i'm lovin' it

Чимин наблюдает. Он находит любую, даже самую неправдоподобную отговорку, начиная от срочного телефонного разговора и заканчивая резкой болью в животе, но как только незнакомец, предположительно его предназначенный, возникает в дверях, он сбегает. То, что он всегда первым замечает парня, Чимина мало смущает, но Сокджин только незаметно посмеивается, понимая, что вся эта туфта с какими-то особенными чувствами – вовсе не туфта. Младший не визжит от счастья, тыкая пальцем на темноволосого парня, не говорит Джину посмотреть, не пищит, что его предназначенный такой классный-классный, но оно все равно чувствуется. – Если ты и сегодня с ним не заговоришь, – начинает Сокджин, когда Чимин вновь подходит к прилавку, старательно делая вид, что заканчивает несуществующий телефонный разговор. – То ты сам пойдешь и поговоришь с ним, – заканчивает младший фразу вместо Джина, – знаю. – Серьезно, ну. Конечно же Ким не собирается лезть не в свое дело, но он просто надеется, что сможет хоть немного подтолкнуть парочку друг к другу. У него почему-то не остается сомнений, что его недоколлега и незнакомец, сидящий на какой-то странной диете, – предназначенные. Потому что Чимин уж слишком сильно смущается, когда раньше запросто подходил чуть ли не ко всем подряд, чтобы спросить, не шепелявят ли они и не ищут ли свою судьбу. – Прикроешь меня? Сокджин не верит своим ушам, но тут же кивает, не давая младшему повода передумать. До конца их смены, на этот раз совпавшей, остается полчаса, а посетителей не настолько много, чтобы капризничать. Так что Ким лишь подбадривает Чимина жестами, желая удачи одними губами, и устремляет взгляд в сторону столика, где сидит незнакомец. – Приветик, – Чимин специально выбирает нейтральное короткое слово, чтобы не выдать себя сразу. – Оу, – парень отрывает голову от книги и рассматривает Чимина пару секунд, – мне больше ничего не нужно, спасибо. Чимин теряется из-за такого ответа, но быстро вспоминает, что он все еще в дурацкой кепочке, с бейджем на груди и вообще весь такой примерный работник, а не просто какой-нибудь незнакомый парень. Весь его план разваливается, хотя у него и не было никакого плана. Но вот такого первого впечатления о себе он точно не хотел. Парень еще недолго смотрит на Чимина, не знает, как реагировать на его присутствие, так что просто утыкается обратно в книгу, пытаясь сосредоточиться на формулах и определениях. Но Чимин слишком долго собирался для этого, чтобы вот так просто уйти, так что он снимает кепочку, бейдж и маленький галстучек, кладет все это на столик и сам усаживается напротив незнакомца, чем, несомненно, привлекает его внимание снова. – У меня нет денег на что-то еще, спасибо, – повторяется незнакомец, все еще пытаясь сосредоточиться на учебнике, но быстрая, почти скороговорная речь вырывает его из плена экономических законов. – На самом деле, я просто наблюдаю за вами уже несколько недель, потому что мне кажется, что мы с вами могли бы оказаться предназначенными. Чимин выпаливает свою речь на одном дыхании, но с ужасом понимает, что главного аргумента он так и не привел, решив, что шепелявость любой дурак заметит, но он не шепелявил больше. – Кажется, мне пора, – Юнги откровенно пугается своего преследователя, хотя он и не выглядит особо устрашающим, скорее безумным. – О-ох, – разочарованно тянет Чимин, – подожди, пожалуйста, – и добавляет, скорее, для себя, – что мне теперь делать? – Может, – предлагает Юнги немного неуверенно, стараясь говорить как можно мягче, чтобы незнакомый странный парень не накинулся на него с воплями, или что-нибудь вроде этого, – пойдешь работать дальше? – Нет, моя смена закончилась, – бросает Чимин как бы между прочим, не замечая испуга в глазах парня, сидящего напротив, полностью сосредотачиваясь на своих изменениях в речи. Он бормочет себе под нос разные слова, проверяя себя на шепелявость, что со стороны выглядит так, будто он и правда сбежал из дурдома. Юнги кажется, что он мог напасть, например, на доставщика, который привез перекусить для работников больницы, а сейчас лежит где-то в кладовке в одних трусах, со связанными больничной рубашкой руками и кляпом из своих же носков. С фантазией у Юнги явно лучше, чем с инстинктом самосохранения, потому что он все еще сидит и наблюдает за потенциальным сумасшедшим, который, в какой-то момент, все-таки вспоминает о его существовании и смотрит вдруг совсем по-другому. – Не пойми неправильно, – очень вовремя примечает Чимин, – я не сумасшедший какой-нибудь. – Ага, – выдыхает Мин, отмечая про себя, что лучше не перечить всяким безумцам. – Просто, – не сдается младший, – семь месяцев, две недели и, – парень достает телефон из кармана черных форменных брюк, проверяет время и прищуривается, задумываясь на пару секунд, – и два часа и девять, ну почти уже десять, минут назад я начал шепелявить. Юнги очень сильно подгружается от такой странной и точной информации, мысленно прокручивая свою жизнь назад на семь с половиной месяцев, пытаясь осознать, где и что с ним происходило. И это совершенно точно был какой-то из самых обычных дней в университете. Он не помнит точного времени и даты, когда получил свою особенность, знает лишь, что заметил ее только вечером, когда пошел в душ перед сном. И это действительно было около полугода назад, по крайней мере, была зима, а на Юнги в тот день был теплый свитер с горлом, один из тех, что он носит редко и только по особо холодным дням. Именно из-за этого он не обращал внимания на прокатывающуюся дрожь по всему телу, весь день думая, что просто замерзает. – Очень смешно, – теперь он прибавляет к страху перед незнакомцем еще и капельку отвращения, сердясь на явную издевку, – мне пора. – Эй, подожди! У Чимина неизвестно откуда берется уверенность, и он хватает парня за руку, призывая сесть на место, и тот садится, дабы не привлекать лишнего внимания. Будний летний день не располагает к посещению ресторанчика с фастфудом, но, тем не менее, многие столики заняты, и на них уже начинают коситься другие посетители. А еще у Юнги внутри становится как-то подозрительно тепло, несмотря на то, что он только что прикончил порцию мороженого. Потому что гори все огнем, и он любит вкусно поесть. – Я правда шепелявил еще полчаса назад, – оправдывается Чимин, опуская голову, словно его вызвали к директору школы за неудовлетворительное поведение, – не знаю, куда оно делось. Конечно же он знает, но признаться, даже самому себе, что вот так позорно влюбился в предназначенного с первого взгляда, не может. Хотя он и наблюдал за ним уже около двух месяцев, но первая встреча произошла, по сути, только сейчас. – Все это означает что-то одно из двух, – Юнги начинает говорить внезапно и как-то сразу много, так что Чимин сначала пугается, но быстро промаргивает испуг, расплываясь в улыбке, – ты либо придурок, который просто издевается надо мной, либо… – Юнги поднимает бровь. – Так быстро влюбился? Теперь уже Чимину кажется, что над ним издеваются, и он резко одергивает руку, хотя его вообще-то никто не держал силой. Он сам все это время держал незнакомца за запястье. А Юнги хочется улыбаться, что он и делает, окончательно путаясь в своих же ощущениях. Он понимает, что никакой угрозы миловидный парень не представляет, но внезапно нагрянувшие теплые чувства его пугают не меньше. – Я не издеваюсь, – говорит Чимин, понимая, что если это так, то остается только второй вариант, но отрицать что-нибудь уже не имеет смысла, – я тебе докажу! Юнги заинтересованно наблюдает, вскинув брови и время от времени посмеиваясь, заставляя младшего смущаться еще сильнее. Пак долго ищет что-то у себя в телефоне, спрашивает про наушники, потому что свои лежат в рюкзаке в раздевалке, и через минуту протягивает Юнги телефон с записью собственного видео для ежемесячной проверки. Юнги вслушивается в мягкий поставленный голос, понимая, что парень ему не врал. А еще, что его предназначенный, если это все-таки и правда он, безумно милый. – Знаешь, как мне это мешало? – жалуется Чимин, убирая телефон обратно в карман. – Меня чуть не выгнали из агенства, но я очень сильно умолял подождать, потому что знал, что моя шепелявость временная. Я трейни, если что, – уточняет как бы между прочим, будто это так же обычно, как и то, что он подрабатывает в маке, – и быть шепелявым певцом это вообще не круто. Юнги уже собирается задать кучу новых вопросов, но незнакомец-блондин-трейни-парень-предназначенный вспоминает о том, что у него сегодня очередная ежемесячная проверка и убегает прежде, чем старший успевает что-нибудь спросить. – Ты же придешь еще? – с надеждой и какой-то почти уверенностью спрашивает Чимин, вместо обычного «пока», и, получив-таки неуверенный кивок в ответ, улыбается и машет, скрываясь за дверью с надписью «посторонним вход воспрещен». Юнги тоже улыбается и машет, но тут же прячет руку под стол, как будто этот жест что-то изменит. И прямо в эту же минуту понимает, почему его так тянуло именно в это место. А ведь он наивно думал, что здесь просто самая вкусная картошка в мире.