Послесловие

Кайт

Рейвен сидит, опустив голову, и молчит, Абихорро устроился, как обычно, рядом с ней. Он обнимает жену за плечи, и она, вздохнув, кладет голову ему на плечо. Я смотрю на них и пытаюсь подобрать нужные слова, мне просто необходимо сказать им хоть что-то, чтобы поддержать. Но с другой стороны, разве слова могут что-то изменить? — Какой кошмар! — вздохнув, тихо произношу я. Рейвен тоже глубоко вздыхает в ответ и еще теснее прижимается к мужу. Абихорро поднимает на меня глаза, в которых сейчас я вижу одну безграничную тоску. — Бедная моя мать! — его голос дрожит; я понимаю, что мой зять изо всех сил старается сдержать слезы. — Она… поступила так, как поступила бы на ее месте любая женщина, мать, — всхлипывает Рейвен. — Она спасла нашу Серпент. Она спасла мне жизнь! — Я всегда знал, что она на самом деле вовсе не злая и не плохая женщина, — тихо говорит Абихорро. — По сути ведь она была очень доброй, да, может быть, излишне легкомысленной, но… Даже несмотря на то, что очень долгое время я считал ее больше своим другом, нежели матерью, все равно… мне так жаль ее! Я подхожу к зятю, глажу его по плечу, а потом пожимаю ему руку. — Абихорро, я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь! Когда не стало моей матери, я ощущал и ощущаю до сих пор огромную пустоту в душе. Более того, эту пустоту мне никогда не удастся заполнить больше ничем… — Вы правы, — кивает Абихорро, — я чувствую то же самое. — Хорошо хоть этого негодяя поймали и отвезли туда, где ему самое место! — вскидывает голову Рейвен. — Надеюсь, что теперь он получит по заслугам. — За убийство и похищение, — отзывается Абихорро, — его не ждет ничего хорошего. — Поделом! — восклицаю я. — Так ему и надо! — вторит мне Рейвен. То, что произошло в нашем доме неделю тому назад — это самый настоящий ужас. Пожалуй, такого кошмара мне еще не доводилось испытывать, хотя, что скрывать, я многое повидал в жизни. Сначала мы получили от Мэйпла возмутительное и более чем наглое послание, в котором он признавался, что похищение Серпент — его рук дело. За возвращение девочки домой он требовал немаленькую сумму денег. Когда я прочел его письмо, то мне снова, как и четыре года тому назад, когда он похитил малышку Анидаг, захотелось разорвать его на мелкие клочки, или же просто взять мерзавца за горло и душить, пока он не испустит дух! Однако, для гнева не было времени, следовало сохранять хладнокровие, чтобы придумать оптимальный выход из сложившейся ситуации. Мы решили собрать необходимую сумму, сделать вид, будто согласны с условиями негодяя, а когда он явится к нам, то отдать ему деньги, и пустить по его следу полицейских. Они выследили бы мерзавца, забрали мою внучку (да, я уже привык называть, да и считать тоже, ее внучкой), а уж потом разделались бы с ним. Что же касается госпожи Ардыв, я в ту минуту о ней не думал. Ясно было одно: она сообщница Мэйпла и выкрала ребенка только затем, чтобы помочь ему. Что же касается ее желания забрать свою дочь, воспитывать ее, дескать, в ней проснулись материнские чувства, она просто морочила нам всем головы. По крайней мере, на тот момент у меня сложилось именно такое впечатление. Возможно, думал я, Мэйпл и задурил ей голову, она поддалась на его уловки и пошла у него на поводу. Поэтому-то я не особо беспокоился о ней: когда Мэйпл будет схвачен, то и госпожа Ардыв не уйдет от наказания. За соучастие в преступлении ей грозило довольно длительное тюремное заключение. И я, честно признаться, хотел, чтобы она поплатилась за злодейство. Но с другой стороны, мне было жаль Абихорро, как никак госпожа Ардыв — его мать. Возможно, если бы ей удалось скрыться, не попадаясь нам на глаза, я бы не стал настаивать на том, чтобы ее отыскали любой ценой. Впрочем, обстоятельства сложились иным образом, совсем не так, как я себе представлял. Мэйпл заявился к нам домой как раз в тот самый момент, когда мы с женой и сыном ушли из гостиной и поднялись наверх. Акбулог сделалось дурно от всех переживаний, и мы с Хоуком отвели ее спальню. — Приляг, дорогая, — я помог ей улечься поудобнее, поправил подушку и укрыл одеялом, — постарайся вздремнуть хотя бы немного. И не думай о плохом! Тебе ведь надо беречься ради нашего ребенка, который скоро уже должен родиться. — Может быть, позвать врача? — предложил Хоук. — Нет, — улыбнулась Акбулог, — не нужно. Все это так… тяжело! Мне бы хотелось сейчас быть рядом с Рейвен, но… боюсь, что я попросту не выдержу. Да и толку от меня — чуть. — Отдыхайте, матушка, — сказал Хоук, еще раз поправляя Акбулог одеяло. — И не терзай себя понапрасну, — повторил я. Акбулог ведь действительно не могла знать, что придет в голову госпоже Ардыв, и уж тем более, что она вступит в сговор с этим… сбежавшим каторжником. Я попросил сына принести Акбулог воды, и пока Хоук ходил за ней, я сидел рядом с женой, нежно гладил ее по руке и уговаривал ее не думать о плохом. — Вот увидишь, — повторял я, — скоро все будет хорошо! Хоук вернулся с кухни, принес матери воды, а я настоял еще и на том, чтобы Акбулог выпила успокаивающих капель. — Я так волнуюсь из-за ребенка, — сказал я сыну, когда Акбулог, наконец, задремала. — Будем надеяться, что все обойдется, отец, — вздохнул Хоук. — Потому что, — тихо добавил он, — достаточно с нас неприятностей… Убедившись, что Акбулог уснула, мы с сыном, по-прежнему тихо переговариваясь, вышли из спальни и направились вниз. Уже на лестнице мы услышали шум, на мгновение замерли, испуганно переглянулись и со всех ног бросились вниз. В холле был настоящий разгром: стулья валялись на полу, сервиз, что стоял на низеньком чайном столике у камина, разбит вдребезги. Рейвен, держась за бок, пыталась подняться на ноги, а Мэйпл, громко крича, как он ненавидит мою дочь, кинулся к ней, протянул руку. У меня перехватило дыхание, потому что я заметил, что он сжимал в руке кинжал и уже занес его над моей дочерью. Дальше все произошло молниеносно, в течение каких-нибудь нескольких секунд. — Нет! — крикнул Хоук и, перепрыгивая через три ступеньки, со всех ног побежал вниз. Впрочем (и я прекрасно это понимал), в этом не было никакой необходимости, он все равно не успел бы помешать Мэйплу. — Рейвен! — в отчаянии крикнул я, бросаясь следом за сыном. Абихорро, который стоял в противоположном углу комнаты, прижимая к себе дочку, резко повернулся, передал девочку на руки госпоже Мансанилье (кажется, она незаметно вошла через черный ход) и что-то тихо приказал ей. Госпожа Мансанилья с Серпент на руках торопливо вышла из комнаты через дверь, ведущую на черную лестницу. Абихорро же тем временем уже спешил на помощь жене, и в ту же самую секунду госпожа Ардыв, которая почему-то сидела на полу чуть поодаль, быстро вскочила на ноги и тоже поспешила на помощь моей дочери. Из противоположного конца комнаты, со стороны черной лестницы, в комнату вбежали двое полицейских; вскинув оружие, они велели Мэйплу не двигаться. Он же не обратил на них никакого внимания. — Не трогай ее! — крикнула меж тем госпожа Ардыв, пытаясь оттащить Мэйпла от Рейвен. Он резко развернулся к ней, что-то прошипев ей прямо в лицо, и она тут же, как подкошенная упала на пол. Рейвен громко закричала от ужаса и тут же начала оседать на пол. Абихорро подхватил ее, прижал к себе, я подбежал к ним, чтобы помочь. Полицейские тем временем сбили Мэйпла с ног, а подбежавший Хоук вырвал у него из рук окровавленный кинжал. Пока полицейские связывали Мэйпла, он не переставал ругаться, поливая нас последними словами и призывая на нашу голову все мыслимые и немыслимые проклятья. — Негодяй! — бросил мой сын связанному по рукам и ногам Мэйплу. — Зовите немедленно слуг! — велел я прибежавшей на шум и в ужасе застывшей на пороге старшей горничной. — И врача. Срочно! Девушка испуганно кивнула и выбежала из комнаты; полицейские же тем времнем вывели Мэйпла. Я наклонился к Рейвен, которая была уже в полуобморочном состоянии, и вздрогнул, заметив вдруг пятно крови у нее на одежде. — Боже, — я осторожно подхватил ее под руки, помогая Абихорро поднять ее, — неужели он ранил ее? — Нет, она лишилась чувств от этого ужаса, — ответил бледный, как полотно, Абихорро. Мы с ним подняли мою дочь и осторожно положили ее на диван, я присел рядом, осторожно похлопал дочь по щекам и вздохнул с облегчением, увидев, что она пришла в себя. Мой зять между тем склонился над лежащей без движения госпожой Ардыв. — Мама! — позвал он, беря ее за руку, — он попытался приподнять ей голову, еще раз позвал ее, но она не отзывалась. Казалось, она уже не дышала. — Господи! — одними губами прошептал мой зять. — Матушка… Он осторожно отвел прядь волос с ее лба и снова крепко сжал ее руку… Приехавший через полчаса врач лишь горестно всплеснул руками, оглядывая комнату. — Что здесь произошло?! — изумленно воззрился он на меня. — Небольшое побоище, — хмуро ответил Хоук. — Помогите нашим женщинам, — попросил я. Рейвен уже окончательно пришла в себя и заявила, что с ней все в порядке, а вот госпоже Ардыв помощь нужна гораздо больше. Доктор, покачав головой, склонился над раненой, пощупал у нее пульс и, горестно вздохнув, сказал, что ее нужно срочно везти в больницу. Его коляска готова и стоит у ворот, и нужно срочно перенести туда госпожу Ардыв. Он позвал своих помощников, которые принесли с собой носилки; Хоук и Абихорро осторожно подняли госпожу Ардыв, помогли уложить ее и отправились следом. Абихорро перед тем, как уйти, еще раз спросил у врача, все ли в порядке с Рейвен и попросил меня позаботиться о ней. Доктор же между тем осмотрел мою дочь и велел ей срочно отправляться в постель. — Но я должна быть рядом с мужем! — запротестовала она. — Ни в коем случае! — воскликнули мы вместе с доктором. Я помог дочери подняться, заявил, что сам отведу ее в спальню и прослежу, чтобы она неукоснительно соблюдала постельный режим. Доктор тем временем поспешил в больницу. До утра я метался между спальнями жены и дочери, они обе крепко спали, я, как и велел доктор, дал им снотворное. Акбулог, естественно, разбудил шум и крики, она спустилась вниз как раз в тот момент, когда госпожу Ардыв укладывали на носилки, и ужасно разволновалась. Я же все равно не мог заснуть, мне в голову то и дело лезли разные ужасы. Я отгонял, как мог, от себя мрачные мысли, но не мог успокоиться, на душе было очень тревожно. Акбулог проснулась на рассвете, поднялась и сказала мне, что чувствует себя прекрасно. — Со мной все хорошо, милый, — улыбнулась она, — и теперь я должна заняться делами. Рейвен поднялась следом, и, не обращая внимания на наши с Акбулог уговоры, оделась и заявила, что прямо сейчас отправится в больницу, так как ей нужно быть рядом с мужем. Поняв, что переубедить ее не получится, мне пришлось пообещать взять ее с собой. Когда мы заканчивали завтрак, вернулся Хоук. — Ну, как там? — спросила его Акбулог, едва он ступил на порог. — Госпожа Ардыв так и не пришла в себя, — сообщил Хоук. — Врач сказал, надежды почти никакой! Абихорро там, с ней. А я отправился домой, узнать, как вы себя чувствуете. Абихорро очень волнуется и за мать, и за тебя, Рейвен… — Это ужасно, — покачала головой Рейвен. — — Надо ехать в больницу, — отозвался я. — Я бы поехала с вами, — сказала Акбулог, — но ведь дети… дом. Я присмотрю тут за всеми. — А Хоук, если что, присмотрит за тобой, — улыбнулся я, целуя жену. Уговорить Рейвен остаться дома нам, естественно, не удалось, и мы поехали с ней вдвоем. Дочь была бледна, но все равно повторяла, что с ней все в порядке, и она обязана быть рядом с мужем. Когда мы приехали в больницу, уже совсем рассвело и взошло солнце. Абихорро сидел в больничном коридоре на деревянной грубо сколоченной скамье, понуро опустив голову. — Дорогой! — Рейвен торопливо подошла к нему, села рядом и крепко обняла. — Рейвен, — Абихорро поднял голову, и поцеловал мою дочь. — Как госпожа Ардыв? — спросил я, подходя ближе. Мой зять лишь покачал головой, затем по очереди посмотрел на нас и тихо проговорил: — Все кончено, к сожалению. — О боже! — выдохнула Рейвен. — Упокой ее Господь, — отозвался я, — прости ей все грехи! Моя дочь и Абихорро грустно переглянулись и горько вздохнули в ответ. Все трое мы еще долго сидели там, в больничном коридоре, словно не в силах были поверить в то, что с нами вновь случилось несчастье… — Она пришла в себя перед тем, как… — вдруг произносит мой зять. — Практически сразу, как уехал Хоук. Врач разрешил мне пройти к ней. Она открыла глаза и… тихо-тихо, мне пришлось наклониться к ней как можно ниже, проговорила: «Прости…» — Ох, Абихорро, — с жалостью смотрит на него Рейвен. — Теперь уже ничего не поделаешь, — я осторожно дотрагиваюсь до его плеча, — главное, что она… ушла с чистым сердцем. Абихорро молча кивает, в глазах его блестят слезы, Рейвен проводит рукой по его волосам, затем тоже торопливо вытирает глаза и тихо говорит: — Теперь она уже не страдает, Абихорро, ей не больно… Ты знаешь, я до конца своих дней буду благодарна госпоже Ардыв за то, что она сделала для нашей дочери. И за то, что спасла меня от этого… бесноватого Мэйпла! — Нужно ехать домой, — глухо произносит Абихорро, — здесь нам делать больше нечего. — Прежде нужно переговорить с доктором, а потом уладить все с похоронами госпожи Ардыв, — говорю я. — Но вы поезжайте, я всем займусь сам. — Благодарю вас, господин Кайт, — пожимает мне руку зять, — но я просто обязан сделать все сам. — Я пойду с тобой, — Рейвен берет его под руку, и они направляются вперед по коридору. Глубоко вздохнув и покачав головой, я иду следом за ними. Через несколько часов, уставшие и измотанные, мы возвращаемся домой. В гостиной на диване, крепко обнявшись, сидят Серпент и Анидаг, рядом с ними — Доу с книгой в руках. Она вполголоса читает девочкам какую-то сказку. Хоук вышагивает из угла в угол, словно часовой, за ним, точно тень, следует старшая горничная со чашкой в руке. — Господин Хоук, вам нужно выпить хотя бы полчашки чая, вы же с утра голодный! — Отстань ты от меня со своим чаем! — огрызается Хоук и в ту же секунду замечает нас. — Наконец-то! — всплеснув руками, восклицает он. — Я уж не знал, что и думать. — Доу, — поворачивается он к сестре, — отведи пока малышек в сад. — Хорошо, — кивает Доу. — С сочувствием взглянув на нас, она берет девочек за руки, говорит, что им срочно нужно пойти и полить цветы, и уводит их. — Что случилось? — спрашивает Рейвен. — Как госпожа Ардыв? — вопросом на вопрос отвечает Хоук. Рейвен и Абихорро грустно смотрят на него, и он тут же понимает все без слов и протягивает Абихорро руку. — Прими мои соболезнования! — Благодарю, — отзывается тот. — А где Акбулог? — спрашиваю я. — И мой сын? А заодно и госпожа Мансанилья, — подхватывает Рейвен. — Почему девочки одни? — Маленький Абаж со своей кормилицей, кажется… А госпожа Мансанилья наверху. Помогает повитухе. — Повитухе?! — в один голос восклицаем мы втроем. — Да, — кивает Хоук. — Мама… словом, скоро уже должен родиться наш с Рейвен новый брат. — Но ведь, — неуверенно перевожу я взгляд с сына на дочь и обратно, — еще рано! Еще почти целый месяц! Или… даже больше. — Выходит, — отвечает Рейвен, — ребенок решил не ждать больше. — Я послал за врачом, — пожимает плечами Хоук, — на всякий случай. Как только вы уехали, — начинает рассказывать он, — мы решили ненадолго выйти в сад. Вместе с детьми. Ну и… ей стало плохо. То есть… я хочу сказать, все и началось. — Я пойду посмотрю, как там дела, — говорит Рейвен, — а вы — строго смотрит она на нас, — ждите здесь. Как только приедет врач, пусть сразу же поднимается! Она решительно направляется наверх, а мы с сыном и зятем, растерянные и встревоженные, остаемся ждать вестей. И я изо всех сил молюсь про себя, чтобы эти вести оказались приятными.