— Ты все еще любишь его? — Да. Нет. Трудно покончить с чем-то вроде этого. Он так сильно на меня повлиял, и в хорошую, и в плохую сторону. Такое трудно оставить в прошлом. Я стараюсь не думать о любви или ненависти к нему. Просто пытаюсь жить, как жила до нашей встречи. К сожалению, с переменным успехом. © Вероника Рот – «Эллигент»
***
Мин Сора сделала два шага назад, чтобы лучше видеть традиционное зелёное деревце, являющееся незаменимой атрибутикой Нового года и Рождества, нажала на кнопочку на маленьком пульте, и разноцветные огни торжественно замигали на небольшой ёлке, что украсила комнату по самому её центру на полноправном статусе ведущего символа. Яркие отблески отражались в глазах, наполненных неподдельным счастьем. Сора радовалась, как ребёнок, когда самостоятельно украсила свою квартиру, наполняя гнёздышко атмосферой главного зимнего праздника. В этот раз она решила остаться дома и встретить наступающий год наедине с самой собой, и скучно ей точно не будет, ведь всем нам порой хочется сбежать от суетных забот, извечной беготни и нескончаемого потока дел, отложить которые не всегда получается. Так когда же, как не в праздники, в полной мере наслаждаться беззаботным и ленивым отдыхом? Девушка села на подушку, которую предварительно положила на пол, скрестила ноги, укутавшись в тёплую кофту, и погрузилась в самый настоящий дзен, постигая вершины умиротворения. Она слишком давно не наслаждалась самым обычным времяпровождением. Никакого шума, никакого стресса и никаких переживаний – только тишина, тепло и мигающие огоньки. В момент созерцания Сора подумала о том, что ей не хватает милой, пушистой зверюшки, которая принесла бы с собой присутствие живого рядом, чтобы сгладить углы уже такого привычного одиночества. Было бы здорово, если бы ей было о ком заботиться, кому дарить любовь и ласку, чтобы её провожали, нетерпеливо ожидали и радостно встречали. Мин решила для себя, что в новом году обязательно поедет на ярмарку, где каждый месяц раздавали в добрые руки бездомных животных, и обзаведётся новым четвероногим другом. Кошка это будет или собака – девушка ещё не определилась, но точно знала, что ей сильно не хватает доброго сердца и чистой души подле себя. На кухне, в холодильнике и на накрытом на одну персону столе, ожидал скромный, но вкусный праздничный ужин, который Сора неспешно приготовила для себя любимой. Она не стала заморачиваться с изысками и обошлась вполне обычными продуктами для приготовления столь же обычных блюд. Кьюнг-Су подарила ей бутылку хорошего шампанского, которое девушка налила себе в бокал, чтобы вместе с ним подойти к окну и посмотреть на салют. Она слышала, как грохочут залпы, слышала характерные треск и шипение угасающих в воздухе зарядов, слышала, как восторженно кричат и смеются люди, и улыбалась сама. — С Новым годом, — Сора поздравила саму себя, а заодно и весь Сеул, когда маленькая стрелка часов достигла полуночи. Последующие планы не отличались оригинальностью и размахом: составить список дел, которые нужно обязательно исполнить в новом году, почитать, наверное, самую грустную новогоднюю книгу про Девочку со спичками*, наесться досыта, допив бутылку сладкого шипучего алкоголя, и лечь спать, но неожиданный звонок в дверь жирной линией перечеркнул всё намеченное. Сора никого к себе не приглашала и насторожилась визиту незнакомца или незнакомки. Отставив бокал на стол с отпечатком бледно-розовой помады, девушка подошла к двери и, встав на носочки, посмотрела в глазок. Сердцебиение моментально набрало скорость, жаркими пульсациями вдалбливаясь в грудную клетку, а взмокшие пальцы заскользили по гладкой металлической поверхности, оставляя после себя едва заметные отпечатки. Открыть или сделать вид, что никого нет дома? Впустить его в свою обитель или проигнорировать и оставить за дверью? Кусая кончики ногтей, оторопевшая Сора отошла назад, набрала в лёгкие побольше воздуха и решилась. Замок щёлкнул, и дверь медленно раскрылась. Знакомые, некогда родные глаза, вокруг которых при появлении слабой улыбки образовались маленькие морщинки, нерешительно посмотрели на девушку. — Привет, — Чонгук с давящей неловкостью поджал губы. — Можно войти? — Как ты узнал, где я живу? — сорвался вслух первый и самый интересующий вопрос. — Наша неразрывная духовная связь интуитивно подсказала мне, в каком направлении двигаться. Я прислушивался к зову сердца, которое привело меня к тебе, — театрально и воодушевлённо, как бездарный актёр погорелого театра, проговорил парень в надежде рассмешить девушку и поднять ей настроение, но та была настроена скептически и даже не улыбнулась. — Ладно, тупо, согласен. Всё куда проще: пришлось выпытывать у Китай, где ты работаешь и во сколько заканчиваешь. — Ты следил за мной? — Пришлось немного поиграть в шпиона. Я похож на агента 007? «Ты похож на придурка», — подумала про себя Сора, но не стала озвучивать свои недобрые мысли. Она смерила взглядом столь неожиданно навестившего её бывшего парня и успешно сохраняла спокойный внешний вид, хотя всё её нутро трепетало и металось из угла в угол. Мин соврала бы, сказав, что не рада видеть Чонгука, ибо при виде его её сердце плавилось и таяло, словно мороженое под лучами палящего солнца. Хотелось сделать шаг навстречу, обнять и прижаться, ощутить крепкое мужское тело, вдохнуть терпкий запах и поддаться чувствам, но разум на сей раз одерживал победу. — Мартини с водкой не предложу, но шампанское ещё осталось, — Сора отошла в сторону и жестом пригласила Чонгука войти. Парень оказался в маленькой прихожей, где снял зимнюю куртку, вешая её на крючок, поставил под обитую бежевым бархатом банкетку грязные после заснеженной улицы ботинки и прошёл вглубь квартиры, осматриваясь и с нескрываемым интересом изучая новое место жительства своей бывшей девушки. Скромно, но довольно мило, а главное – чисто и уютно. В голове Чона назрел вопрос: как Сора смогла приобрести новое жильё, учитывая, что она ещё несовершеннолетняя? Любопытство огрело его, но он решил повременить с доступом к информации, которую ему явно не торопились выкладывать. Для начала нужно было настроить контакт и наладить взаимоотношения, которые испортились, сгнили и рухнули, как обветшалый под тяжестью лет мост. — Проходи, — отозвалась Сора с кухни, накрывая на вторую персону, которую она совсем не ожидала. Чонгук послушно последовал на зов, но мимо его взгляда не ускользнула одна занимательная деталь: аккуратно сложенный мужской пиджак лежал на диване рядом с подушкой. Брюнет вспыхнул адской ревностью, что вонзила раскалённый клинок прямо в грудь и прокрутила тупое лезвие между рёбрами, чтобы было больнее. Чон закрыл глаза, медленно выдохнул и засунул куда поглубже охвативший его негатив. Он предавал Сору, изменяя ей на регулярной основе, так какого чёрта он злится, видя чужой предмет мужского гардероба? Парень понимал, что не имел права ревновать, но это именно то, что он яростно ощущал. Ну ещё бы: с любимой игрушкой кто-то возился помимо него, ай-яй-яй, как обидно и жутко неприятно… — Китай рассказывала, что вы теперь работаете вместе, — Чонгук сел за стол и вперил взор карих глаз в женскую спину. Сора замерла и перестала перемешивать салат из фунчозы. Знал ли он? Успел ли Чимин поведать о том, как бурно прошёл его день рождения? Или же Китай нечаянно проболталась? А может, Чонгук сам догадался? Целый ворох вопросов кружился в голове Соры, пока парень не успокоил её своими дальнейшими словами. — Наверное, непросто работать администратором в салоне красоты, — Чон показал пальцами жест кавычек и улыбнулся. Девушка облегчённо выдохнула и поставила на стол две глубокие миски. — Знаешь, я, если честно, не удивлён, что Китай пошла именно по этому пути… Жалко девчонку, но такое часто случается среди поломанных судеб. — Она тебе рассказала о своей… работе? — недоверчиво спросила Мин и принялась разогревать рис с говядиной и овощами. — Ну да, — парень равнодушно пожал плечом, взял палочки и подцепил ими кимчи, отправляя острую закуску в рот. — Я не осуждаю, это её право, её выбор. Каждый зарабатывает и выживает как может. Микроволновка громко запищала, оповещая сидящих на кухне о том, что блюда разогрелись. Сора открыла дверцу, выставила наполненные ароматным, вкусным, свежим блюдом тарелки и присоединилась к Чонгуку. Они, самые близкие и самые чужие друг другу люди, как ни в чём не бывало чокнулись бокалами, приветствуя Новый год. Первые минуты Чонгук и Сора ели молча. Неловкое молчание кусало за пятки и щипало кожу. Каждый делал вид, что безмятежно наслаждается скромными, но вкусными яствами, но под потолком повис воздушный шар, который лопнул и наполнил кухню зябкой неловкостью. Девушка старалась не смотреть на юношу, в то время как он без стеснения разглядывал её, всем своим видом показывая, что он по-настоящему скучал и так же по-настоящему рад её видеть. Этот добрый, почти нежный взгляд проникал в самую душу и пробуждал чувства, которые приходили в медленное, ленивое пробуждение после затяжного сна. Сора хотела бы затолкать их обратно и придушить одеялом, но те выворачивали ей руки, брыкались и отчаянно рвались наружу. Чонгук, словно лакмусовая бумажка, действовал на девушку, вызывая в ней бурные, шипящие реакции. Ненарочно, конечно же, но тем не менее проверяя её на вшивость: среагирует ли бомба замедленного действия на генератор али нет? — Раз уж мы заговорили о работе, — Сора вытерла салфеткой губы и посмотрела на Чона, который в обычной футболке и обычных джинсах вызывал в ней куда больше трепета, нежели чем тот же Квон Джиён в костюмах от Лорана и Бриони, — расскажи, как у тебя дела? — Я познакомился с классными ребятами, — Чонгук откинулся на спинку стула, забросил одну руку за голову и расставил пошире ноги, абсолютно свободно ощущая себя в обществе бывшей девушки. — У Чимина есть друг, который помог мне открыть маленькую, прям крошечную студейку. Отец Тэхёна организовал для меня выдачу беспроцентной ссуды, а Чимин помогает профессионально развиваться, подкидывает клиентов. Пока тяжеловато, так как нестабильный доход с переменным успехом покрывает лишь часть расходов, но по первости любое дело трудно. Нужно терпеть и, самое главное, не отчаиваться, не опускать руки. При упоминании Чимина сердце Соры взвизгнуло и задрожало, но она быстро его уняла, вспомнив, что Чонгук ничего не знает. Она надеялась, что и не узнает. — Кстати, — брюнет встал из-за стола, — я был бы полным мудаком, если бы пришёл к тебе в праздничную ночь с пустыми руками. Чонгук метнулся в прихожую, зашуршал курткой, что-то выуживая из кармана, и вернулся обратно. Он велел девушке закрыть глаза и не подглядывать, иначе сюрприз будет испорчен. Сора послушалась и села ровнее, выпрямляя осанку и складывая руки на коленях. Её губы дрожали от просящейся на свет улыбки, но она сдерживалась, ибо по всем правилам женского приличия ей не пристало сиять от счастья и радоваться подаркам бывшего парня, который оказался гнусным изменщиком и тем ещё паршивцем. Тёплые, знакомые руки легли на хрупкие плечи, а губы, обжигая ухо, прошептали: «Открывай». Перед Сорой на столе лежала чёрная матовая коробочка, которую она осторожно открыла. На мягкой подушечке в специальной выемке своё пристанище нашла перламутровая жемчужина. Морская драгоценность крепилась на серебряную цепочку, образовывая аккуратную и красивую подвеску, которая будет уместна как в рядовой будничный день, так и на торжество. — Мы с Чимином и Тэхёном на пару дней ездили на Чеджу, — стал пояснять Чонгук, надевая подвеску на женскую шею. Холодное серебро приятно соприкоснулось с пылающей кожей. — Там есть пляж Гванчиги. Нормально не поплаваешь, но зато можно прогуляться и насладиться красотами природы. На этом пляже я случайно нашёл моллюска. Не знаю, как он туда попал. Может, волной выбросило, а может, обронил кто… Я раскрыл раковину и увидел эту жемчужину. Почему-то сразу подумал о тебе и решил, что если подвернётся возможность, подарю. Показалось, что эта драгоценность должна на тебе смотреться. Тебе нравится? Сора крутила между пальцами неровную округлую жемчужину и разглядывала её с идиотской улыбкой, которая преобразила её лицо. Всё же не сдержалась и позволила эмоциям выбраться из потаённых глубин своей души. Да, ей действительно нравился подарок Чонгука, но ещё больше удовольствия доставлял тот факт, что он подумал о ней, когда нашёл жемчужину. Такое внимание дорого стоило. Быть может, он и правда её любил? Просто по-своему, своеобразно… Так, как может только он. — Спасибо, — Сора обернулась и посмотрела снизу вверх на стоящего рядом парня, который даже не пытался скрыть довольную улыбку, отчего его вид принимал образ невинного ребятёнка, — мне правда нравится. Буду с удовольствием носить. Теперь этот подарок будет страстно напоминать ей о том, кого она отчаянно пыталась забыть. Выбросить подвеску Соре просто-напросто не позволит совесть, поэтому она её, конечно же, сохранит и будет носить. Возможно, цепочка будет сдавливать ей горло и душить, а жемчуг – оставлять ядовитые ожоги, но эта вещь ведь была подарена чёртовым Чонгуком, который ни в какую не хотел покидать пределы её сознания. Все труды были проделаны зря. Он пришёл, запустил руки в сырую могилу и с корнем выдрал то, что там запрятали. — Да, носи с удовольствием, — Чон прикоснулся костяшками пальцев к жемчугу, касаясь и кожи, заскользил чуть грубоватыми подушечками выше, на плечо, и обогнул шею, чтобы мягко накрыть ладонью затылок. Он слишком давно не касался Соры, слишком давно её не видел, и чувства, которые он точно так же с зеркальным отражением старался прикончить, показали свои страдальческие морды. — Я не просчитался – тебе и правда идёт. Сей властный, но в то же время успокаивающий жест заставил девушку затрепетать перед Чонгуком. Нервы обнажились, походя на манер оголённых проводов, и застреляли вспышками зарядов тока. Атмосфера накалилась, воздух наэлектризовался – два тела со страшной, непреодолимой силой потянулись друг к другу. Чонгук схватил Сору за талию, которая в ответ обвила руками его шею, пылко прижал к себе и, тяжело выдыхая, закрыл глаза и опустил голову. Он тёрся носом об её лицо, невесомо касался кожи, которая пахла персиковым кремом, губами и считал тянущиеся бесконечной петлёй времени секунды до самого долгожданного в его жизни поцелуя. Чон боялся оступиться, боялся сделать неверный шаг, но он уже давно сорвался с края пропасти в бездну всепоглощающего океана, когда позволил своим изменам войти в ёбаную привычку. Там было холодно и темно, там завывали одинокие киты и поджидали голодные акулы, там Чонгук барахтался и беспомощно звал на помощь, но в итоге лишь наглотался ледяной воды и покорно смирился с участью одинокого утопленника. Вокруг вились манящие сирены и красивые русалки, они утаскивали всё глубже, соблазняя космическим очарованием. У одного демонического существа были красные волосы и знакомое имя, но руки – чужие, прикосновения – равнодушные, а взгляд – пустой и бесчувственный. Но один-единственный поцелуй мог запустить в, казалось бы, бездыханное тело маленькую искорку жизни. Чонгук никогда не был романтиком и чурался сантиментов, как и большинство мужчин, но в любых правилах есть свои исключения. Ему было страшно признаться самому себе, что он полюбил Сору, но твёрдо осознал это, когда она ушла от него. Идиотская природа человека: мы не ценим то, что имеем, пока не потеряем, а потерявши, плачем. Я не разглядел тебя, когда ты была рядом. Теперь, когда тебя нет, я вижу тебя повсюду.** Сора склонила голову и поймала своими губами губы Чонгука, чтобы подарить ему поцелуй, полный самых глубоких, самых трепетных чувств, которые они оба запирали в сырых подвалах на замок, сажая на ржавую цепь. Влажные языки сплелись в горячем танго, скорее походившем на ленивую борьбу, нежели чем на движения, полные возвышенности. Брюнет прикусил девушку за нижнюю губу, очертил её кончиком языка, зализывая крошечную ранку, и вновь утянул её в процесс доскональной практики по французскому поцелую. Мин не хотела думать о том, что этими губами он целовал Китай, прикасался к её телу, возможно, в самых интимных местах, но неприязнь так и отвращала. Хотелось остановиться, прекратить то, о чём она потом обязательно будет сожалеть, но Чонгук, будто нахватавшись опыта умелого соблазнения у сирен, не отпускал и затягивал всё глубже. Незаметными движениями он завёл девушку в гостиную, прижал к стене и плотно зажал её так, чтобы она не вырвалась. От столь близкого контакта девушке в нос ударил донельзя знакомый запах жасмина, но Сора сыграла в поддавки. Она расслабилась и убедила себя в том, что сама этого хочет. Она потёрлась о мужское колено, которое оказалось меж её ног, посмотрела в полыхающие карие глаза и запрокинула голову назад, подставляя шею под жаркие поцелуи. Чонгук целовал властно, кусал жадно и нетерпеливо шарил руками по хрупкому телу, которое хотелось подмять под себя, подчинить, сломить и овладеть им до головокружения и грёбанных искр. Парень стянул вниз тёплую вязаную кофту, схватился пальцами за края майки и потянул вверх, избавляя Сору от верхней одежды. На ней не оказалось бюстгальтера, и открывшийся вид обнажённой груди с затвердевшими сосками подлил масла в и без того полыхающее пламя. Чонгук сжал сразу две нежные округлости и грубо впился в губы девушки, в то время как она запустила руки ему под футболку и очертила проступающие кубики пресса, обвела пальцами талию и добралась до поясницы, скользя подушечками вдоль по позвоночнику. На коже Чона проступили мурашки, а сам он задрожал от накатившего возбуждения. В паховой области стало невыносимо тесно – член пошло оттягивал джинсовую ткань, образовывая заметный бугор, за который схватилась Мин. Она смотрела брюнету прямо в глаза, наглаживала его стояк и свободной рукой пыталась стянуть футболку с парня, но у него были другие планы. Подхватив девушку под ягодицы, он взглядом нашёл комод, на который усадил её, стянул вниз домашние штаны свободного кроя вместе с ажурными трусиками и, схватившись за округлые бёдра, притянул Сору к себе. Она задёргала ногами, чтобы освободиться от остатков мешающей одежды, и позволила Чонгуку беспрепятственно прикоснуться к своей влажной плоти. Он нежно провёл пальцами по бархатным половым губам, задел крайне чувствительный клитор, поигравшись с ним, а затем приспустил джинсы, следом – нижнее бельё и, взявшись за свой стоящий колом член, прижал оголённую головку к мокрому входу. — У тебя кто-то был после меня? — спросил он, подразнивая членом промежность Соры. — Тебя это так волнует? — девушка томно прикрыла глаза и провела языком по пересохшим губам, кусая их. — Трахал ли меня кто-то кроме тебя? — Да, я хочу это знать, — Чонгук схватил Мин за горло и чуть сжал, сканируя её потемневшими глазами. — А был ли кто-то у тебя после меня? — Сора взялась за мужское запястье и впилась в кожу ногтями, не переставая смотреть на парня, который продолжал мучить её и не входить. — Трахал ли ты кого-то? Что ж, 1:1. Чонгук оскалился. Злостная усмешка исказила его лицо, обнажая ровный ряд белых зубов, делая его похожим на хищника, который добрался до добычи и теперь игрался с ней, прежде чем броситься в атаку. Он не знал, но подозревал, что у Соры могло что-то быть с долбаным Джиёном, и от этой мысли хотелось выть, рвать и метать, но вместо показательного выступления озверевшего волка он жёстким рывком проник в тело бывшей девушки, без церемоний сразу срываясь на быстрый ритм. Одной рукой он держал Мин за талию, другой упирался в стену за её спиной и пытался вытрахать из неё все мысли и воспоминания о тех, кто мог быть у неё после него. Сора хваталась то за края комода, предметы с которого с грохотом падали на пол, то за предплечья Чонгука, то за его шею, то упиралась в холодную стену, о которую периодически ударялась головой и лопатками. Тупая боль смешалась воедино с наслаждением, которое сначала скапливалось внизу живота, а после растекалось по венам, будто наркотик, отдавалось пульсациями в кончики пальцев и конкретно било в голову. Девушка не стеснялась и стонала в своё удовольствие, скомкано выдыхая. Чонгук, совершая грубые па, за которые его наверняка бы выгнали из балетной школы, упивался музыкой секса. Ему хотелось ещё и ещё, и в какой-то момент он плавно замедлил движения, остановился, прижал Сору к себе, стаскивая её с расшатанного комода, и понёс в сторону дивана, чтобы уложить на него девушку и продолжить сладчайший процесс совокупления. — Ты кое-что забыл, — восстанавливая дыхание, сказала девушка, намекая на контрацепцию. Чертыхнувшись, Чонгук полез в задний карман джинсов, откуда извлёк маленькую шуршащую упаковку тёмно-синего цвета, аккуратно разорвал её зубами и надел на эрегированный орган тонкий презерватив, раскатав его по затвердевшему стволу. — Теперь можно войти, мисс? — спросил парень и улыбнулся, когда Сора смущённо засмеялась, прикрывая ладошками лицо. Брюнет удобно для себя устроился над девушкой, разместившись между распахнутых ног, и с блаженным упоением проник в её узкое, горячее влагалище, которое приняло его и приятно сжало. Парень сделал несколько поступательных движений, но внезапно решил сменить классическую миссионерскую позицию на более интересную: выпрямившись, он закинул ногу Соры себе на плечо и вошёл в неё под несколько иным углом. — Поласкай себя, — выдохнул Чон, плавно двигая бёдрами в едином ритме. Как завороженный, он наблюдал за тем, как девушка скользит руками по своему телу, очерчивая изящные изгибы и прикасаясь к своим самым интимным зонам. Он ловил кайф, видя, как Сора сжимает грудь, оттягивая соски, как она скользит пальцами вниз, чтобы поиграться с собой. Ей и самой нравилось демонстративно ублажать себя перед бывшим парнем. Она надавливала на клитор, теребила его и ласкала, что доставляло ей неземное удовольствие вкупе с приятным ощущением наполненности внутри. Чонгук поцеловал девушку в лодыжку, мазнув губами по коже, осторожно опустил ногу обратно и, склонившись над Сорой, сорвался на быстрый темп. Цепочка, что висела у него на шее, ритмично билась о женский подбородок. Пара капель пота с влажных прядей слетели девушке на лицо – настолько Чон старался и пыхтел ради обоюдного наслаждения, что всё его тело покрылось испариной. Ему нравилось заниматься сексом с Сорой, нравилась её покорность, нравилась эта грань между милой феей и развратной блудницей, которую она регулярно пересекала в зависимости от ситуации, меняя образы и маски. Он не хотел думать о том, что будет после того, как он кончит, потому что они оба знали, какой финал их ждал. Тут и не пахло счастливым концом, которые так любят пихать в слезливые драмы. Тут пахло развратом, с конца стекал предэякулят, а в Сору пихали отчаянно и остервенело, будто в последний раз. — Чёрт… Д-да, да… — Чонгук, стиснув зубы, зажмурился, прижался губами к румяной щеке Соры и, совершив пару глубоких толчков, излился в презерватив. Девушка не успела испытать оргазм, но умело его сымитировала, как ей подсказывала женская интуиция. Вагинальный оргазм – напыщенная сказка, которая редко обращается в реальность, и Сора успела это понять. Чонгук дал себе время, чтобы отдышаться и прийти в себя. Он немного полежал на Соре, вжимая её весом своего тела в мягкий и, как оказалось, весьма удобный диван, а после поднялся и посмотрел на девушку, которая отвернулась от него и подрагивала. — Детка? — обеспокоенно просил Чон. Он взялся пальцами за подбородок Мин и повернул её лицо к себе. Видя, что на женские глаза набежали слёзы, ему стало до тошноты мерзко от того, на что он сорвался, на что склонил девчонку в угоду собственным хотелкам. — Сора, милая… Мне показалось, ты не была против. Всё ведь прошло обоюдно. Почему ты плачешь? Она, блять, снова плакала. Она, блять, снова нарушила сраное обещание. — Потому что я дура, — рубанула правду Сора. Всхлипнув, она вытерла руками лицо и ощутила себя настолько жалко перед Чонгуком, что хотелось самой себе зарядить мощную оплеуху. — Уходи. Пожалуйста. — Не понял, — Чон слез с девушки, натянул джинсы обратно и поправил футболку. Он растерянно смотрел на неё и пытался найти ответ в глазах, которые то и дело прятали от него. — То, что между нами произошло, для тебя ничего не значит? — В том-то и дело, что значит слишком много, но я не хочу возрождать то, что по сей день пытаюсь умертвить. Соре было нечем прикрыться, так как она лежала полностью обнажённая на диване – не только физически, но и морально. Стало до жути неловко и стыдно, поэтому она вскочила с дивана и поспешила в ванную, чтобы взять банный халат и надеть его, скрывая собственную наготу. Чонгук проследовал за ней и, распахнув дверь, остановился в проёме, упираясь в него руками. На мужском лице отражался целый спектр эмоций: раздражение оттеняло обиду, которая скрывала в себе юдоль скорби. — Тебе стыдно за то, что ты переспала со мной? — парень выгнул брови, наблюдая за девушкой, которая обнимала себя руками и старалась не пересекаться с ним взглядом. — Да что за бред?! Стыд – это ведь эмоции, а не логика! — И в чём же тут, по-твоему, логика? — В том, что мы любим друг друга, но сейчас, когда появилась возможность сойтись заново, ты меня отталкиваешь, — Чон устало и раздосадовано провёл ладонью по лицу. — Я знала, что ты мне изменял, пока был со мной, изменил с Китай и продолжаешь с ней спать по сей день, — Сора выпытывающе посмотрела на Чонгука, прищурившись. — Нами овладели страсть, похоть, желание… называй это как хочешь. Было бы логично, если бы я изначально тебя не впустила к себе, не поддалась эмоциям и нахлынувшим чувствам, но ты… — девушка горько усмехнулась и неопределённо махнула рукой в воздухе, в то время как по щеке скатилась очередная блядская слеза, — я не смогла устоять перед тобой, и это моя главная ошибка. За это мне стыдно. Пожалуйста, уходи и больше не мучай меня, ведь ты не изменишься. — Но я меняюсь, Сора, — Чонгук за два шага достиг девушку, обхватил руками её лицо и мягко поцеловал в губы. — Я готов меняться ради тебя, ради нас. Мин взялась за запястья Чона, крепко их стиснула и отвела его руки от своего лица, глядя парню прямо в глаза. — От тебя… пахло… её духами, — Сора отпустила мужские руки. — Я работаю бок о бок с Китай и знаю, каким парфюмом она пользуется. Её ты трахнул перед визитом ко мне или другую – неважно, но факт остаётся фактом. От тебя разило женскими духами. Чонгук мог бы атаковать оправданиями и начать швыряться выдуманными историями о том, как на его кожу попал аромат женских духов, но не захотел обижать девчонку пуще прежнего. Он так же не стал рассказывать правду, которая заключалась в том, что он действительно был на предновогодней вечеринке, организованной его друзьями, на которую он притащил с собой Китай. Они перепихнулись по-быстрому в туалете хозяина дома под действием уже знакомого валиума, но то соитие не принесло абсолютно никакого удовольствия – сугубо механическое действо, настроенное на получение разовой дозы оргазма, не более. — Наверное, — Чонгук накрыл руками плечи Соры и прикоснулся своим лбом с её, — я хуже всех, кого ты знала в этой жизни. Та самая дикая смесь эгоизма и любви, которой я успел тебя пропитать, но ещё не поздно вколоть противоядие и выблевать дрянные чувства, верно? Плача, Сора закивала головой. Её губы дрожали, как и всё тело. Именно в тот момент, когда распри сошли на нет, а диалог принял мрачный оттенок предразрывной грусти, ею овладело дикое желание кинуться Чонгуку на шею, разрыдаться и попросить остаться, умолять и дальше любить её, быть только с ней, но она понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. — Ты можешь её выбросить, но тогда героическая смерть моллюска будет напрасной, — Чонгук попытался отшутиться, прикасаясь к подарку, что висел на женской шее, но вышло слишком печально – не как у счастливого и вечно обдолбанного Клёпы, а как у жалкого Пьеро. — Нет, — Сора замотала головой и измученно улыбнулась, — он ведь не виноват в том, что ты такой козёл. — Никто не виноват, — парень погладил девушку по щеке, — только я. Когда входная дверь захлопнулась, а квартира погрузилась в давящее одиночество, пустота накатила на Сору сокрушающим цунами и выплеснулась в виде самых солёных, самых горьких, самых едких капель. Похоже, пора перестать кормить себя ложными обещаниями, питаться фальшивыми надеждами. Нужно признать, что человеческий организм может бесконечно выжимать, подобно губке, количество слёз, пропорционально равное количеству полученной боли. Это было самое гнусное алгебраическое уравнение.