***
Безликий церемонно попрощался и покинул королевский кабинет. Конрад устало потянулся и размял плечи. Тело жаждало небольшой тренировки и свежего воздуха. Ближе к ночи это желание не радовало, но и превращаться в мешок навоза, забросивший упражнения, он не собирался. Один из уголков дворцового парка давно был им облюбован для таких занятий. Стражи вокруг достаточно, да и он прихватит с собой меч на всякий случай. Шансы на внезапное покушение из темных кустов минимальны. Конрад повернулся и краем глаза заметил непонятный блеск. В кресле Безликого лежал аметист на цепочке. Вероятно, амулет, так как носили его и он, и Джениус. Жаждущее движения тело среагировало моментально. Он подхватил украшение и поторопился, рассчитывая догнать помощника главы ордена. Днем Джениусу полагалась заходить официально и так же выходить, но вечером он предпочитал оставлять визиты в тайне, петляя пустыми коридорами и выходя в неосвещенный задний двор. Конрад прибавил шаг, различив едва слышные шаги впереди. Безликий шел не торопясь, но до выхода король все равно не догнал. Он распахнул дверь и вышел на улицу, собираясь окликнуть его. Хорошо, что не успел. Джениус бы справился с внезапным нападением: отбросил убийц взрывной волной, не заботясь о посторонних, сорвал с головы мешок, а потом легко разобрался бы с воинами магией. Но Безликий в очередной раз продемонстрировал разницу этих двоих: он явно не был готов к таким ситуациям и растерялся. Спасло его только то, что убивать его собирались не здесь и сейчас лишь шустро оттаскивали прочь. Конрад предусмотрительно ударил первого нападавшего плашмя, опасаясь, что с остальными этого не выйдет. Бились они яростно, но техника была средней, и победить их мастеру меча было несложно. Освобожденный Безликий жадно хватал ртом воздух. – Вы в порядке? Можете встать? – Д-д-да, ваше… ай… – Сломали или подвернули? – Скорее подвернул. Эти люди… – С ними разберутся. Давайте я вам помогу. Ночь наполнилась шумом и лихорадочно носящимися стражниками. Начальник охраны поднял всех, трупы унесли, живых отправили в пыточную: выяснять заказчика покушения. Безликого осмотрели, перевязали и послали весточку в орден. Встрепанный и растерянный он еще явно не пришел в себя. Конрад остался рядом с ним. – Похоже, вы не участвовали в прежних операциях ордена, – заметил он, наливая вина и протягивая гостю, – Джениус ухитрялся влипать и в худшие неприятности. – Безусловно, – отозвался тот, ополовинивая бокал, – у меня была интересная юность, а после шла череда не то чтобы спокойных, но безопасных лет. Я отвык от таких вещей. Безликий устало прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Конрад рассматривал доверчиво обнаженное горло, растрепавшиеся черные волосы и худощавое тело, ощущая, как поднимается в нем, с некоторых пор позабытое желание. Обнять. Взять на руки. Защитить. Уникальные люди всегда были уязвимы. И часто умирали, если не находили того, под чьим крылом можно было спрятаться и увлеченно ковыряться в любимом деле, не обращая внимания на окружающий мир. И если в Джениусе подобной слабости не наблюдалось, то в Безликом она была. Его требовалось защищать. Его хотелось защищать. Конрад потряс головой. Его мысли определенно направились не туда. И он даже понимал, почему. Его сутью всегда была защита слабых: это то, что доставляло ему удовольствие и помогало определять свой путь. Как выяснилось, защиты целой страны для удовлетворения этой потребности было недостаточно. Нужен был человек: живой, теплый и готовый доверять ему. Любой. С последним у Конрада были сложности. Безликий не доверял ему даже свой настоящий облик. – Ваше величество? Конрад очнулся. Безликий наблюдал за ним. – Я нашел ваше украшение, – король шагнул вперед и протянул аметист, – вы потеряли его. – Что ни делается, все к лучшему. Оно спасло мне жизнь. Как и вы, ваше величество. Конрад помолчал, глядя на Безликого сверху вниз. Затем протянул руку и осторожно коснулся его щеки. Чуть приподнял лицо, глядя на приоткрывающиеся губы и удивленно изгибающиеся брови. Улыбнулся. – Я впервые вижу чары, слетающие частично. Вы потеряли линзы и у вас размазались ваши "татуировки", господин Безликий. Но ваше лицо все то же. И ваши волосы – не парик. И с кем же я имею дело? С очередным наследством Великого Мудреца? Безликий накрыл его руку своей и аккуратно отвел от своего лица. Иронично улыбнулся. – Разве имя значит больше, чем поступки? Ваше отношение изменится, если вы узнаете, кто я? – Нет, – качнул головой Конрад, – это скорее вопрос доверия. Я хочу знать, кого защищаю. Темные глаза слегка расширились. – Вы собираетесь защищать меня? – Да, собираюсь. Мне нужны ваши советы, ваши знания, ваша помощь. Можете не открывать все свои тайны, но мне нужно знать имя. Если вы согласитесь встать под мою защиту, то я буду оберегать вас не как король Великого Шимарона, но как Конрад Веллер. Вы согласны? Он отступил на шаг и протянул Безликому руку. Тот опустил голову и нервно затеребил растрепанную косу. Секунды текли по капле. Безликий вдруг рассмеялся: хрипло и как-то безнадежно. – Вы можете пожалеть об этом, ваше величество. – Лучше жалеть о сделанном, чем об упущенном. В ладонь Конрада легла чужая рука, и Безликий поднялся, опираясь на нее. – Вы можете называть меня Дайкендзя, ваше величество. А верить тому или нет, выбирайте сами.***
– Я рад видеть тебя, Конрад! У тебя все в порядке? И все ли хорошо в Великом Шимароне? Король традиционно умилился непосредственности коллеги и охотно поболтал с ним, забыв об этикете. Привычно отсмотрел сцену ревности в исполнении Вольфрама, выслушал велеречивые пожелания Гюнтера, и с некоторым трудом ответил на дружелюбную улыбку Мураты. А затем представил своим гостям нового советника. Гости отреагировали по-разному. Гюнтер навострил уши, полностью забывая о притворных страданиях. Вольфрам озадаченно разглядывал его, на удивление, молча. Лицо Мураты окаменело. Юури не изменял себе в любой ситуации: – Ого! Здравствуйте, Джениус! – Приветствую вас, ваше величество, – тот дружелюбно улыбнулся. – Так вы удачно делаете карьеру? Надеюсь, вы поддерживаете Конрада. Я рассчитываю на вас, – молодой правитель церемонно поклонился. – Юури, короли не кланяются слугам! – Все должны быть вежливыми, даже короли, Вольфрам! Ай! Джениус, Шори снова передает вам наилучшие пожелания… может, вы уже встретитесь с ним? У меня такое ощущение, что с этими вашими раскланиваниями на расстоянии что-то не так. – Я буду искренне рад его увидеть, ваше величество, но, к сожалению, мне сейчас невозможно покинуть Великий Шимарон. – Вы сделали хороший выбор, сэр… я хотел сказать, ваше величество, – вдруг произнес Мурата, – искусственные создания вроде големов всегда ценились за их преданность и неподкупность. Их невозможно разжалобить, невозможно запугать и можно пустить в расход, сберегая человеческие жизни. Кстати, я знаю несколько полезных заклинаний для подобных созданий: абсолютный контроль, стоп сигнал и приказ на самоуничтожение, отданный на любом расстоянии. Могу наложить, если захотите. – Погоди, Мурата ты о чем? Конрад нахмурился. Но прежде чем он нашел приемлемое и достаточно завуалированное оскорбление, его опередили. – Хорошему королю подобные вещи не понадобятся, – невозмутимо ответил его новый официальный советник, – его подданные будут верно служить ему и отдадут свои жизни без колебаний. Если же королю потребуется подобный специалист, то он найдет лучшего. Опытного и беспристрастного мастера. Нанимать для столь важной цели юношу, не имеющего репутации в данной области, просто по знакомству, было бы неразумно. Наследуемый при рождении титул не гарантирует хорошего качества работы. Мурата мило улыбнулся. – Творению, сляпанному на скорую руку, вряд ли можно судить об этом. – Творению, выжившему после одновременной атаки Истинного Короля и Великого Мудреца, – в голосе советника прозвучала явственная насмешка, – уже можно считать себя уникальным и неуязвимым. – Опасные заблуждения. – Смотря для кого. – Для любой подделки. – Среди настоящих людей тоже встречается немало… бракованных. Гюнтер громко откашлялся, прерывая обмен колкостями. – Достаточно, – жестко сказал Конрад и сменил тон, – я бы хотел предложить вам отдохнуть с дороги, Юури.***
– Нам нужно серьезно поговорить. – Верно. Конрад, ты уверен, что этот человек… – Уверен, Гюнтер. Джениус и орден «Белых воронов» – моя опора и поддержка. Благодаря его действиям и советам я смог добиться столь многого. Прости, но я не собираюсь больше обсуждать это. Все, что касается моей страны, я буду решать сам. Гюнтер помолчал, разглядывая его. Потом почтительно склонил голову. – Как пожелаете, ваше величество. – А вот кое-что иное обсудить необходимо, – продолжил тот, – а именно: покушение его преосвященства на моего подданного. – О чем вы? – удивленно захлопал глазами Мурата. – Три недели назад на Джениуса было совершено нападение. В моем дворце. Моими же солдатами. – И причем здесь его преосвященство? – настороженно спросил Гюнтер. – Им приказал напасть один из начальников дворцовой охраны. Этот человек люто ненавидит «Белых воронов» за прошлые поступки и уверен, что они желают навредить мне. Он считал, что совершает благое дело, спасает меня. – И вы считаете, что я подговорил его совершить нападение? – озадачено поинтересовался Мурата. – Нет. Джениус обнаружил на нем слабые следы магии. Преступник все же был достаточно благоразумен, чтобы не совершать глупостей, но кто-то довел его до кипения. Магическим путем. – Это была магия его преосвященства? – Нет, Гюнтер. Вильмы, помощницы Адальберта. Вы рассчитывали, ваше преосвященство, что получив столь огромную сумму на руки, она покинет Безымянную деревню, ударится в бега, и концов будет не найти. И как бы не завершилось покушение, вы получили бы свой результат: орден бы разорвал со мной все связи, подозревая в нападении, или принялся бы мстить за гибель господина. Он был бы объявлен вне закона, и на него открылась бы охота. Но Вильма не зря столько лет служит Гранцу. Она и не думала уходить, она предана ему. И его благополучие ей важнее верности заказчику, который уже заплатил. А иметь во врагах короля небезопасно и Адальберту, и его людям. – Я, конечно, не люблю эту куклу, – спокойно заметил Мурата, – но провоцировать подобные конфликты с союзниками не в моем стиле. Ведь можно куда проще нанять незнакомых убийц. Или благословить верующих мазоку на борьбу с врагом Истинного Короля. Рано или поздно до него кто-нибудь бы добрался. Уверен, Вильма пытается направить вас по ложному следу, скрывая имя настоящего заказчика. – А я уверен, что это вполне в вашем стиле. Все привыкли, что ваши интриги направлены лишь на благо Шин-Макоку, как бы это не смотрелось со стороны. После уничтожения Властелина никто не посмеет обвинить вас в повторном предательстве. Вы любите создавать образ глобального врага, с которым нужно бороться. Как и Истинный Король, вы не жалеете жертв, попавших в жернова великой цели. Так вот, ваше преосвященство, я больше не позволю вам «вершить правосудие», как вам захочется. Если что-то подобное повторится, я буду считать ваш поступок позицией всей Шин-Макоку по отношению к Великому Шимарону. – Конрад! – Я не шучу, Гюнтер. Мне не нравится то, что происходит. Как король, я должен защищать своих подданных. И культ личности Мураты Кена меня больше не остановит. Гюнтер промолчал. Конрад не волновался: он знал его и Гвендаля слишком хорошо. Прошлые заслуги Истинного Короля и Великого Мудреца не помешали советникам выступить против них, защищая Юури. И уж тем более они не позволят этим заслугам разрушить едва установившиеся мирные отношения с Великим Шимароном. Неясный статус Мураты в дворянстве Шин-Макоку будет закреплен и ограничен, полного доверия ему больше не будет. Взглядом Мураты Кена можно было заморозить океан. Потом блики в очках спрятали его. – Я надеюсь, вы не пожалеете о своем решении, сэр Веллер, – печально произнес он, – в тот момент, когда откроется истинная сущность Джениуса. Но если вы осознаете свою ошибку, и вам потребуется моя помощь: напишите мне письмо. Я не таю обиды на людей. – Хорошая актерская игра, ваше преосвященство. Лучше чем у Сарареги, – хмыкнул Конрад, – но Джениус куда более человечен, чем вы можете себе представить.