Опасное сочетание

Don't let go I'll find you in the darkness I need you Light up for me Don't let go I'll find you in the darkness Never leave you Light up for me Kobra and the Lotus – Light Me Up

Несмотря на горькую ложку дегтя, Бриарей и Дюнан наслаждались новой стороной любви, так внезапно открывшейся им. Они были счастливы и в течение следующего года старательно наверстывали упущенное. А затем случилась беда. Во время операции по спасению заложников в заброшенном соборе Бриарей был тяжело ранен. Два дня, пока он не пришел в себя, Дюнан не могла уснуть. Первую ночь она проворочалась с боку на бок. Ее тошнило, колотилось сердце и хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят, лишь бы не оставаться одной в пустой квартире. Эта ночь напомнила ей о тех двух годах, которые она провела в пустошах в полном одиночестве, не зная, жив Бриарей или мертв. Учитывая специфику их работы, ранения случались нередко, и на волоске от гибели Гекатонхейр оказывался уже дважды. В первый раз Дюнан пережила этот кошмар, когда они искали «Яблочное зернышко», но тогда ситуация отличалась: у нее была миссия, которая заняла все ее мысли, едва Йоши сообщил, что сможет реанимировать Гекатонхейра. Но сейчас все было по-другому. Дюнан оказалась предоставлена сама себе, и ее разум заполнили страшные картины того, что она увидела, когда пришла в себя после взрыва. Эти видения заставляли кровь стыть в жилах, а глаза наливаться жгучими слезами. Внезапно она осознала, что, даже несмотря на всю силу и мощь Гекатонхейра, смерть всегда ходит за ним по пятам и в любую минуту может сжать свои костлявые пальцы на его горле. Она уже делала это не единожды, но Бриарею удавалось вырваться из стальной хватки, но кто знает, сколько еще они смогут обманывать смерть. Первая ночь, пока Бриарей был без сознания, оказалась самой кошмарной в жизни Дюнан. Она даже не могла подойти к собственной кровати. За последний год она настолько привыкла спать под боком у своего огромного Гекатонхейра, ощущать его тепло и крепкие объятия, что теперь сама мысль о том, чтобы спать в одиночестве, приводила Дюнан в отчаяние. В итоге она так и не смогла пересилить себя и, вновь забившись в угол, тихо плакала, пока не кончились слезы. Следующая ночь была не легче, но Дюнан провела ее вне дома, зная, что заснуть все равно не удастся. Будь ее воля, она бы не отходила от кровати Бриарея. Но, увы, ей и близко не позволили подойти к реанимационному отделению. Вместо этого она поехала в центр города, где располагался огромный парк, и до утра бродила по нему, надеясь, что огни Олимпа смогут отвлечь ее от тяжелых мыслей, ведь провести еще одну ночь в безмолвном одиночестве пустой квартиры, где, казалось, даже стены хотели сдавить ей горло, было невыносимо. Но это не помогло, скорее, наоборот. Мир без Бриарея словно опустел, и даже самые яркие краски и звуки Олимпа не смогли вытащить ее из черной бездны тоски. Встретив утро на скамейке парка, Дюнан невольно поежилась, ощутив колючий порыв ветра. От усталости было тяжело ходить, и девушка знала, что дальше так продолжать нельзя и что, накручивая себя, она Бриарею не поможет. Более того, увидев ее измученный вид, он точно не обрадуется. Поднявшись на гудящие ноги, Дюнан повернулась лицом к всплывающему из-за горизонта утреннему солнцу и посмотрела на часы. Часы… «У них есть сердце, которое бьется, как и мое», - вспомнились ей слова любимого. Дюнан крепко зажмурилась. Ей было тяжело дышать, к горлу вновь подступил горький ком. Часы Бриарея отдал ей один из участников той злополучной миссии. Но тогда девушка не очень обрадовалась этому – очередное напоминание о том, что, несмотря на всю силу Гекатонхейра, смерть неотступно следует за ним и часы его жизни могут в любой момент остановиться. Тогда, вернувшись из госпиталя, Дюнан спрятала разбитые часы подальше: один их вид жег ей глаза, и горло сдавливали рыдания. Но теперь, вспомнив о них, она поняла, что должна сделать нечто очень важное – починить их в доказательство того, что Бриарей в очередной раз победил смерть и часы его жизни продолжают тикать. Но не только ранение Бриарея стало тяжелым ударом для Дюнан. Настоящее испытание ждало ее впереди, и имя ему было Тэрей. Словно оживший призрак прошлого, он предстал перед ней, едва не лишив сознания, а затем и рассудка. Дюнан не помнила, как оказалась в кабинете заместителя премьер-министра. Глаза ее застилала пелена гнева, грозившего перейти в неконтролируемую ярость, едва она поняла, что Тэрей не призрак во плоти, а биороид, созданный по воле той, кому она доверила сокровище своей матери – «Яблочное зернышко». И Дюнан было плевать, что выбор пал на Бриарея по объективным причинам, а вовсе не потому, что кто-то нарочно хотел причинить ей боль. Они клонировали первоклассного воина, и ей стоило быть благодарной за оказанную честь, а не биться в истерике – таков был посыл заместителя премьер-министра, когда она демонстрировала Дюнан лабораторию, в которой, в случае успеха эксперимента, могли быть созданы десятки биороидов, носящих ДНК Бриарея, и никого не заботила моральная сторона этого вопроса. Поняв это, девушка почувствовала новый приступ ярости: на мгновение ей показалось, что биороиды, сотворившие такое, были лишены не только негативных эмоций, но и сострадания. Слушая заместителя премьер-министра - женщину с холодным, острым взглядом и не менее холодным, черствым сердцем, и понимая, что ей придется смириться с существованием биороида, который имеет внешность и черты характера Бриарея, Дюнан захотелось немедленно найти этого наглеца и своими руками содрать с него кожу: никто не имеет права присваивать себе то, чего лишился ее любимый. Это уже слишком! И в то же время она понимала, что Тэрей не виноват в том, что его создали, руководствуясь холодным расчетом. Просто Бриарей – лучший. Вот оно - великое признание и одновременно страшнейшее оскорбление. После унизительного разговора с заместителем премьер-министра Дюнан выходила из лифта, готовая исполнить задуманное, но, к счастью, столкнулась с Хитоми. Ее ангел-хранитель в Олимпе вновь спасла девушку. На этот раз от преступления. А еще ее спас телефонный звонок. «Бриарей приходит в себя». О, как много эти слова значили для Дюнан. Это был луч света, прорезавший глухую тьму тоски. И, подхваченная Хитоми, она побежала к ее машине, на краткое мгновение забыв про Тэрея и свою ненависть. Да, им пришлось смириться с существованием Тэрея. Но он доказал, что, хоть и носит лицо Бриарея, вовсе не собирается заменять его ни в работе, ни в жизни Дюнан. От этих планов он отказался быстро, поняв, что для нее он лишь тень ее возлюбленного и всегда ею останется. Но за то время, пока они смогли понять друг друга, Бриарей успел ранить сердце Дюнан. - Меня дважды собирали по кусочкам. А вдруг в следующий раз не получится? Кто тогда будет твоим напарником? – спросил он, искренне беспокоясь за любимую и не подозревая, какую боль причиняют ей эти слова. Тогда их разговор закончился ссорой и потерянным достоинством. Второй раз Бриарей поднял эту тему, когда Фалькон был уже уничтожен и опасность ментального контроля со стороны миновала. К тому моменту они решили для себя, что Тэрей некто вроде брата-близнеца Бриарея, потерянного в раннем детстве. Звучало, конечно, глупо, но это помогло свыкнуться с фактом его существования. А со временем они даже сумели подружиться. - Ди, я понимаю, что тебе тяжело, но не стоит отказываться от совместных тренировок с Тэреем, - сказал однажды Бриарей, намереваясь окончательно решить вопрос их взаимоотношений. Но Дюнан сумела вернуть его в реальность всего одной фразой. - То есть, ты считаешь, что биороид из плоти и крови будет надежнее Гекатонхейра? Поставленный в тупик Бриарей только покачал головой, понимая, что ответ очевиден. - Поверь, у тебя гораздо больше шансов остаться без напарника, чем у меня, - нежная улыбка девушки никак не сочеталась со смыслом ее слов. - Я этого не допущу! – твердо сказал Бриарей и, притянув Дюнан к себе, крепко обнял. Тихо вздохнув, она прижалась щекой к его груди, ощутив биение сердца. - И все-таки… - Даже думать не смей! – отрезал Гекатонхейр и, чуть сжав плечи Дюнан, посмотрел в ее зеленые глаза. – Я всегда буду рядом. В ответ девушка улыбнулась и, оказавшись на руках у Бриарея, поняла, что наконец нашла свой рай.