам обнял её и притянул к себе так, будто никогда не отпустит и никому не отдаст, ведь она – его сокровище, которое хочется спрятать от посторонних глаз. Маленький котёнок, которого он подобрал с улицы. А ведь люди ответственны за тех, кого приручили, не правда ли? Они лежали в обнимку, грели друг друга и нежились, словно были абсолютно нормальными людьми, которые строили отношения и наслаждались взаимными чувствами. И как будто не было всех ужасов, слёз, боли и страданий. И как будто всё всегда было хорошо, вот как здесь и сейчас, когда Джиён целовал сопящую Сору в макушку, а она, слабая и податливая, льнула к нему. Со стороны можно было подумать, что они, герои доброй сказки, утопали в счастье, которое окутало их с головой, но Джиён не верил в сказки.