Её внутренний облик мне представлялся до противного шаблонным: сладкая, знойная какофония джаза, мороженое под шоколадно-тянучковым соусом, кинокомедия с песенками, киножурнальчики и так далее – вот очевидные пункты в её списке любимых вещей. © Владимир Набоков – «Лолита»
***
Дела Джиёна, можно сказать, активно шли в гору. Не без удовольствия он занял на работе новый пост – ему хоть и обещано было место заместителя руководителя департамента городского имущества, но в силу определённых обстоятельств, которые не смогли позволить столь молодому и ещё не совсем опытному сотруднику облюбовать такую высокую должность, он получил место личного ассистента Ли Чонсока, его правой руки. Теперь Джиён, как он давно мечтал, целиком и полностью погрузился в политические дела. Поначалу его заваливали всё той же волокитой, грузили бумажной работой, но постепенно господин Ли ставил ему более интересные и сложные задачи, даже посоветовал обучающую литературу, которая смогла бы открыть Квону более детальные и занятные аспекты политических игр, окуная в них с головой. Он брал его на важные встречи, знакомил с не менее важными людьми и не только теоретически, но и практически показывал, как правильнее себя вести в той или иной ситуации, что лучше сказать, а когда стоит промолчать, под кого выгодно стелиться, а кому полезнее будет показать дикий оскал. Джиён впитывал информацию, как губка, и жадно глотал любое наставление, анализируя и запоминая. Ему доставляло большое удовольствие общаться с политиками, депутатами и прочими важными шишками, ведь это была всемогущая, настоящая элита, в которой люди вытирают испачканные чёрной икрой губы зелёными купюрами, а после поджигают их, чтобы затянуться кубинской сигарой. Молодой мужчина тянулся к «прекрасному» и уже полноправно считал себя членом very important person сообщества. Он приобщился к культуре высокопоставленных людей и более не мог позволить себе разъезжать на метро и жить в убогой квартирке. Растущее в геометрической прогрессии финансовое положение позволяло Джиёну взять в кредит новенький Mercedes-Benz CL-класс 2006 года выпуска и приобрести собственную двухкомнатную квартиру в центре Сеула. Такие прекрасные, манящие и дарующее истинное счастье деньги плыли в загребущие руки аж с трёх сторон: официальная работа, деятельность в борделе, носящем маску spa-салона, который совсем недавно был ночным клубом, и принадлежавший ранее бизнес Наны Ямамото. Как человек, пашущий на государство, Джиён не мог иметь иного дохода от посторонней деятельности, поэтому «spa» был оформлен на Чхве Сынхёна, который официально числился его владельцем. Квон не переживал и был спокоен – лучший друг не посмеет его кинуть и будет должным образом вести дела и следить за порядком. Так как политика интересовала Джиёна в первую очередь, он не мог полноценно заниматься ни борделем, ни съёмками порнофильмов для искушённого зрителя, что жаждал подрочить, развалившись перед экраном, на котором обнажённые тела вытворяли самые последние гнусности, поэтому попросил Сынхёна контролировать деятельность сразу по двум местам. Сам же мужчина лишь периодически вмешивался, когда того требовала ситуация, и порой лично приезжал, чтобы проверить, как идут дела в его отсутствие. Он мог присутствовать на кастингах, когда рассматривали людей, которые избирались для того, чтобы предаваться грязным, извращённым вещам на камеру, даже порой лично проверял навыки и способности актрис, особо приглянувшихся ему. Сынхён, кстати, тоже был не против личной дегустации прекрасного, а временами они и вовсе делили живые, стонущие и влажные блюда между собой, ибо у лучших друзей всё должно быть общим (ну, почти всё). Квону Джиёну, определённо, нравилось, как складывалась его жизнь. Неужели, мать твою, мечты действительно сбываются?***
Прячась от первого декабрьского снега, Сора набросила на себя шарф, скрывая чёрное каре от холодных осадков, и выбежала из автобуса, чтобы направиться прямиком по хорошо знакомому ей адресу. Вокруг уже вовсю царила предновогодняя атмосфера: город ярко украсили разноцветными лампочками и броскими баннерами, реклама то и дело навязчиво кричала о скидках и подарках, а в торговых центрах играли весёлые праздничные песни. Сора ненароком вспомнила их с Чонгуком и Юнги последний Новый год, и двойной удар кольнувшей сердце боли атаковал её. Теперь ни одного из этих двоих людей не осталось в её жизни – лишь в воспоминаниях, которые она старательно замораживала и глубоко прятала внутри себя. Не хотелось лишний раз отщипывать от раненой души окровавленные куски, но известный факт: это не мы имеем память, а память имеет нас, причём порой жёстко и беспощадно, как последнюю шлюху. Кстати, о последних шлюхах… — «Красный Дракон»? Мин Сора разглядывала обновлённое название ночного клуба, который перерос в бордель. Когда Джиён сказал, где она будет работать, девушка ошарашенно на него взглянула и тут же, даже не думая, отказалась и отклонила столь сомнительное предложение, но мужчина пообещал ей, что она не будет работать проституткой, а займёт должность обслуживающего персонала – проще говоря, администратора. Она будет с улыбкой встречать гостей, помогать им с возникающими вопросами, провожать их к девочкам и заниматься стандартной бумажной работой. На такие условия Сора согласилась, но где-то в подсознании неприятно липкими пальцами скребло отвращение к заведению, в котором ей предстояло работать с часу дня до пяти утра, но иного выхода у неё не было, а безысходность, как известно, любит припирать к стенке и приставлять к горлу раскалённый нож нужды. Когда Сора вошла в бордель, то застала двух девушек, расположившихся в креслах в маленьком холле. Они читали глянцевые журналы и синхронно жевали фруктовую жвачку, но им пришлось прервать своё интеллектуальное занятие, чтобы обратить внимание на гостью. — Новенькая? — спросила Хана и разглядела девушку с ног до головы. — Тебе сколько лет? — Меня зовут Мин Сора, я буду работать администратором, — она чуть поклонилась и выдавила из себя почти правдоподобную улыбку. — А-а-а… — протянула Джахён, махнув рукой коллеге, и засмеялась, — это та девчонка, про которую нам говорил Джиён. Будет обслуживать тех, кого будем обслуживать мы. Сора прошла за стойку на ресепшн и разложила свои вещи. Когда она стала осматривать рабочее место, привыкая к новой обстановке, к ней подошли незнакомые мужчина и женщина. Мужчина был молод и привлекателен, он хорошо выглядел, и от него приятно пахло. Женщина, что стояла по его левую руку, была явно старше своего спутника, но не уступала ему в статности и красоте. Девушка поклонилась людям и вышла из-за стойки. — Мин Сора? — спросил мужчина, спрятав руки в карманы серых клетчатых брюк, с которыми удачно сочеталась жилетка цвета пепельной розы. Девушка кивнула. — Меня зовут Чхве Сынхён, я – управляющий и твой второй руководитель. По любым вопросам можешь обращаться ко мне. Познакомься, а это мадам Ким, она курирует наших девочек. — Разве Сора не будет «нашей девочкой»? — спросила женщина и лукавым взглядом мазнула по смутившейся Мин. — Она хорошенькая, мужчины любят таких нимфеток. — Нет, мадам Ким, — Сынхён, спрятав руки за спину, на каблуках ботинок крутанулся в сторону сопровождающей его женщины, — Сора наш новый администратор. Кстати, Сора, как тебе здесь? Нравится? Девушка быстрым взглядом оглядела помещение. Со стороны стойки администратора открывался полный вид на светлый холл: по центру стоял круглый стеклянный столик, окружённый бежевыми стульями, обитыми бархатом, на подоконниках красовались изящные орхидеи, в углу рядом с которыми благоухали пышные кусты жасмина, из маленьких колонок под потолком доносилась лёгкая восточная музыка, а по обеим сторонам расположились две лестницы, ведущие на второй этаж. М-да, когда Сора была здесь последний раз, она видела совсем иную обстановку, а теперь всё изменилось до неузнаваемости. Интересно, и как же был оборудован второй этаж? — Да, господин Чхве, всё нравится, — Мин улыбнулась. Сынхён, кажется, после сказанных слов и сам расцвёл, словно орхидея – уж больно ему понравилось, как прозвучало это сладкое «господин Чхве» из уст этой крошки. — Слышали, как нужно ко мне обращаться? — крикнул Сынхён, обращаясь к сидящим неподалёку куртизанкам. — Да, господин Чхве! — послушно и громко отозвались Хана и Джахён, тайно переглянувшись между собой. — Джиён обещал подъехать ближе к ночи, — мужчина надел очки, которые до сего момента покоились у него на голове, и посмотрел на настенные часы, — так что будь паинькой и веди себя хорошо, иначе… — Иначе получишь пулю между глаз, — перебила Сынхёна спустившаяся с лестницы Джали. Смуглая девушка завязала длинный шёлковый халат и обернулась, чтобы удостовериться, что жирный извращенец, трахнувший её несколько минут назад, не задохнулся, пока считал ступеньки. — Котик, оплата на кассе. Сора мимолётно взглянула на кассовый аппарат, стоявший рядом с её компьютером, и покрылась испариной от волнения, ведь она совсем не знала, как работать с кассой, как рассчитывать клиентов, проводить оплату... Она ничего не знала о правильной системе. Сынхён увидел растерянность новенькой и великодушно пришёл ей на помощь: взяв девушку за талию, он подвёл её к кассовому аппарату и взглянул на запыхавшегося тучного мужчину, от которого тошнотворно разило запахом пота и секса. — Какая услуга у Вас была? — спросил Чхве, велев Соре внимательно за ним наблюдать. — Глубокий минет! — заржал мужчина и закашлял, протирая платком взмокший лоб. — Шучу-шучу. Час лечебного массажа спины. Сынхён проделал быстрые манипуляции с кассой, назвал клиенту сумму и сунул протянутые купюры в специальный отсек, который выехал простым нажатием кнопки. После оплаты вылез короткий белый чек, который вручили довольному мужику. — Можно в следующий раз она меня обслужит? — толстый язык прошёлся по пухлым губам, отчего Сору едва не затошнило. — К сожалению, нет, господин, эта девушка всего лишь администратор, — ответил Сынхён. — А что, у вас администраторы не… массажируют? — мужчина снова захохотал и гаденько подмигнул девушке. — Сладусик, мы с удовольствием промассажируем тебе всё, что захочешь! — громогласно и весело отозвалась Джахён, переводя все стрелки на себя, лишь бы этот жирный кусок дерьма не приставал к молоденькой девчонке, и трюк удался – он действительно переключился на новую жертву, чтобы досадить ей своими сальными, пошлыми и тупыми шуточками. «Спасибо», — прошептала про себя Сора и мысленно настроила себя на то, что теперь такое будет происходить каждый грёбанный день.***
Во время перерыва, когда Соре было позволено потратить целый час свободного времени на свои собственные дела, она, ведомая естественным любопытством, поднялась на второй этаж. Деревянные двери с изображением изящных журавлей и ветвей сакуры были плотно закрыты, и Мин словила себя на мысли, что, быть может, не стоило рисковать и, удовлетворяя разыгравшуюся фантазию, ходить туда, где покровительствовали порок и разврат, но желание заглянуть за завесу тайны перевесило чашу весов. Взявшись за толстые ручки, девушка тихонько распахнула двери, и ей в нос тут же ударил вязкий, тягучий, обволакивающий аромат амбры и мускуса, а уши нежно приласкала тонкая игра струнных инструментов под естественные звуки натуральной природы. Сора на мгновение закрыла глаза и представила, что она стоит под мощными струями водопада вокруг экзотического леса, среди поющих райских птиц и девственно-чистой природы, но возникшая ассоциация из лёгкой неги перетекла в дурные воспоминания, и девушка буквально насильно вырвала себя из лап тяжёлых, колючих мыслей, которые уже успели запустить свои когтистые лапы в её сознание. Тряхнув головой и проведя руками по лицу, Мин глубоко вздохнула, набирая в лёгкий воздух, наполненный релаксирующими благовониями, и пошла прямо по коридору, устланному дорогим паркетом. Все комнаты были наглухо заперты – ни в одну из них нельзя было попасть без специального, индивидуального ключа. Сора осторожно прокручивала ручки, но замки не поддавались. Тогда она, как юная шпионка, прижималась ухом к плотным деревянным поверхностям, но ответом ей служила сплошная тишина, и лишь в одной, самой дальней, она смогла услышать звуки самого настоящего, холодного, бесчувственного и беспощадного животного траха: скрип кушетки, предназначенной для массажа, мужское пыхтение, которое больше походило на сбившееся дыхание неведомого монстра, откровенные шлепки и жалобные, протяжные женские стоны. От такой оголённой мелодии полового соития Сора вспыхнула и приложила руки к горящим, покрасневшим щекам. Воображение в её голове распалилось и стало вырисовывать непристойные картинки, которые вызывали двоякие, противоположные чувства: девушка жаждала продолжения и позволяла фантазии разрастаться, но в то же время ей было ужасно стыдно и противно. Хотелось убежать прочь, но ноги будто вросли в пол, и Мин продолжала слушать сексуальную какофонию до того момента, пока за её спиной, будто из-под земли, не выросла мадам Ким. — Любишь подслушивать? — спросил низкий, приятный женский голос. Сора подскочила на месте, отпрянув от двери, словно та была раскалена, и инстинктивно схватилась за грудь в области сердца, чувствуя его бешеное сердцебиение. Она виновато посмотрела на женщину в расписном кимоно поверх облегающего платья и в стократном размере пожалела о том, что заглянула в эту часть салона, мысленно отвесив себе мощный подзатыльник. — Простите, госпожа, — Сора сложила руки перед собой в замочек и опустила голову. — Меня зовут Ким Кьюнг-Су, что означает нежность и гордость, — самодовольно изрекла женщина, не прекращая смотреть на молодую девушку. — Ты знаешь, что означает твоё имя, Мин Сора? Девушка отрицательно замотала головой и, смелея и успокаиваясь, подняла голову, чтобы встретиться с мягким, но в то же время жёстким взглядом Кьюнг-Су. Та сдержанно улыбалась и, похоже, не собиралась высмеивать и унижать новенькую. — Чистота и благородство, подобные небу, — мадам Ким взялась тонкими и длинными пальцами за подбородок Соры и внимательно осмотрела её лицо. — Носи своё имя с гордостью и честью, не совершай моих ошибок. — О каких ошибках Вы говорите, мадам Ким? Улыбка на лиц Кьюнг-Су стала шире, а в глазах появился заметный блеск. Она медленно, едва заметно покачала головой и невесомо взяла Сору под локоть, отводя подальше от двери, за которой очередной потный буйвол пыхтел над хрупким женским телом, вгоняя в него свой эрегированный член. Прежде чем они спустились на первый этаж, госпожа вывела девушку на лестницу и закрыла плотно двери, бросив, что лучше сюда без надобности не соваться. Они устроились на тахте друг напротив друга возле подоконника, обставленного цветами, и попросили одну из проституток, красующуюся возле зеркала, принести им зелёного чаю, на что та недовольно фыркнула, но не посмела перечить «мамочке»*. — Ты сейчас ютишься в очень опасном гнезде, милая, — Кьюнг-Су взяла фарфоровую чашечку в ухоженные руки, которые украшали кольца и браслеты. — Думаешь, всем этим девочкам, включая меня, хотелось в детстве стать куртизанкой? Не балериной, не моделью, не актрисой, а женщиной, торгующей своим телом за деньги? Такие вещи, как нужда и безысходность, подталкивают к этой кривой дороге. В четырнадцать лет я впервые отдалась мужчине только лишь потому, что мне не на что было купить себе еды. Я выросла в детдоме, а там действует принцип «каждый сам за себя». Когда я поняла, что не могу больше оставаться жить среди озлобленных воспитателей и детей, чьи сердца уже в столь юном возрасте выжгла ненависть, то убежала на улицу. Это был эмоциональный порыв, потому что я совершенно не понимала, как дальше строить свою жизнь. Женщина сделала глоток зелёного жасминового чая, а Сора сделала глоток страха, который ей щедро плеснули в лицо, ибо она оказалась в похожей ситуации – выброшенная на улицу с целым ворохом вопросов, ответы на которые совсем не знала. Она, как и мадам Ким, не знала, как жить и по какому принципу двигаться в направлении будущего. Мин не хотелось верить, что все женщины, которые оказываются на улице, подаются в проституцию. Случаются ведь и Хэппи Энды, правда? Нет, она и Кьюнг-Су вовсе не похожи… — Когда тебе хочется лёгких денег, а единственное, что ты умеешь, – работать собственным телом, то ничего иного не остаётся, как запрыгнуть в машину к незнакомому мужчине, сделать ему минет и, сминая жадно купюры в кулаке, броситься в первый попавшийся магазин, чтобы купить себе еды, — госпожа посмотрела в окно и заметила, что на улице окончательно стемнело, отчего новогоднее убранство города стало ярче и ещё красивее. — Я продала свою невинность и продолжала продаваться дальше до тех пор, пока не поняла, что пора остановиться. — И как Вы это поняли? — спросила Сора, разглядывая мелкие морщинки на её лице, которые скрывала косметика. — Я случайно забеременела от постоянного клиента, а когда сказала ему об этом, он избил меня до такой степени, что у меня случился выкидыш, — руки мадам Ким дрогнули, из-за чего светлая жидкость в её чашке колыхнулась, но женщина не подала вида, что её сердце пропустило удар, и сумела остаться невозмутимой и отстранённой, словно говорила не о себе, а о давней знакомой. — Врачи сказали, что я больше никогда не смогу иметь детей. Это и послужило стоп-сигналом. После пережитого я не могла доставлять удовольствие мужчинам, даже за большие суммы, ибо мужчина отнял у меня то, что не купишь ни за какие деньги – он отнял у меня способность стать матерью. Сора даже не видела, а интуитивно чувствовала, как женщине тяжело говорить об этом. Хоть Кьюнг-Су и держалась уверенно и непоколебимо, девушка знала, что сейчас у неё внутри из долгого заточения в душевном подвале вырвались на свободу изголодавшиеся демоны и вольно гуляли по сердцу, обгладывая его, словно кость. — И что случилось дальше? — осторожно, как можно более мягко поинтересовалась Сора, понимая, что данная тема для госпожи является, наверное, самой больной и острой. — Дальше я забирала под своё крыло брошенных на произвол судьбы девочек, обучала их искусству любви и подавала мужчинам на блюдечке с голубой каёмочкой, — Кьюнг-Су стрельнула глазами на сидящую напротив девушку. — Да, я превращала их в себя, но уж лучше они окажутся в моих заботливых руках, нежели чем их подберёт ожесточённый мужлан. — А Джиён ожесточённый мужлан? — спросила Сора, но так и не получила ответ на свой вопрос, потому что в холле появился худощавый мужчина, который громко высморкался и направился к стойке администратора. — Пора готовить блюдечко, — сказала мадам Ким и, вспорхнув с кресла, словно птица, быстрым и уверенным шагом поднялась по лестнице на второй этаж. Сора подорвалась с места и побежала на своё рабочее место, надевая на лицо приветливую и улыбчивую маску.***
Ближе к полуночи, как и говорил Чхве Сынхён, в салон приехал Квон Джиён. Мужчина припарковал свой новенький автомобиль недалеко от входа, бегло поцеловал в шею длинноногую красавицу, что расположила свой накаченный зад на пассажирском сиденье, и, велев ей ждать его в машине, весело подбросил ключи, прежде чем спрятать их в кармане пальто, и направился в «Красный Дракон». Сидевшие в холле проститутки поздоровались с их хозяином, который, кажется, даже не заметил их и быстрым, широким шагом достиг стойки ресепшн, стуча каблуками лакированных ботинок о пол. Мин Сора услужливо поклонилась, когда перед ней остановился мужчина, и ощутила прилив волнения, который игриво пощекотал низ её живота. Сложно было оставаться равнодушной, когда перед тобой маячит привлекательный представитель мужского пола, от которого за версту несёт дорогущим парфюмом, а сам он выглядит как настоящая, мать его, звезда Голливуда. Но Сора всё равно была уверена, что лучше, чем Чонгук, несмотря на то, как подло он с ней обошёлся, никого нет и не будет. — Обустроилась? — спросил Джиён, разглядывая то рабочее место Соры, то её саму. — Да, спасибо, — кивнула девушка. — Господин Чхве показал мне, как работает касса, вкратце объяснил все тонкости. Мы успели познакомиться и пообщаться с мадам Ким, она мне понравилась. Джиён широко улыбнулся и закивал. Его забавляло то, как формально и официально эта девчонка подошла к своей работе и новым «коллегам». В силу юного возраста и отсутствия жизненного опыта она стремилась к идеалу, следуя на поводу юношеского максимализма, но это лишь до поры до времени – позже она обязательно сломается и прогнётся под иное восприятие жизни и окружения, принимая совсем иные формы и позы. — Держись моих людей, если к тебе будут приставать, — Джиён скользнул взглядом по фигуре Мин и отметил про себя, что девчонка стала выглядеть лучше – поправилась и перестала походить на жертву Освенцима. — Сынхён у себя? — Да, наверное, — девушка пожала плечами, — я не видела, чтобы он уезжал. Квон согласно кивнул и направился по правую руку от стойки администратора, чтобы попасть в свой и по совместительству Сынхёна кабинет. Когда он открыл дверь, то увидел, что мужчина, чьи очки съехали на кончик носа, блаженно развалился на стуле, широко расставив ноги, пока одна из шлюх, расположившись между ними на коленях, умело отсасывала ему, в едином ритме двигая головой. Чхве яростно сжимал кудрявые рыжие пряди, раскрыв рот, и Джиён ненарочно стал свидетелем оргазма своего лучшего друга: тот издал короткий стон и обильно кончил прямо в рот девчонке, которая послушно проглотила вязкую и тёплую сперму и даже не поморщилась. — Тук-тук, я не помешаю? — сложив руки на груди, Квон прижался плечом к стене и засмеялся, когда Сынхён подскочил в кресле от неожиданности. — Уже нет, — выдохнул мужчина и похлопал рыжую по щеке. — Давай, вали, взрослым дядям нужно пообщаться. Такова доля шлюхи: сделать свою работу и «свалить, потому что взрослым дядям нужно пообщаться». Девушка встала на ноги, одёрнула задравшуюся юбку, под которой не было трусиков и, потерев покрасневшие коленки, покинула кабинет управляющего, обдав Джиёна приторным запахом женских духов. — Она просто пылесос, — присвистнул Сынхён, застёгивая звенящий ремень. — Лучшего минета в жизни не получал. — С меня тоже сосут пылесосом, — Джиён плюхнулся в свободное кресло, откинувшись на качнувшуюся спинку, и провёл ладонью по лицу. — Всем нужны бабки. Всем, сука. Мне сегодня звонили из налоговой и предупредили, что в любой момент могут нагрянуть с проверкой. Вот, блять, тупо же хотят карман набить… Надо найти хорошую фирму, которая проведёт нам аудиторскую проверку, чтобы навести порядок в документах. Ты же знаешь, что бухгалтерия у нас такая же чёрная, как жопа негра, поэтому нужно напрячь наши белые жопы. — Не переживай, — Сынхён неопределённо махнул рукой в воздухе, — у моего отца есть друг – он как раз работает в аудиторской компании и сможет нам помочь с документами. Почистит всё так, что блестеть и скрипеть будет! Но, Джиён, ты же понимаешь, что налоговая может найти то, чего нет, и приебаться, так что бабки для них в любом случае нужно отложить. — У нас есть в резерве? — Да, я проследил за тем, чтобы бухгалтер на крайняк оставил некую сумму, — Сынхён кивнул, и Джиён подуспокоился, выдохнув с облегчением. — Отстегнём, и они отвалят как минимум на полгода. — Хорошо… — Квон задумчиво закивал, кусая внутреннюю сторону нижней губы, и взглянул на друга. — Китай у себя? — Сидит в своей комнате, а что? — Я сейчас еду на одну очень важную встречу с одним очень важным министром, который на ужин предпочитает молоденькую пиздятинку, — Джиён дьявольски оскалился и издал короткий, низкий смешок. — Вот, хочу подогнать ему девчонку, пусть развлечётся. Я себе тоже одну захватил, пусть отработает время, которое я на неё потратил. Не просто же так мне возить её и кормить, должен же я тоже получить свою порцию удовольствия. — За всё в этом мире нужно платить, и кто-то платит деньгами, а кто-то – собой, — философски изрёк Сынхён и на прощание пожал руку Джиёну, который собрался уходить. — Сказать Соре, чтобы позвала Китай? — Да, и пусть Кьюнг-Су её подготовит. Джиён вышел из кабинета и, оказавшись в холле, разместился в одном из удобных кресел. Стоило ему лишь щёлкнуть пальцами, как рядом с ним оказалась мадам Ким. Она села в кресло напротив, выслушала просьбу и, растянув накрашенные красной помадой губы в улыбке, крикнула Соре, чтобы та «быстренько поднялась на второй этаж в комнату под номером 202 и сказала девушке, что за ней скоро придут». Мин согласно кивнула и короткими шажками заскакала по ступенькам наверх, распахнула двери и оказалась в уже знакомом коридоре. Глазами она нашла нужную комнату, но прежде чем войти, постучалась. Сора знала, что там нет мужчины, но всё равно посчитала нужным предупредить о своём визите, а не молча врываться. Китай в этот момент жевала зелёное яблоко, расположившись на кушетке для массажа, и листала глянцевый журнал. Когда к ней постучались, она приняла сидячее положение, которое едва вновь не трансформировалось в лежачее, ибо удивление, атаковавшее её, ударило под коленки и готово было устроить свидание с полом. Сора оказалась в идентичном состоянии и для надёжности схватилась за дверную ручку. Ноги, ставшие ватными, ослабли и подкосились. Хотелось вцепиться пальцами в эти выкрашенные в идиотский красный цвет волосы и выдрать их к чёртовой матери, но она всего лишь скривила презренно губы и смерила девушку самым унижающим взглядом, на который только была способна. — Твоя работа оправдывает твоё поведение, — выплюнула Сора. Китай вскочила с кушетки, роняя на пол надкушенное яблоко, и кинулась к подруге, чтобы обнять её, но та сделала шаг назад и отвернулась, всем своим видом показывая, что не испытывает взаимной тяги к примирению и обмену добрыми эмоциями, вместо которых был сплошной комок негатива. — За тобой скоро придёт мадам Ким, — Мин всё же посмотрела на Китай, которая выглядела подавленной и посеревшей. — Приехал Джиён, он тебя ждёт. — Сора, мы можем поговорить? — Мне не о чем с тобой разговаривать, — Сора ощутила прикосновение чужой руки к своему запястью и вспыхнула внутри непонятно от чего: то ли от возмущения, то ли от ностальгических чувств, что кольнули её где-то в области груди. — Нет, ты неправа, нам есть о чём поговорить, — настаивала Китай. Но Сора была непреклонна. Она сбросила с себя женскую руку, развернулась и покинула коридор, громко хлопнув дверьми. Китай, и без того чувствующая себя дерьмово, подумала о том, что вскрывать вены и вешаться – не такая уж и плохая затея, но она была слишком слаба, чтобы решиться на такой смелый шаг. Да и Чонгук, зависающий в тату-студии со своими новыми друзьями, наверняка расстроится… С полыхающим пожаром внутри и трепещущем, словно птица в клетке, сердцем Сора бросила мадам Ким и Джиёну, что предупредила Китай, набросила на плечи тёплую куртку и пулей вылетела из салона на улицу в надежде остудить кипящие внутри неё чувства, которые ранили и обжигали, оставляя после себя вздувшиеся и лопающиеся волдыри. Оказавшись на свежем, холодном воздухе, девушка вобрала его в себя как можно больше, заполняя ледяным вакуумом лёгкие, и прижалась спиной к фасаду двухэтажного здания. Сама мысль о том, что ей придётся видеться с Китай каждый день, работая рука об руку, ранила не хуже заточенного лезвия ножа. Она не могла и не хотела делить с ней пространство, ей было невыносимо гадко от осознания, что девушка, с которой ей изменил Чонгук, ошивалась в непосредственной близости от неё. Мин знала, что справится и найдёт в себе силы побороть саму себя, переступить через вьющуюся гадюкой боль и, гордо подняв голову, посмотреть трудностям в лицо. Не отступить, не сбежать, не спрятаться, а стойко двигаться дальше и закаляться. И снова проклятая безысходность, ибо у Соры попросту не было другого выхода – не терять же работу из-за красноволосой дряни. Девушка кое-как уняла дрожь, бьющую зарядами тока по нервным окончаниям, покрепче обвила себя руками и, закрыв глаза, запрокинула голову назад. На улице стояла глубокая тишина, обволакивая пространство, и лишь было слышно, как где-то вдалеке изредка проезжали машины. Но вдруг раздался хлопок двери, и из припаркованного рядом Мерседеса вышла броская красавица в коротенькой белой шубке. — Эй! — прикрикнула она, обращаясь к Соре. — Джиён скоро выйдет? Девушка опустила голову обратно и внимательно посмотрела на длинноногое чудо, обутое в наверняка неудобные ботильоны на тоненькой шпильке. Вульгарно накрашенные глаза холодно изучали вымученное лицо Соры, а пухлые губы, густо замалёванные блеском, безостановочно двигались – так обычно коровы пережёвывают траву. — Я не знаю, он ещё там, — ответила Мин. — Ну так пойди и узнай! — раздражённо фыркнула девица. — Я задолбалась его ждать. Сора послушно поплелась обратно внутрь и застала в холле Джиёна уже одного. Видимо, Кьюнг-Су направилась подготавливать Китай к предстоящей встрече. Интересно, куда и к кому её повезут? Зачем – было и так понятно без лишних слов. Девушка сняла куртку, повесила её на стоящую возле двери вешалку и подошла к мужчине, что спокойно попивал горячий, ароматный кофе. Он казался таким безмятежным и уверенным в себе, что можно было только позавидовать этой стойкости. Сора такой не была – она воплощала сгусток самых разнообразных эмоций и чувств, что порхали внутри неё. — Джиён, там девушка интересуется, когда ты почтишь её своим присутствием, — Мин остановилась рядом с владельцем борделя и сложила руки на груди. Квон едва заметно качнул головой, вздёрнув правую бровь, поставил чашку с недопитым кофе на журнальный столик и вместо того, чтобы встать, устроился в кресле поудобнее, вальяжно в нём раскинувшись. — Мне насрать, чем там девушка интересуется, — устало выдохнул он. — Пусть сидит и ждёт. Сора уже направилась обратно на улицу, чтобы передать ответ, но Джиён ловко перехватил ей, взявшись тёплыми пальцами за хрупкое запястье. Он потащил девушку обратно и замотал головой, подавшись вперёд. — Не смей к ней ходить, — жёстко отчеканил мужчина и внимательно посмотрел снизу вверх на девчонку. — Я сказал, пусть сидит и ждёт. Кто она такая, чтобы ты бегала по её просьбам? У тебя есть своя работа, и я, как твой босс, запрещаю тебе покидать ресепшн. Понятно? Сора кивнула и отчего-то улыбнулась. Слова Джиёна звучали не как оскорбительное унижение с попыткой поставить её на место, а как своеобразное проявление заботы. Пусть жёсткое, пусть грубое, но в какой-то степени согревающее и приятное. Или же ей так всего лишь показалось? Вряд ли такой человек, как он, мог проявлять искреннюю обеспокоенность за совершенно чужую ему девушку. Джиён проводил взглядом Сору, которая скрылась за стойкой администратора, и задумчиво почесал подбородок. Эта девчонка определённо ему нравилась, она определённо его привлекала. Было в ней нечто наивное, детское, лёгкое и ещё неиспорченное. Она казалась свежим майским цветком, который скромно благоухал среди сгнивших сорняков, и цветок этот хотелось сорвать, чтобы забрать себе и спрятать от посторонних глаз. Пересадить в собственный горшок и поставить в комнате, где никто и никогда не сможет до него добраться. Удобрять и поливать, холить и лелеять, но… Джиён зажмурился и отогнал от себя чуждые ему мысли и фантазии. Он не был сентиментальным романтиком и даже если бы и захотел, то вряд ли смог бы влезть в костюм благородного рыцаря. На деле если он и прикоснётся к этому цветку, то разово вдохнёт дивный аромат, а после бросит на землю, чтобы растоптать дивный, нежный бутон, ибо флористом, ценящим искусство природы, он не был. Джиён, скорее, походил на жесткого браконьера с ружьём. Чуть позже двери второго этажа раскрылись, и на пороге появилась Китай в сопровождении мадам Ким. Они вдвоём спустились к Джиёну, который изучающим взглядом прошёлся по подготовленной шлюхе, кивнул и молча, без лишних слов, направился на выход. Кьюнг-Су заботливо погладила Китай по плечу, шепнула ей что-то на ухо и приободряюще улыбнулась. Прежде чем покинуть пределы борделя, Китай остановилась в дверях и посмотрела на Сору, которая старательно делала вид, что не замечает бывшую подругу, оказавшуюся самой последней предательницей. Она чувствовала на себе выжигающий слова извинения взгляд, но сумела сдержаться и проигнорировать его. Мин выдохнула лишь тогда, когда услышала хлопок двери.***
[Underworld – Born Slippy]
Джиён резко выпрямился, втягивая в себя носом белый порошок, зажав одну ноздрю. Мужчина зажмурился, облегчённо выдохнул и, смачно шлёпнув по заднице голую девицу, с поясницы которой он только что снюхал сказочную дорожку, забросил голову назад. Ему было охуенно: он выпил дорогущий виски, зафиксировав эффект качественным наркотиком, красивая девушка модельной внешности мощно отсосала ему и теперь готова была на анальный секс, завлекающе качая бёдрами под ритм музыки, которая мощными битами разливалась из колонок по помещению частного ночного клуба. Вход в этот клуб был разрешён исключительно по специальным картам, и Джиён без труда заполучил матовый кусочек пластика, когда намекнул очередному толстосуму, который подобно шлюхе сосал из любого кармана и бюджета, что приведёт ему хорошенькую девочку. Квону было необходимо обзаводиться полезными знакомыми, налаживать связи и контакты с нужными людьми, если он хотел успешно занять свою нишу и уверенное положение в том обществе, в котором начал вариться ещё не так давно. — Котик? — муркнула девушка, раздвигая ноги и подставляя попку в мужские руки. Джиён опустил глаза вниз и улыбнулся. Ему нравился открывающийся перед ним вид: тонкая талия, округлые бёдра, упругая жопа, которая покраснела от грубых шлепков, и влажная дырочка, по которой Квон провёл пальцами. Девица блаженно застонала и стала извиваться, мечтая, чтобы в её влагалище, истекающее смазкой, вставили что-нибудь твёрдое и большое, но Джиён метил чуть выше. Взяв член в руку, он провёл ладонью несколько раз по окрепшему стволу и приставил головку к узкому, тугому входу, который медленно стал расширяться под напором мужского полового органа. Девушка сжала пальцами обивку дивана, стиснула зубы и уткнулась в одну из бархатных подушек, изгибаясь до хруста в позвоночнике. — Блять… Как же узко… — прошипел Джиён, балдея от того, как мышцы обхватывали и сжимали его член. Он закатил глаза, стиснул пальцами женские бёдра, оставляя после себя отметины на бледной коже, и толкнулся вперёд, выбивая из девушки сдавленный стон. — Д-да. Мужчина медленно и шумно выдохнул, начиная трахать хорошенькую шлюшку, которая безоговорочно отдалась ему. Он крепко её держал, чтобы та никуда не вырвалась, и двигал тазом в едином ритме, с каждым разом проникая между упругих половинок всё глубже. Перед закрытыми глазами, под атакой разыгравшегося воображения, замелькали всевозможные картинки. Джиён представлял самые пошлые, самые грязные вещи, чтобы усилить возбуждение, и внезапно вырисовал у себя в подсознании невинный, нежный образ Мин Соры, которая стояла за стойкой ресепшн, кланялась ему и улыбалась. Совсем юная, непосредственная и лёгкая. Её хотелось соблазнить, утащить в свои запутанные сети, надругаться, сделать порочной, но при этом суметь сохранить свет и тепло, исходящее откуда-то из глубин. Думая о девчонке и представляя её настолько вульгарно, насколько может хватить фантазии, Джиён навалился на девушку, которую имел на диване в закрытой vip-комнате (где-то в такой же комнате в этот момент трахали Китай), схватился за её шею и, покрепче сжав пальцы, стал неистово вбиваться в томящееся, дрожащее тело. Женские стоны, как и шлепки, стали громче, а боль, смешанная воедино с адским наслаждением, – сильнее. Мужчина жмурился, бешено дышал и неистово трахал девушку в зад, не боясь порвать её. Его это совсем не парило: единственное, о чём он думал, – Мин Сора; единственное, чего он хотел, – кончить, думая о ней. Кожаный диван скрипел под напором двух влажных тел, трущихся друг о друга. Джиён не собирался останавливаться. Упершись обеими руками в мягкую поверхность, он навис над девушкой и стал с такой силой, такой мощью долбить её, что та перешла на крик и попыталась вырваться, умоляя сбавить темп, но мужчина уже ничего не видел и не слышал. Он преследовал свою грязную цель и не заметил, как скатился до жестокого насилия. Девушка всхлипывала, дёргалась и кричала от боли, но жилистые руки крепко держали её и тесно прижимали к дивану. Ей казалось, что её раздирают раскалённым ножом, крутят им и вертят, распарывая нежную и чувствительную плоть. — Заткнись! — зашипел Джиён и, схватившись за вьющиеся волосы, наклонился к румяной щеке и впился в мягкую кожу, засасывая её и кусая. — Заткнись… заткнись… Мужчина задрожал, раскрыл рот в немом стоне и, сменив темп на глубокие, мощные рывки, как можно глубже толкнулся в девушку и кончил прямо в неё, испытывая, наверное, самый прекрасный оргазм в своей жизни. Он прошептал незнакомое бедной девушке имя, которая дрожала под ним и тихонько плакала. Она хотела скорее убежать и больше никогда, никогда не иметь дело с такими мужчинами, как тот, что только что изнасиловал её. Когда Джиён поднялся и вышел из неё, то по вспотевшим женским бёдрам потекла розовая жидкость. Где-то в области ануса болезненно защипало. — Прости, я переборщил, — задыхаясь, прошептал Квон и посмотрел на маленькие кровоточащие трещины, по которым стекала его сперма, — но ничего, заживёт. Зато мы эту ночь запомним навсегда, правда? Скалясь, он ударил девушку по ягодице, сжав её в руке, а после встал с дивана, застегнул брюки и, порывшись в пиджаке, швырнул рядом с лицом девушки несколько зелёных купюр. — Благодарю! Джиён небрежно поцеловал бездвижно лежавшую девицу в плечо и покинул помещение, зная, куда и зачем сейчас поедет.***
В пятом часу утра, когда стало понятно, что поток клиентов на сегодня закончен, Сора стала собираться домой. Те девочки, которые умотали с клиентами (находились на вызовах, грубо говоря), включая Китай, всегда носили с собой запасную связку ключей, чтобы в случае закрытия салона без труда в него попасть, поэтому Мин не переживала насчёт того, что покинет рабочее место раньше возвращения девчонок, ведь они могли находиться с мужчинами неизвестно сколько, а ей уже хотелось поскорее оказаться в своей новенькой, уютной квартире, принять душ и лечь спать. Автобусы ещё не ходили, метро ещё было закрыто, поэтому Соре ничего другого не оставалось как вызвать такси. Она набрала круглосуточный номер, который был указан на визитке, что лежала у неё на рабочем столе, назвала адрес, по которому находилась, адрес, куда её нужно было отвезти, и ещё раз на всякий случай перепроверила себя: компьютер выключила, кассу закрыла, документы разложила по папкам, папки – по шкафам и ящикам, сейф закрыла… Кивнув самой себе, девушка подошла к зеркалу, висящему на стене, и стала прихорашиваться, ибо ей совершенно не нравилось, во что она превратилась под конец своей рабочей смены. Макияж уже не был свежим, кожа потускнела, под глазами появились тёмные круги, некогда расчёсанные и уложенные волосы наэлектризовались и растрепались. Мин каждой клеточкой своего уставшего тела ощущала острую нужду встать под тёплые струи душа и освежиться, вернув себе отдохнувший обновлённый вид. Девушка надела куртку, обмоталась шарфом, намереваясь выходить, потому что такси должно было подъехать с минуты на минуту, и когда она выключала свет, то на улице действительно раздался громкий сигнал. Сора поторопилась. Перебросив через плечо ремешок сумки, она выскочила на улицу, но каково было её удивление, когда вместо обычной жёлтой машинки она увидела чёрный Мерседес. Тёмное окно опустилось, и она увидела Джиёна, который высунулся через пассажирское сиденье. — Запрыгивай, подвезу, — сказал он, чем вогнал девушку в полный ступор. Она стояла, как истукан, и тупо хлопала ресницами, тушь с которых осыпалась маленькими комочками. Джиён закатил глаза и распахнул дверь авто. — Знаешь, сколько бензин сейчас стоит? Не заставляй меня его тратить зря. Девушка нерешительно подошла к машине и оказалась в тёплом, дорогом салоне, в котором играла музыка, доносящаяся из спрятанных повсюду колонок. Она мягко, стараясь не хлопать, закрыла дверь, и Мерседес плавно тронулся с места. Когда Сора хотела назвать адрес, Джиён засмеялся, выруливая на проезжую часть. — Я знаю, где ты живёшь, — мужчина бегло глянул на девушку, которая смутилась от сказанной глупости, ведь Джиён сам выбирал для неё квартиру. Квон, в отличие от Соры, выглядел свежим, отдохнувшим и расслабленным. Словно сейчас было не почти шесть утра, а обеденное время. Он, можно даже сказать, находился в состоянии полного удовлетворения, пребывая в очень даже хорошем расположении духа. И где это он, интересно был, что у него настолько приподнятое настроение? — Почему ты решил меня подвезти? — полюбопытствовала Мин, пряча сведённые вместе руки между колен. Она вдохнула витающий в воздухе древесный запах и посмотрела на прикреплённый к панели ароматизатор. — Уже так поздно, точнее, рано. Джиён остановился на светофоре и осмотрелся. Дороги, как и улицы, пустовали – ни машин, ни пешеходов, поэтому он рискнул и проехал на красный, сворачивая на перекрёстке налево. — Мимо проезжал, — мужчина соврал (Соре или же самому себе?), пожимая плечом. Он старался лишний раз не смотреть в сторону девушки, чтобы не выдать случайно своих настоящих мотивов, и держался отстранённо. — Подумал, всё равно нам в одном направлении, почему бы не подкинуть тебя? Всё же я в ответе за своих сотрудников, а молодой девчонке не пристало разгуливать одной так поздно… точнее, рано. Сора засияла и с искренней благодарностью посмотрела на Джиёна. Её приятно удивила завуалированная забота со стороны босса. Как девушке, ей это очень льстило. Даже не пытаясь скрыть широкой и счастливой улыбки, Мин свободно откинулась на спинку пассажирского сиденья с автоматическим подогревом и стала наблюдать за медленно просыпающимся городом. Она не заметила, как Джиён сам криво ухмыльнулся, получая странное удовольствие от того, что смог порадовать эту малышку. Он воспринимал её как куколку, с которой можно было беззаботно поиграться и взять на себя роль опекающего папочки. Джиёна это… прикалывало? заводило? раззадоривало? Да, ему определённо нравилось аккуратно, осторожно возиться с Сорой, которая воспринимала его как некое недостигаемое божество. Рядом с ним она чувствовала себя совсем крошечной и слабой, такому человеку хотелось довериться, за него хотелось спрятаться и ощутить себя защищённой – ощутить себя в безопасности. Мерседес остановился в спальном районе Сеула неподалёку от одной из центральных станций метро. Джиён подвёз Сору к самому её подъезду, несмотря на то, что выезжать задом через двор – идея не из самых удобных. Девушка отстегнула ремень безопасности, потуже затянула шарф, который размотала в машине, ибо было жарко, и едва удержала себя от порыва выразить все свои благодарности путём невинного чмока в щёку – всё же Квон Джиён её начальник, мужчина, и было бы неуместно проявлять такие панибратские фамильярности. — Спасибо, что подвёз, — Сора решила ограничиться словами. Она открыла дверь и выпрыгнула из тёплого салона, оказываясь на холодной улице. — Завтра к часу? — Приезжай к двум, раньше никого не будет, — отмахнулся Джиён, не решаясь озвучить то, что он на самом деле хотел сказать – девчонке не помешало бы выспаться после первого трудного рабочего дня. — Давай, беги. Сора согласно кивнула, захлопнула дверь и побежала к подъезду. Она набрала выученный код домофона и нырнула в открывшуюся дверь. Джиён нагнулся, держа одну руку на руле, и проследил за тем, как через пару минут в окне на шестом этаже загорелся свет. Лишь тогда он включил заднюю передачу и выехал из двора.