Эйфория – обратная сторона истерики. © Стефани Майер
***
В Йондынпхо-гу давно не было такого ажиотажа, как в тот тёплый, прекрасный майский вечер, когда состоялось долгожданное открытие ночного клуба «Эйфория». Автомобили, стоимость которых больше походила на телефонные номера, регулярно подъезжали к высотному зданию и занимали редеющие свободные места на парковке. На улицы выходили люди, от которых за версту веяло пафосом и успешной жизнью. Казалось, что за каждым их шагом будут сыпаться долларовые купюры и блестящие бриллианты. Девушки, выглядящие, как супермодели, элегантно выходили из машин и шли под руку со своими кавалерами в дорогостоящих костюмах. На входе гостей встречали крупные, высокие охранники, облачённые в чёрное, и миловидные хостес, раздающие налево и направо солнечные улыбки. Те, кто находился на улице, могли услышать давящие и глубокие басы, которые исходили от музыки, играющей внутри клуба. Джиён и Сынхён стояли возле окна в кабинете генерального директора и наблюдали за происходящим. Мужчины были одеты с иголочки и приятно пахли элитным парфюмом. Нельзя было сказать, что они сильно волновались, но определённое томление заставляло их животы периодически сжиматься от спазмов. — Девочки готовы? — спросил Джиён. — Твои завершают подготовку, а танцовщицы и официантки уже давно развлекают и обслуживают гостей. — Отлично… отлично… Джиён задумчиво почесал подбородок и медленно закивал, затем он поправил свои уложенные гелем волосы, посмотрел на Сынхёна и, хлопнув его по спине, вместе с ним направился на выход из кабинета. Их тут же оглушила бьющая по ушам музыка и утянула в себя атмосфера полнейшего расслабления. Вокруг с бокалами алкоголя в руках семенили гости, пробираясь к своим местам. На танцполе ещё никого не было, но это лишь вопрос времени и количества выпитого. Большинство людей расположились на первом этаже на диванчиках и стульях, а в отдельных комнатах практически никто не сидел, но Джиён был уверен, что немного позже помещения обязательно заполнят более зажиточные посетители. Мужчины пересекли свободное для танцев пространство, ловя на себе свет от мерцающих софитов, прошли к свободному столику возле стены и разместились на угловом диване. Скоро должны приехать Ву Гон Ю и Пах Сынхо, чтобы лично оценить эффект ночной «Эйфории». К столику, за которым сидели Джиён и Сынхён, подошла официантка и поинтересовалась, что они желают заказать. Девушка быстренько записала в блокнот список, состоящий из бутылки Баллантайнса и закуски из мясного ассорти и сыра, и, поклонившись, удалилась, пообещав вскоре принести заказ. Джиён поднял голову наверх и осмотрел висящих под потолком девушек в огромных чашах, сделанных на манер бокалов, которые плескались в настоящем шампанском. Сынхён за голову хватался, когда выпученными глазами разглядывал итоговый счёт: ему было страшно думать о том, какую они должны поиметь выручку, чтобы траты окупили себя, но если ситуация будет идти по намеченному плану, то клуб не должен уйти в убыток. — Во сколько начинается шоу? В полночь? — спросил Квон, поглядывая на наручные часы в попытках разглядеть время. — Да, — Сынхён криво улыбнулся и посмотрел на пока что пустующую сцену, отведённую специально для развлечения публики, — Джали будет звездой сегодняшней ночи. Джиён согласно кивнул и мимолётно посмотрел в сторону, где располагались другие столы, и замер. Его внимание привлекли молодые, красивые женщины, среди которых находилась Сора. Она попивала шампанское и непринуждённо болтала с Китай, Джахён, Ханой и Кьюнг-Су, во время смеха прикрывая рот ладошкой. Девушки были приглашены с той целью, что если кто-то из уважаемых мужчин заскучает, они оперативно составили бы им компанию, но Джиёна, конечно же, гложила мысль о том, что Мин попадётся в лапы очередного озабоченного уёбка. — А она ничего, миленькая, — изрёк Сынхён, проследив, на кого именно был направлен взгляд его приятеля, и подмигнул. Сегодня Сора и правда была миленькой: на ней было красного цвета платье с тонким лаковым поясом на талии, которое ярко контрастировало с её чёрными волосами, обрамляющими личико, похожее на кукольное из-за удачного макияжа, полупрозрачные чулки и туфли-лодочки на шпильке. Маленькая женщина – гумбертова мечта. Джиён засмотрелся на Сору и опомнился только тогда, когда понял, что она смотрит ему прямо в глаза в ответ. В этот момент к их с Чхве столику удачно подошла официантка и своим телом прервала раскалённый зрительный контакт. Квон потянулся к бутылке, открыл её резковатым движением и плеснул себе и другу в стаканы немного виски. Они чокнулись и влили в себя золотистого цвета согревающую жидкость. Джиён расслабленно откинулся к мягкой, удобной спинке кожаного дивана, расставил в своё удобство ноги и полез во внутренний карман пиджака, чтобы вытащить пару таблеток Аддерола для себя и Сынхёна. Их впереди ждала долгая и интересная ночь, так что закинуться дозой для пущей энергии и хорошего настроения – вещь вполне не лишняя. Они запили наркотик ещё одной порцией виски. В самый разгар обсуждения политической ситуации в стране, которая была напряжённой и обострённой, к Джиёну и Сынхёну подошёл Гон Ю. Мужчина прервал оживлённую беседу своим появлением и пожал протянутые ему руки. Он был не один, а с целой компанией, и пока Сынхён воодушевлённо вещал господину Ву обо всех тонкостях, связанных с открытием «Эйфории», параллельно отвечая на задаваемые вопросы, Джиён уставился на пришедших гостей. Он не был удивлён присутствию Сынхо, но явно не ожидал увидеть его племянника – того самого, рыжего, – вместе со своими дружками, среди которых был тот, кто вызвал приступ приглушённого гнева и вспышку затаившейся в недрах души колючей, противной ревности. — Молодняк должен отдыхать именно в таких местах, — Сынхо весело засмеялся и плюхнулся на диван. — Пусть приучаются к роскоши. Чонгук застыл на месте и вперил взгляд потемневших глаз прямо на Джиёна. Они уничтожали друг друга визуальной борьбой, словно два самца, оказавшихся на одной территории, которую они никак не могли поделить между собой. Тэхён и Чимин встревоженно переглянулись и подумали об одном и том же: нужно срочно разрядить обстановку, иначе клуб закроют в первый же день из-за бурного кровопролития. — Господин Квон, вижу, Вы активно идёте на поправку, — Тэхён вполне дружелюбно улыбнулся и пожал руку Джиёна, который всё ещё бросал взгляды на Чонгука. — Да, во мне много сил. На всех хватит, — молодой мужчина посмотрел на Чимина, поздоровавшись и с ним. — Надеюсь, сегодня не повторится опыт прошлой встречи, ибо история не прощает ошибок. Джиён и Чимин синхронно посмотрели в сторону Сынхо, который уже активно флиртовал с официанткой. Девушка была очень даже не против – чаевые, знаете ли, на полу не валяются. Она мило улыбалась, кокетничала и активно отвечала взаимностью на пошлые шуточки и сальные улыбочки. Чимин не был уверен, что сегодня не повторится опыт прошлой встречи, но очень на это надеялся, ведь Сора сидела за соседним столиком и, слава богу, общалась с другими девушками и не замечала пришедших гостей. Но это лишь пока. — Здесь так и веет пафосом, — Чонгук подошёл поближе к Джиёну и, глядя тому прямо в глаза, протянул руку вперёд. — Как бы не задохнуться. — Лучше умереть от обилия роскоши, чем подохнуть где-нибудь в помоях, — Джиён крепко стиснул ладонь парня, нарочито сжимая пальцы. — Куда более приятно тонуть в золоте, нежели в гнилом мусоре, не так ли? — Меня, в принципе, мало какая смерть привлекает. Я туда, — Чонгук посмотрел наверх, — пока не собираюсь. — Могу организовать встречу. Хочешь? Чимин засмеялся с заметной наигранностью и втиснулся между Джиёном и Чонгуком, чтобы обнять обоих за плечи – дружески, почти по-братски, – но второму это явно не понравилось, ибо он с явным недовольством освободился от плена чужой руки. Пак сделал вид, что не заметил этого, и это было очень мудро с его стороны. — Ну всё, заканчиваем приветственный обмен любезностями и садимся, — рыжеволосый парень хлопнул в ладоши и, подталкивая Чона к столу, обустроился рядом со своим дядей. За столом повисло ощутимое напряжение. Джиён смаковал виски, налитый в его стакан, и бурил взглядом сидящего напротив Чонгука. Ему невыносимо хотелось заехать по роже самодовольному парню, который, стоило признать, ничуть не уступал в красоте и обаянии. Чон какое-то время поиграл в опасные гляделки с Джиёном, а после, когда ему это занятие стало неинтересно, полностью переключился на меню. Они с Чимином и Тэхёном решили заказать большое блюдо на троих в виде острых куриных крыльев с разнообразными соусами и пиво. — Здесь хорошо, — Ву одобрительно закивал головой и похлопал Джиёна по здоровому плечу. — Теперь твоя главная задача состоит в том, чтобы удержать этот корабль и не дать ему потонуть. — Для нас важно, чтобы вложенные траты окупили себя, — поддержал Сынхён. — Предлагаю поспособствовать вложениям в это дивное местечко, — Чимин на уровне профессионала врубил яркую душу компании и поднял бокал, наполненный пивом. Вся собравшаяся компания дружно (почти) чокнулась, и раздался звон соприкасающегося стекла. Сора обернулась на звук, раздавшийся по левую сторону от неё, и забыла, как дышать. Сердце растерялось и пропустило удар, ухнув в скрутившийся желудок. Она увидела Чонгука со спины, но точно знала, что это именно он – перепутать было невозможно. Девушка уже не слышала, о чём говорили сидевшие рядом подруги – всё её внимание было приковано к молодому человеку с тёмными волосами в кожаной куртке, который пил пиво и общался со своими друзьями. Также она успела разглядеть и рыжую макушку, и теперь ей стало ещё страшнее, ведь в памяти прочно закрепилась та ночь, когда они с Чимином едва не вступили во взаимовыгодные отношения между проституткой и её клиентом. — Детка, с тобой всё в порядке? — Джахён взяла Сору за руку. — Ты вся покраснела. Мин что-то невнятно пробормотала себе под нос, немного суетливо подорвалась с места и помчалась быстрыми, короткими шагами в уборную. Она старалась остаться незамеченной, но так и не смогла ускользнуть от внимательного взгляда, которым её проводил Джиён. Мужчина ухмыльнулся и повёл головой, понимая, что только что произошло, и ему это ох как не понравилось. Сора, стуча каблуками, прошла по тёмному коридору, свернула в сторону туалетов и зашла в первую попавшуюся свободную кабинку. Девушка опустила крышку унитаза и села на неё, зарывшись пальцами в уложенные волосы. Если бы у неё была возможность убежать отсюда, скрыться от Чонгука и избежать позорного положения в его глазах, она обязательно бы это сделала, но она не в школе, когда можно отпроситься пораньше с уроков домой, потому что живот заболел. Здесь всё было куда серьёзнее. Она не могла просто взять и уйти, поэтому, стиснув зубы и собрав волю в кулак, она была обязана вытерпеть и стойко продержаться до наступления утра: прямо как в фильме ужасов. Девушка вытерла мокрые после воды руки бумажным полотенцем, осмотрела себя в зеркале и, выходя из двери, сходу врезалась в стоящего напротив человека. Сора хотела было извиниться, но впала в ступор, когда подняла голову. Кровь резко прилила к её лицу, окрашивая щёки в яркий румянец. — Всё бегаешь, козочка? — Чонгук упёрся рукой в стену, с одной стороны блокируя путь доступа девчонке. Он улыбался и совсем не выглядел агрессивно, и всё равно Сора нервничала, боялась. — Я тебя поймал. — Решил поиграть в серого волка? Чонгук улыбнулся ещё шире, вовлекая Сору в плен своего обаяния, и осмотрел её с ног до головы, склоняя голову набок так, что пара выбившихся из чёлки прядей упала ему на лоб. От него пахло всё тем же знакомым до дрожи в коленках запахом: табак, кожа и пряный, терпкий парфюм, от которого кружило голову. Такой очаровательный, притягательный и сексуальный… Чёрт бы его побрал. — Не хочешь составить нам компанию? Или ты с подружками? — Чон, по-киношному флиртуя, накрутил на палец прядь женских волос. — Я с подружками, — Сора убрала чужую руку от своего лица и нарочито наигранно улыбнулась. — Тебе будет некомфортно сидеть за одним столом со мной и этим напыщенным мудаком? — Чонгук наклонился к Соре и приблизился к ней на неприличное расстояние, опаляя горячим дыханием её верхнюю губу. — Мне будет некомфортно сидеть в компании одного напыщенного мудака, который сейчас трахает мне мозги. — А помнишь те времена, когда я трахал тебя? Чонгук схватил девушку за талию и, не дав ей опомниться, утянул её в глубокий, чувственный французский поцелуй. Сора позволила себе на пару секунд раствориться в нём, ощутив приятный спазм внизу живота, и даже прильнула в ответ к парню, но, к счастью, разум взял бразды правления, и девушка, вспыхнув, оттолкнула Чона от себя и ударила его по лицу. Раздался хлопок пощёчины. Чонгук озлобленно сверкнул глазами, потёр покрасневшую, горящую щёку и отошёл на пару шагов назад. Медленно, крадучись, словно перед прыжком. Сора призывно смотрела на него и держалась вполне уверенно, хоть её и трясло от страха. Она знала, что Чонгук не посмеет сделать ей больно физически, но его настрой определённо пугал. — Заслужил… — парень медленно кивнул и горько улыбнулся, двигая челюстью. В коридоре раздались громкие и быстрые шаги. Чонгук и Сора одновременно повернули головы и увидели приближающегося Джиёна. Мужчина подошёл к девушке и обнял её за талию, прижимая к себе и поглядывая на стоящего напротив парня. Сора бы соврала, если бы сказала, что не почувствовала себя увереннее и спокойнее в присутствии Джиёна. Он появился очень вовремя. — Денег настолько не хватает, что решил подработать телохранителем? — язвительно поинтересовался Джиён. — А ты знаешь, что телохранители бьют морды всем, кто приближается к объекту? — Чонгук размял шею и хрустнул пальцами. — Где там у тебя ручонка болит? Просто хочу знать, куда бить, чтобы побольнее было. Джиён отпустил Сору и за два широких шага сократил расстояние между собой и Чонгуком. Они синхронно схватили друг друга, крепко вцепившись в одежду, и драки было бы не избежать, если бы не появившийся Сынхён. Он подошёл к Джиёну и Чонгуку и расцепил их, отталкивая в разные стороны. Чхве положил руку на плечо своего друга и серьёзно, даже грозно посмотрел на парня, указав на него пальцем. — Не советую лезть, малыш, если не хочешь нарваться на крупные неприятности, — сказал он. — Никому не нужны лишние проблемы, верно? — Он уже вляпался, сука, причём конкретно, — Джиён дёрнулся, но был удержан твёрдой рукой. — Тебя предупредили. Сынхён смерил Чонгука не самым добрым взглядом, а после, хлопнув Квона по спине, вместе с ним направился в сторону основного помещения. Джиён обернулся на ходу и, идя спиной, злостно улыбнулся, глядя на парня. Чонгук сгорал от желания догнать ублюдка и хорошенько ему врезать, но неведомые силы удержали его. Было до жути обидно и неприятно, словно душу смачно заплевали, но он, как всегда, быстро забудет и забьёт. — Ты связалась не с той компанией, Сора, — Чонгук остановил девушку, взявшись за её запястье, когда она собиралась уходить, и заставил её посмотреть на себя. — Не кончится это добром. — В моей жизни, в принципе, мало добра, так что не страшно.***
Когда часы пробили ровно двенадцать, играющая в клубе долбёжка плавно перетекла в таинственные, чарующие звуки восточной музыки. Гости прекратили все свои разговоры и устремили взоры прямо на пока что пустующую сцену. Через мощные динамики, развешанные по всему помещению, разнёсся величественный мужской голос, оповещающий о том, что сегодняшней ночью в клуб «Эйфория» прибыла очаровательная красавица, чтобы удивить искушённую публику своим выступлением. Под мощный, ударяющий прямо по грудной клетке бас, заведение погрузилось в полную темноту. Сцену заслонила расползающаяся дымка, освещённая насыщенным рыжим цветом: будто сгустки горячего, обжигающего огня заполнили место, отведённое специально для некого таинственного ритуала. Устрашающая музыка, больше походившая для атмосферы фильма ужасов, состоящая из низких голосов, протягивающих бесконечную ноту, заставила людей содрогнуться от предвкушения. На сцене появились люди, облачённые в чёрные плащи. Их лица были скрыты под капюшоном, а тела спрятала лоснящаяся, словно шёлк, ткань. Сначала они встали в один ряд, затем разделились на две части и сделали синхронно шаг в стороны, чтобы пропустить в центр человека в красном плаще. Музыка резко оборвалась, дымка стала реже, и гости смогли услышать звуки струнных инструментов. Девушка, скрывающаяся под красным плащом, медленно сняла капюшон и показала зрителям своё красивое, смуглое лицо. При виде Джали Сора и сидящие вокруг неё девушки громко захлопали, решив поддержать подругу. Сию инициативу приняли и остальные гости, а когда все плащи были скинуты на пол, обнажая стройные женские тела, в зале послышались одобрительные выкрики и свист. Шоу началось. Знойные красавицы во главе с Джали, чьи пышные кудрявые волосы, словно грива, раскачивались во время плавных, изящных движений, демонстрировали зрителям все свои таланты и способности под зажигательные ремиксы восточных треков. Девушки двигались эротично, с вычурной сексуальностью, нарочито подчёркивая все прелести своих фигур и попадая под ритм играющей музыки. Джиён откинулся на спинку дивана, забросив на неё руку, и сделал глоток обжигающего горло виски. Сначала он, как и все, наблюдал за горячими девушками, танцующими на сцене, но затем начал следить за Сорой, которая пила шампанское, покачивала ногой в такт песни и накручивала на пальчик пряди волос. Настоящая малолетняя блядь. Мужчина криво улыбнулся и масляным взглядом проскользил по ножкам, плотно обтянутым капроном, и вообразил, как, наверное, охуенно стягивать эти чулки вниз, а потом ими же придушивать во время полового акта. Джиён глубоко вздохнул и заёрзал на месте, устраиваясь удобнее. Мысли, взявшись за руку с откровенной фантазией, распалили Квона и заставили его взволнованно провести кончиком языка по краешку стакана, на котором остался горький и терпкий привкус алкоголя. Джиён вспомнил, какова на вкус Сора, и медленно сглотнул. Он буквально пожирал девушку глазами и сгорал от желания завалить её на этот мягкий, удобный кожаный диван и трахнуть – грубо и жёстко, чтобы искры из глаз полетели. Вгонять в её юное, прекрасное тело колом стоящий член, выбивать из груди протяжные стоны и терзать сочные губы жадными поцелуями. Сора, будто ощутив на себе мощную энергетику чужого взгляда, повернула голову и посмотрела на Джиёна. От вида мужчины, который был явно возбуждён, её голова пошла кругом. Низ живота приятно свело от горячего спазма, отдавшегося пульсацией между ног. Одних его глаз было достаточно, чтобы заразиться магнетическим влечением. Восточная музыка, отсутствие яркого света и атмосфера ночи в целом создавали обстановку, благоприятную для интимного настроения. Джиён подмигнул Соре и отсалютовал ей стаканом. Девушка улыбнулась в ответ и, прикусив нижнюю губу, отвернулась обратно к подругам. Она, преисполненная чувством великолепия по отношению к Джали, наблюдала за её танцем. Плавные движения, от которых веяло растекающимися волнами тягучего экстаза, будоражили и волновали. Предназначенный для гостей номер создавал возбуждающую, распаляющую в клубе атмосферу. Стены нагревались от взмаха густых волос, стены плавились под томным взглядом, а пол оплетали толстые паутины трещин, через которые готова была прорваться наружу жгучая лава. Сора осушала уже третий бокал шампанского и обмахивала раскрасневшееся лицо рукой. — Не тебе одной жарко, — прошептала ей на ухо Китай и стрельнула метко взглядом прямо на Джиёна, который плавился на диване. — Не хочешь охладить его пыл? А то вот-вот взорвётся. Мин опять повернула голову и посмотрела на мужчину, который пожирал её глазами. Честно говоря, она была бы не прочь провести с ним некоторое время, чтобы получить обоюдную разрядку, ведь чувствовалось: их желания взаимны. Но её опередили. Чужие руки легли на хрупкие плечи, а дыхание, наполненное дорогим алкоголем, опалили горящую кожу. — Мне нравится, как танцует Джали, — сказал Джиён, — но как танцует Сора? Девушка обернулась и взялась за протянутую ей руку. Она поднялась со стула и позволила Чонгуку пронаблюдать классическую сценку, знакомую всем детям, в которой волк в лес ягнёнка уволок. Сынхёну, Ву и Сынхо было совершенно не интересно, чем занимался Джиён и с кем: мужчины обсуждали актуальные политические и социальные проблемы и выпивали. Но от глаз Чимина и Тэхёна, конечно же, не скрылось то, что произошло. Когда официантка принесла пять бутылок соджу, Чонгук открыл одну, плеснул себе в рюмку и залпом осушил. — Забей, чувак, она не стоит того, — Чимин покачал головой, наблюдая за тем, как Чонгук мнёт и рвёт пальцами салфетку, которой вытер рот. — Ты… ты даже не представляешь, из-за какой херни ты сейчас паришься. — И с каких это пор дела сердечные успели стать хернёй? — спросил Чон с усмешкой. — Ведь мы, мужчины, бравые солдаты любви… Тэхён не выдержал. Ругнувшись, он навалился на стол, чтобы быть ближе к Чонгуку, и выражение его лица стало настолько суровым и озлобленным, что Чимин понял, к чему движется диалог. Он совершил попытку остановить друга, но тот жестами и мимикой велел ему заткнуться и не трогать его. — Послушай, твоя Сора – шлюха! — выпалил он как на духу. — Ты мне друг, Тэхён, но за такие слова я и ёбнуть могу. — Не будь мудаком, — Ким закатил глаза. — Она уже не работает администратором и трахается с мужиками за бабки. Чонгук с недоверием покосился на Тэхёна, затем посмотрел на Чимина и, как-то неестественно засмеявшись, откинулся на спинку стула, опрокинув ещё одну рюмочку. — Ну нет, а вот это уже бред сумасшедшего, — он покачал головой, но с сомнением во взгляде замер, когда увидел, что его друзья встали в позицию полной серьёзности. — Вы же стебёте и злите меня, да? — Тэхён говорит правду, — вступился Чимин. Он обнял Чонгука за плечо и кивнул в сторону Сынхо. — Я не хотел тебе говорить, но раз тема больше не под запретом, открою карты. Мой дядя решил сделать мне подарок на день рождения – подогнать проститутку. Мы поехали в бордель Джиёна, чтобы я сам лично выбрал себе девочку для развлечения, и со мной поехала Сора. Ты не думай, я её не трахал, но факт остаётся фактом: твоя бывшая и правда шлюха. Чонгук выдержал паузу, глядя перед собой невидящим взором, с размаху хлопнул руками по столу, привлекая к себе слишком много внимания, отодвинул стул и вышел из-за стола. Чимин хотел было пойти за ним, но Тэхён остановил его, положив руку на плечо – мол, сейчас ему лучше побыть наедине с самим собой, выкурить пару сигарет и переварить ту информацию, на которую на него вылили, как ледяную воду из ушата. Толкнув двери, ведущие в «Эйфорию», Чонгук прошёл по холлу, в котором одиноко тусовалась скучающая охрана, вышел на улицу и, пристроившись возле высокой урны с мусором и бычками, закурил. Мимо него беззаботно прогуливались неспящие обитатели Сеула, повсюду грохотала музыка из заведений, работающих до последнего клиента, и яркие огни ночного города красочно привлекали к себе внимание. Чонгук закрыл глаза, выпустил изо рта сизый, густой клуб дыма и вдохнул свежий воздух: пахло весной, свободой и звёздами. Парень поморщился и обнял себя одной рукой. До чего же ему было мерзко осознавать тот факт, что Сора – девушка, которой первой удалось похитить его сердце, – пополнила ряды тех, кто грязно спит с мужиками за шуршащие бумажки. Светлые воспоминания, что нахлынули в неловкой попытке сгладить заострившийся угол, мрачно перекрылись жирным клеймом, которое в сознании Чонгука толстым слоем отпечаталось на погрустневшем лице Соры. Ему хотелось выблевать тот мусор, что его насильно заставили проглотить, очиститься от ноющей боли, которая возникла в результате гаденького озарения: всё то, что было ему дорого, на что он надеялся и во что верил, за пару мгновений потрескалось, сломалось и превратилось в слой пыли, который унесёт за собой ветер перемен. Чонгук смолил одну сигарету за другой, пока не понял, что его тошнит и кружится голова. Под языком собралась горечь, которую он выплюнул на землю рядом с собой. В этот момент проходящие мимо девушки-подружки укоризненно на него посмотрели и фыркнули. — Чё? — огрызнулся он на них и озлобленно оскалился. — Девчонки, не нравится – не смотрите. Давайте-давайте, проваливайте. Девушки зашагали быстрее и принялись шушукаться, обсуждая, сколько же вокруг развелось козлов невоспитанных. А Чонгук никогда и не утверждал, что он хороший, ибо разве хороший парень станет страдать по шалаве? В момент, когда Чонгук давился горечью сигарет и пытался справиться с окатившим его шоком, Джиён сел на закрытый крышкой унитаз в тесной для двоих кабинке и усадил Сору себе на колени. Она обняла его за шею, качнув ногами, и со стороны они походили на извращённую парочку, в которой молодой любовник отчаявшейся мамаши старательно соблазнял её юную дочь-нимфетку втайне от глаз посторонних и наверняка осуждающих. Мужчина провёл рукой по округлому бедру, спрятанному под тканью платья, добрался до тонкой талии и отметил про себя, что Сора повзрослела физически и стала ещё привлекательнее. — У меня припрятан офигительный подарочек, — Джиён сунул руку в карман брюк и продемонстрировал девушке маленький прозрачный пакетик с белым порошком. — Поделишься? — Дамы вперёд, — Квон высыпал немного кокса себе на большой палец, создавая тоненькую полосу дорожки до запястья. — Я тебя сейчас как следует накормлю, давай. Зажав одну ноздрю указательным пальцем, Сора склонила голову и, проведя головой в сторону, резко втянула в себя дорогостоящий и качественный наркотик. Раздражённая слизистая приятно защипала. Девушка зашмыгала и почесала нос, забросив голову назад. Буквально за несколько секунд к ней в гости постучались лёгкость, свежесть и ясность ума. Она была расслаблена, но оставалась в сознании – состояние воздушного полёта с полным контролем ситуации. — Моя очередь. Приспусти платье с плеч. Сора оттянула красную ткань пониже, оголяя участки кожи, которые в свете ламп потеряли телесный цвет и стали голубыми. Джиён влажно поцеловал девушку в плечо, высыпал кокаин ей на ключицу и ловко «пропылесосил» заметно выступающую косточку. — А теперь иди сюда, — сказал он и обхватил Сору рукой за шею, рывком притянув к себе. Джиён без всякого стеснения раскрыл своими губами губы девушки и ворвался языком к ней в рот, чтобы подарить сладкий, тягучий французский поцелуй. Сора елозила на его коленях, тесно прижималась маленькой, но упругой грудью к крепкому торсу и дрожащими от страсти пальцами сжимала мужской пиджак. Как же ей хотелось, чтобы Джиён завладел ею прямо здесь, в туалете. Она была готова задрать платье, снять влажные трусики и оседлать его, опуститься на член, ощутить его на всю длину и кайфануть от наполненности внутри себя, но они продолжали целоваться и одновременно сгорать от возбуждающего томления. — Какая же ты сладкая, — прошептал, как в бреду, Джиён, заставляя Сору пересесть ему на бёдра так, чтобы её промежность оказалась у него прямо на паху. Он сжал пальцами ягодицы девушки и прижался губами к её шее. — Маленькая сучка, которая кружит мне голову и заставляет волноваться. Сора одной рукой обнимала Джиёна за шею, а второй гладила его по затылку и голове, зарываясь пальцами в уложенные волосы. Ей нравилось вдыхать запах, исходящий от него – смесь парфюма, геля для укладки и аромата мужского тела. И это ещё вопрос – кто кому кружил голову. Она хотела этого мужчину, когда он был рядом с ней, она трепетала до дрожи в коленках, и непонятно, какое именно чувство лидировало среди прочих. Влюблённость? Увлечение? Похоть? В любом случае, химическая реакция бурлила не на шутку и будоражила дух и плоть. — Я могу сделать тебе ответный подарок? — Сора прогнулась в пояснице и совершила плавное движение бёдрами, держась за широкие мужские плечи. Она чувствовала ощутимое напряжение под собой. — Что-то очень приятное… Глубокое, медленное и развратное. Хоть ей и хотелось заняться полноценным сексом, чтобы Джиён её как следует отымел, она внезапно передумала и решила, что будет лучше, если он получит свою порцию удовольствия, которое ему подарит та маленькая сучка. — Твою мать, детка, если ты мне здесь сейчас отсосёшь, я буду самым счастливым мужчиной на земле. — Значит, так оно и будет. Руки Джиёна, которые покоились на ногах Соры под её платьем, соскользнули вниз, когда она сама, ловко и элегантно, опустилась перед ним на колени, встав между его раздвинутыми ногами. Девушка с нажимом провела ладонями по мужским бёдрам совсем близко к паху, где образовался выступающий бугор – стояк пошло оттягивал брюки, – и, словно кошечка, потёрлась головой о запястье Джиёна, который улыбнулся и нежно погладил румяную щёку костяшками пальцев. Теперь она умела обращаться с членом и знала, как правильно сделать минет, чтобы мужчина остался максимально доволен. Квон наблюдал за тем, как Сора, стоя на коленях перед ним, расстёгивает ремень и опускает ширинку, но прежде чем снять с него брюки, она проводит рукой по напряжённому члену и приятно сжимает его сквозь тесную одежду. Джиён накрыл ладонью её затылок и слегка надавил, намекая, что сил терпеть у него больше не осталось.***
Когда Чонгук вернулся в зал и обнаружил, что ни Соры, ни Джиёна до сих пор нет на местах, им овладело единственное желание – нажраться в полное дерьмо, чтобы отключиться и не думать о том, что заставляет его лёгкие сжиматься от давления. Он сел за стол между Чимином и Тэхёном, плеснул себе соджу, осушил рюмку и повторил действие. Глупо было спрашивать о том, как у Чонгука дела, но Чимин, проявляя дружескую заботу, хлопнул того по спине и справился о его состоянии. — У меня всё заебись, ребята, — Чон фальшиво улыбнулся и снова потянулся за зелёной бутылкой. — Не знаю, как у вас… — Давай-ка ты не будешь надираться, окей? — Тэхён с нескрываемой досадой в глазах пронаблюдал за тем, как Чонгук хлещет третью рюмку подряд. — Пусть парень выпьет, если хочет! — неожиданно вмешался Сынхо, громко перебивая Сынхёна, который увлечённо беседовал с Ву на тему дефолта, ударившего по Южной Корее в девяностые годы. — Чонгук, я плачу, пей! И мне плесни-ка, дружочек, давай вместе выпьем. Порядком уставший от сложных разговоров Сынхо удачно нашёл себе более близкую компанию на ночь, а заодно и собутыльника. Чонгук, который находился под воздействием самых сильных эмоций, чересчур нарочито обрадовался и безоговорочно кинулся в омут с головой. Они с Сынхо чокнулись рюмками и влили в себя корейскую водку под осуждающие взгляды со стороны тех, с кем сидели за одним столом. Восточная музыка стихла, и по помещению прокатилась волна бурных аплодисментов. Джали вместе с другими танцовщицами поклонилась и удалилась со сцены, чтобы привести себя в порядок, переодеться и присоединиться к подругам за стол. Судя по реакции посетителей, выступление прошло на ура. По помещению клуба заиграл свет софитов, а ди-джей принялся крутить актуальные и модные танцевальные треки, призывая публику наполнить танцпол движущимися под мощные биты и ритм телами. Чонгук, который даже не скрывал, что бухает без меры, заметил движение боковым зрением и повернул голову: к их столику направлялись Джиён и Сора. Прищурившись, парень посмотрел на чужую мужскую руку, что покоилась на женской талии, и пальцами стиснул рюмку – вот-вот, и толстое стекло затрещит и расколется. — Оставайся с нами, — когда Сора хотела вернуться за столик к девочкам, Джиён притянул её к себе и погладил по щеке, куда совсем недавно кончил. — Не думаю, что это хорошая мысль, — Мин покосилась в сторону Чонгука, который порядком запьянел и пытался засунуть кусок говядины в лист салата. — Тебя никто не посмеет трогать, ясно? — Джиён взял девушку за руку и повёл за собой. — Я хочу, чтобы ты сидела со мной. Когда Сора уместилась на диван между Джиёном и Сынхёном, то убедилась в правильности своих опасений: все смотрели на неё, как на белую ворону, и в глядящих на неё глазах она читала далеко не самые добрые эмоции. Чимин хоть и старался улыбаться, но в наэлектризованном воздухе чувствовалось его напряжение, как бы он ни хотел выглядеть демократичной душой компании. Зато Чонгук всем своим видом искренне выражал отвращение и неприязнь. Соре было до ужаса неловко, хотелось убежать куда-нибудь подальше от этих карих глаз, которые прожигали в ней дыру. — Друзья, — Джиён налил Соре шампанского, по-хозяйски забросил руку на спинку дивана за ней и оглядел всех присутствующих. Он ощущал себя королём положения, победителем и кичился напоказ с одной единственной целью: доказать каждому, что именно он – папочка, — может, это прозвучит странно, но я предлагаю выпить за любовь. Она ведь повсюду, не так ли? Любовь к деньгам, славе, работе, семье, стране… женщине. Он посмотрел на Сору, как лис на зайца, и осклабился. — А что насчёт продажной любви? — громко и нетрезво спросил Чонгук, с характерным грохотом опустив пустую рюмку на стол. Он злостно ухмылялся и смотрел на Сору. — За деньги ведь тоже можно любить. — Я тебя больше скажу, — Джиён налил себе виски, — за деньги можно всё. — Охуенно! — Чонгук поднялся на ноги, пошатнулся, перегнулся через стол и схватил Сору за руку. Он смотрел ей прямо в глаза и с остервенением пальцами сжимал её запястье. — Будешь со мной ебаться? Будешь?! Я заплачу. Ты ведь так теперь зарабатываешь на жизнь?! Сраная шлюха! Сора вскрикнула и попыталась вырваться из хватки Чонгука, пока он её тряс, но вмешался Джиён. Мужчина стремительно встал из-за стола, обошёл его и со всей силы пихнул парня в сторону. Чон сумел удержаться на ногах, хоть и едва не упал, сбалансировав руками. Джиён оказался рядом с ним и взялся за его футболку, притянув ближе к себе. Потасовка привлекла внимание гостей, но портить репутацию клуба в первый же день открытия совсем не хотелось, поэтому Квон сначала отпустил парня, а после хлопнул его по спине и подтолкнул вперёд. — Пошли пообщаемся, уродец, — прошипел он ему на ухо. — А не боишься? — Чонгук улыбнулся и ударил Джиёна в ответ по плечу, ткнув языком во внутреннюю сторону нижней губы. — Идём, пидрила, пообщаемся. Чонгука вытолкали на улицу чужие руки через распахнувшиеся двери. Быстрыми шажками он прошёлся спиной до угла здания, заманивая за собой Джиёна, который был похож на быка, и быка этого непредусмотрительно дразнили красной тряпкой прямо перед носом. Чонгук размял шею, хрустнув ею, и сплюнул на землю, пока Квон с нескрываемым презрением в глазах смотрел на него. — Тебе пизды давно не давали? — спросил Джиён. — С хуя ли ты постоянно нарываешься? — А я камикадзе! Мне нравится нарываться и дразнить таких придурков, как ты, — Чонгук засмеялся и громко, воодушевлённо выкрикнул в воздух. Он конкретно надрался и был рад тому, что нашёл приключения на свою жопу, а также способ выпустить сдавливающие его эмоции. — Ну, давай! Сюда иди! — Сука… Джиён усмехнулся, покачал головой и пошёл прямо на Чонгука. Он взялся за его плечо и замахнулся для удара, но парень оказался проворнее: увернувшись, он согнулся и заехал кулаком мужчине прямо в живот. Охнув, Джиён зажмурился от тупой боли, пронзившей его тело, и разозлился ещё сильнее. Наплевав на всё в порыве ярости, он набросился на Чонгука, обхватив его руками, и повалил на землю. Квон оказался в удачном положении сверху и начал херачить парня по лицу и рёбрам. Чонгук прикрывался руками, наносил ответные удары и совершал попытки сбросить с себя чужое тело. Они сцепились, как два обезумевших зверя, шипели друг на друга грязной бранью и катались по земле, пачкаясь в крови и грязи. У Чонгука кружилась голова, он готов был в любую минуту потерять сознание, а у Джиёна прострелянное плечо ныло и пульсировало от боли с такой силой, что он позволил себе вскрикивать и стонать. Ему хотелось уничтожить противника, избить его до смерти, чтобы он просто исчез, словно никогда и не существовал, и столь яростные чувства были полностью взаимны. Когда Чонгук оказался сверху, то специально бил именно в то место, куда попала пуля, но надолго его не хватило: активная драка после выпитого алкоголя встряхнула организм, который решил выплеснуть наружу всё то, что находилось в желудке. Парень остановился, качнулся и, дёрнувшись вперёд, выблевал рядом с головой Джиёна съеденные закуски. — Твою же мать! — показавшийся на горизонте Сынхён подскочил к Чонгуку, которого брезгливо скидывал с себя Джиён, схватил его за плечи и, как тряпичную куклу, отбросил в сторону. — Убери это говно от меня! Блять! — Квон отполз назад на несколько метров и вскочил на ноги, прижавшись спиной к стене рядом стоящего магазина, ибо сил стоять самостоятельно у него не было. Через несколько секунд прибежал и Тэхён. Он быстрыми шагами подошёл к согнувшемуся в три погибели Чонгуку, которого тошнило не по-детски, сел рядом с ним на корточки и обнял. Ким гладил друга по спине, плечам и убирал с окровавленного лица грязные и липкие волосы, пока его плескало на брусчатку после мордобоя. — Ты как? В норме? — спросил Сынхён у Джиёна, который жмурился и обнимал себя руками, сгибаясь всё ниже. — Врача не надо? — Не надо, — он помотал головой, пытаясь отдышаться. — Вот сучёныш… Падла мелкая. Прямо по плечу херачил, мразь. Джиён, сплюнув сгусток противной крови, посмотрел на Чонгука и безмерно жалел о том, что сейчас у него больше не хватит сил, чтобы добить этого засранца. С преогромным удовольствием он прострелил бы ему башку или, что ещё лучше, разбил бы голову тяжёлой арматурой, но всё, на что он был способен, – стоять, опершись о стену, и позорно кряхтеть от боли. — Всё, Джиён, на сегодня хватит. Думаю, гадёныш усвоил свой урок, — Сынхён подхватил друга, чтобы тот мог на него опереться. — Идём, я отвезу тебя домой и налью выпить. Чонгук начал снова рваться в бой, но все его тщетные попытки были прерваны Тэхёном, который удерживал его в своих объятиях. Чон сопротивлялся какое-то время, плевался желчью и кровью, сыпал угрозами, но успокоился и обмяк в руках Кима, который прижал его к себе и похлопывал по спине. — Тише будь, — сказал Тэхён, покачивая Чонгука, как ребёнка. — Тот важный хер в очках прав: на сегодня и правда хватит. Ты никакой. — Я его убью, слышишь? Убью, — Чонгук крепко вцепился в руку Тэхёна и уткнулся ему в плечо, пачкая рубашку мокрой смесью земли и кровавой слюны. — Я убью этого козла. — Да, конечно, убьёшь. Он никуда от тебя не денется. Только не сегодня, ладно? Чонгук отпрянул назад, посмотрел Тэхёну прямо в глаза, как избитый щенок, и зажмурился от отчаяния. Ему хотелось выть, хотелось разреветься и бить кулаками по земле. Он потерял Сору навсегда. Мало того, что она выбрала Джиёна, так ещё и стала проституткой – двойной удар по яйцам. И это было пиздец как больно. — Она не вернётся, Тэ. — Не вернётся, — согласился Ким, — и больше никогда не будет прежней. Забудь и отпусти, пора двигаться дальше. Чонгук согласно закивал и при помощи друга встал на ноги. Тэхён, насколько мог, отряхнул его, но эти действия ничего не дали – Чон каким был грязным и побитым, таким и остался. — Дружище, тебе надо домой, но одного мы тебя не отпустим в таком состоянии, — Тэхён провёл ладонями по лицу и выдохнул. — Пожалуйста, постой здесь пять минут и никуда не уходи, окей? Я сбегаю за Чимином, мы вызовем такси и вместе отвезём тебя домой. Только будь здесь, понял? Всё, я мигом.***
Чонгук лежал в своей постели, смотрел на потолок и считал звёзды. Раскинув руки в стороны, он словно парил в небесах, теряя гравитацию. Сила притяжения перестала существовать и позволила ему поцеловать нежные, мягкие облака. Боль ушла на задний план, и раны, как по взмаху волшебной палочки, зажили. Сердце успокоилось и перестало обливаться горькими слезами. Для Чонгука имел значение только он сам: его жизнь, его спокойствие, его гармония. Дзен. Эйфория. — Хо-ро-шо… — прошептал он, закрыл глаза и опьянённо улыбнулся. Чимин с Тэхёном, как и обещали, довезли его домой, помогли подняться в квартиру и, словно пара заботливых родителей, отмыли несчастное дитя, обработали раны и уложили спать. Они взяли с него слово, что он будет отсыпаться и отдыхать до тех пор, пока не придёт окончательно в себя, и после, всё равно обеспокоенные, уехали. Чонгук, конечно же, выполнит обещание, но для этого ему требовался старый-добрый друг. Чон медленно-медленно повернул голову и потянулся пальцами к жгуту, которым перетянул своё плечо. Рядом на подушке валялся пустой и использованный шприц, благодаря которому парень вогнал в себя волшебное средство, что смешалось с его кровью и дарило невероятное облегчение. Дзен. Эйфория.