Sacrifice.

      Гермиона очнулась и первое, что она увидела, был потолок с весьма громадной люстрой в центре. Лежала она на кровати, а при попытке сесть застонала от боли в ноге. За какие-то доли секунды в голове восстановилась картина последних событий; когда она бежала по лесу от троих егерей, потом попала в капкан и была схвачена четвертым, что был из числа напавших на лагерь. Девушка бегло осмотрелась вокруг, но взгляду предстало весьма аккуратное и привлекательное помещение, что не могло не настораживать. Ничего знакомого найдено не было, а значит она ни дома, ни в Норе, ни на пл.Гриммо,12 ., ни в ином знакомом ранее месте. В голове зрел вполне логичный вопрос: «Если я не у друзей, а у врагов, то почему не в камере?». Ни для кого не секрет, что она, Гарри и Рон, почти сто процентов являются самой желанной целью Темного Лорда, многих пытали Пожиратели смерти, чтобы найти «золотое трио». Только вот что-то не складывалось, либо это ловушка, либо она еще спит, либо все-таки у друзей.       Стараясь не терять много времени Джин наклонилась осмотреть ногу, которая к ее большому удивлению была хорошо обработана и перебинтована, но не вылечена магией. «Может когда я потеряла сознание, что-то пошло не так? Может меня кто-то нашел и помог?» — Помедлив еще пару секунд, девушка села на кровати, максимально медленно и аккуратно приподнявшись в попытке понять, насколько сильно болит нога и может ли она помешать идти. К ее большому удивлению боль была не столь сильна, сразу же рождая вопрос: «Сколько я проспала? Где я?». Вопросы копились, а ответов не находилось, вынуждая волшебницу в очередной раз оглянуться, и слегка прихрамывая пройтись до окна. Перед взглядом юной волшебницы раскинулся густой лес, небольшой двор, который явно не соответствовал тому, что было внутри, все говорило, что место почти заброшено. Попытка открыть створку успехом не увенчались, именно в этот момент Грейнджер вновь вернула взгляд на спальное ложе, только вот то, что она искала - не находилось. — Моя волшебная палочка… — с опаской проронила вслух гриффиндорка. Максимально быстро, насколько позволяла раненая нога, волшебница направилась к двери. Дернув ручку несколько раз, осознала, что и та заперта. Только вот если она все-таки взята в «плен», кому понадобилось располагать ее в таких хороших апартаментах? «Кому все это нужно?» — стараясь не поддаваться панике, вновь осмотревшись, юная леди начала искать хоть какие-нибудь подсказки и зацепки.       Дойдя до небольшого книжного шкафа, девушка внимательным взглядом скользила по корешкам книг, в попытке найти хоть что-нибудь знакомое. Все книги были лишь обычной литературой, правда была парочка коллекционных изданий, которых Гермиона ни разу вживую не видела. Подавить любопытство получилось благодаря осознанию того, что она далеко не в лучшей ситуации, да и к тому же в непонятно месте, не пойми где. Расслабляться пока не выяснит это нельзя, а когда «хозяин» или «похититель» появится, она должна сделать все, дабы сбежать. Неважно как, главное было выбраться и вернуться к Гарри.       Часов в комнате не было, поэтому Джин могла лишь предположить, сколько времени прошло; на улице уже стемнело, только вот хозяин дома явно не спешил навестить «пленницу». Откровенно говоря, она даже понятия не имела в доме ли он/она, знала лишь, что все ее попытки выбраться не увенчались успехом, в отчаянии девушка даже успела сломать стул, которым пыталась выбить окно. — Черт! — емко выругалась девушка, садясь обратно на кровать. Непонятно лишь что пугало больше, то что она одна или незнание личности «спасителя/похитителя», а может не знание того друг это или враг. Волшебница старалась не смотреть на графин воды, стоявший на прикроватной тумбочке, потому что понятия не имела, отравлена вода в нем или нет. Только вот когда прошло уже порядочно времени пить хотелось, хоть волком вой. «Нет. Ты не будешь это пить. Не будешь». — Уговаривать себя становилось сложнее и сложнее. В конце концов, Грейнджер почти сломалась, уже наполнив стакан водой и сверля тот взглядом, так и не решалась сделать последний шаг. — Оу, красавица, ты проснулась? — голос донесся со стороны двери совершенно внезапно и неожиданно, настолько, что девушка выронила взятый, секундой ранее, стакан воды в руку. А когда обернулась так и вообще дар речи потеряла. Перед ней стоял егерь, которого она видела последним перед тем, как пала под действием усыпляющих чар. — О, боже, — только и смогла, что испуганно проронить Гермиона. — Приятно конечно. Но не совсем, меня зовут Скабиор, рад знакомству, — с усмешкой пояснил охотник, спокойно ставя поднос с ужином на комод, который был расположен около стенки не далеко от двери. Прежде чем отвлечься обратно на девушку, оторвал виноградину с грозди (которая так же была на одной из тарелок подноса), незамедлительно подкинув ту в воздух, поймав ртом. — Что я тут делаю? Что тебе нужно? — волшебница еле справилась с растерянностью. Вполне успешно вооружившись осколком разбившегося незадолго до этого стакана, уверенно сжав тот в руке. — Ой, как страшно. Сдаюсь-сдаюсь! — отшутился «волк», картинно поднимая руки ладонями вверх, снисходительно глядя на воительницу. — Мне казалось, ты проголодалась, после такой беготни, да и суток сна. На капкане было немного парализующего яда, замедленного действия, но он не смертелен. Но твой ослабленный организм из-за него дал небольшой сбой, вырубив тебя еще на пару часов помимо заклятия, — развернувшись и пройдя к двери, после же пойдя обратно, весьма задумчиво пояснил он девушке. — Сейчас его, конечно же, в организме нет. Да и рану на ноге я обработал. Можешь меня поблагодарить и представиться. — Не дождешься! — пока Струпьяр разорялся в объяснениях, пленница сократила расстояние между ними быстро и успешно, учитывая, что она прихрамывала. Палочки у вошедшего в руках не наблюдалось и решение о нападение как-то само пришло ей в голову, поэтому замах был стремительным. Не так давно сияя улыбкой направо и налево, мужчина изменился в лице за секунды, ловя в воздухе руку Грейнджер с сжатым в ней осколком. Серо-голубые глаза смотрели прямиков на «оружие»: — Ты, правда, рассчитывала, что-то этим сделать? — тон звучал пренебрежительно и надменно, каким-то неведомым образом наводя на девушку первобытный ужас. Было ощущение, что она маленький кролик, зажатый в угол большим волком, которым играется с ней, перед тем, как убить. Кровь от его высокомерного взгляда стыла в жилах, в нем она видела что-то еще, заставляющее инстинкты биться в панике. «Это…Это и называется сущностью зверя?» — подумала Джин, инстинктивно отступая назад, только вот руку девушки все еще крепко сжимали в области запястья, не позволяя двинуться.       Егерь еще раз внимательно заглянул напуганной девушке в глаза и усмехнулся, медленно поднося руку к своему лицу, уже касаясь осколком собственной скулы, решив поинтересоваться: — Ну что же ты остановилась? Продолжай, али испугалась? — насмешка в голосе вынудила волшебницу вздрогнуть, на что ликантроп лишь сильнее сжал девичье запястье, надавив на ее руку, полоснув склянкой по собственному лицу, пуская первую кровь. Словами было не передать наслаждение увиденной гримасы ужаса на девичьем лице и только после того, как по всей видимости с испугу она выронила стекляшку, охотник отпустил ее руку, словно позволяя отойти. Сказать, что Гермиона потеряла дар речи ничего не сказать, тело сковал ужас, в мыслях была суматоха, паника, потому что такого поведения от похитителя она совершенно не ожидала. — Лучше поешь. Раз не хочешь говорить, — пренебрежительно пояснил светлоглазый. — «Твоя скоропостижная смерть от голода, совершенно не входит в мои планы». — Что тебе вообще от меня нужно? Ты же работаешь на ... — На Темного Лорда? — перебил он ее. — Именно! — Ваша встреча тоже не входит в мои планы, красавица, — с улыбкой, вернувшись к беззаботному выражению лица, ответил «волк», покидая комнату, оставляя пленницу вновь в одиночестве; потерянную, растерянную, напуганную и понимающую лишь то, что слаба, и без волшебной палочки выбраться ей не суждено. Все это еще больше ужасало, а особенно пугал тот в чьи «лапы» она угодила.       Не то что бы Гермиона была сильна в понимании эмоций, свои то не всегда получалось разложить по полочкам, а тут еще Этот, непонятный и пугающий до чертиков тип. Тут, правда не во внешности было дело, а в поступках и действиях. Девушке не удавалось расшифровать, чего от нее хотят и для чего все эти игры в комфорт. И это еще она старалась не вспоминать, с какой легкостью он поранил себя осколком, которым хотела помочь себе выбраться. Итог, в голове каша. Она, черт возьми, в обществе то ли психопата, то ли маньяка, толи оборотня. Последний пункт почти не подвергался сомнению, а всему виной ее инстинкты, конечно же, гриффиндорка и раньше испытывала страх, но сегодня это перешло ранее зримые границы. Но ведь не зря говорят, что знание не так пугает, как незнание. Пребывая в полной дезинформации, а по большей мере в ее полном отсутствии, в голове воспаленная фантазия рисовала чудовищные планы Струпьяра. «Может он просто ждет? Может это приказ Волан – де – Морта?» ― подобные мысли вынуждали искать скорейший способ выбраться наружу. Джин готова была даже снести дверь, на что, к сожалению ее физических сил не хватит. К тому же еще этот оставленный поднос с едой. «А если там сыворотка правды?» ― воспоминания об Амбридж сами собой пролезли в голову. Она пытала детей этой сывороткой, чтобы узнать, где собирается Отряд Дамблдора и те совершенно не могли ей противостоять. Вспоминая Джоу, сердце судорожно сжалось, а ведь тогда никто из ребят и представить не мог о таком способе получения информации. «Чем этот лучше Долорес? Верно, ничем. Я не собираюсь делать то, что он хочет! Я не буду, ни есть, ни пить!» ― в подтверждение своей решимости и действий захотелось топнуть ножкой, которая сразу же отозвалась тупой болью чуть выше щиколотки.       Первые сутки подходили к концу, а девушка уже успела перепробовать все возможное от вскрытия дверей, окон, до попытки выломать их особо тяжелыми предметами, даже ножку стула оторвала, жаль даже трещинки на стекле не появилось. Значило это лишь то, что ее комната запечатана каким-то заклинанием, что не дает ни вскрыть замки, ни разбить стекла. Вся сложившаяся ситуация довела почти до слез. Ладони были в занозах, а выбраться так и не получилось. От всех ее потуг нога лишь заболела, а рана под повязкой явно воспалилась.

***

Покинув наконец-то общество раздосадованной особы, Скабиор отправился прямиков в ванную комнату, где планировал обработать показательно полученную травму. Кровь залила добрую половину лица, совсем некстати испачкав ворот белой рубашки, на что мужчина без стеснения емко выругался. Внимательно осмотрев рану «волк» достал пару склянок с мазями, после чего промыл рану водой, достаточно ловко промокнув место пореза полотенцем и нанеся мазь, которая быстро помогла ей затянуться. Поморщившись и облокотившись о раковину, взгляд был направлен на смывающуюся в сток кровь. Хотелось засмеяться, ведь пленница оказалась далеко не скучной представительницей женского пола, а как говорят с изюминкой. Игра обещала быть интересной, и никто кроме него не должен был узнать о приобретении егеря. Именно поэтому он доставил ее в охотничий домик, принадлежавший своей семье, сюда никто уже долгое время не совался. Честно говоря, раньше он так не увлекался играми, но чем-то данная особа его зацепила. Может своей не типичностью, может еще чем, помимо запаха духов. Неспешно вытерев руки, мужчина отправился в гостиную, где вполне себе удобно обустроился на диване, не забыв так же взять со столика вырезку из Пророка. ― Ну что же, мисс Грейнджей, посмотрим, чего вы стоите, ― с усмешкой рассматривая фотографию откомментировал он. Сдать ее Тёмному Лорду успеется всегда, а вот насладиться обществом милой, пусть и напуганной барышни нет. Сейчас в голове просчитывался целый план того, как он планирует поступить с волшебницей. В конце концов ему никто не запретит и убить ее, если того конечно потребуют обстоятельства. Хотя это будет весьма досадной потерей.       Весьма любопытно понять, на что готова жертва, загнанная в угол. Ведь даже крыса может быть весьма опасной в такой ситуации, что уж говорить о запуганной женщине, что беспокоится за своих друзей и явно хочет выжить. Было любопытно, поймет ли она, что еда и вода не отравлена, потому что это было бы низко. Особо какую-то информацию получать он не стремился. ― Не сойди с ума, солнышко, ― насмешливо произносит Струпьяр, слыша, как пленница пытается выбраться. ― Одиночество очень коварно.