Дом без окон

Льющийся неизвестно откуда свет, портрет Илиены стоявший на ее любимом кресле, мебель, покрытая пылью и сажей, даже то, что осталось от фресок — все, буквально все сочилось презрением и осуждением. Ах, если бы он мог объяснить! Просто объяснить. Вымолить прощение Льюс Тэрин почти отчаялся. Он его не заслуживает. Смерть. Только ее, да. Но перед этим нужно убить Отрекшихся. Всех до единого. Они опасны. Все они. Да и сам он не меньше. Но он должен! Должен! Может быть, после этого Илиена вернется? Демандред, Саммаэль, остальные. Но особенно эти двое. Чем больше почестей он им оказывал, тем сильнее его ненавидели. Ненавидели еще раньше, чем предали свои души Тени. В серости следивших за ним глаз застыло недоверие. И что-то еще. Что именно, Льюс Тэрин так и не смог разобрать, а потому отмахнулся, как от не имеющей значения мелочи. Илиена, скрестившая руки на груди, раздраженно фыркнула. А вот ее взгляд он смог прочитать — боль и страх. Что эта бычья отрыжка успела ей наговорить? Медар, похоже, окончательно рехнулся… Воспоминания путались, сталкивались, мешаясь с видениями. Порой разделить, где реальность его тюрьмы, а где сны наяву, становилось практически невозможно. Поселившийся в его голове мальчишка был сущим безумцем. Любой другой и на милю не подпустил бы к себе способного направлять. Смуглолицый мужчина с раскосыми глазами, крючковатым носом и высокими скулами смотрел на него с нескрываемой насмешкой. На него, Повелителя Утра! Только видел он перед собой лишь самоуверенного мальчишку едва ли двадцати лет. Почему такая несправедливость? За что? Клокотавшая в груди ярость рвалась наружу смешиваясь с чувствами паренька. Ну, хоть в чем-то они согласны! — Убей его! Убей! — вряд ли лихорадочный шепот куда-то в пустоту будет услышан, но попытаться стоило. Этот Мазрим Таим опасен! Убить! Его нужно убить! Почему он этого не понимает? Он опасен почти так же как… Воспоминания. Опять воспоминания, от которых кровь стыла в жилах. Воспоминания, которые выудил из его головы мальчишка. Кошмары. Его ночные кошмары. Ну, что же, пусть смотрит! Пусть содрогнется! Пусть весь мир содрогнется! И падет! Даже одного из них достаточно, чтобы мир утонул в слезах. Почему он не плачет? Почему они все не рыдают? — Ты должен его убить! Должен! Ярость и страх. Страх и ярость. Искрящиеся на свету грани. Тягучий, насмешливый голос человека знавшего себе цену. Не сомневавшегося, что именно ему следовало стать спасителем мира, вот только Узор по какой-то странной прихоти избрал другого. Так уже было однажды. Льюс Тэрин помнил. Только голос был другим. Не тем и от этого ярость в груди клокотала сильнее. То, что Таим передал мальчишке, нельзя было не узнать. Льюс Тэрин скользил пальцем по черно-белому кругу, разделенному волнистой линией — печатью, что удерживала Темного в его Узилище. То, что он сам когда-то создал. То, что приказал спрятать. То, о чем следовало забыть как о самом страшном сне. Разбить! Он должен разбить печати! И тогда все закончится! Он… должен. Ну, должен же! И снова его с невероятной силой выбросило обратно в гостиную, посреди которой он и свернулся клубком, накрыв голову руками. Почему не получается? Почему все, что он делает, обречено на провал? Все, чего он касается, рассыпается пылью, а люди, которых любил либо предают, либо погибают? Все! Все до единого! — Илиена, милая! Прости меня! Ну, хоть ты меня прости! Перед внутренним взором же хоть закрывай глаза, хоть держи их открытыми, все равно стоял самоуверенный мальчишка, потащивший Таима на ферму, где были собраны глупцы, желающие научиться направлять саидин. Льюс Тэрин вздрогнул. Эти люди были такими же, как он сам, проклятыми смертельно опасными безумцами. Опасности! Повсюду подстерегают опасности: троллоки, мурдраалы, Серые Люди, голам. На самом краю сознания мелькнуло принадлежавшее мальчишке удивление. Льюс Тэрин довольно хихикнул. Да, кто о них сейчас помнит? Никто. А они есть. Созданные Агинором твари. Сила! Этот глупец приказал Таиму ухватиться за саидин! Зачем? Он же их всех убьет! Всех! Мощь почти сравнимая с его собственной! С этим нужно что-то делать! Немедленно, иначе… Льюс Тэрин потянулся к саидин, давясь зловонной грязью Порчи. Он должен его убить! Если мальчишка не понимает, то это должен сделать он. Он, опять он! — Замолчи! — Не его голос. Рывок, обрывающий связь с саидин. Над головой снова теряющийся в тенях потолок, а не на удивление ясное для зимы небо. Медленно и крайне осторожно он все-таки поднялся на ноги, чтобы пойти куда глаза глядят. Неважно куда. Движение — жизнь. Пока он что-то делает, он не сломлен. Сдаваться нельзя! Нельзя опускать руки! Они все! Все они ждут, когда Льюс Тэрин Теламон сдастся! Только не будет этого! Не будет! Никогда! Он убьет Отрекшихся, а уж потом можно будет и умереть! Немного, совсем немного жизни, а потом вечное забвение! Льюс Тэрин тряхнул головой, убирая со лба беспорядочно отросшие спутанные волосы. Мигнуло. Он огляделся по сторонам. Тишина и стылый холод опустевшего дома. Скрип открываемой двери, приглушенный расстоянием стук каблучков и звонкий женский смех. Собственные слишком уж громкие шаги по коридору. — Илиена, милая, куда вы все попрятались? — мимоходом окунуть кончики пальцев в ледяную воду, собравшуюся в чаше фонтана.- Илиена, где ты? Милая, выходи! Я же вернулся!