«Доброе утро, красавица. Твоя неразговорчивость не позволила узнать мне твои вкусовые предпочтения, поэтому придется довольствоваться классическим завтраком. Ты тут сильно буянила ночь, не давая мне спать, но я не сержусь. Все, как ты уже видишь приведено в порядок, давая тебе возможность повторить вакханалию с битыми, поломанными предметами. Я почти не против. Могу даже сказать, что еда и вода не отравлена, но есть ли в этом смысл, ты мне поверишь? Ногу будь добра побереги, а то она такими темпами не заживет. В общем, не скучай и развлекайся как можешь, в пределах этой замечательной комнаты. Скабиор.»
— Да он издевается надо мной! — раздраженно зашипела Джин, комкая в руках кусок бумаги и швыряя его куда подальше. Естественно, несмотря ни на что, есть она не стала, в очередной раз пытаясь найти лазейку, и собственно, выход. Гермиона Грейнджер так просто не сдается.***
Скабиор целый день провел в погоне за очередным из Списка. Хотя дружка пойманной ранее девушки он так и не видел, откровенно говоря он пробовал его поймать. Не трудно было догадаться, кто был тем юношей, правда, даже это не было достаточной причиной, чтобы он потрудился, как следует. Особого стремления выслужиться мужчина не преследовал. Ему все еще приятно ощущать свободу, быть независимым от Лорда, в отличии от остальных. Для большинства Пожирателей принципиально заслужить одобрение темного мага, таким образом они считали, что превозносятся над другими участниками движения. Сам же егерь считал это большой глупостью. Больше тридцати процентов сторонников Тома, уже давно не были в восторге от идеи в которую они вляпались по молодости и влиянию юношеского максимализма. Вспоминая Хогвартс и свое обучение на Слизерине, мужчина все больше понимал, что все было заложено еще Дамблдором, который так рьяно поощрял вражду между факультетами, совершенно ничего не делая для того, чтобы дети не вешали клейма друг на друга. А ведь стоило бы перестать жить стереотипами этого директора, как жизнь многих могла бы измениться. Возможно, даже его собственная, так как его родители не имели никакого отношения к оконченному их сыном факультету. В Хогвартсе же все сложилось иначе, факультет «змей» навесил на него клеймо: темный маг, лжец, обманщик, карьерист, хитрый, изворотливый. А проблема была в всего на всего аналитическом складе ума. «Фантастическое прегрешение», — усмехался он в своих мыслях. Пройдя в дом, первая мысль возникшая в голове: «Интересно, как она там?», — это было не беспокойство. Праздное любопытство и не более, ему доставляло удовольствие одна лишь мысль, что маглорожденная сломается. Остальное лишь вопрос времени, благо он умел ждать и не форсировал события. Егерь был готов продолжать, как по схеме: еда, вода, ноль общения. В конце концов, какое-то время барышня может развлечь себя книгами, хотя это далеко не продолжительное удовольствие. Из краткой характеристики он понял, что это даже наоборот будет небольшой отрадой для юной волшебницы. Такой образованной и умной. Охотнику всего-то оставалось следовать плану, а уже через дней пять, можно попробовать вновь наладить контакт с жертвой. Никто же не мешает ему, как Лорду развлекаться, сначала приближая к себе человека, а после разрушая его жизнь и быт, превращая в прах. Главное, чтобы пленная не пожелала свести счеты с жизнью, но стоило надеяться, что данная глупость в голову Грейнджер не залезет. Его «стая» все еще была в неведении, когда те поинтересовались поймал ли он то, что так хотел, ответ услышали отрицательный. Им, как мужчина считал, совершенно необязательно знать правду, мало ли кому эти болтливые дураки, что расскажут. К тому же первый кому они бы донесли был Сивый, а с данным типом у них и без того весьма натянутые взаимоотношения. Желания ухудшать их не было, так же, как и в последствии отдавать бедняжку Лорду. Струпьяр далеко не понаслышке знал, что делает Волан – де – Морт с такими как она. Не единожды на сборах видя лично и пытки, а после, и расправу. Маглорожденные по его приказу должны быть уничтожены, дабы не позорить его идеи и замыслы о «Чистокровных волшебниках». «Несусветная чушь», — что-то подсказывало, что Лорд темнит, не договаривает. Жаль уже ничего не изменить, даже если он узнает самую страшную тайну темного мага, темная метка никогда не отпустит принявшего его от Владыки надолго, если, конечно, тот будет жив. Спустя несколько часов проведенных за книгой и виски, Скабиор внимательно прислушался, царила какая-то непривычная тишина, особенно в его комнате. Врожденная настороженность вынудила подняться с насиженного места и пойти на разведку. Было уже за полночь, в конце концов «принцесса» могла уже отправиться в объятия Морфея и просто смириться с происходящим раньше, чем рассчитывал мужчина. Он немного помешкал стоя у двери, как-то медленно и задумчиво оглаживая пальцами дверную ручку, после чего, как мальчишка присел на корточки, всматриваясь в замочную скважину. «Что ты делаешь, старый плут, так ты себя вел только в Хогвартсе, подглядывая за девушками в душе, а тут…» — пожурить себя было дело святое, потому что подобное ребячество уже давно было не в его стиле, но останавливаться не хотелось. Взглядом он нашел свою жертву, кажется от усталости та вновь уснула, в этот раз правда на кровати, вынуждая усмехнуться егеря. Дверь он открыл тихо, та даже не скрипнула, хотя петлям уже давно требовался уход. Ликантроп внимательно осмотрел очередную серию погрома, устроенную в его самой любимой комнате, даже морщась от того, как было неприятно это лицезреть. Он конечно не педант, но и не поклонник беспорядка. Несколько взмахов волшебной палочки, и вещи начали возвращаться на свои места, словно время отматывало назад их жизнь, как пленку кинофильма на кассете. Когда интерьер был восстановлен, мужчина подошел ближе к кровати, на которой спала вымотанная волшебница, под ногтями была уже запекшаяся кровь, костяшки частично ободраны, была даже ссадина на лбу, на что охотник лишь покачал головой, выуживая из кармана мазь. Струпьяр мягко, как и положено опытному хищнику опустился на перины почти неощутимо, не нарушая сна девочки измотанной попытками побега. Мягко, невесомо он заправил вьющиеся и встрепанные пряди девичьих волос за ухо, открывая поврежденные места на лице. При ближайшем рассмотрении, когда спала, она была даже милой, безобидной, прям-таки ничего общего с той, кто бросался на него сжимая осколок в руке. Волк всматривался несколько минут, затаив дыхание, после чего все-таки обработал ссадины на лице, занявшись и руками. Ему не нужно было прикладывать особых усилий, чтобы не разбудить Грейнджер, в конце концов волки славятся не только мягкой поступью, но и непривычной человеку легкостью движений. А когда Скабиор закончил, покидать постель он не спешил, поэтому поудобнее устроившись на одном боку и поддерживая свою голову рукой, продолжил смотреть на пленницу, иногда принюхиваясь, в попытке уловить запах ее кожи и остатков духов, которые поспособствовали их первой встрече. Зрачки на секунду расширились, а вторая рука потянулась к палочке, ведь никто же его не осудит за пару засланных снов в ее разум. «Расслабься, малыш», — мягко прошептал почти ей в губы мужчина, слух которого коснулся рваный выдох слетевший с приоткрытых уст, кончиком собственной палочки он медленно провел по внутренней стороне бедра маглорожденной. От такого короткого контакта вкупе с неприличными снами, тело волшебницы отозвалось весьма несдержанно, откровенно разводя колени в стороны и предоставляя Егерю просто восхитительный обзор. Он еще немного понаблюдает за тем, как Гермиона тихо, но сладко постанывает, будоража воображение даже самого Надзирателя, но не на долго. Струпьяра такие игры вынудили во избежание глупостей, оставить в начале второго часа ночи девушку наслаждаться одной, до момента пробуждения. А ему кажется стоило проветрить голову.