Послесловие

Ардыв

Я поплотнее прикрываю дверь, а затем, секунду-другую поколебавшись, поворачиваю ключ в замке. Так будет надежнее. Вздохнув, я спускаюсь вниз, крепко держусь за перила: лестница в этом домишке очень крутая и узкая, не хватало упасть и переломать себе ребра. Оказавшись внизу, в небольшой комнатенке, которая служит и холлом, и гостиной, а заодно и столовой, я опускаюсь на обшарпанный стул и закрываю лицо руками. Что же я натворила? Повела себя, мягко говоря, неумно, не взвесила все за и против, не подумала о последствиях. Зачем я послушалась того человека, просто бес попутал, не иначе. И отступать теперь некуда, пути назад нет. Так что мне нужно идти до конца, либо… пока еще не поздно, все исправить. Наверное, всему виной то, что слова этого человека попали, как говорится, на благодатную почву. Я ведь совершенно не была уверена в том, что выиграю дело. Поначалу мне казалось, что он абсолютно прав, а теперь — мне вдруг стало страшно! Если нас найдут — все пропало… Мне ведь только хотелось стать по-настоящему счастливой! Всю свою жизнь, с раннего детства, я мечтала об этом и старалась, как могла, исполнить свою мечту. Да, стоит признать, я наломала порядочно дров, совершила кучу ошибок, о которых теперь жалею. Просто… все дело в том, что когда тебе сравнялось уже целых полвека, понимаешь: большая половина жизни прожита. Я предпочитала совершенно не думать об этом, мне казалось, что главное — это жить днем сегодняшним. И до поры до времени я жила именно так и была по-своему счастлива. Но вот однажды мой последний муж сказал мне: «Я прожил свою жизнь, дорогая, всякое бывало, но сейчас мне недостает одного — родного и любимого сердца, которое билось бы рядом, и ради которого стоит жить дальше». Я поняла, о чем он говорит, хорошенько подумала и… пришлось признать, что он прав! Если бы у нас был сын или дочь, то мы заботились бы о ребенке, и он стал бы нам отрадой на склоне лет. Вслед за мужем я загорелась идеей родить ребенка, а кроме того, я стала все чаще вспоминать о своих детях, которых некогда произвела на свет, и которые теперь были так далеки от меня. О сыне я никогда не заботилась по-настоящему, как мать. Я попросту откупалась от него подарками, когда он был малышом, потом отдала его на воспитание в интернат, а потом, когда он стал взрослым, относилась к нему скорее как к другу и деловому партнеру. В ту пору я была молода и оттого слишком беспечна, мне казалось, что мой сын — всего лишь досадная помеха моей свободе. Потом, много лет спустя, от случайной связи с господином Кайтом у меня родилась дочь, которая на тот момент была мне совершенно не нужна. Как бы я воспитала незаконнорожденного ребенка, тем более, что у меня практически не было средств, мне нужно было думать о том, чтобы прокормиться самой? Я думала, конечно, что если мне удастся поправить свои дела, то я заберу девочку из приюта. И вот — такой момент настал. У меня теперь был свой собственный дом, деньги, прислуга, но я вдруг оказалась совсем одна. Мне не с кем было разделить все эти блага; да что там — не было ни единой живой души рядом, с которой можно было бы просто поговорить! Неожиданно мне вспомнились слова тетушки Ависпы, которая любила повторять, что наш дом и наше семейство — это наша опора и гордость, и мы должны ценить и беречь его. А вслед за этим я вспомнила господина Абажа. Один раз, давно, когда я еще жила в приюте, я прибежала к нему в слезах, после того, как Ялпац в очередной раз высекла меня розгами, и принялась жаловаться на нее, а под конец размечталась, как за мной приедут мои чудом выжившие родители. Они побьют Ялпац и заберут меня домой. Я вообще частенько мечтала об этом, так что временами сама начинала верить в то, что это возможно. Господин Абаж выслушал меня, потом глубоко вздохнул, погладил по голове и грустно улыбнулся. — Да, Ардыв, — проговорил он, — ты права, возможно, для тебя это еще возможно. И чудо случится… когда-нибудь. А вот я… — он махнул рукой, отвернулся и замолчал. — Вы тоже хотите, чтобы ваши родители вернулись? — спросила я. — Хочу, — печально глядя на меня, отозвался он, — но я знаю, что к сожалению, они уже не вернутся. Ни мои родители, ни… еще один человек, которого я… очень люблю! — Вы тоже будете счастливы, вот увидите! — улыбнулась я, мне очень хотелось хоть немного утешить его точно так же, как он всегда утешал меня. — Может быть, — согласился господин Абаж, — но кажется, тебе пора домой, Ардыв, а то Ялпац опять станет тебя бранить. Странно, думала я, почему я так долго не понимала такой простой вещи: если твоя семья рядом с тобой, то ты не чувствуешь себя одиноким? И ладно бы у меня действительно не было ни души, но ведь у меня есть сын и дочь! Да, Абихорро уже совсем взрослый, у него, вполне возможно, есть уже своя собственная семья и свои дети. Я поняла вдруг, что, увы, не была ему хорошей матерью, и с этим уже ничего не поделаешь. Но вот дочь… С ней я еще могу исправить все свои ошибки, и стать ей настоящей матерью. Дело оставалось за малым: отыскать мою девочку. В свое время я велела Абихорро отвезти ее в приют при монастыре Святых Сестер в столице, оттуда я и начала поиски. Монахини мне сообщили, что пять лет назад, в интересующий меня период времени, им не привозили и не отдавали на воспитание младенцев. Четыре с половиной года назад к ним привезли малыша, но это был мальчик, и его вскоре забрали из приюта родственники. Я подумала было, что мой сын все же сделал то, что собирался, а именно — взял младшую сестру на воспитание. Но честно говоря, мне в это слабо верилось, я не ожидала, что Абихорро на самом деле решится взвалить на себя такую обузу! Я отправилась в ту самую деревеньку, где моя дочь появилась на свет, но разыскать хозяев дома, что я снимала там в ту пору, не смогла. Остальные жители также не помнили и ничего не могли сказать о том, куда мог уехать мой сын. Оставалась последняя надежда: Абихорро отвез мою дочь к господину Кайту, как я ему велела перед расставанием. Почему бы и нет, — думала я, — все-таки Кайт является родным отцом девочки. Приехав в «Белую розу», я буквально с порога узнала все, что мне нужно. Хоть Кайт и встретил меня весьма неохотно и разговаривал со мной чуть ли не через силу (потом уже я узнала, что ему было просто не до меня, с его старшей дочерью произошло несчастье), но сообщил все, что я хотела узнать. Оказывается, Абихорро действительно приехал к ним вместе с маленькой Серпент (надо же, он все же дал ей это имя!), но вовсе не для того, чтобы сбыть девочку с рук. Он направлялся домой, в Княжество Горных Вершин, и в гостинице Кайта оказался проездом. Однако, вышло так, что ему пришлось здесь задержаться. Сначала заболела малютка Серпент, а потом… мой сын влюбился в дочь Кайта, женился на ней, удочерил ее ребенка, а заодно и свою собственную сестру, и все они зажили, что называется, душа в душу. Сейчас у них есть уже и общий ребенок, а моя дочь считает их родителями и называет своих брата и сестру матерью и отцом. — Вот это номер! — удивилась я. — Признаться, не ожидала, что меня ждет успех и я так быстро отыщу дочь. И мы, оказывается, теперь родственники, господин Кайт. — Да, — протянул он, — действительно, — но видите ли, госпожа Ардыв, девочка ничего не знает. Она еще слишком мала, чтобы знать правду! Кроме того… к чему это? — Вы правы, — согласилась я, — теперь уже ни к чему. Я решила забрать девочку и буду сама воспитывать ее. Но мое вполне законное желание неожиданно наткнулось на стену непонимания и злости. Ни сам Кайт, ни его жена, ни мой собственный сын не желали ничего слышать. Все в один голос твердили, что Серпент — дочь Рейвен и Абихорро, и мне ее не отдадут. Сама же Рейвен просто-напросто выгнала меня, заявив, что нам не о чем разговаривать, и она не намерена потакать моим глупостям. Дочери мне, дескать, не видать как своих ушей. Я разозлилась до крайности и подала на зарвавшегося сыночка вместе с его женушкой в суд. Я — родная мать девочки, посмотрим, как они запоют, когда вынуждены будут отдать мне ребенка по решению судьи. Впрочем, мой пыл быстро остудили: представитель суда мне обмолвился, что я вряд ли смогу выиграть дело. — Насколько мне известно, — развел он руками, — девочку официально удочерили, до этого же она считалась ребенком неизвестных родителей (и это правда, ведь я же не объявила себя ее матерью, после того, как тайно родила ее). Поэтому вы, конечно, можете заявить о своих правах, но… скажу сразу, надеяться на успех дела не приходится. — Я поняла, — отозвалась я, — но все же — попробую добиться справедливости! Не может быть такого, рассуждала я, чтобы закон был против меня, я же признаю, что ошибалась, и теперь готова дать своей дочери все свое тепло и заботу. И вот именно тогда появился тот человек. Я как раз вернулась от своего адвоката, мы обсуждали с ним детали судебного заседания, которое должно было состояться уже на днях. Я шла к себе, и только поднялась по ступенькам, чтобы войти в холл гостиницы, как он выступил вперед (судя по всему, давно поджидал меня у дверей) и взял за руку. — Госпожа Ардыв, верно? — Кто вы? — вздрогнула от неожиданности я. — Ваш друг, — улыбнулся он, снимая шляпу и откидывая назад сползшую на лоб прядь белокурых волос. Я разглядела, что этот человек был довольно молод, но выглядел уставшим, кроме того, он был небрит, и это прибавляло ему по меньшей мере лет пять. — Зайдем в кафе? — кивнул он на противоположную сторону улицы. — Что вы хотите? — повторила я, когда мы разместились за столиком. — И кто вы, наконец, такой?! — Мое имя Мэйпл, госпожа Ардыв. И я… простите меня, но так уж вышло, давно слежу за вами. — Зачем? — занервничала я. — Затем, — улыбнулся он, — что вы можете мне помочь. А я, в свою очередь, помогу вам. — Поможете в чем? — я чуть повысила голос, мне надоела эта игра в угадайку. — Извольте говорить прямо! — Я хочу отомстить Рейвен и ее семейству, — улыбаясь, словно он говорил о погоде, ответил Мэйпл. — И вы, я вижу, добиваетесь того же. Вместе мы можем добиться успеха. — Плевала я на месть, — усмехнулась я. — Мне нужна дочь! — Это одно и то же, — кивнул Мэйпл. — Позвольте, я все вам объясню. Он рассказал, что давно уже следит за домом господина Кайта, ему нужно было пробраться внутрь, но он опасался охраны, которую хозяин выставил буквально повсеместно. Тем не менее, ему удалось однажды пробраться почти под самые окна, как раз в тот день, когда я приехала к Кайту разузнать о своей дочери. Мэйпл слышал наш разговор, и в его голове мигом сложился план, как пробраться в дом, и таким образом досадить Рейвен (оказывается, она была когда-то его женой). Услышав наш разговор с Кайтом, Мэйпл понял, каким образом ему добиться своего наилучшим образом. С той минуты он стал следить за мной, и скоро уже знал, где я живу, как часто выхожу из дома, куда езжу, а также, что я намереваюсь подавать на семью Кайта в суд. — Суд вам не отдаст вашу дочь, — убеждал он меня, — точно так же, как и мне мою. Это ужасная несправедливость, но закон на стороне этой шлюхи, моей бывшей жены, вашего сына, ее муженька, и ее папочки-мерзавца. — Что же делать? — воскликнула я. — Я вам расскажу, — улыбнулся Мэйпл. — Все очень просто. Вас, в отличие от меня, спокойно пустят в дом, вы же их родственница, кроме того, вас не разыскивает полиция. В день суда, когда Рейвен с мужем уедут, и никого кроме разве что госпожи Акбулог, ну, может быть, еще Хоука, дома не будет, вы приедете к ним, скажете, что отозвали иск и решили помириться. Словом, придумаете, что-нибудь. Поговорите, предложите выпить мировую, ну, или на худой конец, просто чаю. Самое главное — это подсыпать им в напиток вот это, — с этими словами Мэйпл протянул мне небольшой мешочек. На ощупь, было похоже, что там песок… — Что это? — мне сделалось не по себе. С каждой минутой мне все меньше нравился этот разговор. — Снотворное, — пожал плечами Мэйпл. — Всего лишь снотворное. Вам нужно будет дождаться, пока госпожа Акбулог вместе с нянькой детей уснут, и забрать девчонок. — Девчонок? — переспросила я. — Ну да, — кивнул он. — Вашу дочку и мою. Серпент и Анидаг. Мы заберем их и уедем. Вы — к себе на родину, я — тоже подальше отсюда. Мы восстановим справедливость, госпожа Ардыв, наши дети будут жить со своими настоящими родителями. Здравый смысл буквально кричал, что это — совершеннейший абсурд. Мой разум говорил мне, что я обязана встать, послать этого человека ко всем чертям и уйти. Но, сама не знаю, почему, вместо этого я кивнула и протянула руку. — Согласна! — проговорила я, сжимая в руке бархатный мешочек. Меня грела одна мысль: возможно, все получится, и я буду вместе со своей дочерью. Я все сделала так, как велел мне Мэйпл. Приехала к дому господина Кайта, велела остановить коляску на дороге, не доезжая до «Белой розы», прошла по тропинке, обогнула гостиницу, прошла через задний двор, по счастью, никого не встретив, и укрылась на черной лестнице. Я слышала голоса в доме; находившиеся в комнате говорили не слишком отчетливо, но можно было разобрать, что мой сын, Рейвен и господин Кайт собираются уезжать. Когда все стихло, я выждала еще некоторое время, после чего вышла из укрытия, вернулась назад, поднялась на веранду и постучала в дверь. Мне открыла сама госпожа Акбулог. — Вы? — удивилась она. — Но ведь сегодня же суд! Все уехали… Рейвен, Абихорро, Кайт. Хоук поехал проводить их, но скоро должен вернуться… — О суде я и хотела поговорить, госпожа Акбулог. Можно войти? Она еще раз удивленно кивнула и пропустила меня в дом. Я предложила ей выпить чаю или кофе, поскольку якобы очень устала с дороги, и мне многое нужно рассказать. Она распорядилась принести чаю, потом сказала, что на минуту отлучится проверить, как там дети. Пока она ходила, я успела подсыпать снотворное, которое дал мне Мэйпл в заварочный чайник, предварительно налив себе чай в чашку. Акбулог вернулась через несколько минут вместе с девочками и незнакомой мне женщиной, которая оказалась няней детей. Я улыбнулась своей дочери, которая все время, что мы разговаривали, заинтересованно смотрела на меня. Вскоре ее сестра заявила, что они еще не доиграли в новую, только сегодня придуманную, игру, после чего допила свой чай, взяла Серпент за руку, и они убежали. Я успела заметить, что моя дочь к чаю почти не притронулась, только съела пирожное… Мы еще немного поговорили с госпожой Акбулог (она, к моей досаде, тоже сделала лишь пару глотков), и я поспешила откланяться. Разумеется, вместо того, чтобы уйти, я вновь спряталась на черной лестнице, а когда в доме все стихло, поднялась наверх, осторожно, чтобы меня никто не услышал, прошла по коридору, заглянула в одну из комнат, где увидела мирно спящую Анидаг. Подле ее кроватки мирно дремала в кресле нянька. Я улыбнулась, после чего приоткрыла дверь в другую комнату, увидела там сидящую в кресле мою дочь, и мое сердце радостно забилось. Я вошла, приблизилась к девочке, увидела, что она тоже задремала, погладила ее по голове, а затем подхватила на руки и бросилась вон. Я спустилась, осторожно прижимая ее к себе и стараясь не разбудить, вышла через черный ход и быстро пошла к ожидавшей меня коляске. Как только мы тронулись, Серпент проснулась и испуганно уставилась на меня. — Что это? — спросила она дрожащим голосом. — Вы кто? И где… Аби? И сестренка. Куда мы едем? — Не бойся, маленькая, — улыбнулась я. — Я — твоя бабушка. И мы едем… к маме. Так нужно. Она велела мне привезти тебя. Я вновь погладила ее по голове, отметив, что девочка, кажется, немного успокоилась. Неожиданно я вспомнила, что Мэйпл мне велел увезти обеих девочек, но… я и так слишком рисковала! Пусть же теперь все идет своим чередом. Мы приехали, как и было условлено, в маленький домик почти у самых гор, вдали от дороги. Девочка снова принялась испуганно озираться, и робко спросила, когда же мы поедем к маме. — Мы немного подождем здесь, милая Серпент, — я обняла ее и, не удержавшись, поцеловала в щеку. — А мама… она скоро приедет к нам. — Я хочу, чтобы она приехала побыстрее, — всхлипнула Серпент. — И папочка тоже! — Они скоро приедут, — я еще раз погладила дочку по голове, вытерла ей слезы, после чего отвела ее наверх. Серпент прилегла на кровать и отвернулась к стене. Я же вздохнула и пошла вниз… Когда вернулся Мэйпл, то устроил мне скандал, дескать, я все испортила. — Вы прежде всего должны были привезти сюда мою дочь, а эту — постольку-поскольку! Меня она совершенно не интересует! — Я сделала все, что вы мне приказывали, господин Мэйпл, но не все так просто! Девочка крепко уснула, как я могла вынести ее из дома? Я же не силач из цирка-шапито! — Дура! — процедил он сквозь зубы. — Вот что, — вышла из себя я, — я не намерена выслушивать оскорбления! Я забираю свою дочь и ухожу отсюда. Ваше общество… — Ну уж нет! — усмехнулся Мэйпл и грубо толкнул меня, так что я не удержалась на ногах и плюхнулась прямо на продавленное кресло. — Придется, значит, несколько изменить план, но ничего. Обойдусь и одной девчонкой. Все равно, не Рейвен, так ее муженек подергается, да и раскошелится! — О чем вы говорите? — не поняла я. — Заткнись! — Мэйпл быстро наклонился ко мне и схватил за горло. — Сиди тихо, поняла? Иначе… Он погрозил мне кулаком, после чего глумливо рассмеялся и ушел, оставив меня в совершеннейшем замешательстве; я услышала лишь как хлопнула дверь и в замке повернулся ключ. Я осталась одна и, изо всех сил стараясь не поддаваться панике, принялась думать, как выбраться из этой передряги. Но прежде мне нужно было еще раз удостовериться, что с Серпент все в порядке. Удостоверившись, что моя дочь уснула, я спускаюсь вниз, подхожу к входной двери и дергаю ее, пытаясь открыть, но тщетно: она крепко заперта. Несколько минут я стою посреди комнаты, пытаясь привести мысли в порядок, и вдруг мне становится страшно. Что я натворила? Как мне только могло прийти в голову довериться этому человеку? Он же преступник, кто знает, что у него на уме! Похоже, он и не думал помогать мне, а моя дочь и вторая девочка нужны ему были для каких-то своих грязных интриг против Рейвен, а хуже всего то, что он теперь с легкостью сможет навредить моей собственной дочери. Виновата же в этом только я одна, ведь я же сама привезла ее сюда! И теперь меня тоже ждет тюрьма, потому что я похитила ребенка. Даже если мой сын и Рейвен меня и простят, все равно с дочерью я видеться не смогу, они мне не позволят. И… честно говоря, будут правы! Я вспоминаю вдруг слова Рейвен: «Мой дед не простил бы вам!» — и вздыхаю. Да, господин Абаж, вы бы наверняка очень рассердились. «Простите же меня, умоляю!» — шепчу я, и в следующий же миг мне все становится ясно: я точно знаю, как должна поступить! Я еще раз пробую открыть дверь, терплю неудачу, но вслед за этим мне в голову приходит еще одна идея. Я подбегаю к окну, распахиваю его настежь и улыбаюсь: выбраться наружу труда не составит, здесь низко! Затем я подвигаю к окну стул и иду наверх. Серпент по-прежнему лежит, отвернувшись к окну, плечи ее вздрагивают. У меня сердце сжимается, когда я вижу, как ей плохо. Нет, нужно прекратить этот кошмар прямо сейчас! Я сажусь рядом, осторожно глажу ее по спине. Девочка поворачивается и умоляюще смотрит на меня. — Я хочу домой! — тихо говорит она. — Мне здесь страшно! Когда придет мамочка, ты же сказала, что мы едем к ней. Почему ты обманула? Ты же сказала, что ты — бабушка, а бабушка ведь добрая! — Милая моя, — я торопливо смахиваю непрошеные слезы, — не надо бояться, все хорошо. Я и не думала тебя обманывать, крошка. Идем! — я протягиваю ей руку. — Куда? — тихо спрашивает Серпент. — Домой, — улыбаюсь я, — к маме, папе и сестренке. Идем же, моя хорошая! Серпент улыбается и протягивает мне руку. — Ты правда меня к ним отвезешь? — Конечно, дорогая моя, прямо сейчас, сию же минуту! Я целую ее в лоб, подхватываю на руки и несу вниз. Я сажаю свою дочь на подоконник, затем, отдышавшись, взбираюсь на него сама, спрыгиваю вниз, приземляюсь не слишком удачно, чувствую боль в колене, но не обращаю на это никакого внимания. Я осторожно снимаю с подоконника дочку, опускаю ее на землю, крепко сжимаю ее ручку и улыбаюсь. — Нужно поторопиться, милая, — говорю я. — Наверняка мама с папой уже заждались тебя, поэтому давай-ка прибавим шагу. Серпент кивает и впервые за все время искренне улыбается мне.