— Вы когда-нибудь видели лицо дьявола, милейший? — Каждое утро в зеркале, приятель. © Из сериала «Люцифер»
***
Люди привыкли романтизировать придорожные лав-мотели, с упоением находя в них отголоски ретроспективы и атмосферу западных фильмов, но на деле заведение, предназначающееся для тайных встреч интимного характера, скорее напоминает дешёвую помойку, что окутана грязью, похотью и развратом. Именно в такое место затащил девчонку с красными волосами Ли Чонсок. Или же правильнее будет сказать, что это она заманила его туда? Китай пришлось долго уговаривать мужчину на встречу. Она завуалированно намекала на страстное желание увидеться для приятнейшего совместного времяпровождения. Переломным моментом стало интимное фото, которое Китай отправила Большому Депутату (себя она не решилась снимать, поэтому поискала наиболее натуральное фото в интернете какой-то девицы, которая устроила себе фотосет в стиле «Ню» на обшарпанном диване). Именно оно стало решающим фактором и мощным пинком под зад сподвигло мужчину добровольно попасть в умело расставленные сети. Чонсок надеялся, что девчонка столь же умело расставляет и ноги. Когда маленькая стрелка часов замерла у цифры «11», Китай перебежала дорогу и остановилась напротив двухэтажного здания. Рядом были припаркованы машины, которые больше напоминали тазы на колёсах, что прямым текстом говорило об обитающем здесь контингенте. Девушка прошла мимо старых авто, остановилась у входа и подняла голову. Зелёные неоновые буквы мигали и негромко хрипели от мощного напора электричества, которое, казалось, вот-вот отрубится. Незамысловатое название, над которым никто не парил голову, вещало о сладострастной любви, которой могут придаваться все желающие. Китай закатила глаза и толкнула стеклянные двери вперёд, чтобы оказаться в этой дерьмовой обители бьющихся сердец. На самом деле, здесь пульсировало всё что угодно, но только не сердце. Холл был маленьким и скромным: у стены слева располагались ячейки для хранения вещей, по центру стояли плетёные кресла и стеклянный журнальный стол, по правую руку находилась лестница, ведущая на второй этаж, ну а прямо можно было заметить стойку регистрации, за которой преспокойно дремал администратор. Китай нашла взглядом зеркало во весь рост, висящее на стене между несчастным растением, которое чахло и потеряло всякую надежду на то, что кто-нибудь о нём позаботится, и шкафом, куда вешали верхнюю одежду постояльцы, и покрутилась перед ним. Она внимательно себя разглядывала и убеждала себя в том, что не ошиблась, когда приняла решение нацепить на себя образ малолетней шлюшки, как ей советовал Джиён: розовая дутая курточка, джинсовая мини-юбка, меховые ушки и утеплённые блестящие гетры, чтобы хоть как-то согреть ноги в тонких капроновых колготках. Сам Джиён, кстати говоря, разместился в забегаловке через дорогу. Для вида он заказал себе крепкий чёрный кофе и яичницу с беконом. Они договорились с Китай, что будут поддерживать связь через мобильные, и в случае чего она тут же позвонит. Девушка поправила рюкзачок, в котором покоилась включённая камера, объектив которой незаметно выглядывал через слегка расстёгнутую молнию, и, минуя дёрнувшегося во сне администратора, направилась в туалет, чтобы вколоть в себя щедрую порцию героина. Ей необходимо было расслабиться перед тем, как она попадёт в руки извращенца, теряющего голову от проституток. Чтобы смотреть на происходящее со стороны сквозь призму отрешённости, она должна была заправиться. Китай не знала, чем обернётся грядущая ночь, но если её грязно изнасилуют, а потом убьют, пусть лучше она будет под диким кайфом в этот момент, чтобы ничего не почувствовать. В трезвом уме она уж точно не собиралась подниматься на второй этаж в комнату, где её ожидали с расстёгнутыми штанами и эрекцией, вызванной мыслями о «Красной Киске» из приватного чата. Закрывшись в кабинке, Китай села на крышку унитаза, сняла с себя куртку и закатала рукав тоненького свитера с изображением распустившейся розы. Она ведь тоже когда-то была нежным и невинным цветком, но бархатный бутон сорвали, бросили на землю и придавили тяжёлым сапогом ожесточённой реальности. Теперь Китай походила не на алую розу, а на сгнивший сорняк, которому уже не страшны никакие яды и отравы, ведь она сама на регулярной основе впрыскивала в себя убивающую организм дрянь, вырабатывая не только стойкий иммунитет, но и стойкую зависимость. Жгут крепко затянулся вокруг плеча, кулак заработал, и на сгибе локтя показалась голубая изрешечённая вена. Китай на уровне заядлого профессионала знала, куда и как колоть. Проткнув вену иглой, девушка вобрала в шприц немного крови, а затем стала двигаться в направлении смертоносного, отравляющего, но до дрожи в коленках приятного наслаждения. Она закатила глаза, медленно выдохнула и сползла вниз, упираясь лопатками в сливной бочок. Именно в таком состоянии она планировала заявиться к своему благоверному – в состоянии полной отключки и леденящего равнодушия, ибо… как иначе можно ложиться под незнакомого взрослого мужика и добровольно раздвигать ноги, если ты не заядлая шлюха? По телу бегали мурашки, голова космически кружилась, а сердце стучало настолько спокойно и тихо, что казалось, будто оно и не бьётся вовсе. Китай испытывала бесконечный оргазм длиною в вечность. Сейчас она была готова на всё, даже на верную смерть, ибо в состоянии радужного счастья всё казалось слишком незначительным и бессмысленным. Она была уже не Китай – она была ходячим трупом, бездушным телом, внутри которого разрывались чёрно-белые фейерверки. Ставшие бесцветными и стеклянными глаза остановились на руке, из которой торчала «машина». Как в замедленной съёмке, девушка потянулась к шприцу и осторожно вытащила его. Она едва нашла в себе силы, чтобы оторвать кусок жёсткой туалетной бумаги и стереть им тоненькую струйку крови, мазнув небрежно по руке. Неожиданно в кармане куртки зазвенел телефон. Китай рукой нащупала сотовый, сжала его пальцами, но выронила его на пол, когда доставала, чтобы ответить. Ей пришлось опуститься на колени и пролезть рукой под соседнюю кабинку, что в её состоянии походило на акробатический трюк с риском летального исхода. — Почему свет в его номере не горит? — спросил обеспокоенно Джиён, поглядывая из панорамного окна забегаловки на мотель через дорогу. Китай тяжело вздохнула. Она плюхнулась на холодную плитку возле унитаза и вытянула ноги вперёд. Ей хотелось ответить Джиёну, она даже знала, что сказать, но крутящиеся в голове мысли никак не формировались в связные слова и оседали пеплом на губах. Девушка только открывала рот в попытке сказать нечто вразумительное, как её мозг отключался и перемещал свою хозяйку в эфемерное космическое пространство, где мерцали звёзды, кружились планеты и отсутствовала гравитация. — Блять, ты что, обдолбалась там? — раздражённо зашипел парень, сжимая зубы и опуская голову. — Может, вместо меня пойдёшь и подставишь ему жопу? Я вообще-то собой рискую – естественно я укололась! — Китай зажмурилась и откинула голову назад. — Быстро пошла к нему! Китай нажала на красную кнопку телефона и в порыве бешенства пихнула сотовый обратно в карман, сматерившись себе под нос. Именно это она и собиралась, мать его, сделать – пойти к нему. Девчонка дала себе ещё буквально две минуты, чтобы отсидеться, а после, цепляясь за стены и туалет, поднялась на ноги, закинула на плечо рюкзак и поплелась в холл. Администратор всё ещё спал, поэтому Китай спокойно поднялась на второй этаж, прошла по коридору вперёд, пока не упёрлась в последний номер. Дверь была заперта, поэтому девушка постучалась, отошла на шаг назад и натянула на своё лицо улыбку. Уголки её губ неестественно вздёрнулись, словно стоящий за спиной Джокер подцепил их грязными пальцами, но взгляд оставался всё таким же отсутствующим. Послышались шаги, и дверь распахнулась. Джиён сделал глоток самого мерзкого в своей жизни кофе и дёрнулся, когда увидел, что в окне мотеля на втором этаже загорелся свет. Ли Чонсок с ног до головы осмотрел пришедшую к нему девчонку. Если бы взглядом можно было раздевать и трахать, Китай уже давно испытала бы на себе всю мощь неудовлетворённого мужчины, который будто вечность ждал свою добычу. Чонсок оскалился и провёл языком по нижней губе. Ему определённо нравилась стоящая перед ним нимфетка, и доказательством тому был пробудившейся в нём демон. Демон жаждал жертву, жаждал возможности вырваться из душного подвала и напасть на неё, изодрать в клочья, высосать всю душу, предварительно завладев хрупким телом. Ли находил очень милым то, что лань сама пожаловала в гости ко льву. Китай же старалась ни о чём не думать, не фантазировать и не искать красивых поэтичных связей. Она видела лишь голый факт – она пришла потрахаться за бабки ради выгоды своего босса. Ни больше, ни меньше. И факт этот был до омерзения ужасен. — Проходи, конфетка, — Чонсок впустил к себе в номер девчонку, которая услышала, как за ней захлопнулась дверь, и этот хлопок громом прозвучал в её сознании. В номере горел приглушённо свет, который разносили настенные лампы в виде раскрывшихся бутонов тюльпанов. Уже помятая кровать была расстелена и любезно приглашала гостей в свои мягкие объятия, но какой бы удобной она ни была, в глазах Китай она казалась жёсткой тюремной койкой, подвешенной на скрипучих цепях. Номер сам по себе был маленький без излишеств: одна комната с окном, выходящим на внешнюю сторону улицы, и совмещённый с ванной туалет. Что ещё нужно для любовников, желающих провести совместную ночь? — Ты не болеешь? — спросил Чонсок в тот момент, когда Китай вешала снятую с себя куртку на спинку стула, стоящего возле кровати. — Что? — Я, конечно, использую защиту, но ты проститутка, — мужчина расстегнул рубашку, обнажая торс, который для его лет находился ещё в приличном состоянии, — и в мои планы не входит подцепить от тебя ЗППП*. Китай улыбнулась и отрицательно помотала головой. Она никогда не проверялась на наличие половых инфекций, но не исключала возможности быть заражённой чем-то при её образе жизни. У неё хоть и было совсем немного сексуальных партнёров, но, как наркоманка, она вполне могла носить в своём теле нездоровую кровь. Впрочем, её это волновало в последнюю очередь, ибо она даже не пыталась цепляться за столь паршивую жизнь. Будет здорово, если она случайно заразит этого козла. — Мы так и не обговорили конкретную сумму… — мужчина проследил за тем, как девчонка поставила на столик напротив кровати свой рюкзак, в котором тайно разместилась включённая камера, и расстегнул ремень, но не стал откладывать его в сторону, а продолжил держать в руке. — Ты мне нравишься, — Китай медленно подошла к кровати, села на неё и, сбросив ботинки, широко раздвинула ноги, откидываясь на локти, — поэтому я дам тебе бесплатно. Мне, знаешь ли, доставляет колоссальное удовольствие спать со взрослыми дядями… Это приятный бонус к неприятной профессии. Ли сглотнул и ощутил мощный прилив крови к половому члену. Он неотрывно смотрел на Китай, которая дразнила его неприличными позами, блуждала руками по своему телу и медленно избавлялась от одежды. Приподняв ноги, она стянула с себя колготки и дала понять мужчине, что забыла надеть трусики. От вида такого зрелища, Чонсок закрыл глаза и сжал в руке образовавшийся в районе его ширинки бугор. Китай слышала, как напряжённо дышал «клиент», видела, как он наглаживает вставший член, и равнодушно следила за нарастающим мужским возбуждением. Ей было уже плевать, она скорее хотела разделаться с Депутатом, получить свои бабки и свалить домой, но у Чонсока были совсем другие планы – спешить он не торопился. Мужчина подошёл к Китай, взялся за её волосы и притянул голову к себе, ближе к паху. — Мяукай и лижи, — сказал он повелительным тоном. Подавляя в себе тошнотворный рефлекс, девушка мяукнула, высунула язык и провела им по окрепшему члену, который выпирал сквозь теперь уже влажную ткань брюк. Она играла в котёнка и облизывала упругий бугор, краем глаза наблюдая за тем, как Чонсок сдавливает в кулаке свой ремень, которым в следующее мгновение неожиданно замахнулся и ударил Китай по коленке. Девушка вскрикнула и машинально дёрнулась назад, хватаясь за горящую, покрасневшую кожу. — Ты будешь слушаться папочку и делать всё, что он скажет, шлюха, — зарычал Чонсок, надвигаясь на лежащую на постели девушку. Перед глазами Китай всё плыло и двоилось. Она смотрела в потолок, ловила ртом воздух и снова упустила момент удара: теперь ремень приложился о её бедро, оставляя после себя жгучий поцелуй, раздирающий нежную кожу. Девушка взвыла и перекатилась на бок, желая сползти с кровати, но сильные мужские руки схватили её и перевернули на живот. Ли забрался на Китай, задрал джинсовую юбку и, удерживая девчонку одной рукой, скрутил ей запястья так, чтобы она не смогла вырваться. На ягодицы посыпались нещадные удары. Чонсок бил Китай с таким остервенением, что на красных округлостях стали распускаться пульсирующие кровоподтёки. С каждым шлепком девчонка вскрикивала всё громче и отчаянно просила прекратить, но Ли уже не слышал её мольбы – он был в полной власти своего демона, которого спустил с цепи. Китай брыкалась, дёргалась и буквально умоляла о пощаде. Она плакала, а из её открытого рта струйками стекала слюна, оставляя на подушке мокрый след. — Знаешь, почему мне нравятся проститутки? — Чонсок прекратил удары и наклонился к уху Китай, просовывая руку между её дрожащим телом и матрацем, чтобы сжать в ладони маленькую грудь. — Потому что я обожаю наказывать таких, как ты. Вы ради бабок раздвигаете ноги перед кем попало, трахаетесь с вонючими мужиками и готовы отсосать даже в подворотне, лишь бы пополнить кошелёк. Это грязно! И ты грязная, Киска, ты и есть грязь, и сейчас я очищу тебя. Китай пожалела, что вколола в себя так мало героина, ибо под ударом стресса адреналин в её организме подскочил настолько, что перекрыл кайфовую эйфорию, которая раньше полноправно владела чувствами и разумом. Теперь девушке было по-настоящему страшно, ею завладела паника, которая как раз-таки под влиянием наркотика возросла до кроющей сознание истерики. Всё случилось с точностью да наоборот. Чонсок набросил сложенный вдвое ремень на шею Китай и крепко затянул его. Девушка схватилась за кожаную полоску, оплетающую, как змея, её горло, но попытки освободиться потерпели неудачу. Жертва сдавленно дышала и хрипела, её лицо приобрело едва ли не багровый оттенок, а наполненные слезами глаза стали красными и размытыми. Китай дёргала ногами и всеми фибрами своей потрёпанной души желала скинуть с себя тушу Чонсока, который злорадно улыбался, тёрся о юное, трепыхающееся под ним тело и наблюдал за мучениями той, которую не планировал убивать, но планировал подвергнуть пыткам и оттрахать до одышки. — Сука, — зашипел мужчина и, наконец, перестал душить девушку. Китай резко вздохнула и закашляла, раздирая ногтями своё горло. Ей казалось, что её пытались утопить, а теперь швырнули на берег, где она смогла получить долгожданный кислород, к которому ей перекрывали доступ. Сжимая пальцами подушку, девчонка громко и глубоко дышала, в то время как Ли расстёгивал штаны. Он крепко схватился за женскую талию и перевернул Китай на спину. Мужчина задрал её свитер, чтобы открыть доступ к груди, и стиснуть её в ладонях. Девушка до хруста в позвоночнике выгнулась и вцепилась ногтями в мужские запястья. Она пыталась оторвать от своей груди руки мучителя, но тот истекал слюной и сжимал упругие округлости всё сильнее, причиняя адскую боль. — Мне больно, сукин ты сын! — закричала Китай и, извернувшись, зарядила Чонсоку коленом между ног. Ли инстинктивно схватился за отбитое хозяйство, опустив голову, и в этот момент, а у девушки было всего лишь мгновение, чтобы успеть, Китай спрыгнула с кровати и рванула к висящей рядом куртке, чтобы выудить из кармана телефон. Она нажала на единицу, включая быстрый набор, и хотела крикнуть Джиёну в трубку, чтобы он скорее мчался к ней на помощь, но Чонсок схватил девчонку за волосы и швырнул на пол, вмазав ей ладонью по лицу. Раздался характерный звон мощной пощёчины. — Китай? Алло! — Джиён прижал телефон к уху, но услышал сначала шорохи, нераздельное бормотание, которое резко превратилось в женские крики и грохот. — Твою мать! Парень швырнул на стол несколько купюр, подорвался и выскочил из-за стола, сшибая с ног официантку, которая выронила поднос с заказом. В спину выбегающего на улицу Джиёна летели недовольства и даже оскорбления, но в тот момент ему было плевать на свою гордость – он мчался в мотель с целью предотвратить убийство красноволосой девчонки по имени Китай. Его едва не сбила машина, которая вовремя успела затормозить. По улице разнеслись громкий скрежет трущихся об асфальт шин и продолжительный гудок автомобиля. — Жить надоело, придурок?! — заорал перепуганный водитель, когда нерадивый пешеход стукнул ладонью капот его машины и рванул дальше, словно ничего и не было. — По сторонам научись смотреть! Джиён, как сметающий всё на своём ходу торнадо, ворвался в холл лав-мотеля, разбудив администратора ударяющимися о стены дверьми. Тот подскочил и едва не свалился со стула. Он что-то кричал вслед неожиданному гостю, но парень послал его прямым текстом и без объяснений рванул на второй этаж. Он приблизительно понимал, где мог находиться нужный ему номер, и не ошибся, когда стал нещадно колотить в дверь, за которой взрослый мужчина насиловал молодую девчонку, зажав ей ладонью рот. — Китай, ты здесь?! — крикнул Джиён и прижался ухом к двери. Он слышал сдавленные вопли и скрип кровати, которая ударялась о стену. — Блять, Чонсок, открой дверь! Ублюдок, слышишь меня?! Открывай! Ли замер. Вспотевший и с одышкой, он испуганно посмотрел на дверь, в которую громко стучали. Китай рывком откинула от своего лица мужскую ладонь и закричала: — Джиён! Джиён, я здесь! Чонсок перевёл взгляд на девчонку. По его лицу проскользнула мрачная тень злости, меняя перепуганное выражение на мимику, искажённую непреодолимой яростью, которая вот-вот пробьёт трещину и вырвется наружу. — Ах ты дрянь… Подставить меня вздумала?! — Чонсок схватил девушку за волосы и ударил её по лицу. — Тварь! Мужчина вскочил с кровати, попутно натягивая штаны, и подошёл к двери, спросив, кто там. — Если хочешь договориться, открывай, — ответил Джиён. — Я не из полиции, но взятки за молчание тоже беру. Чонсок зажмурился, провёл ладонью по лицу и, чертыхнувшись, рывком распахнул дверь. Джиён моментально зашагал вперёд на мужчину, заталкивая того обратно в номер, и, замахнувшись, впечатал свой кулак в его челюсть. Ли попятился назад и зашатался, но не упал. — Ну ты и сука, — прижимая пальцы к раскрывшейся ране на губе, Чонсок сплюнул сгусток крови на ковролин и загнанным зверем посмотрел на своего подчинённого. — Думаешь, тебе ничего за это не будет? Гадёныш, ты вообще представляешь, сколько у меня связей? Да ты после такого до дома не доедешь! — Не у тебя одного связи, мразь. Джиён завёл руку за спину и вытащил пистолет, который всё это время находился у него за поясницей. Парень навёл дуло на мужчину и велел тому не рыпаться, если жизнь дорога. Чонсок послушно кивнул, подняв руки, и сел на пол рядом с кроватью. Внутри него яростно полыхал огонь злобы и негодования, он хотел горло перерезать этому самонадеянному ублюдку, который его подставил, но он знал одну верную теорему: человек так устроен, что если в него выстрелить, прольётся кровь. Китай, дрожа и всхлипывая, завернулась в одеяло и забилась между подушек, приходя в себя. У неё болело всё тело – не было ни одного места, куда бы не добралось это животное по имени Ли Чонсок. Он бил её, душил, кусал и трахал, трахал и трахал… Ей становилось страшно при мысли, чем могло бы обернуться это грёбанное свидание, если бы не вовремя примчавшийся Джиён. — А теперь к делу, — не сводя прицела с Чонсока, Джиён сел в кресло, положил ногу на ногу, опуская пистолет на колено, и, чиркнув зажигалкой, закурил. Сквозь дым он внимательно посмотрел на полуголого мужчину глазами, полными отвращения, а после вспомнил про Китай, бросив на неё беглый и равнодушный взгляд. — Одевайся и быстрее проваливай отсюда, завтра получишь деньги. Думы о том, что Джиён примчался, чтобы спасти её, улетучились, как по взмаху волшебной палочки. Естественно, какое ему было дело до бедной девочки? Его волновало лишь одно – собственная шкура, ведь вляпываться в очередные проблемы из-за найденного в гостиничном номере трупа ему совсем не хотелось. Он бежал сюда, чтобы спасти себя и поймать Ли Чонсока с поличным. — Камеру оставь, — сухо приказал Джиён, когда одетая Китай потянулась к рюкзаку. Чонсок медленно закрыл глаза, услышав про упоминание записывающего устройства, и провёл ладонью по посеревшему лицу. Девушка молча кивнула, выложила на стол камеру, которая всё ещё снимала, и быстро выскочила из номера, захлопнув за собой дверь. Теперь мужчины остались один на один друг с другом, чтобы решить, как же им быть дальше в столь конфузной ситуации. — Итак, — Джиён глубоко затянулся. — Итак? — переспросил Чонсок, вздёрнув брови. — У меня на тебя накопился жирный компромат, Чонсок. Я знаю, на каких сайтах ты любишь сидеть, с какими женщинами тебе нравится общаться, и теперь знаю, что ты предпочитаешь с ними делать, — Квон остановился и, склонив голову на бок, нахмурился. — Постой, я сказал, «с женщинами»? Наверное, правильнее будет упомянуть девочек. Тебе ведь нравятся не просто шлюхи, а малолетние шлюшки, извращенец ёбаный? — Я люблю прелюдия только в постели, так что не тяни, и ближе к делу, говнюк, — ощетинился Чонсок, чем вызвал широкую улыбку на лице Джиёна. — Ладно, раз ты так просишь, — парень пожал плечами и потянулся в бок, чтобы затушить сигарету о стену, как Ли дёрнулся в попытке то ли сбежать, то ли наброситься на Джиёна, но второй заметил это и выстрелил в пол прямо рядом с мужчиной, который, вздрогнув, тут же сел на место и вжался в край кровати. — Ещё раз рыпнешься, и следующая пуля застрянет в твоём члене, понял? Чонсок молча кивнул и громко выдохнул, сжимая зубы. Ему определённо не нравилось, что какой-то мальчишка прижал его к ногтю и манипулировал им, загоняя всё глубже в яму с дерьмом. А вот Джиёну очень даже нравилось его положение в данной ситуации. — Если не хочешь, чтобы видео, где ты развлекаешься с малолеткой, попало в сеть, если не хочешь, чтобы все узнали, что Ли Чонсок, руководитель департамента городского имущества, оказался поганым извращенцем, и если не хочешь, чтобы твоя белоснежная репутация замаралась вонючим дерьмом, повысь меня, — Джиён сел поудобнее и внимательно, пытливо посмотрел в глаза мужчины. — Сделай меня своим замом. И тогда я, может быть, уничтожу компрометирующий материал. Я типичный человек, мне нужны деньги, власть, влияние, а тебе сейчас нужно согласиться на мои условия. — Твою мать, — Чонсок улыбнулся и покачал головой. Он издал короткий смешок и посмотрел на Квона, который начинал злиться. — Откуда вы все берётесь, палачи недоделанные? Святая, мать вашу, инквизиция! Скажи мне честно, Джиён, вас всех присылает один и тот же человек? Нет, ну правда. Сначала Чансон, теперь и до меня добрались? Я пытаюсь понять, какого хера вы приебались именно к моей семье? Джиён замер. Прищурившись, он почесал дулом пистолета подбородок и попытался вспомнить, где же он слышал это имя. Чансон… Чансон… Чансон! Парень на долю секунды широко распахнул глаза и сдвинул брови вместе, хмурясь. — Чансон? — переспросил Квон. — О чём ты говоришь? — Дай сигарету, — попросил Ли. Джиён залез рукой в карман пальто и бросил к ногам Чонсока начатую пачку сигарет и зажигалку. Мужчина прикурил, с наслаждением делая первую затяжку, и откинул голову назад, прижимаясь затылком к матрацу. — Брат моей жены, Ли Чансон, — пояснил Депутат, — его нашли с «испанским галстуком». Знаю, что он во что-то вляпался, связался не с теми людьми, и его жестоко покарали. Теперь, похоже, и до меня добрались, но ты не собираешься меня убивать, так ведь? Я соглашусь на твои условия, только, блять, удали это чёртово видео! — А что, если я скажу тебе, что знаю тех людей, которые прикончили твоего шурина? — как бы между делом спросил Джиён. Чонсок застыл с дымящейся в руках сигаретой и уставился на сидящего в кресле парня. — Что ты сказал? — дрожащим голосом, едва слышно проскрипел мужчина. Джиён заулыбался и почесал дулом висок. Да он сорвал чёртов куш сегодня ночью! Удача легла под него, расставила ноги и самовольно подставлялась под мощные рывки. Квон ликовал и даже не скрывал своей радости. — Я могу тебя вывести на человека, который организовал убийство Чансона, но что мне за это будет? — спросил лукаво Джиён, облизывая губы. — Твою же мать, проси всё что хочешь! — Чонсок повысил голос и глубоко затянулся, с кашлем выпуская дым. Парень закивал головой и разразился смехом, будто сам дьявол щекотал его рёбра и живот. Удача затрепетала под ним, задрожала и закричала на весь мир о том, что Квон Джиён самый лучший!***
Китай всю ночь прорыдала в подушку и уснула лишь под утро, когда прибегла к своему верному другу – героину. Она никак не могла успокоиться и прийти в себя. Рассматривая синяки, ссадины и кровоподтёки, которые броскими отметинами украшали всё её тело, она вспоминала каждую грёбаную минуту, проведённую в лапах этого зверя. Он терзал её, мучил и нещадно насиловал, желая выбить из девчонки последний вздох, но она спаслась, ей удалось сбежать и не попрощаться с жизнью, хотя она была близка к богу. Или же к дьяволу? Нет, в рай точно не берут прогнивших и жалких людей, которые попрощались с моралью. И Китай не была уверена, что хуже: её нынешняя жизнь или ад, в котором для неё уже готовили котёл. Родители даже не заметили прихода своей дочери во втором часу ночи, ведь после четырёх бутылок домашнего вина у них вряд ли бы нашлись силы выйти из комнаты и ужаснуться от того, в каком состоянии вернулось их чадо. Китай это было даже на руку, ибо она не хотела, чтобы отец и мать видели её избитой, оттраханной и изуродованной. Ну и чем сейчас она отличалась от дворовой шлюхи? Шлюха, которую вышвырнули из номера мотеля, плюнув в лицо обещанием завтра заплатить. Закрыв лицо руками, девушка спряталась под одеялом и всем сердцем возненавидела Джиёна за то, что он так равнодушно с ней обошёлся. Она понимала, что это всего лишь сделка, в которой она обычная пешка, но король оказался полным мудаком, который хоть и дал шанс сбежать от другого короля-мудака, но сделал это, растоптав мизерные остатки достоинства. — Поделом тебе, наивная дура, — зашипела себе под нос Китай, содрогаясь от колющих и режущих воспоминаний, которые отражались в физической боли, пускающей цепкие корни по всему телу. — На что ты надеялась? Китай надеялась на удачу, которая сегодня, увы, работала на другого клиента.