Если бы те, кто начинает заниматься нашим постыдным ремеслом, знали, что это такое, они, скорее, пошли бы в горничные. Но нет же, нас обуревает тщеславие иметь платья, экипажи, бриллианты. Мы верим тому, что нам говорят, проститутки доверчивы и постепенно изнашивают сердце, тело, красоту. Нас боятся, как диких зверей, презирают, как прокажённых, нас окружают люди, которые берут у нас больше, чем дают, и однажды мы подыхаем, как собаки, погубив и себя, и других. © Александр Дюма – «Дама с камелиями»
***
Нана Ямамото со своими помощниками приехала за день до новогодней секс-вечеринки, которую Квон Джиён планировал устроить в своём ночном клубе, чтобы установить скрытые камеры видеонаблюдения. Трое мужчин в спортивной одежде лазали по углам заведения, осматривая каждый его периметр для понимания, где лучше установить приборы слежения для поимки наиболее удачного ракурса и охвата съемки. Маленькие камеры невозможно было заметить при ярком дневном освещении, так что в темноте их точно никто не увидит, а уж тем более если учесть, чем гости буду заниматься, то им явно будет не до выискивания «чёрных наблюдающих глазков». Пока Нана руководила процессом, раздавая советы налево и направо, Джиён стоял возле барной стойки, попивал виски и наблюдал за подготовкой. Ему нравилось осознание, что вот-вот он получит не только кучу бабла, но и обзаведётся собственными куртизанками, которые будут регулярно приносить ему прибыль. Он боялся спугнуть удачу, поэтому громко не заявлял об уверенности в грядущем успехе, но изнутри его так и щекотала эйфория. Парень сдержанно улыбался, пока его душа ликовала. Понимая, что успех вот-вот окажется в его руках, он чувствовал себя куда лучше, чем в те дни, когда его клуб был закрыт. Благодаря связям Наны табличка «Закрыто» перекочевала с входной двери в подвал, и «Красный Ангел» вновь мог радовать не только посетителей, но и его владельца. Да, Джиён был благодарен этой женщине, ведь она так много для него сделала, но он ни на секунду не забывал, что в любой момент она могла вновь попросить его об очередной услуге, которая стопроцентно будет выходить за рамки допустимого. Ямамото обитала в кругах криминальных, и вся её деятельность носила весьма опасный характер, и Джиён был готов принимать этот характер до тех пор, пока ему это выгодно… Пока ему нужна Нана Ямамото. Опустошив стакан с крепким алкоголем, Джиён поморщился, вытер рот тыльной стороной ладони и, оттолкнувшись от барной стойки, подошёл к женщине по её зову, чтобы решить, где лучше повесить последнюю камеру.***
В другой части города, где располагались магазины для людей, чей бюджет не позволял жить на широкую ногу, Сора, Юнги и Чонгук ходили между полками и стеллажами, выбирая новогодние украшения. Чон предложил отметить праздник у него дома. «Мама собирается к сестре в Тэгу, так что квартира будет свободна – можем спокойно затусить», — сообщил парень на днях, добавив, что планирует позвать ещё несколько друзей, мол, больше народу – веселее будет. Юнги не любил бывать в толпах, и ему не нравилось, когда его окружало много людей, но понимая, что грядут праздники, дни, когда нельзя сидеть с кислой миной и бурчать, выражая недовольство, он согласился на предложение друга, но предварительно подумал о том, что надо будет следить за сестрой с особым вниманием. Тем более они с Чонгуком только помирились, так что Мин пошёл ему навстречу, боясь снова испортить драгоценную дружбу. В понятие «пойти навстречу» входило не только согласие на шумную вечеринку, но раздражающий факт того, что Чонгук и Сора продолжат свои встречи, которые ещё не попадали под любовные отношения, но уже не вписывались в дружеские. Стиснув зубы, Юнги терпел и боялся сорваться в любой момент, ведь он стал похож на бомбу замедленного действия. — Чонгук, — позвала Сора, обращая на себя добрый взгляд Чонгука и суровый брата, — ты не против, если я приглашу на вечеринку Китай? — Ту девчонку с красными волосами? — Чон закинул руку на плечо девушки, разглядывая блестящие шарики, которые продавались по акции «2+1». — Конечно, можно, зови. Вон, может, твоему братцу пара найдётся… Покосившись на приятеля, Чонгук заулыбался и пихнул того локтем в бок, на что Юнги недовольно зашипел. Как и большие скопления людей, Мин так же не любил, когда его пытались с кем-то насильно свести. Ему нравилось быть одному, и он вовсе не видел жизненной необходимости быть с кем-то, чтобы чувствовать себя полноценно. У него были любовницы, но ни одну из них он так и не смог полюбить, ибо в его сердце, которое многим казалось чёрствым и омертвевшим, прочно заняла позиции та, что была его малой копией, и сейчас она обнималась с Чонгуком, его лучшим другом, нанося мощные удары туда, где якобы было чёрство и мёртво. — Ты что, свахой заделался? — хмыкнул Юнги, бросая в тележку золотистую мишуру, которой хотелось обмотать шею Чона и крепко затянуть. — Приходится! На что только не пойдёшь ради лучшего друга! Чонгук наконец-то оторвался от Соры и подошёл к Юнги, толкая его вперёд, чтобы они отошли чуть дальше, где их не услышали бы посторонние ушки. — Юнги… — понизив голос, Чон обернулся, глядя на Сору, которая выбирала между упаковками синих и зелёных шариков, и вновь посмотрел на друга. — Ты знаешь, какие разговоры ходят? Юнги с явным недовольством покосился на Чонгука, ожидая, что тот скажет очередную тупость, но что-то внутри него настороженно напряглось, и это что-то заставило его взволнованно сглотнуть и отвести взгляд в сторону. Мин старательно делал вид, что ему плевать, но Чон слишком хорошо его знал. — Если ты не заведёшь себе девушку, все и дальше продолжат думать, что ты втрескался в свою сестру! — жёстко и требовательно сказал Чонгук, стараясь поймать взгляд Юнги. — Прекрати делать вид, что ты меня не слышишь! Чонгук толкнул Юнги в плечо, схватился за него и развернул к себе, на что Мин резко дёрнулся и отошёл на шаг назад. Он знал, что рано или поздно подобные сплетни поплывут быстрым течением во все щели, но ему было плевать на разговоры левых людей – гораздо больше его беспокоило то, что об этом заговорил его лучший друг и уже не в первый раз. Неужели так заметно? — Я тебя слышу, — спокойно ответил Юнги, выдыхая и стараясь успокоиться. Сложив руки на бёдрах, он опустил голову и покосился в сторону сестры, зная, что Чон всё видит. — Слышу… — Ты погряз в этом дерьме слишком глубоко, Юнги, — жёсткий тон Чонгука сменился скорее на умоляющий и сочувствующий. — Остановись. Найди себе девушку, начни встречаться и отпусти Сору. Она твоя сестра, блять, смирись ты с этим! Чонгук, едва не повысив голос, резко и очень даже вовремя остановил себя. Они с Юнги испепеляли друг друга враждебными взглядами, оба переживая за не так давно наладившуюся дружбу. Только они помирились и пришли к неким согласиям, как жгучий кинжал ссоры вновь попыталась вклиниться между ними. И Юнги, и Чонгуку были дороги их отношения, так как лучшими друзьями они являлись уже очень-очень давно, и связывало их слишком многое, чтобы разбегаться по разным углам. — Всё в порядке? — спросила подошедшая к парням Сора, глядя на их серьёзные лица. Парни ещё буквально пару секунд обжигали друг друга глазами, но первым сдался Чонгук. Улыбнувшись девушке, он обнял её и поцеловал в висок, смело при этом глядя на Юнги. Это что, брошенный вызов? Хмыкнув, Юнги покачал головой, схватился за тележку и, толкнув её вперед, двинулся между стеллажами, раздражаясь ещё больше от раздающихся из колонок рождественских дерьмовых песенок. — Не обращай внимания, просто у твоего братца, как всегда, плохое настроение, — заверил Чонгук Сору. Он посмотрел на коробку с шариками в её руках. — Ну что, выбрала что хотела? — Ага, будем украшать! — девушка слегка подпрыгнула на месте, счастливая то ли от праздничного настроения, то ли от того, что рядом с ней находился парень её мечты, которого она с чувством трепета крепко-крепко обняла.***
Судный день… вернее, судная ночь. Квон Джиён нервничал как никогда. Стоя на втором этаже своего клуба, с которого открывался полноценный вид на основное помещение, он курил одну сигарету за другой. Капля никотина убивает лошадь – а сколько капель надо, чтобы убить дьявола? Или же дьявол бессмертен, и Marlboro для него не страшный враг, а верный приятель? Джиён предполагал, что всё связанное со смертью непрерывно движется рука об руку с падшим ангелом. Вдыхая яды, ему особо нравилось предаваться философским размышлениям. Джиён наблюдал, как работники «Красного Ангела» суетливо завершают последние этапы приготовления заведения для проведения секс-вечеринки. Бармен, который был всё ещё один, без помощника и сменщика, пересчитывал бутылки с алкоголем; две официантки, среди которых, конечно же, была Им Лан, расставляли бесплатные закуски для гостей; охранник, стоящий у лестницы возле входа, периодически поглядывал наверх, проверяя, не заявились ли первые посетители… Нана Ямамото решила остаться у себя дома и в режиме реального времени следить за происходящим – одна из камер позволяла транслировать изображение из ночного клуба прямо к ней на монитор. Определённо, это была одна из самых выгодных сделок, которые когда-либо заключали как Нана, так и Джиён. Люди любят деньги, люди любят всё запретное, а когда бабки и сладкие плоды сливаются воедино, получается убийственный коктейль, и сегодня желанным напитком будут наслаждаться двое, чьи интересы взаимовыгодно связались. Пешки тоже получат свою порцию удовольствия, разумеется, ибо без них вообще ничего бы не состоялось… — Скоро здесь всё пропахнет сексом! — восторженно крикнул Сынхён и засмеялся, когда вышел в центр танцпола. Сложив руки на бёдрах, предварительно поправив очки в квадратной оправе, парень осмотрелся и поднял голову вверх, чтобы глянуть на Джиёна. — Ну что, Рати*, ты готов к сегодняшней ночи? Выглядишь напряжённым… — А ты бы не напрягался, если бы знал, что совсем скоро твой клуб заполнит похотливая толпа и будет неистово трахаться всю ночь с проститутками? — спросил Джиён, затягиваясь. — Конечно, блять, я выгляжу напряжённым! Это, конечно, круто, ведь мы заработаем бабло и ещё прочнее свяжемся с Ямамото, но мне не совсем уютно. — Понимаю, — кивнул Сынхён, — всё бывает в первый раз. Но ничего, думаю, это не последний наш опыт в подобных вечеринках, так что привыкнем. Джиён улыбнулся и кивнул головой в подтверждение сказанных его другом слов. Ведь он прав – всё бывает когда-то впервые: первый поцелуй, первый секс, первая кровь, первое убийство… Любое событие, гордо носящее золотую медаль первенства, оставляет на наших сердцах неизгладимый след впечатления, и неважно, хорошее оно или плохое, ибо в любом случае жгучая печать глубоко вцепится своими когтями в пульсирующий орган. — Ладно, чёрт с ним, — не заморачиваясь, Джиён потушил сигарету о перила и бросил окурок прямо себе под ноги, — пойдем выпьем. И где, мать их, девочки? Пора бы занимать свои места! Те самые, мать их, девочки тщательно готовились к предстоящей вечеринке в небольшой комнате подвала «Красного Ангела», которую им почти любезно выделил Квон Джиён. Да, места было действительно мало, но куртизанкам вполне хватило предоставленного. Они успели привести себя в порядок как снаружи – принарядиться, нанести макияж, сделать причёски и надушиться, – так и внутри – нюхнуть пару дорожек того, что дилер назвал кокаином, и ради закрепления эффекта залить в себя по стакану терпкого виски, чтобы взбодриться и привести себя в чувства перед ночью, полной работы и труда. Нервничали ли они? Возможно, ведь раньше они никогда не участвовали в подобных мероприятиях. Секс-вечеринка – понятие для них сугубо теоретическое, неподкреплённое практикой, и сегодня им непосредственно представится возможность ощутить на собственных шкурах, что же это такое. Их всего было шестеро – тех, кто в итоге окончательно решил согласиться перейти в логово Джиёна. Не так густо, как ему хотелось бы, но это лучше, чем ничего. Поначалу все довольствуются малым и начинают с низов. Главное – не задерживаться на этих низах и как можно скорее подниматься выше, чтобы там довольствоваться большим. У Джиёна, как и у девочек, были сомнения насчёт того, смогут ли шесть проституток обслужить целую похотливую толпу, истекающую слюной, но попробовать стоило… хотя бы ради денег, которые стояли на вершине пирамиды. — Казалось бы… обычное дело! Потрахаться с мужиками! — заявила Джали, подкрашивая губы тёмной помадой и осматривая себя в небольшом круглом зеркальце. — Но почему-то я так волнуюсь, как перед первым свиданием. — Просто у тебя никогда не было настолько группового… свидания, — ответила девушка по имени Кан Джахён с чёрным каре. Она была бисексуалкой и обслуживала как мужчин, так и женщин, и не раз сталкивалась с групповыми «сеансами любви», поэтому не шибко удивилась, когда её пригласили поучаствовать в данной вечеринке. Повернувшись в пол-оборота на диване к Джали, Джахён улыбнулась ей. — И ты думаешь, что сегодня будешь кувыркаться с одними лишь мужчинами? Наивное дитя… Джали вспыхнула пуще прежнего и, отбросив на столик помаду, едва не опрокинув зеркало, вскочила с пуфика. — Что?! — прикрикнула она, глядя на то, как Джахён совершенно спокойно кладёт ногу на ногу и откидывается к спинке дивана. — Если ты без разбора спишь с кем попало, то я подпущу к себе только мужчину! — Спать без разбора с кем попало – удел каждой представительницы нашей тяжёлой профессии, так что не пытайся выделиться, дорогая, — парировала Джахён, получив в ответ на свои слова одобрительные смешки со стороны других девушек, чем ещё больше разозлила Джали. — Ты такая же, как я, как Хана, как Юри… как мы все. Разве что ты не кореянка, и это единственное, что даёт тебе немного преимущества, но корейские мужчины – патриоты, и уж если им захочется экзотики, то тогда да, ты выигрываешь. Джали кинулась в сторону уверенной в себе и спокойной Джахён, но разъярённую мулатку вовремя успели остановить другие девушки, предотвратив женскую драку, которая сейчас совсем была бы некстати. Они должны были выглядеть идеально, а потрёпанные волосы, сорванные наряды и смазавшийся макияж подождут до завершения ночи, когда всё это станет вполне естественным итогом упорного труда на благо удовлетворения физических потребностей и самых сокровенных желаний. Джахён не была единственной, кто имел опыт в обслуживании женщин, но остальные не столь открыто заявляли об этом, как она, поэтому именно на эту девушку Джали особо точила зуб, ведь для нее традиционное соитие мужчины и женщины было чем-то святым и непоколебимым, и любое отклонение в иную сторону воспринималось ею весьма остро и критично. — Врезать бы тебе как следует, да боюсь замараться! — выплюнула Джали, брыкаясь в женских руках. — Вы цапаетесь уже не первый раз! Может, стоит, наконец, пойти на перемирие и прекратить эту дурацкую войну?! — настойчиво спросила Хана, отталкивая Джали к стене. — Что ты вечно цепляешься к ней? — Она первая начинает! — на манер ребёнка ответила мулатка. — Я лишь констатирую факты, опираясь на логику, а ты кидаешься на меня, как зверь на кусок мяса, — фыркнула Джахён, проверяя, не испортился ли случайно маникюр, когда она от испуга от налёта Джали вцепилась руками в диванную подушку. — Может, позвать Джиёна, чтобы вы пришли в чувства? — Хана смерила строгим взглядом сначала Джали, а потом переключилась на Джахён. — Он быстро вам обеим объяснит, что к чему. Джали и Джахён тут же притихли, делая вид, что ничего не было и вообще всё прекрасно. Им было страшно, как минимум, на опыте проститутки связываться с сутенёром, ибо они не понаслышке знали, как всё может обернуться и чем чреваты последствия. Джахён так и осталась сидеть на диване, а Джали отошла к столику, чтобы сесть за него и причесаться. В свою очередь, успокоившаяся Хана подошла к другим девочкам, чтобы завершить разговор, который они начали ещё до маленькой гражданской войны в их государстве ночных бабочек.***
«Красный Ангел» до отвала оказался набит гостями. Джиён не ожидал, что народу придёт в разы больше ожидаемого, но ему это было только на руку, ибо больше людей – больше прибыли. Они с Сынхёном приказали охраннику закрыть двери в полночь, как раз в то самое время, когда планировался разгар эпицентра веселья, чтобы никто посторонний случайно или же специально не пронюхал, что же происходило в, казалось бы, рядовом ночном клубе. Стоя на своём привычном месте, возвышаясь над первым этажом, Джиён наблюдал, как максимально довольные молодые люди, среди которых редко, но всё же встречались представительницы прекрасного пола, с огромным и нескрываемым удовольствием кайфуют от того, как их поочерёдно обслуживают умелые куртизанки. Они знали, какую эмоцию изобразить на лице; они знали, в какой момент лучше засмеяться, а в какой – скромно промолчать; они знали, чего хочет клиент и как ему угодить… Эти девы, чьи таланты не знали границ, заставляли мужчин и женщин хотеть их бесконечно долго и бесконечно страстно. Джиён сам боролся с желанием присоединиться, но сегодня не планировал смешивать работу с личными прихотями. Он должен быть в состоянии контролировать ситуацию и следить за происходящим, тем более ему не особо хотелось снова засвечиваться на камерах перед цепким взглядом Наны Ямамото. Пусть это делают другие, чья звёздная карьера тайно, но стремительно поднималась вверх. Вакханалия медленно набирала обороты, до сумасшедшей оргии оставалось всего ничего – это ощущалось на интуитивном уровне, и Джиён был готов к групповому сексу, в качестве стороннего наблюдателя, в любой момент, но пока дело ограничивалось пошлыми шуточками, тесными объятиями, влажными поцелуями и прелюдиями, которые лишь подогревали возбуждение. Проститутки старались уделять внимание каждому понемногу, чтобы хватило всем и никого не обидеть, поэтому они старались привлечь к себе как можно большую компанию в грамотных и рациональных целях, и Квону нравилось, как они справлялись. Хана сидела на барной стойке в компании четырёх мужчин, которые спаивали её коктейлями, лапали каждый сантиметр её идеально подготовленного тела и оставляли следы от поцелуев везде, куда могли дотянуться. Джали сидела за столом с тремя молодыми людьми и, нацепив маску дурочки-хохотушки, громко смеялась, обнимаясь и целуясь с каждым поочерёдно. Джахён развлекала самую большую компанию, состоящую из трёх мужчин и двух женщин. Она активно поддерживала разговор, позволяя во время дискуссий трогать себя везде, где только можно, курила и выпивала одну рюмку соджу за другой, пьянея на глазах. Три другие девушки так же разбрелись по залу, занимая собой гостей. Квон Джиён, определённо, был доволен. Ему даже нравилось наблюдать, как не только мужчины, но и женщины грязно пристают к его куртизанкам. Все эти пошлые французские поцелуи, объятия, больше походившие на уж слишком тесное взаимодействие возбуждённых тел, льющийся не только по рюмкам, стаканам и бокалам алкоголь, но и по горячей коже, наркотики, которые поначалу старались употреблять тайно, а потом все принципы и страхи оказались отброшены в сторону… Это именно то, чего ожидал Джиён от сегодняшней ночи. Улыбаясь и выкуривая сигареты, счёт которым был уже давно потерян, он регулярно ловил себя на мысли, что начинает возбуждаться сам от увиденного, и не отказался бы поразвлечься с Им Лан, которая наверняка бегала где-то среди толпы. Джиён напряг зрения в попытке вычислить официантку, но его отвлек Сынхён. Подошедший в расстёгнутой рубашке, с потрёпанными волосами и начатой бутылкой виски в руках, он навалился на лучшего друга и попросил у него закурить. — С такими темпами мы точно подохнем от рака лёгких, — хмыкнул Джиён, сунув в рот Сынхёна сигарету и прикурив ему, ибо самостоятельно сделать этого его приятель был не в силах. — Что, решил тоже поразвлечься? — Нет, это Лан, — Чхве заулыбался, как довольный мартовский кот, и показал на след от помады, что красовался у него на левой щеке. — Классная она девчонка, мне нравится. Только вот жаль, по тебе всё сохнет. Влюбилась по самые… по самые, короче. — Где она? — спросил Джиён, внимательно глядя на друга. — Вы трахались? — Ну так… Перепихнулись по-быстренькому в туалете. Сынхён моргнул и поправил съехавшие с его носа очки. Он был пьян, поэтому вёл себя так развязно и вульгарно – в нормальном, трезвом состоянии Чхве не позволял себе ни подобного поведения, ни подобного жаргона, но в данном случае его мозг отказывался воспринимать нормы этики и морали. Собственно, сегодня они были совсем не к месту. Джиён, взявшись за плечи друга, отодвинул его в сторону, чтобы пройти вперёд и спуститься по лестнице вниз. Тут было в разы громче, чем наверху: музыка долбила по ушам, а перебивающие её крики и смех раздражали слуховые рецепторы ещё больше. Стояла целая смесь резких запахов, бьющих прямо в нос: парфюм, пот, алкоголь, сигареты… Стараясь не обращать внимания на естественные реалии, Джиён протиснулся к туалетам, свернув в тёмный коридор, и как раз именно в этот момент застал Им Лан – девушка прихорашивалась напротив висящего на стене зеркала и приводила себя в порядок после, как можно было догадаться, секса с Чхве Сынхёном. Недолго думая, Квон двинулся прямо к ней уверенной походкой, и когда Лан его заметила, он пылко обнял ее, прижимая к себе. — Ну и как тебе с ним? Понравилось? — спросил Джиён, проводя носом по женской шее, от которой исходил уж больно знакомый запах мужских духов. Официантка не знала, что ответить, и, испытав укол вины перед начальником, решила промолчать и позволить ему делать и говорить всё, что он захочет. И ведь ничего нового – так было всегда, только сегодня Им Лан принимала это не как унижение, а как заслуженное обращение. — Сынхён достойный любовник? — укусив девушку за мочку уха, Джиён взялся за форменную блузку и, дёрнув в разные стороны, разорвал одним резким, мощным движением. Послышались характерный треск ткани и звонкий лязг рассыпавшихся по полу пуговиц, а также тихий, но испуганный писк. — Изменяешь мне? Лан отрицательно замотала головой и с трепетом прижалась к Джиёну, обнимая его за шею и притягивая к себе ещё ближе, явно намекая, что любит и хочет его одного. Она чувствовала, как ей в бедро упирается возбуждённая мужская плоть, и ей было в какой-то степени приятна такая реакция на её действия, на её тело… на её саму. Схватив девушку под ягодицы, Джиён поднял её над полом, и дождавшись, пока та обовьёт его ногами, чтобы крепче держаться, впился в губы, которые не так давно целовал Чхве Сынхён, грубым и властным поцелуем. Квон не мог и не хотел быть с такой девушкой, как Лан, нежным и романтичным. Он хотел брать, овладевать и трахать, удовлетворяя исключительно собственные потребности. Для него эта официантка была одной из тех, кем всегда можно воспользоваться, и он пользовался – с эгоистичным удовольствием и животной страстью. — Предлагаю тебе сравнить нас, ты же не против? — с придыханием спросил Джиён после того, как искусал губы бедной девушки, которые раскраснелись и опухли. Он смотрел Лан прямо в глаза и злостно улыбался, пока его руки терзали женские ягодицы и всё выше задирали юбку. — Давай тоже поучаствуем в сегодняшнем шоу. Не успев опомниться и понять, что произошло за считанные секунды, девушка вновь оказалась стоящей на ногах, а схвативший её за руку Квон потащил бедняжку в основной зал, где тут же привлёк к их паре немало внимания. Им пыталась вырваться и сказать, вернее, крикнуть Джиёну, что ей совсем не нравится эта затея, но все её попытки уверенно игнорировались, а когда она, наконец, смогла прямо на ухо мужчины крикнуть, чтобы он отпустил её, было уже поздно – они стояли у барной стойки, и много-много глаз было приковано именно к ним. — Не бойся, сегодня все будут этим заниматься, — прошептал Джиён Лан в губы и поцеловал её, рывком прижав к барной стойке и забросив одну её ногу себе на бедро под одобрительные выкрики, свист и аплодисменты. — Ты же не против в очередной раз засветиться? Официантка не поняла смысла сказанного, но когда до нее медленно дошло, что Джиён имел ввиду, она забрыкалась и попыталась отпихнуть от себя начальника, но тот крепко схватил её за горло и стал целовать так глубоко и пылко, крепко держа при этом в своих объятиях, что у девушки иссякли последние силы на сопротивление. Джиён и сам не планировал становиться непосредственным участником съёмок скрытой камеры, но в нём взыграл адреналин, который подтолкнул его на некое безумство, и безумство это заключалось в том, что он прилюдно забирался своей официантке под юбку, чтобы стянуть с неё влажные трусики и проскользнуть в нее двумя пальцами, а потом и вовсе заменить их на затвердевший член, истекающий смазкой. И Джиён и Лан были уже далеко не единственными, кто принялся за дело… По всему залу вперемешку с музыкой разносились громкие и протяжные, резкие и короткие стоны наслаждения. Кто-то занимался сексом на столе, кто-то – возле стены, а кто-то вообще не побрезговал и предался сладострастию прямо на полу. Проститутки во всей красе демонстрировали свои умения в области секса во всех его проявлениях, ублажая мужчин и женщин. Позы менялись одна за другой, как и сами партнёры, и уже спустя некоторое время было непонятно, кто с кем и чем занимается – всё превратилось в одну большую оргию, где люди тонули в экстазе, оргазмах и просто крышесносном удовольствии, которое застилало им глаза и туманило разум… — А ты не хотела… — усмехнулся Джиён, нагибая Лан всё сильнее. Он стискивал руками её бёдра, ритмично вгоняя в неё свой член, который начинал пульсировать. — Такая обстановка возбуждает, не правда ли? Бешено дыша, Квон посмотрел по сторонам и успел увидеть Джали, которая целовалась с женщиной и быстро-быстро скакала на одном из мужчин, Хану, которую брали сразу двое на столе с опрокинутыми стаканами и перевёрнутыми тарелками, и… он больше ничего не смог увидеть, ибо подступающий оргазм заставил его зажмуриться, задрожать и целиком и полностью отдаться в его власть. Джиён вовремя успел вытащить готовый к разрядке орган из тела Лан, которая, потрясываясь, из последних сил держалась за барную стойку, несколько раз быстро провёл по нему рукой и обильно кончил ей на ягодицы и поясницу, издав при этом громкие, резкие, рваные стоны неземного наслаждения. Вместе с ним кто-то ещё поднялся на пик человеческого удовольствия, но Джиену было всё равно – обессиленный, он рухнул на пол, утягивая за собой обнажённую Им Лан, которой ничего больше не оставалось, как устроиться на коленях начальника и насладиться его объятиями, в которых можно было спрятаться от того, что творилось вокруг, а вокруг творилась самая настоящая вакханалия: множество обнажённых, вспотевших тел, искажённые пошлыми гримасами лица, женские груди, качающиеся в ритм движений, неприкрытые половые органы, крики, стоны и шлепки… и резкий запах секса, витающий в воздухе, как опиум. Зажмурившись, Лан закрыла лицо руками и, опустив голову, уткнулась в свои холодные коленки. Она не хотела в этом участвовать, не хотела видеть этого кошмара и слышать, но ей пришлось, ведь она изначально на всё дала согласие, стоило ей раз пойти на поводу Квон Джиёна. — Ничего… ничего… привыкнешь… — достаточно равнодушным тоном сказал Джиён, видя, как съежилась девушка у него на коленях. Положив руку на её влажную спину, он медленно провёл пальцами по выступающему позвоночнику. — Всё когда-то бывает впервые, детка, и такое тоже. Лан не было винить никого, кроме себя, ведь она сама позволяет происходить тому, что происходит. Если бы не хотела или её что-то не устраивало – уже давно сказала бы «нет» и остановилась, но, видимо, были причины, по которым она сидит на заднице ровно и никуда не сбегает. Именно так она и рассуждала, и от этих рассуждений ей становилось скверно на душе. Она была тем человеком, который отравлял ей жизнь – так ей казалось, – но были же ведь и какие-то плюсы, раз она до сих пор не настроилась на радикальные перемены… — Я могу уйти отсюда? — спросила тихо Лан, стараясь смотреть только на Джиёна. — Нет, дорогая, — улыбнулся он и погладил девушку по голове, чмокнув унизительно в лоб, — ночь только началась, и у нас впереди много интересного. Кстати, давай пригласим Сынхёна?! Уверен, он будет рад присоединиться к нам.***
Сора никогда не водила к себе домой подружек, чтобы устраивать девичники и пижамные вечеринки, а порой так хотелось поговорить о мальчиках, побаловать себя сладостями и прочими вкусностями, сделать с подружками маски для лица, причёски, накрасить друг другу ногти и перед сном посмотреть какое-нибудь кино – будь то ужастик или романтическая комедия. Но как только в её жизни появилась новая лучшая подруга, Китай, которая ко всему прочему ещё и очень нравилась Соре, как девушка, та решила пригласить её к себе в гости с ночевкой не только ради веселья, но и ради эксперимента: Мин младшая хотела всё же решить для себя, действительно ли внутри неё засела влюбленность к красноволосой девчонке или же это банальный всплеск гормонов и юношеское желание попробовать нечто новое и запретное. Когда под вечер к Соре пришла Китай с рюкзаком, в которой было все самое необходимое для ночёвки у подруги, Юнги, решив не мешать девушкам, закрылся у себя в комнате и погрузился в глубокий процесс творчества – ему хотелось написать новую песню и выйти с ней на улицы, чтобы подзаработать немного денег, а то забегаловка в последнее время приносила сплошные копейки. — Проходи и чувствуй себя, как дома! — радостно защебетала Сора, приглашая Китай в свою комнату. — Разбирай вещи, располагайся, а я подумаю, чем мы можем сегодня заняться. Кивнув, Китай села на кровать подруги, раскрыла рюкзак и стала доставать оттуда свои скомканные вещи, раскладывая их рядом с собой. В это время Сора успела сбегать на кухню, достать из холодильника пирожные, которые купила по такому радостному событию, вернуться обратно и, поставив сладости на стол, стала копошиться в своих шкафчиках и ящичках, чтобы достать самые что ни на есть женские атрибуты для совместного времяпровождения: косметику, духи, лаки для ногтей, маски, крема, кассеты с фильмами, которые у нее были и прочее, прочее другое. Наблюдая за девушкой, Китай улыбнулась. — Вижу, ты основательно подготовилась. Мне очень приятна такая забота. — Для меня это первая ночёвка с подругой, поэтому я хочу, чтобы всё прошло идеально, — ответила Сора, немного засмущавшись и застыдившись своих радостных порывов. Она даже остановилась и присела на стол с краской для волос в руках, глядя себе под ноги. — Я перебарщиваю, да? Китай, не переставая улыбаться, встала с кровати, подошла к подруге и, забрав упаковку из её рук, поставила рядом на полку. Она несколько секунд по-доброму смотрела в глаза напротив, а потом, дождавшись ответной улыбки, обняла Сору, слегка покачивая её. В этот момент Мин ощутила, как у неё в груди что-то резко вспыхнуло и растеклось по всему телу, вызывая мурашки на спине. Китай чувствовала то же самое, только старалась не показывать этого, дабы никого не смущать. — Всё и так пройдёт идеально, ведь эта наша с тобой ночь, — сказала Китай, не подумав, как двусмысленно могут прозвучать её слова. Она отстранилась от девушки, взяла её за руки и увидела, как у той покраснели щёки. Китай не удержалась и аккуратно потрепала Мин за одну. — Ты такая милашка, Сора! — Прекрати! Смущаешь только… — Сора засмеялась и спрятала лицо в своих ладонях. — Иди лучше пирожные попробуй. — Но они явно не слаще тебя. Зардев пуще прежнего, Сора резко убрала руки и удивлённо посмотрела на Китай, которая поначалу выглядела на манер коварной соблазнительницы, а потом, изменившись в лице, засмеялась и всё перевела в шутку. Сора тут же подхватила настроение подруги и, взяв её под руку, направилась к кровати, чтобы плюхнуться на неё и насладиться совместным времяпровождением. Китай ведь права: раз эта их ночь, то всё должно пройти идеально.