Пять раз, когда Денис намекал, и один раз, когда Стефан позволил себе заметить

— Правда или Вызов? — Серьезно? Нас же двое, а принято играть в компании, — Стефан насмешливо изгибает бровь, но Денис успевает уловить долю заинтересованности в его взгляде. — Я выполнил комплекс упражнений, мы определились с музыкой и костюмом. На сегодня официально дела закончились. Но, если ты не хочешь… — Все-все, сдаюсь! Только не делай такие печальные глаза. Возможно, этот разговор не состоялся, если бы не определенное стечение обстоятельств. Ночью на Шампери обрушился такой снегопад, какого, по словам Стефана, не было многие годы. Дороги замело, видимость оставляла желать лучшего, холодный ветер вперемешку со снегом пронизывал до костей, вызывая желание разжечь камин посильнее, сварить глинтвейн и кутаться в теплый плед. Синоптики недоумевали — за последние сорок пять лет глубина максимального снежного покрова за зиму уменьшилась в среднем на 25%, а снежный сезон стал короче. И вдруг аномальный снегопад в середине ноября. Для туристов и любителей горнолыжного отдыха это было подарком судьбы, поскольку сразу же открывались несколько новых трасс, где вечно не хватало снега. Но для обычных жителей выкапывать из-под сугробов свои машины обещало стать той еще проблемой. Несмотря на то, что весь их городок можно обойти пешком за пару часов, выходить в такую погоду на улицу совершенно не хотелось. В субботу была поставлена только одна тренировка, но после звонков от Ноа и Ноэми и еще нескольких учеников, которые не смогли выбраться из дома из-за жуткого снегопада, было принято решение остаться дома и провести день хоть и не так, как планировалось, но тоже с пользой. — Ты знаешь правила? — Ну, разумеется, я знаю правила. Я еще не настолько старый, каким ты меня считаешь. Раньше мы часто проводили время за этой игрой. — Но я не считаю тебя старым! — Денис отрицательно качает головой. — Наоборот! Как это по-французски… — он пытается вспомнить что-то из того, что заучил в последние дни, старательно перебирая в голове весь словарный запас в поисках нужного определения. — Sage? Sagement? — Скорее «sagace», — уголки губ Стефана чуть приподнимаются. — Ты делаешь успехи. Считай, что я понял, о чем ты, — он усаживается рядом на покрытый мягким ворсом ковер и взлохмачивает слегка влажные после душа русые пряди. В последнее время Денис замечает, что обычные прикосновения влияют на него более чем однозначно. Чувства меняются и трансформируются, притяжение увеличивается по экспоненте, а «держать лицо» становится все сложнее. Это может довольно сильно осложнить ему жизнь, он понимает это, как и то, что смешивать спорт и личные привязанности не профессионально. Недопустимо и проблематично. Но за одну улыбку Стефана, адресованную ему вне льда, вне тренировок, он готов зазубрить весь французский словарь, чтобы на его родном языке сказать о самом важном. И хочется и колется. И эту игру он предлагает не просто так. Денису не стыдно. Если только слегка. Он мог приготовить сотню ужинов, расставить свечи, забросать тренера комплиментами, но это не меняло ровным счетом ничего. Он так ни на шаг и не приблизился к тому, чтобы узнать что-то действительно важное. Что-то, о чем просто так не спросишь, а эта игра может помочь. Если быть осторожным. — Кто начнет? Стефан только изящно взмахивает рукой, предоставляя ему право первого вопроса. — Правда или Вызов? — Дениса немного потряхивает, он зарывается пальцами в ковровый ворс, с силой стискивая его. — Вызов. В первое мгновение он теряется, справедливо ожидая Правды. Обычно первым ходом все выбирают именно этот ответ. Но Стефан удивляет его. — Эмм… — ему необходимо немного времени, чтобы придумать что-то стоящее, не глупое, и то, чего по-настоящему хочется. — Пожалуйста, спой что-нибудь. На твой выбор. Он несколько раз слышал, как тренер поет вживую, смотрел пару выступлений на каких-то ивентах и еще, разумеется, видел клип, снятый как промо на «Art on Ice». Этот голос, музыкальный и богатый разными тональностями, он мог слушать часами. Так почему не сейчас? Минуту или две ничего не происходит. Стефан молчит, смотря куда-то в сторону, и теребит несчастную Божью коровку, неведомо откуда взявшуюся здесь, на полу. Одну из огромной коллекции таких же милых плюшевых игрушек. С досадой прикусывая губу, Денис уже собирается сказать что-то вроде «Извини, если не хочешь, мы можем это пропустить», но как только открывает рот, невероятно мягкие, вибрирующие интонации заставляют его замереть. You’re just too good to be true; Ты слишком хорош, чтобы быть правдой Can’t take my eyes off of you. Не могу отвести от тебя глаз You’d be like heaven to touch Ты как небеса, до которых можно дотронуться I wanna hold you so much. Я так хочу тебя обнять At long last love has arrived, В конце концов пришла любовь I thank God I’m alive. Благодарю Бога, что я жив You’re just too good to be true; Ты слишком хорош, чтобы быть правдой Can’t take my eyes off of you. Не могу отвести от тебя глаз Сквозь бешеный ритм сердца, сквозь шум в ушах он чувствует, как голова начинает кружиться, как его всего лихорадит, как тело превращается в желе, и если бы он не сидел, то уже бы свалился с подгибающихся ног. Pardon the way that I stare: Извини меня за то, что я так смотрю There’s nothing else to compare. Тебя не с чем сравнить The sight of you leaves me weak; Я слабею лишь от одного твоего взгляда There are no words left to speak. И мне просто нечего сказать But if you feel like I feel, Но если ты чувствуешь то же, что и я Please let me know that it’s real, Дай мне знать, что это правда You’re just too good to be true; Ты слишком хорош, чтобы быть правдой Can’t take my eyes off of you. Не могу отвести от тебя глаз Стефан не смотрит на него. Его голова повернута чуть в сторону, а пальцы барабанят по мягкой игрушке. Стефан не смотрит на него, но этого взгляда он и не выдержал бы. Сломался бы, разбился, раскрошился на чертовы мелкие осколки. Не смог бы сдержаться, признался бы в ту же секунду, наплевав на профессионализм и сугубо ученическое отношение. Голос замолкает за строчку до припева. И Денис этому благодарен. Он знает эту песню и исполнителя. Глория Гейнор, хотя он слышал ее в несколько другой вариации от Muse. Услышать припев в исполнении этого человека, этих невероятных модуляций было бы смерти подобно. Он понятия не имеет, почему тот выбрал именно ее. Как не имеет понятия и о том, почему губы Стефана чуть приоткрыты, а в глазах снова несколько шальной блеск, и пальцы все еще теребят игрушку. Решил играть, но нервы не были к такому готовы. — Засчитано? — Да. — Тогда моя очередь. Правда или Вызов? И, черт возьми, Денис не знает, что выбрать. Вряд ли тренер способен намеренно его смутить, но после песни его мысли никак не могут собраться в кучу, а в голове блуждает блаженный туман. — Правда. — Как насчет… — Стефан наконец поворачивается к нему, и сейчас в его взгляде отражаются огоньки-смешинки. — Тебе нравится жить и тренироваться здесь? Вдали от дома? Со мной, м? И внезапно банальный вопрос ставит его в неловкий тупик. Не то чтобы он не отвечал на него в той или иной вариации, просто… Сейчас это звучит чуть иначе. Возможно, с подтекстом, но что именно имеет в виду Стефан и какой ответ ожидает услышать, Денис не может понять. В воздухе витает что-то невысказанное, что-то очень странное, но читать между строк получается, увы, не всегда. Еще одна сложность состоит в последней части вопроса. Быть может, стоит еще раз попробовать с легким намеком? — Мне нравится. Не могу сказать, что мне легко дается язык, и сам образ жизни здесь другой, ну, ты понимаешь — разница менталитетов, но… — он делает паузу, сдувает челку со лба, смотрит из-под ресниц и улыбается одним уголком губ, призывая на помощь все то немногое, что знал о языке жестов. — Мне нравится здесь, с тобой. Потому что ты рядом, — акцент сам падает на выразительное «ты», взгляд в глаза, держать и не отпускать. И откуда что берется, когда желание чуть ли не крупными буквами отпечатывается на лбу. Стефан смотрит в ответ внимательно, но вот его взгляд — опять и снова — прочитать никак не получается. Именно в это мгновение в памяти Дениса вспыхивает французское «imperturbable» с его многогранным значением. Непроницаемый. Невозмутимый. Бесстрастный. Стойкий. Каменный. В зависимости от контекста, но это слово определенно ему подходит. За окном все еще бушует снегопад, а на полу гостиной тепло и уютно. В воздухе можно уловить едва-едва заметный аромат парфюма для дома от Jo Malone: базилик, тимьян и лайм. Стефану нравится этот запах, и на полке стоит уже наполовину пустой диффузор с палочками. Он все ждет хоть какой-то реакции на свой ответ, но тренер лишь качает головой и заправляет за ухо торчащую русую прядь. Пальцы соскальзывают ниже, почти невесомо пробегаясь по линии скул, к шее, чуть задерживаются на ключицах — и исчезают, вызывая растерянное «ох» на выдохе. Невозможный человек. За следующие сорок минут они оба успевают попрыгать, станцевать тверк, отжаться по двадцать пять раз, загадать и отгадать с десяток музыкальных композиций и даже выпить по рюмке шнапса. И все это просто замечательно, но Денис готов пойти и немножко застрелиться: он так и не смог выведать ничего существенного, потому что почти все время натыкался на Вызов. — Ну что, последний раунд и заканчиваем? — Стефан весел, распален и много улыбается. Денису нравятся все вариации его улыбок. От ехидных насмешек, до загадочных теней в уголках губ. О том, чтобы сцеловать хоть одну такую улыбку с этих губ, он строго-настрого запрещает себе думать. — Идет. Правда или Вызов? — Правда. Брови ползут вверх: не ожидал. Что ж, если это последний раунд, значит у него остается последний шанс на нечто очень личное. И снова ему не стыдно, нет. По крайней мере, он старается себя в этом убедить. В конце концов, фишка этой игры не только дикие Вызовы, но и неудобные вопросы. А он еще не позволял себе ничего такого. Сейчас бы только решиться. Денис глубоко вдыхает — почти как перед первыми секундами звучащей на льду музыки — и ровно выдыхает, ныряя в омут с головой. — С кем ты… Кого ты предпочитаешь… Мужчин или женщин? — выходит быстро, скомкано, до адским огнем пылающих щек. И ровно в следующую секунду он уже жалеет о заданном вопросе, потому что наяву звучит это менее привлекательно, чем получалось в мыслях. — Дэнни. Ну вот и все. Одним именем его шарахает и прикладывает об пол так, что теперь глаз поднять не осмелится. Одним выдохом полушепота-полуукора, тихого и мягкого, но слишком много оттенков в интонации, чтобы не понять, что перегнул. Слишком лично. Не стоило вот так, с ходу, да еще в игре. — Посмотри на меня. Денис мотает головой, мысленно обзывая себя конченым идиотом. Ну, раз уж налажал, имей смелость ответить. Но не успевает он поднять глаза, как его подбородок подхватывают и приподнимают цепкие пальцы. Стефан смотрит внимательно, совсем без укора, но и без привычной насмешливой улыбки. Серьезно так смотрит, но мягко. Кажется, на Дениса он всегда смотрит мягко, даже когда тот шлепается с простейших прыжков и вращений на льду. Держит и смотрит, и выдержать этот взгляд, алея щеками, ушами и всеми частями тела пылая от смущений, очень непросто.  — Я не делаю различий. Дело в самом человеке, в его душе, в мировоззрении и стремлениях. В его внутреннем огне. А не в гендерной принадлежности. Денис сидит, как оглушенный, кровь шумит в ушах, и он почти не замечает, как исчезают пальцы, как Стефан чуть отодвигается. Не замечает, насколько близко он был пару секунд назад. Так близко, что его теплое дыхание все еще ощущается где-то в районе губ. Получается… Это, получается, что… — Правда или Вызов? — А? — сознание возвращается медленно, он трясет головой, чтобы хоть немного прояснить мысли. — А, да. Правда, — бросает не подумав, но снова поздно. — А ты? — Что — я? — Ну, раз уж ты теперь в курсе моих предпочтений, — Стефан снова улыбается, причем с такой долей ехидства, что ему только недостает потереть ладони друг о друга в зловеще-коварном жесте. — Что насчет тебя? Чертов снегопад и чертовы намеки. Денис снова желает провалиться сквозь землю, несмотря на то, что сам был инициатором и еще час назад в мыслях расписывал, как соблазнительно будет звучать его голос, как он будет смотреть — прямо и открыто, как покажет, что он уже взрослый. Для всего этого взрослый. Он не жалеет об этом разговоре, но знает, что выглядит смешно и жалко. Смущенно и так, словно все мысли жирным шрифтом отпечатаны на каждом дюйме его тела, сквозят в каждом слове и каждом взгляде. Надо ответить. — Я… — на этот раз он хоть и смущается ужасно, но все же смотрит в глаза, собрав последние крохи самообладания. — Тоже… не делаю различий. Кажется. Не то чтобы у меня было много времени и возможности проверить, но… — запинается, остро реагируя на чуть приподнятую бровь Стефана. Приподнятую и опущенную так быстро, будто это было невольной реакцией, чем-то неожиданным, но тот вовремя спохватывается и снова придает своему лицу привычное выражение заинтересованной внимательности. — Да. Думаю, да. Почти уверен, что это так. — C’est bien, Denny. Très bien, — в это мгновение Стефан срывается на французский. Не выдержав очередного мягкого, остро-сладкого и вибрирующего на выдохе звука собственного имени, Денис подскакивает и тайфуном уносится в ванную, бормоча что-то невнятное о том, что он приведет себя в порядок и будет готов к обеду через десять минут. Все эти минуты он стоит напротив зеркала, брызгает в лицо ледяной водой и понятия не имеет, каким образом ему действовать дальше. Оказалось, узнать информацию — это лишь половина успеха. Понять, что с ней делать дальше — вот что по-настоящему сложно.